Самые яркие спецпроекты, созданные нашей студии и посвященные самым актуальным темам во все времена.
За журналистское расследование для этого спецпроекта Игорь Прокопенко и Оксана Барковская получили ТЭФИ.
«Мало кто знает, что эта история началась еще двадцать лет назад.
…Вирус лихорадки Эбола. Это под микроскопом он не страшный, такая загогулина в виде китайского иероглифа. Другое дело, когда ты держишь эту ампулу в руке…
В скафандре было жарко, все время запотевало стекло. Чувствуя приближение «апокалипсиса», истошно кричали обезьяны. «Вирус лихорадки Эбола. Штамм Заир» – прочитал я надпись на ампуле и передал ее старшему группы. Тот свернул опасной ампуле головку и шприцем всосал смертельное содержимое без остатка.
О том, что в секретной лаборатории Министерства обороны работают с самым опасным вирусом на планете, знал только узкий круг руководителей страны, да я, простой капитан, который оказался в этой лаборатории в силу цепочки странных и загадочных совпадений.
За окном стоял 1994 год. Уже отгремели в Москве выстрелы по Белому дому, но война в Чечне еще не началась. Саддам Хуссейн пока у власти, но санкции, которые приведут его на виселицу, уже введены. Уже ни для кого не секрет, что Ельцин пьет, а Клинтон гуляет, хотя в Барвихе рюмку еще не прячут, а роковое платье практикантки Белого дома даже и не куплено. Неинтересный был год, скучный. Одно делало его примечательным.
Смертельный вирус неизвестного происхождения за считанные недели выкосил в Африке несколько тысяч человек. Распространялся он от простого чиха. Умирал человек в течение двух недель. А медицина была бессильна.
Сегодня вирус лихорадки Эбола считается самым опасным на планете. А ведь мало кто знает, что лекарство от смертельного вируса было создано в России, еще двадцать лет назад.
А дело было так. Однажды волей случая я оказался в кабинете начальника одного из самых засекреченных Управлений Министерства Обороны, генерал-полковника Петрова (войска РХБ защиты). Пили чай. В углу разговаривал телевизор. Шли новости о том, что в Африке никак не могут справиться с вирусом лихорадки Эбола, что мировая медицина бессильна. В общем, все плохо.
И тут Станислав Вениаминович как-то буднично мне и говорит:
— А знаешь, мои только что изобрели препарат против лихорадки Эбола…
– Не может быть! – изумился я.
– Может! – ответил генерал-полковник. – Клинические испытания на обезьянах уже провели.
Я понял – в руки идет настоящая мировая сенсация. Тогда почти шепотом, чтобы не спугнуть счастье, я ему и говорю:
– Товарищ генерал, это же величайшее открытие! О нем должен немедленно узнать весь мир!
– Да какой там мир, – отмахнулся генерал-полковник. – У нас даже в ГРУ об этом не знают. Препарат совершено секретный.
– Не понимаю, — честно признался я. — Ваши люди изобрели препарат, который может спасти от гибели Человечество. А вы собираетесь молчать. Почему?
– Препарат против вируса лихорадки Эбола мы разработали не чтобы хвастаться, — мягко ответил генерал-полковник, — а на случай биологической атаки против нашей страны. Ты думаешь, чего американцы развели такую бодягу вокруг этого Эбола? Это для гражданских медиков он неизлечимый вирус. А для военных – отличная находка: идеальный компонент для создания биологического оружия. Зарядил снаряд этим вирусом, и война окончена. Вот на этот случай мы и разработали препарат, – сказал генерал и выключил телевизор с новостями из Африки.- Ясно?
— Ясно, — про себя подумал я, — мировая сенсация отменяется.
И тогда я решился на отчаянный шаг.
– Товарищ генерал- полковник, по-моему, ваше открытие, не стоит выеденного яйца!
– Не понял? – от неожиданности генерал вроде как даже растерялся. – Почему?
– Да потому, – ответил я, – через месяц о вашем сверхсекретном препарате узнают в ЦРУ. Через два месяца они получат образец препарата. Поставят на уши всю резидентуру в России, но добьются своего. Через три месяца они сделают такую же. А на следующий день агентство «Рейтер» расскажет о мировой сенсации: о том, как американские ученые открыли вакцину против вируса лихорадки Эбола.
В результате вы останетесь с препаратом, который никому уже не будет интересен. Американцы, как всегда, окажутся спасителями мира. Мой друг из агентства «Рейтер» Пол Симпсон (в 94-м году руководитель русской службы агентства Рейтер) получит премию за журналистскую удачу. А я останусь с носом. Обидно, товарищ генерал-полковник.
Я ждал бури, но генерал молчал, а потом внезапно спросил:
И тут я понял, расчет сработал.
– Предлагаю, — срывающимся голосом начал я, — немедленно допустить меня на Объект, где работают с вирусом лихорадки Эбола и разрешить сделать об этом репортаж в программу «Время».
В тот день Генштабовский коридор мне показался особенно длинным, а часы в приемной Начальника Управления Генштаба — невозможно медленными. Генерал Петров вернулся минут через двадцать и протянул мне бумагу. Я не верил своим глазам. Это была Директива, только что подписанная лично Министром Обороны. Согласно этой Директиве я получал допуск в самый засекреченный военный Объект в мире, Вирусологический Центр Министерства Обороны. На следующий день я уже надевал скафандр, чтобы пойти в «третью зону» — лабораторию, где работают с самыми опасными вирусами на планете.
…Чувствуя приближение «апокалипсиса», истошно кричали обезьяны. «Вирус лихорадки Эбола. Штамм Заир», – прочитал я надпись на ампуле, и эксперимент начался.
А потом агентство Рейтер со ссылкой на программу «Время» сообщило: «Российские военные ученые первыми в мире открыли иммуноглобулин против вируса лихорадки Эбола. ». И это была – мировая сенсация!
Поздно ночью у меня дома раздался звонок. Это был Начальник Вирусологического Центра.
— Капитан, ты не представляешь, что ты сделал! — сказал мне самый засекреченный российский ученый. Только что Президент Ельцин лично представил нас к Государственной премии. А наш препарат против вируса лихорадки Эбола отправляется в Нью-Йорк, во Всемирную Организацию здравоохранения.
За окном стоял 1994-й год… Через месяц оттуда придет весть о том, что препарат, разработанный в России, успешно прошел клинические испытания, и направлен в зону эпидемии. Но через полгода начнется чеченская война, и всем будет уже не до лихорадки Эбола.
Все материалы, кроме тех, что использовались в сюжете для программы «Время», были рассекречены только через пять лет. Из них я смонтировал документальный фильм «Лихорадка Эбола», за который получил свою первую награду «Тэффи», а заодно и Приз Президента Итальянской республики.
Через двадцать лет в Киеве полыхнет Майдан, а в Африке — новая эпидемия. И тогда Президент США Барак Обама назовет лихорадку Эбола второй по значимости угрозой миру, первое место, оставив за Россией.
Вы спросите, почему же о том препарате от вируса Эбола сейчас никто не знает? Отчего же, кому надо – тот знает. Но кому на Западе сегодня интересно рассказывать о том, что его сделала именно Россия? Думаю, за прошедшее время на основе препарата появилось немало успешно работающих модификаций. Только рассказывать об этом тоже нет нужды, препарат ведь стратегический».
источник
В феврале этого года в Западной Африке началась эпидемия лихорадки Эбола. Первые случаи заражения были отмечены в Гвинее, меньше чем за месяц вирус распространился на соседнюю Либерию. Затем на Сьерра-Леоне и Нигерию. В конце августа стало известно, что смертельно опасное заболевание добралось до Демократической Республики Конго и Сенегала. По последним данным Всемирной организации здравоохранения, от лихорадки умерло больше трех тысяч человек. Писатель, кинодраматург и публицист Эдуард Багиров недавно вернулся из Либерии, где участвовал в съемках документального фильма для передачи «Своими глазами» на «Первом канале». Он поделился своими впечатлениями о стране и о людях, живущих в таких условиях, в которых жизнь человека, казалось бы, невозможна. Увидеть своими глазами то, что видел в Либерии Эдуард Багиров, можно 28 сентября в 18:15 на «Первом канале».
«Лента.ру»: Как родилась идея отправиться в Либерию?
Багиров: Как-то раз позвонил мой старый товарищ Данила Шарапов, руководитель дирекции общественно-политического вещания «Первого канала» и внезапно с ходу предложил поучаствовать в этом проекте. И я согласился.
Да уж. Это была авантюра чистой воды. Но я не раздумывал и минуты. Потому что это как раз один из тех моментов, которые делают интересной и наполняют смыслом мою жизнь, а я давно научился их не пропускать.
Плохо там, чего скрывать. Подспудное ощущение глубокой тревоги какой-то даже безысходности не покидает тебя ни на минуту. Причем чертовщина эта начинается уже с аэропорта Монровии. Столичный аэропорт — это полуразвалившийся сарай с одним выходом. Возле этого выхода стоят эпидемиологи в защитных комбинезонах и внимательно осматривают всех выходящих. Рядом — бачки с водным раствором хлорки. К слову, в Либерии они практически повсюду. Даже в магазин нельзя зайти, не помыв руки в таком бачке.
Но это не очень-то помогает, как мы видим.
Потому что в этой стране понятия о гигиене крайне призрачны. А кроме таких вот присутственных мест, где люди пытаются соблюдать хоть какие-то правила, есть еще стихийные рынки и трущобы, где никто и понятия не имеет об элементарных мерах эпидемиологической безопасности.
Какое впечатление осталось от местных жителей?
Там полный беспредел. Белому человеку, особенно тому, кто только-только приехал в Либерию, по улицам лучше не ходить. Это попросту опасно. Когда в первый день мы попытались в центре города взять интервью, нас тут же окружила толпа кашляющих и скребущих в паху негров, чьи намерения были явно далеки от дружеских. Хорошо что у нас там были знакомые русские ребята, которые повсюду нас сопровождали. Но толку от них в критической ситуации все равно было бы не больше, чем от нас самих, и поэтому, направляясь в некоторые особо опасные районы, мы нанимали охрану из местных полицейских.
И даже хуже, поверьте. Без таких гидов и без охраны никакого репортажа у нас не получилось бы. Мы бы и двух шагов там не сделали. Нас просто разорвали бы на кусочки. Я человек, лишенный иллюзий, многое видел и, в общем-то, неплохо понимал, куда еду. Но не ожидал, что увиденное там превзойдет на порядок мои самые худшие ожидания. Это действительно ад.
Полиция там есть, и если собрать ее в достаточном количестве, она даже может защитить вас от беспредела. Но полиция не везде, а ситуация может возникнуть где угодно, и совершенно внезапно. Стоит выйти из машины где-то возле рынка, как сразу словно из-под земли вырастает полтора десятка каких-то стремных упырей, которые начинают крутиться поблизости и оглядывать, будто шакалы, размышляя как бы к тебе подступиться. Любое неосторожное движение, жест, взгляд может стать поводом для конфликта, и нередко — с фатальным исходом.
К слову о полиции. Когда мы в сопровождении этих полицейских забрались в трущобы, у них был весьма бледный вид. Полицейские реально боялись! Потому что их форма действует разве что на молодых и самых безобидных гопников. Разбой и грабеж — в порядке вещей, и считаются меньшим из зол, что могут с тобой случиться в Либерии. Могут без вопросов сунуть нож в бок. Местное население крайне недружелюбно. Жизнь человека там вообще ничего не стоит. Особенно жизнь какого-то заезжего белого.
Чем живут местные, чем занимаются?
Они там не живут, а как-то существуют, выживают. Там абсолютная нищета, и сто долларов — это огромная сумма, на которую можно многое сделать. Торгуют совершенно никчемным барахлом, что-то где-то воруют. Крах. На всю столицу два банкомата, и ни один не работает. Кругом трущобы, гниль, грязь. Отсутствие каких-либо признаков цивилизации и гигиены.
А что за пределами трущоб?
Нормальные кварталы, которых, к слову, совсем немного, мало чем отличаются от трущоб. Мы заехали в один такой, где жил наш водитель. Водопровода там нет, и воду пьют ту, которая натекла с крыши во время дождя. Туалетов нет! Люди пользуются целлофановым пакетом, который выбрасывают себе же во двор. То есть дворы там завалены кучами дерьма, среди которого они живут. Это трудно передать. Я отказывался верить своим органам чувств. Я, конечно, читал в интернете, что там такое бывает, но думал, что краски сгущают. Должны же люди хоть сколько-то себя уважать, чтобы не жить буквально в дерьме? Но нет… И это — нормальный городской квартал, где живут те, у кого есть какая-то работа и какие-то средства. Причем у каждого, кто там живет, кто-то уже умер от Эболы или вот-вот умрет. А учитывая, что Эбола передается через всевозможные человеческие жидкости и выделения, не удивительно, что она распространяется с такой скоростью.
Что же творится в трущобах?
Вот где действительно ад. Помимо прочего, туда редко заходят представители санитарных служб, поэтому контроля вообще никакого нет. Я удивлен, почему они до сих пор все не вымерли. У них там, знаете ли, свои похоронные традиции. Труп подолгу лежит возле дома, иногда неделями, пока не начнет основательно разлагаться. Они постоянно контактируют с этим трупом, целуют его, едят рядом с ним. Трупы умерших от Эболы из госпитальных моргов воруют родственники.
По санитарно-эпидемиологическим нормам такие трупы положено кремировать, а по местным традициям это неприемлемо. Но если соблюдать местные традиции, то заражение практически гарантировано. Поэтому-то половина Западной Африки и находится на грани вымирания.
Какую-то разъяснительную работу среди местных ведут?
Развесили плакаты с предупреждениями и рекомендациями, проводят разъяснительные беседы. Работает это пока слабо. Наиболее цивилизованные горожане перестали жрать переносчиков Эболы — летучих мышей и обезьян и кремируют умерших от Эболы. Вот и все.
источник
От лихорадки Эбола нет ни вакцины, ни специфического лекарства. Инфекцию пытаются удержать в пределах Западной Африки, однако она уже попала в США. В России же уже были две смерти от заражения вирусом лихорадки Эбола, правда в лабораторных условиях. А ученые исследуют причины устойчивости к инфекции некоторых людей.
Лихорадка Эбола, или геморрагическая лихорадка Эбола, которая сейчас свирепствует в Западной Африке, но заставляет волноваться весь мир, — это очень заразное и очень опасное заболевание.
Показатель ее заразности, называемый индексом контагиозности, составляет 95%. Это означает, что каждый больной заражает 95% контактировавших с ним людей, не имеющих иммунитета и специальной защиты. Смертность от лихорадки Эбола достигает 90%.
Геморрагическими лихорадками называют несколько заболеваний вирусной природы со схожими проявлениями. Общее в них то, что поражаются кровеносные сосуды, нарушается свертываемость крови и возникают множественные кровотечения.
Возбудитель болезни — вирус Эбола — проникает в организм через слизистую дыхательных путей и микротравмы кожи. Инкубационный период составляет от 2 до 21 дня, после чего развивается острая интоксикация. Появляются головная боль, высокая температура, сильная слабость, боль в мышцах, животе, диарея, воспаление миндалин, боль в груди и сухой кашель. Развивается обезвоживание. В крови увеличивается количество лейкоцитов и снижается число тромбоцитов, в результате чего падает свертываемость крови. Это сопровождается кровотечениями по всему организму. От кровотечений, как правило, на второй неделе больной умирает.
Специфического лечения от лихорадки Эбола не существует.
Для борьбы с обезвоживанием больным вливают жидкость с электролитами.
Из-за высокой контагиозности вируса опасности подвергаются все медицинские работники, работающие с больными. Вирус передается с кровью или выделениями.
Название вирусу дала река Эбола в Заире, где вирус был впервые выделен в 1976 году. Вирус принадлежит к семейству филовирусов (РНК-вирусы) и, как и другие вирусы из этого семейства, поражает высших приматов. В природе вирус циркулирует в популяциях грызунов, от которых заражаются шимпанзе и гориллы. По другим данным, природными хозяевами вируса могут быть летучие мыши — крыланы. Носителями вируса могут быть также лесные антилопы и дикобразы. Различают пять подтипов вируса, которые несколько различаются по летальности.
Основные природные очаги вируса Эбола, по данным на сегодняшний день, находятся в Африке. Хотя рестонский подвид вируса, сообщается на сайте ВОЗ, был обнаружен на Филиппинах и в Китае, где он вызвал смертельную болезнь у обезьян и свиней, случаев заражения им людей не зарегистрировано.
Люди могут заражаться вирусом Эбола при контактах с инфицированными животными. Затем вирус передается от человека к человеку. Как подчеркивает ВОЗ, заражению способствуют погребальные обряды, при которых люди контактируют с телом умершего.
От вируса Эбола не существует и вакцины. Одна из главных причин этого заключается в том, что ни одна из крупных фармацевтических компаний не вложила денег в разработку вакцины, так как у нее очень ограниченный рынок, соответственно, она не принесет и сверхприбылей. Разработки такой вакцины финансировали министерство обороны США и Национальный институт здравоохранения США, опасаясь, что вирус Эбола может быть использован в качестве биологического оружия. Было создано несколько прототипов вакцины, которые прошли доклинические испытания на животных. Но в 2012 году министерство обороны приостановило финансирование, и работы прекратились.
В России тоже разрабатывается вакцина от вируса Эбола. Работа ведется специалистами ГНЦ вирусологии и биотехнологии «Вектор» в Новосибирске.
Вирусолог Александр Лукашев о новом коронавирусе: высокая летальность заставляет к нему относиться очень серьезно
По информации от Роспотребнадзора, она находится на стадии доклинических испытаний на животных и сейчас работа над ней интенсифицирована.
В то же время, как сообщает «Би-би-си», директор американского Национального института аллергии и инфекционных заболеваний Энтони Фаучи cказал, что медики надеются уже
к середине 2015 года иметь в распоряжении вакцину. В сентябре должны начаться ее клинические испытания.
Но на сегодняшний день больных лихорадкой Эбола в Африке лечить практически нечем. Между тем в Гвинее, Сьерра-Леоне и Либерии с февраля по 5 августа 2014 года от инфекции скончались уже 887 человек, а заразились более 1,5 тыс. По словам генерального директора ВОЗ Маргарет Чэн, это крупнейшая эпидемия лихорадки Эбола за те 40 лет, что прошли с момента обнаружения этого заболевания.
В то время как еще на днях ВОЗ утверждала, что вероятность выхода лихорадки Эбола за пределы Западной Африки крайне мала, отдельные случаи уже произошли.
В США уже есть два подтвержденных случая заражения вирусом — это врачи, которые спасали людей в Африке, но сами заразились.
Кейт Брэнтли находится в больнице с прошлой недели и, по информации «Би-би-си», получает лечение экспериментальным препаратом. Сейчас его состояние улучшилось. Нэнси Райтбол доставили в больницу во вторник. Кроме того, врачи проверяют кровь еще одного американца, который вернулся из Западной Африки с похожими симптомами и сам пришел сдавать анализ.
Подозрения на попадание вируса в Европу пока не подтвердились: у женщины, прилетевшей из Африки и скончавшейся от похожих симптомов, проба оказалась отрицательной.
В Россию вирус Эбола попасть не может, по заверениям Геннадия Онищенко. Хотя российские медики работают в Африке, а значит, они не застрахованы от заражения. Однако в России уже случились две смерти от заражения вирусом Эбола, правда, в обоих случаях это заражение произошло во время работы в лаборатории.
В 1996 году умерла лаборантка вирусологического центра НИИ микробиологии МО России в Сергиевом Посаде, уколовшая себе палец иглой при инъекции кроликам. В 2004 году такой же случай — укол зараженной иглой при инъекции подопытным морским свинкам — привел к смерти лаборантки отдела особо опасных вирусных инфекций ГНЦ вирусологии и биотехнологии «Вектор».
Хотя смертность от лихорадки Эбола очень высока, есть люди, которым удается выжить после заражения.
Секрет выживания привлекает внимание ученых: в частности, его изучают сотрудники Университета Ланкастера в Великобритании. Они объясняют, что, попадая в организм, вирус Эбола уничтожает иммунные Т-клетки (CD4- и CD8-разновидности). Вслед за этим в организме начинается генерализованный воспалительный процесс, и молекулы воспаления атакуют кровеносные сосуды, что приводит к фатальным кровотечениям. Но если иммунная система человека смогла устоять перед этой атакой и количество Т-клеток не истощается, высока вероятность, что человек выживет, объясняет Дерек Гатерер, биоинформатик, специалист по вирусу Эбола.
Известен и генетический маркер, способствующий выживанию после заражения вирусом Эбола. Это ген, кодирующий человеческий лейкоцитарный антиген В, один из белков тканевой совместимости. Носители некоторых вариаций этого гена имеют больше шансов выжить, чем носители других вариаций.
Наконец, устойчивости к инфекции способствует определенная мутация в гене NPC1. Ученые брали клетки от людей с такой мутацией и пытались в лаборатории заразить их вирусом Эбола. Клетки не заражались.
В европейской популяции такую мутацию имеет один человек на 300 или 400.
По словам Гатерера, в некоторых популяциях она более распространена, например, в канадской провинции Новая Шотландия встречается у 10–26% жителей. Однако частоту этой мутации в Африке никто не изучал.
источник
Сотрудники Роспотребнадзора и департамента здравоохранения Воронежской области учились выявлять больных лихорадкой Эбола — серьезным вирусом с высоким процентом смертности, распространение которого пока не могут остановить. Начали мероприятие со студенческой поликлиники. Именно туда по сценарию учений должен обратиться заразившийся вирусом иностранец.
С раннего утра у окошка регистратуры толпятся студенты. Картина привычная, за одним исключением: на этот раз с жалобой на плохое самочувствие обратился студент из страны, где сейчас свирепствует Эбола. Легенда учений такова: нигериец Салех Мохаммед пару дней назад вернулся с каникул. Побывав дома, почувствовал себя плохо. Приезжающим из Западной Африки врачи сейчас уделяют особое внимание — проверяют наличие симптомов опасного вируса.
— Нас оперативно вуз информирует о приезжающих к ним из стран Западной Африки студентах, находящихся либо на каникулах, либо поступающих к ним на обучение. Соответственно, в первый же день по приезде в город Воронеж, их осматривает врач-терапевт из здравпункта и наблюдает ежедневно, два раза в день, в течение 21-го дня,— рассказывает Александр Артёмов, главный врач воронежской городской студенческой поликлиники № 15.
— При появлении первых симптомов будет организован комплекс противоэпидемических мероприятий: эти лица будут изолированы в специальные условия, и будет проводиться лечение. И среди контактных лиц те же самые будут проводиться медицинские наблюдения,— сообщила Татьяна Платунина, заместитель начальника отдела эпидемиологического надзора управления Роспотребнадзора по Воронежской области.
Головная боль, слабость, тошнота — симптомы, которые могут указывать и на наличие обычной простуды, и на заражение лихорадкой Эбола. Поставить диагноз должен врач-инфекционист, и сотрудники регистратуры спешат изолировать предполагаемого больного от остальных.
— Мы сразу же позвонили врачу-инфекционисту, доложили о таком больном, завели на него амбулаторную карту и проводили его к врачу через отдельный вход,— говорит Надежда Евланникова, старший медицинский регистратор.
Согласно инструкциям, которые медработники получают перед учениями, нигерийского студента выводят через отдельный выход и провожают до инфекционного кабинета. Врач записывает все данные пациента и обследует его — взятые образцы отправятся в лабораторию.
Симптомы совпадают один в один. Инфекционист связывается по телефону с главным врачом поликлиники и вызывает карету «скорой помощи». Условного больного должны поместить в изолятор. Правда, врачи утверждают, что риск заразиться лихорадкой Эбола здесь, в Воронежской области, крайне низкий: а всё потому, что прямых международных рейсов из Африки в наш город нет.
— У нас несколько пунктов контроля осуществляется при въезде на территорию РФ — аэропорты, КПП, где больных выявляют и, естественно, изолируют. Конечно, может приехать студент в инкубационном периоде и заболеть сам, но заразить окружающих — вероятности практически не существует, потому что Эбола передаётся контактным путём и через кровь,— поясняет Виктор Воронов, ведущий консультант отдела профилактики эпидемиологии департамента здравоохранения Воронежской области.
В Воронеже есть несколько больниц, которые приспособлены для приёма таких пациентов. На последнем этапе учений заболевший студент отправляется в детскую больницу №2, где врачи будут следить за его состоянием, пока не будет известно наверняка — подтвердились ли подозрения на опасный диагноз.
источник
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Внешние ссылки откроются в отдельном окне
Две вакцины от вируса Эбола, разработанные в России, продемонстрировала в пятницу журналистам в Москве министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова.
По ее словам, препараты будут официально представлены на заседании исполкома Всемирной организации здравоохранения, которое пройдет 25-30 января в Женеве.
Пока никакой документации по поводу российских разработок ВОЗ не получал.
О том, что препараты зарегистрированы, стало известно двумя днями ранее на заседании правительства России.
«Нами зарегистрировано лекарство от лихорадки Эбола, которое после соответствующих проверок показывает высокую эффективность, более высокую, чем те препараты, которые до сих пор в мире применяются», — объявил президент Владимир Путин.
Иностранные специалисты отреагировали с осторожностью, в первую очередь из-за нехватки конкретной информации. Тем временем разработчики российских вакцин обещают представить подтверждения их эффективности.
По данным ВОЗ, в результате эпидемии Эболы в Западной Африке погибли более 11 тысяч человек. Большая часть жертв пришлась на три страны — Гвинею, Сьерра-Леоне и Либерию.
Русская служба Би-би-си собрала основную информацию о российских вакцинах, которая известна на данный момент.
Два препарата — «Гам-Эвак» и «Гам-Эвак Комби» — были разработаны в Федеральном научно-исследовательском центре эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф.Гамалеи. Производятся они там же: у этого учреждения есть собственное производство.
Государственный заказ на изготовление вакцины ФНИЦ получил в сентябре 2014 года. В Государственном реестре лекарственных средств оба препарата были зарегистрированы 28 декабря прошлого года, то есть за две недели до того, как об их готовности объявили широкой публике.
По словам сотрудников центра, сам вирус, вызывающий лихорадку Эбола, при разработке вакцины не использовался. Это так называемые векторные вакцины, то есть созданные методом генной инженерии.
«Гам-Эвак» вводится одной дозой и предназначена для пациентов с иммунодефицитом (учитывая высокий уровень распространения ВИЧ и СПИДа в Африке, это немаловажная характеристика). «Гам-Эвак Комби» — это комбинированная вакцина, она вводится двумя дозами. Ее в минздраве характеризуют как наиболее эффективную и инновационную.
31 июля Всемирная организация здравоохранения заявила, что мир стоит на пороге того, чтобы получить первое эффективное средство против Эболы. Речь шла о вакцине VSV-EBOV, разработанной американской фармацевтической компанией Merck, Sharp & Dohme.
В настоящее время она проходит третью стадию клинических испытаний в Гвинее, в которых участвуют несколько тысяч человек. Предварительные результаты, опубликованные в июле в британском журнале Lancet, показывали 100-процентую эффективность.
Другие вакцины разрабатывают, в том числе, британская компания GlaxoSmithKline и Johnson & Johnson. Сейчас они проходят первую и вторую стадию клинических испытаний.
В России разработкой еще одной вакцины занимается государственный научный центр вирусологии и биотехнологии “Вектор” в Новосибирске.
В минздраве и ФНИЦ эпидемиологии и микробиологии уверяют, что да.
“Для нас принципиально важно, что через два месяца кровь людей, которые были вакцинированы, полностью нейтрализовала вирус в лабораторных условиях”, — заявила Скворцова.
Как утверждали Путин и Скворцова на заседании правительства 13 января, эффективность российской вакцины выше, чем у европейских и американских аналогов, в частности разработок Merck и GSK.
Такие заявления поставили в тупик некоторых западных исследователей. Так, американский биостатистик Айра Лонджини, участвовавший в разработке вакцины Merck, заявил ABC News, что без третьей стадии исследований, в которой задействовано как минимум 300 пациентов, нельзя делать выводов об эффективности любого препарата.
Российский минздрав заказал исследования на людях в августе, после тестирования препарата в лаборатории и на обезъянах. Однако охват исследований, которые проводились в России, был гораздо меньше тех, что идут в Гвинее.
Согласно сайту госзакупок, от медицинских учреждений требовалось провести испытания на 92 здоровых людях в течение 49 дней. Это были исследования лишь первой и второй фазы: то есть скрининг, задача которого удостовериться в безопасности применения препарата, а также проверка его эффективности в рамках группы около 100 человек.
Каждая из двух вакцин была предметом отдельного клинического исследования. Первый конкурс, на 18 млн рублей, выиграла Инфекционная клиническая больница №1 в Москве, второй, на 19,5 миллиона, Военно-медицинская академия имени С.М. Кирова.
Как рассказала Би-би-си врач-инфекционист московской больницы София Русанова, испытания вакцины “Гам-Эвак” проводились на группе из более чем 100 человек. Все требования, по ее словам, были соблюдены.
“Это все не голословно, проводились исследования in-vitro и in-vivo [«в пробирке» и «в живом организме»]. Существуют разные способы клинических исследований. Наши американские коллеги проводят так, мы — по-другому. Но эффективность этой вакцины подтверждена”, — сказала она.
По словам Скворцовой, Институт Пастера в Гвинее предложил минздраву присоединиться к клиническим испытаниям в стране, чтобы сравнить эффективность российской вакцины и разработки Merck.
Пока таких оценок нет, поскольку Россия пока ни с кем не делилась соответствующими данными.
«Первым человеком, которому мы предоставили эту информацию, был президент России Владимир Путин,» — заявила в пятницу Скворцова, добавив, что на следующей неделе препараты будут представлены ВОЗ.
Как сообщила Би-би-си представитель пресс-службы Всемирной организации здравоохранения Даниэла Багоцци, никакой информации об эффективности и безопасности российских вакцин они не получали — ни напрямую, ни через публикации в международных научных журналах.
Руководитель ФНИЦ эпидемиологии и микробиологии Александр Гинзбург обосновал отсутствие таких публикаций тем, что создатели вакцины еще не получили все необходимые патенты.
«Прежде чем что-то публиковать в научных журналах, нужно получить патент, а иначе Вероника Игоревна меня уволит без выходного пособия», — сказал он.
Когда в пятницу журналистам демонстрировали упаковки с вакциной, сотрудники ФНИЦ были крайне аккуратны, чтобы на видео или фото не попала задняя часть коробки, где написан состав препарата.
Гинзбург заверил журналистов, что по завершении процесса патентования статьи о вакцине со всеми выкладками будут опубликованы в уважаемых научных журналах.
Вероника Скворцова заявила в пятницу, что теперь российские ученые будут держать ВОЗ в курсе, если вакцина будет проходить клинические испытания или каким-либо другим образом применяться в Африке.
источник