Ученые предполагают, что желтая лихорадка возникла в Африке, откуда распространилась в Южную Америку, прибыв на кораблях работорговцев в 16-17 веке. И в 18, и в 19 веках жёлтая лихорадка считалась одним из опаснейших инфекционных заболеваний.
«Я бывал в таких странах, где жарко, как в кипящей смоле, где люди так и падали от Жёлтого Джека, а землетрясения качали сушу, как морскую волну. Что знает ваш доктор об этих местах? И я жил только ромом, да! Ром был для меня и мясом, и водой, и женой, и другом. »
монолог Билли Бонса из «Острова сокровищ» Р.Л. Стивенсона.
Британские медики называли эту болезнь «жёлтой горячкой», а испанские конкистадоры – «чёрной рвотой». А британские моряки, выжившие после сей прилипчивой заразы, окрестили её Желтым Джеком. Историки медицины полемизируют, когда и где именно был зафиксирован в письменном источнике первый случай жёлтой лихорадки (амариллеза). Это острое заразное вирусное заболевание, общее для животных и людей в тропической Африке и Южной Америке, передаётся с укусом отвратительных тропических комаров родов Aedes и Haemogogus. Часть учёных считает, что впервые жёлтая лихорадка была зафиксирована на острове Пуэрто-Рико. Там британский граф Джордж Камберленд, что был известен не только своей безрезультатной деятельностью в Новом Свете, но и изобретением чудесного соуса к дичи на основе красной смородины, портвейна и пряностей, потерял приличное количество солдат. Но это неточно, поскольку его люди могли погибнуть и от малярии, которая в то время называлась тропической лихорадкой и разворачивалась тоже после наступления сезона дождей.
Первое клиническое описание этой болезни дал в 1635 году француз Дю Тартр. Однако сочинения его были недостаточно известны, и первым источником считаются сведения с полуострова Юкатан в Центральной Америке. Известны также эпидемии в Бразилии, в Ресифе, на острове Барбадос в 1647 году. Теперь считается, что как раз активная замена лесов плантациями сахарного тростника и создала условия для репродукции вируса и вспышек жёлтой лихорадки. Дело в том, что в джунглях жили весьма прожорливые насекомоядные птицы, которые значительно прореживали не только комаров, но и их личинки и яйца, а с вырубкой популяция их значительно сократилась.
Несмотря на тропическое происхождение, жёлтая лихорадка проникала и в Североамериканские Штаты. Известны эпидемии в Нью-Йорке в 1668 году и в Филадельфии в 1793 году. Упоминается также эпидемия во Французской Луизиане, в долине Миссисипи в 1699 году и в Новом Орлеане. В последующие времена крупные очаги эпидемий постоянно вспыхивали как в Северной, так и в Южной Америке, в Африке, буквально истребляя тогда ещё не очень многочисленные поселения европейских колонистов. Случались эпидемические вспышки и в Европе, куда болезнь приплывала на кораблях. Упоминаются Гибралтар, Барселона и другие города. Считается достоверным, что «Жёлтый Джек» явился причиной обретения независимости Гаити, так как высланные туда Бонапартом войска почти полностью оказались перемолотыми болезнью. Посылать солдат во второй раз Наполеон не решился. Некоторые историки считают, что и Новый Орлеан был продан США Наполеоном за сравнительно небольшие деньги именно по причине жёлтой лихорадки, не раз опустошавшей город. Известно, что во время эпидемии 1793 года вымерло почти 10% населения Филадельфии, и даже сам Джордж Вашингтон предпочёл сбежать оттуда.
Ученые предполагают, что болезнь возникла в Африке, откуда распространилась в Южную Америку, прибыв на кораблях работорговцев в 16-17 веке. И в 18, и в 19 веках жёлтая лихорадка считалась одним из опаснейших инфекционных заболеваний. На пароходных маршрутах из Нового Орлеана в 19 столетии погибло порядка ста тысяч человек! Историки согласны с тем, что Лессепс, прорывший Суэцкий Канал, отступил и не смог построить Панамский Канал из-за жёлтой лихорадки, буквально косившей рабочих. Врач Вильям Горгас, принявший меры против Жёлтого Джека, при повторном строительстве канала американцами сумел обезопасить рабочих, и проект был успешно завершён.
Людей, как правило, поражают два вида этого заболевания: «лихорадка джунглей» и так называемая «городская лихорадка». «Лихорадку джунглей» чаще всего подхватывали моряки и пираты, что отправлялись в прибрежные заросли свалить деревья, пригодные для замены мачт, реев и других деревянных деталей своих кораблей. А поломки их были весьма часты, как вследствие морских сражений, так и после штормов и бурь, трепавших оснастку кораблей. Также «лихорадка джунглей» часто нападала на каторжников и рабов, трудившихся на расчистке джунглей под плантации. Источником лихорадки были дикие животные – обезьяны, опоссумы и прочие лесные твари.
Для «городской лихорадки» источник всегда один и тот же —больной жёлтой лихорадкой человек. Инкубационный период составляет от четырех до шести дней, у очень крепкого человека – до десяти суток. Начало болезни буквально скашивает: согласно описанию 17 века, «люди валились, как снопы». Температура подскакивает до 40 градусов, колотит озноб, от боли раскалывается голова, ломит все мышцы. Приходят тошнота и рвота, уходит сон. Возникает светобоязнь, по лицу непрерывно текут слёзы. Больные громко бредят, высокая температура держится до десяти суток. Лицо становится одутловатым (т.н. «амарильная маска»), набрякают веки. Лицо, шея и плечи краснеют, а слизистые покровы рта и язык становятся ярко-алыми. Увеличиваются печень и селезенка. Человек буквально блюёт свернувшейся кровью, что превратилась в отвратительную чёрную массу. Оттого по-испански название болезни и звучит как «vomito negro» – «чёрная рвота»…
Потом наступает короткая ремиссия, Жёлтый Джек ненадолго отпускает свою жертву. Температура спадает, краснота кожных покровов сходит на нет. Если организм сильный, а форма болезни лёгкая, болезнь отступает, человек выздоравливает. Но очень часто болезнь возвращается снова. Температура растет, кожа становится синюшной и бледной. Моча не поступает в мочевой пузырь, человека снова начинает рвать кровью. Кровят дёсны, возникают внутренние кровотечения. В результате бедолагу ждёт мучительная смерть от инфекционно-токсического шока, печеночной или почечной недостаточности.
Как известно современной медицине, арбовирус Viscerophilus tropicus из рода флавивирусов передаётся комарами указанного выше вида от больного человека или животного к здоровому. Вирус легко может уничтожить ультрафиолетовое излучение, обычные санитарные средства с хлоркой, нагрев свыше 60 градусов и пары эфира. При этом замороженным он может храниться до года, а высушенным — не менее пяти часов. В настоящее время этот вирус регулярно поражает население Африки и Латинской Америки. В Африке жёлтая лихорадка свирепствует на территории тридцати стран, а в южной и Центральной Америке – в двенадцати. Ежегодно болеют этой болезнью 200 000 человек, и 30 000 от неё умирает, несмотря на современные возможности медицины.
Ещё в 1881 году кубинец Карлос Х.Финлей, а позднее Рид и Кэррол доказали, что болезнь переносят комары. В 1901 году на Кубе уничтожили большинство очагов инфекции. В 1937 году ученый-вирусолог Макс Тейлер создал вакцину от жёлтой лихорадки, за что получил Нобелевскую премию. Сейчас больных Жёлтым Джеком сразу помещают в изолятор. Для лечения используют внутривенное введение иммуноглобулина, экстренную профилактику и симптоматическую терапию. Если слизистые кровоточат, переливают кровь. Тяжкие формы лечат и глюкокортикоидами (стероидными гормонами коры надпочечников), а при почечной недостаточности требуется гемодиализ (внепочечное очищение крови). Как можно заметить, требуется и оборудование, и кровь, и много чего ещё, чем сегодня в достаточном количестве не располагают многие из тех сорока с лишним вышеуказанных стран. Возможно, именно это является причиной высокой смертности, а вовсе не тяжесть болезни. Поэтому профилактические меры – вакцинация и борьба с насекомыми-переносчиками – просто необходимы.
Собираясь в поездку в страны Африки и Латинской Америки, надо помнить о вакцинации, которую необходимо проводить заранее. К примеру, вакцина от жёлтой лихорадки должна быть введена не менее чем за 10 суток до поездки. ВОЗ гарантирует пожизненный иммунитет при применении новейших препаратов. Ранее вакцинацию проводили раз в десять лет, хотя к реально переболевшим болезнь уже не возвращается. Есть и различные репелленты, москитьеры, специальные сетки и сетчатое бельё от москитов, выглядящее как сеть из толстеньких хлопчатобумажных или синтетических веревок, что хорошо защитят от насекомых даже в джунглях. Проткнув рубашку хоботком, москит просто не дотягивается до кожи. Обиженное насекомое вынуждено ретироваться в поисках зазевавшейся обезьяны.
Да, и не слушайте старого пирата Билли Бонса. Ром – особенно выдержанный, старый и хорошего качества – может быть, и сможет некоторым отдельным людям заменить отца и мать, но изгнать им Жёлтого Джека не стоит и пытаться.
источник
Сегодня я хочу рассказать об одном из самых необычных кладбищ в Нью-Йорке. Даже не об одном, а о двух кладбищах. Они находятся в соседних кварталах, имеют схожие названия и одинаково труднодоступны для посещения. Не удивительно, что многие их путают или думают, что кладбище одно. Хотя, думаю, что большинство про них и вовсе никогда не слышало.
На острове Манхеттен, в районе под названием Ист-Виллидж есть два старых кладбища. Одно называется «Нью-Йорк Марбл», а второе «Нью-Йорк Сити Марбл». Главной их особенностью является технология погребения. Отличие от любых других видно сразу. На фото кладбище на котором похоронено более 2 000 человек. И почти все оно в кадре.
Начнем с истории. До 1831 года городские кладбища в подавляющем большинстве были конфессиональными (у католиков свои, у протестантов свои и т.д.) и располагались на церковном дворе. Церковь же, как правило, стояла в центре города в самом густонаселенном его районе. Сами кладбища выглядели совсем не так, как выглядят они сегодня. Это были неухоженные и запущенные участки земли с небольшими могильными камнями, заросшие сорняками и вьюном. Ходили на них только во время очередных похорон. В остальное время люди избегали посещения кладбищ при любой возможности. С ростом населения Нью-Йорка росло и количество кладбищ. Главной проблемой стала их переполненность, а так же то, что многие из них располагались в непосредственной близости от жилых домов и источников питьевой воды.
С различными эпидемиями уносившими множество жизней в те времена было все более, чем в порядке. Холера, желтая лихорадка и т.д. Большая эпидемия Желтой лихорадки случилась в 1793 году в соседней Филадельфии, которая на тот момент была столицей США. Тогда от болезни погибло около 5 000 человек. А это было около 10% населения города. В 1798 году та же напасть свалилась и на Нью-Йорк. Там в течении нескольких месяцев умерло 2 086 жителей. Всплески случались и и позже, но та эпидемия была самой серьезной в истории города. Люди жившие в то время слабо себе представляли причины возникновения подобных заболеваний и еще меньше способы их лечения. Причины искали во всем, чем можно: в гнилых овощах, испорченном кофе, приехавших в Нью-Йорк жителях Вест-Индии. Кто-то говорил, что виноваты ужасающие условия жизни в трущобных районах (что отчасти было правдой, но не причиной). Но в основном это были сплошные фантазии, причем одна идея была бредовее другой. Один газетчик написал большую статью, где объяснялось, что причиной эпидемии желтой лихорадки в Нью-Йорке было извержение вулкана Этна на Сицилии. Только в 1881 году была выдвинута теория о том, что желтая лихорадка передается определенным видом комаров, и лишь в 1900 году это было доказано научно. Одним из источников распространения заболеваний считали кладбища расположенные в густонаселенных районах Нью-Йорка. Это послужило поводом для закрытия нескольких действующих с переносом захоронений за черту города. Проблема была только в том, что черта эта постоянно двигалась на юг, с каждым годом поглощая все новые и новые кладбища. В 1813 году были запрещены захоронения ниже Канал-стрит. К 1851 году запрет распространился на все территории южнее 86-й улицы. Исключение делалось лищь для частных склепов и некоторых церковных кладбищ. Большинство захоронений были перенесены в Куинс и Бруклин, а бывшие кладбища стали городскими парками (Вашингтон-сквер, Юнион-сквер, Мэдисон-сквер и Брайант-парк это все бывшие кладбища).
Кладбище «Нью-Йорк Марбл» было создано в 1831 году и быстро стало популярным (если такое слово уместно для подобного места), а так же коммерчески успешным. Коммерция подразумевала порядок и ухоженность, которых так не хватало в то время, а технология захоронения делала кладбище эпидемически безопасным. Так во всяком случае тогда считали. Владельцы «Нью-Йорк Сити Марбл», открытого годом позже, просто переняли удачную бизнес модель и купив участок земли в соседнем квартале, открыли точно такое же, добавив к названию лишь слово «Сити». Оба кладбища были основаны исключительно, как доходные предприятия, в следствии чего не имели конфессиональной принадлежности и были открыты для всех желающих (ну почти всех), что лишь добавляло им клиентов в таком многонациональном городе, как Нью-Йорк. Являясь бизнес-предприятиями они были спланированы так, чтобы извлечь максимальный профит из небольшого участка земли. Высокая стоимость земли на Манхеттене привела к тому, что люди начали тиражировать участки вверх, строя все более и более высокие здание. Кладбища же, в силу своей специфики, пошли расти вниз. Задачу которая стояла перед людьми организовавшими кладбище «Нью-Йорк Марбл» можно сформулировать так: как на небольшой площади обустроить максимальное количество захоронений, да еще сделать их безопасными для здоровья жителей окружающих кварталов? Решение было найдено в виде вместительных каменных склепов обустроенных ниже уровня земли. Для их строительства рыли котлован, обустраивали пол, потолок и крепкие стены, а потом засыпали землей. Получилось что-то типа подвала, но только без этажей сверху. Для доступа внутрь был обустроен специальный лаз (один на два склепа), который закрывался каменной крышкой.
2. Начнем с «Нью-Йорк Марбл». Найти его не так то и просто. Оно находится во дворе жилого квартала с плотной застройкой. С улицы его не видно, а попасть на территорию можно только через узкий и почти незаметный проход со Второй авеню. Но даже если вы знаете где вход, то это вряд ли вам поможет. В 99 случаях из 100 вы увидите лишь запертые на замок ворота. Есть всего несколько дней в году, когда на кладбище пускают посетителей.
3. Если не знать, что где-то за домами находится кладбище, то догадаться о его существовании почти невозможно.
4. И даже пройдя внутрь, вы скорее всего подумаете, что попали в небольшой сад. 
5. Красивый зеленый газон, кусты, деревья, лавочки, садовый инвентарь. Какое еще кладбище?
6. Случайный прохожий очень удивится, узнав, что здесь похоронено более двух тысяч человек. Но где они все?
7. Дело в том, что кладбище полностью находится под землей. Камни с надписями в стене это не надгробия, а таблички отображающие номер подземного склепа и имена его владельцев. На территории 17 соток находится 156 подземных склепов в который покоится 2 080 человек. Склепы и стена вокруг кладбища выполнены из мрамора. Того же самого, что использовали при строительстве множества известных зданий, включая вашингтонский Капитолий. Отсюда и название — Мраморное кладбище.
8. Таблички тоже выполнены из мрамора, который медленно разрушается под воздействием времени и погоды. Поэтому часть имен уже невозможно прочесть.
10. Интересно, что за прошедшие годы они почти не изменились. Вот фото сделанное в 1910 году.
12. В дальнем углу идет реконструкция стены и можно рассмотреть строительный материал. Как выглядят склепы, вы увидите ниже.
13. В конце 19-го века наследники владельцев склепов всерьез рассматривали вариант переноса захоронений и продажи земли с целью обустройства на ней школы и детской игровой площадки. Сегодня на кладбище Нью-Йорк Марбл есть два пустующих склепа выставленных на продажу. За каждый просят 500 000 долларов. Владельцами кладбища являются наследники владельцев склепов. Их пра-пра-пра-правнуки. У них же есть редкая возможность быть похороненными в нижней части Манхеттена. Остальные жители Нью-Йорка ее лишены. Единственное действующее на острове кладбище (Тринити) находится к северу от 153-й улице. Интересный факт. Во время генеалогических исследований было установлено, что только 3% наследников владельцев склепов сохранили фамилию предков.
14. Это кладбище «Нью-Йорк Сити Марбл», которое находится в соседем квартале. Оно больше по площади (37 соток) и хорошо просматривается с улицы. Попасть на него, теме не менее так же сложно. Открывают его всего несколько раз в году.
15. Главным его отличием является то, что камни с номерами склепов установлены не в стене, а на земле. Как раз между ними расположен засыпанный землей вход.
16. Еще тут есть стеллы, установленные вместо номерных камней по желанию некоторых владельцев склепов.
17. Склеп номер 137. На этом кладбище их 258.
18. Номер 150, принадлежащий некому Джи. Эс. Уинстону.
19. Склепы на мраморных кладбищах никогда не принадлежали высшему классу нью-йоркского общества. У самых богатых были загородные поместья, где они могли скрыться от суеты города (и от начавшейся эпидемии). Рядом с такими поместьями обустраивали частные фамильные кладбища. На мраморных кладбищах похоронены в основном богатые торговцы, судовладельцы и адвокаты. Люди не бедные, но далеко не сливки общества. Случались и исключения. В 1825 году там был похоронен пятый президент США Джеймс Монро. Его сыну принадлежал один из склепов. Через 27 лет, в 1858 году, его тело было перезахоронено на кладбище Голливуд в городе Ричмонд, штат Вирджинии.
20. К 1860-м количество похорон на мраморных кладбищах резко уменьшилось. В Бруклине было открыто Гринвудское кладбище, которое быстро вошло в моду благодаря своим парковым пейзажам и уютным извилистым дорожкам. К тому же изменилась демография района. Богатые жители и средний класс переехали в кварталы севернее, а район вокруг кладбищ быстро заселили бедные иммигранты, приехавшие в Америку за лучшей долей и не имевшие денег на жизнь, не то что на похороны. В этот период где-то четверть всех захоронений с мраморных кладбищ была перенесена на другие кладбища. Большинство на Гринвуд в Бруклине и Вудлон в Бронксе. К 1860-м годам хоронить на них почти перестали. Последнее захороненние было сделано в 1937 году. С тех пор они так и стоят окруженные плотной застройкой и закрытые для посетителей.
21. Как выглядит склеп. Чтобы попасть внутрь надо снять дерн на участке, выкопать яму глубиной примерно сантиметров 10-20 и найти каменную плиту закрывающую вход.
22. Потом при помощи лебедки и веревок поднять и убрать в сторону тяжелую крышку под которой обнаружится прямоугольный колодец с каменными стенами и двумя каменными дверьми.
23. Каждая из них ведет в склеп. Интересно, что для некоторых дверей нужен ключ.
24. Внутри тесное пространство со сводчатыми потолками и полки на которых лежат истлевшие останки гробов, венков и прочего. Стены, пол и потолок склепов выполнены из светлого такахойского мрамора,.
25. Схема склепа. Пишут, что раз в 10 лет на кладбище можно завозить новых покойников. 
26. В сам склеп могли попасть только работники кладбища. Убитые горем родственники и священник оставались наверху. Это старый механизм, который использовали для открытия склепов.
На стенде была дана интересная статистика по смертности в 1830-х годах:
13% — умерло в возрасте до 6 месяцев
18% — умерло в возрасте от 6 месяцев до 2 лет
15% — умерло в возрасте от 2 до 4 лет
7% — умерло в возрасте от 4 до 10 лет
4% — умерло в возрасте от 11 до 20 лет
11% — умерло в возрасте от 21 до 30 лет
9% — умерло в возрасте от 31 до 40 лет
7% — умерло в возрасте от 41 до 50 лет
5% — умерло в возрасте от 51 до 60 лет
5% — умерло в возрасте от 61 до 70 лет
4% — умерло в возрасте от 71 до 80 лет
2% — умерло в возрасте от 81 до 90 лет
0,5% — умерло в возрасте свыше 90 лет
Т.е. большинство были дети. 57% похороненных на «Нью-Йорк Марбл» не дожило до 20 лет. 53% не дожило до 10 лет.
После того, как вы увидели, что творится внизу, посмотрим на то, что происходило сверху. Фотографии сделаны во время OHNY — городского дня открытых дверей, когда выдается шанс попасть в такие места, куда в обычный день попасть очень трудно или просто невозможно. Мраморные кладбища были в программе этого года.
Обратите внимание на то, что пришедшие люди ведут себя так, как будто они не на кладбище, а на пикнике в парке. Народ валяется на травке, выгуливает собак, читает книжку или просто дремлет в лучах теплого осеннего солнца. Я не могу представить себе что-то подобное на кладбище в России, настолько у нас разная ментальность и отношение к смерти. Возможно, тут сказывается возраст захоронений и то, что нет могил, но подобную картину можно наблюдать на любом старом нью-йоркском кладбище. Особенно во время каких-нибудь интересных мероприятий.
41. Забавная деталь. На входе на кладбище «Нью-Йорк Марбл» посетителей встречает табличка призывающая уважать покойных и не трогать стены. На следующей табличке сообщается, что кладбище сдается для проведения различных мероприятий, типа свадеб, барбекю, модных показов, концертов, коктейльных вечеринок, презентаций и прочего. Я так и не понял, почему трогать стены это не уважительно, а жрать и бухать над останками это нормально.
Интересно узнать, а вы бы пошли на кладбище гулять? А устроили бы там свадьбу или вечеринку?
P.S. Если что, то я никуда не пропал. Просто жители России решили взять и всей толпой поехать в октябре в Нью-Йорк. Поэтому бегаю и показываю город изо всех сил. Энергии ни на что больше не остается. Но скоро праздник кончится и я вернусь в лоно ЖЖ. Обещаю. Интересные темы все копятся и копятся.
Фото мои и Владимира Бадикова . Традиционно призываю подписываться на его фесбук с множеством отличных фотографий Нью-Йорка.
Мой Facebook , куда я каждый день выкладываю то, что мне нравится.
Мой канал на youtube , куда я выкладываю видео. Часть из них попадает в блог, а часть доступна к просмотру только там.
Мой Flickr для любителей смотреть картинки без подписей. Почти все фото для моего журнала лежат там.
источник
Ученые предполагают, что желтая лихорадка возникла в Африке, откуда распространилась в Южную Америку, прибыв на кораблях работорговцев в 16-17 веке. И в 18, и в 19 веках жёлтая лихорадка считалась одним из опаснейших инфекционных заболеваний.
«Я бывал в таких странах, где жарко, как в кипящей смоле, где люди так и падали от Жёлтого Джека, а землетрясения качали сушу, как морскую волну. Что знает ваш доктор об этих местах? И я жил только ромом, да! Ром был для меня и мясом, и водой, и женой, и другом…»
монолог Билли Бонса из «Острова сокровищ» Р.Л. Стивенсона.
Британские медики называли эту болезнь «жёлтой горячкой», а испанские конкистадоры – «чёрной рвотой». А британские моряки, выжившие после сей прилипчивой заразы, окрестили её Желтым Джеком. Историки медицины полемизируют, когда и где именно был зафиксирован в письменном источнике первый случай жёлтой лихорадки (амариллеза). Это острое заразное вирусное заболевание, общее для животных и людей в тропической Африке и Южной Америке, передаётся с укусом отвратительных тропических комаров родов Aedes и Haemogogus. Часть учёных считает, что впервые жёлтая лихорадка была зафиксирована на острове Пуэрто-Рико. Там британский граф Джордж Камберленд, что был известен не только своей безрезультатной деятельностью в Новом Свете, но и изобретением чудесного соуса к дичи на основе красной смородины, портвейна и пряностей, потерял приличное количество солдат. Но это неточно, поскольку его люди могли погибнуть и от малярии, которая в то время называлась тропической лихорадкой и разворачивалась тоже после наступления сезона дождей.
Первое клиническое описание этой болезни дал в 1635 году француз Дю Тартр. Однако сочинения его были недостаточно известны, и первым источником считаются сведения с полуострова Юкатан в Центральной Америке. Известны также эпидемии в Бразилии, в Ресифе, на острове Барбадос в 1647 году. Теперь считается, что как раз активная замена лесов плантациями сахарного тростника и создала условия для репродукции вируса и вспышек жёлтой лихорадки. Дело в том, что в джунглях жили весьма прожорливые насекомоядные птицы, которые значительно прореживали не только комаров, но и их личинки и яйца, а с вырубкой популяция их значительно сократилась.
Несмотря на тропическое происхождение, жёлтая лихорадка проникала и в Североамериканские Штаты. Известны эпидемии в Нью-Йорке в 1668 году и в Филадельфии в 1793 году. Упоминается также эпидемия во Французской Луизиане, в долине Миссисипи в 1699 году и в Новом Орлеане. В последующие времена крупные очаги эпидемий постоянно вспыхивали как в Северной, так и в Южной Америке, в Африке, буквально истребляя тогда ещё не очень многочисленные поселения европейских колонистов. Случались эпидемические вспышки и в Европе, куда болезнь приплывала на кораблях. Упоминаются Гибралтар, Барселона и другие города. Считается достоверным, что «Жёлтый Джек» явился причиной обретения независимости Гаити, так как высланные туда Бонапартом войска почти полностью оказались перемолотыми болезнью. Посылать солдат во второй раз Наполеон не решился. Некоторые историки считают, что и Новый Орлеан был продан США Наполеоном за сравнительно небольшие деньги именно по причине жёлтой лихорадки, не раз опустошавшей город. Известно, что во время эпидемии 1793 года вымерло почти 10% населения Филадельфии, и даже сам Джордж Вашингтон предпочёл сбежать оттуда.
Ученые предполагают, что болезнь возникла в Африке, откуда распространилась в Южную Америку, прибыв на кораблях работорговцев в 16-17 веке. И в 18, и в 19 веках жёлтая лихорадка считалась одним из опаснейших инфекционных заболеваний. На пароходных маршрутах из Нового Орлеана в 19 столетии погибло порядка ста тысяч человек! Историки согласны с тем, что Лессепс, прорывший Суэцкий Канал, отступил и не смог построить Панамский Канал из-за жёлтой лихорадки, буквально косившей рабочих. Врач Вильям Горгас, принявший меры против Жёлтого Джека, при повторном строительстве канала американцами сумел обезопасить рабочих, и проект был успешно завершён.
Людей, как правило, поражают два вида этого заболевания: «лихорадка джунглей» и так называемая «городская лихорадка». «Лихорадку джунглей» чаще всего подхватывали моряки и пираты, что отправлялись в прибрежные заросли свалить деревья, пригодные для замены мачт, реев и других деревянных деталей своих кораблей. А поломки их были весьма часты, как вследствие морских сражений, так и после штормов и бурь, трепавших оснастку кораблей. Также «лихорадка джунглей» часто нападала на каторжников и рабов, трудившихся на расчистке джунглей под плантации. Источником лихорадки были дикие животные – обезьяны, опоссумы и прочие лесные твари.
Для «городской лихорадки» источник всегда один и тот же —больной жёлтой лихорадкой человек. Инкубационный период составляет от четырех до шести дней, у очень крепкого человека – до десяти суток. Начало болезни буквально скашивает: согласно описанию 17 века, «люди валились, как снопы». Температура подскакивает до 40 градусов, колотит озноб, от боли раскалывается голова, ломит все мышцы. Приходят тошнота и рвота, уходит сон. Возникает светобоязнь, по лицу непрерывно текут слёзы. Больные громко бредят, высокая температура держится до десяти суток. Лицо становится одутловатым (т.н. «амарильная маска»), набрякают веки. Лицо, шея и плечи краснеют, а слизистые покровы рта и язык становятся ярко-алыми. Увеличиваются печень и селезенка. Человек буквально блюёт свернувшейся кровью, что превратилась в отвратительную чёрную массу. Оттого по-испански название болезни и звучит как «vomito negro» – «чёрная рвота»…
Потом наступает короткая ремиссия, Жёлтый Джек ненадолго отпускает свою жертву. Температура спадает, краснота кожных покровов сходит на нет. Если организм сильный, а форма болезни лёгкая, болезнь отступает, человек выздоравливает. Но очень часто болезнь возвращается снова. Температура растет, кожа становится синюшной и бледной. Моча не поступает в мочевой пузырь, человека снова начинает рвать кровью. Кровят дёсны, возникают внутренние кровотечения. В результате бедолагу ждёт мучительная смерть от инфекционно-токсического шока, печеночной или почечной недостаточности.
Как известно современной медицине, арбовирус Viscerophilus tropicus из рода флавивирусов передаётся комарами указанного выше вида от больного человека или животного к здоровому. Вирус легко может уничтожить ультрафиолетовое излучение, обычные санитарные средства с хлоркой, нагрев свыше 60 градусов и пары эфира. При этом замороженным он может храниться до года, а высушенным — не менее пяти часов. В настоящее время этот вирус регулярно поражает население Африки и Латинской Америки. В Африке жёлтая лихорадка свирепствует на территории тридцати стран, а в южной и Центральной Америке – в двенадцати. Ежегодно болеют этой болезнью 200 000 человек, и 30 000 от неё умирает, несмотря на современные возможности медицины.
Ещё в 1881 году кубинец Карлос Х.Финлей, а позднее Рид и Кэррол доказали, что болезнь переносят комары. В 1901 году на Кубе уничтожили большинство очагов инфекции. В 1937 году ученый-вирусолог Макс Тейлер создал вакцину от жёлтой лихорадки, за что получил Нобелевскую премию. Сейчас больных Жёлтым Джеком сразу помещают в изолятор. Для лечения используют внутривенное введение иммуноглобулина, экстренную профилактику и симптоматическую терапию. Если слизистые кровоточат, переливают кровь. Тяжкие формы лечат и глюкокортикоидами (стероидными гормонами коры надпочечников), а при почечной недостаточности требуется гемодиализ (внепочечное очищение крови). Как можно заметить, требуется и оборудование, и кровь, и много чего ещё, чем сегодня в достаточном количестве не располагают многие из тех сорока с лишним вышеуказанных стран. Возможно, именно это является причиной высокой смертности, а вовсе не тяжесть болезни. Поэтому профилактические меры – вакцинация и борьба с насекомыми-переносчиками – просто необходимы.
Собираясь в поездку в страны Африки и Латинской Америки, надо помнить о вакцинации, которую необходимо проводить заранее. К примеру, вакцина от жёлтой лихорадки должна быть введена не менее чем за 10 суток до поездки. ВОЗ гарантирует пожизненный иммунитет при применении новейших препаратов. Ранее вакцинацию проводили раз в десять лет, хотя к реально переболевшим болезнь уже не возвращается. Есть и различные репелленты, москитьеры, специальные сетки и сетчатое бельё от москитов, выглядящее как сеть из толстеньких хлопчатобумажных или синтетических веревок, что хорошо защитят от насекомых даже в джунглях. Проткнув рубашку хоботком, москит просто не дотягивается до кожи. Обиженное насекомое вынуждено ретироваться в поисках зазевавшейся обезьяны…
Да, и не слушайте старого пирата Билли Бонса. Ром – особенно выдержанный, старый и хорошего качества – может быть, и сможет некоторым отдельным людям заменить отца и мать, но изгнать им Жёлтого Джека не стоит и пытаться…
источник
Желтая лихорадка (амариллез) возникает в результате заражения флавивирусом (лат. Flavivirus), который распространяют комарами, в основном живущими в Африке и Южной Америке, особенно в районах с густыми лесами или джунглями. Болезнь похожа на грипп, может вызывать такие симптомы, как жар, озноб и боли в теле примерно через три-шесть дней после заражения, лечение обычно не требуется. Тем не менее, примерно у 10-15% инфицированных болезнь может осложниться, что приведет к высокой температуре, желтухе и другим патологиям вплоть до летального исхода.
В наши дни желтая лихорадка контролируется лучше, чем в прошлом, в основном потому, что существует вакцина для защиты от нее. Тем не менее, по оценкам ВОЗ, ежегодно от 84 000 до 170 000 человек заражаются желтой лихорадкой. Считается, что многие случаи не выявлены, поэтому полная степень воздействия заболевания неизвестна.
Ежегодно во всем мире от этой болезни умирает от 29 000 до 78 000 человек.
Желтая лихорадка присутствует в географических регионах, где могут жить определенные вирусы и комары. Это во многом зависит от климата и наличия районов с густыми лесами.
В большинстве стран Южной Америки вирус не вызывает вспышки в городах. Он встречается только в очень специфических регионах, как правило, в отдаленных джунглях или лесных районах, где вирус распространяется среди животных.
В основном он сосредоточен в Амазонии, в основном в Бразилии, достигая Перу, Эквадора, Боливии, Колумбии, Венесуэлы и Аргентины. Страны риска также включают Панаму, Тринидад и Тобаго, Французскую Гвиану, Гайану, Парагвай и Суринам.
Считается, что около 90 процентов желтой лихорадки возникает в Африке, там же происходит большинство случаев смерти от этой инфекции. Он встречается в Западной и Центральной Африке, а также в некоторых частях Восточной Африки.
Африканские страны с повышенным риском желтой лихорадки: Ангола; Бенин; Буркина-Фасо; Бурунди; Камерун; Центрально-Африканская Республика; Чад; Республика Конго; Берег Слоновой Кости; Демократическая Республика Конго; Экваториальная Гвинея; Эфиопия; Габон; Гамбия; Гана; Гвинея; Гвинея-Бисау; Кения; Либерия; Мали; Мавритания; Нигер; Нигерия; Руанда; Сенегал; Сьерра-Леоне; Судан; Южный Судан; Того и Уганда.
В 2016 году произошла вспышка в столице Анголы, где более 200 человек умерли от этой инфекции. Вирус распространился в столице и в большинстве провинций страны.
Раньше вирус распространялся гораздо дальше, чем сейчас. Впервые он достиг Соединенных Штатов в конце 1600-х годов. Считается, что он был вызван торговлей людьми между Африкой и Америкой, когда комары и вирус переносились вместе с людьми, которые жили в эндемичных районах. Он достиг северного Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии и оставался в южных городах до конца 1800-х годов. Вирус также распространялся в результате торговли в европейских портах на севере, таких как Кардифф и Дублин, хотя такие страны, как Греция, подвергались наибольшему риску.
У большинства людей желтая лихорадка вызывает лишь легкие симптомы или остается незамеченной. Между воздействием вируса через укус комара и заболеванием обычно проходит от 3 до 6 дней. Если у человека легкое заболевание и он не сильно болен, ожидается полное выздоровление. Однако у некоторых людей желтая лихорадка вызывает лихорадку, озноб, боль, кровотечение, желтые глаза и кожу (желтуху), тошноту, рвоту, спутанность сознания, шок, отказ органов — даже смерть.
Для людей, которые испытывают симптомы желтой лихорадки, есть три стадии болезни:
Раннее заражение происходит через 3-6 дней после заражения вирусом. Больной может испытывать жар, мышечные боли, тошноту, рвоту, головокружение и усталость.
Ремиссия наступает через 2-3 дня. Лихорадка, если она присутствует, уменьшается и симптомы улучшаются. Это может длиться от 24 до 48 часов. Большинство людей в этот момент выздоравливают. Около 15 процентов людей, зараженных этим вирусом, страдают более тяжелым заболеванием.
Тяжелая стадия болезни: возникает лихорадка, тошнота и рвота. От 20 до 50 процентов людей с тяжелым заболеванием могут умереть.
Младенцы и люди старше 50 лет с большей вероятностью, чем другие, могут развить тяжелые симптомы и умереть от желтой лихорадки, что делает профилактику особенно важной для этих возрастных групп. Некоторые люди также просто более восприимчивы, чем другие, и некоторые виды заболевания более серьезны, чем другие.
Однако у тех, кто пережил желтую лихорадку, а это подавляющее большинство инфицированных, болезнь исчезает, а повреждения органов заживают. У некоторых людей будет слабость и усталость, которые продлятся в течение нескольких месяцев, но затем тоже полностью исчезнут.
Те, кто выздоравливает, вырабатывают антитела, которые борются с вирусом, после его исчезновения.
Желтая лихорадка вызывается флавивирусом, вирусом одноцепочечной РНК, распространяемым комаром Aedes aegypti (также называемый: комар жёлтолихорадочный, или кусака жёлтолихорадочный). Этот комар также вызывает вирус Зика и лихорадку Денге. Вирус желтой лихорадки также может распространяться другими комарами, Aedes africanus в Африке или комарами Haemagogus и Sabethes в Южной Америке.
Комары передают вирус, питаясь кровью зараженного человека или другого примата, например, обезьяны.
Хотя укусы комаров являются наиболее распространенной причиной желтой лихорадки, они не являются единственной причиной. Также возможно заразиться желтой лихорадкой, если укусил зараженный примат или человек. Конечно, люди и приматы гораздо реже кусаются, чем комары, поэтому зараженное животное не представляет такой большой угрозы.
Другие кусающие животные и насекомые не представляют угрозы, потому что только люди, приматы и комары являются известными носителями вируса.
Кроме того, не все комары несут вирус желтой лихорадки — известно лишь несколько видов комаров. Кроме того, эти комары представляют угрозу только в том случае, если они ранее кусали зараженного человека или животное.
Желтая лихорадка не передается напрямую от одного человека другому даже при тесном контакте — для того, чтобы вирус попал прямо в кровь, требуется какой-то укус.
Как правило, вспышки в городских районах начинаются с тех, кто посещал джунгли в Африке, Центральной Америке или Южной Америке.
Диагностика желтой лихорадки основана на клинической истории воздействия комариного укуса в эндемичном регионе, а также на истории симптомов. Есть несколько анализов и исследований, которые могут подтвердить или опровергнуть диагноз желтой лихорадки.
- Анализ на антитела: этот анализ является наиболее известным диагностическим тестом на желтую лихорадку. Он ищет наличие иммунных белков к желтой лихорадке в крови, что указывает на то, что либо организм борется, либо эффективно боролся в прошлом с инфекцией. Однако организму может потребоваться несколько дней для выработки достаточного количества антител, чтобы его можно было обнаружить. Возможно, человеку придется подождать до двух недель, чтобы получить результаты.
- Полимеразной цепной реакции (ПЦР):анализ ПЦР может помочь обнаружить генетический материал вируса в крови больного. Положительный ПЦР-тест указывает на наличие вируса в организме, поэтому он считается более сильным показателем текущей инфекции, чем анализ на антитела. Важное замечание: вирусная РНК с легкостью обнаруживается сразу после заражения, однако её сложно будет обнаружить после нескольких дней заражения. Это означает, что результат анализа может быть отрицательным, даже если у пациента будет инфекция.
Специального противовирусного лечения желтой лихорадки не существует. Тем не менее, болезнь может стать довольно серьезной, и связанные с этим осложнения могут потребовать медицинской помощи. Лечение желтой лихорадки должно контролироваться и проходить в больнице, а не дома. Лечение может включать в себя:
- Профилактику кровотечений. Из-за риска кровотечения следует избегать лекарственных препаратов, которые его вызывают, таких как аспирин, ибупрофен и напроксен.
- Гидратация: может потребоваться поддержание гидратации в течение всей болезни с помощью пероральных или внутривенных жидкостей, особенно если у больного рвота или низкое кровяное давление.
- Контроль лихорадки: как правило, желтая лихорадка связана с лихорадкой низкой степени. Но если температура поднимется выше, чем ожидалось, может понадобиться лекарство, чтобы снизить температуру (например, Панадол).
- Боль: если больной испытываете мышечную боль или общий дискомфорт, ее можно лечить с помощью пероральных или инъекционных обезболивающих.
- Поддержка артериального давления: для тех, кто находится в состоянии шока, который возникает, когда артериальное давление очень низкое, артериальное давление может быть повышено с помощью лекарств, которые сужают кровеносные сосуды, часто называемые прессорами.
- Лечение недостаточности органов: когда желтая лихорадка вызывает недостаточность органов, эти органы необходимо поддерживать, пока заболевание не пройдет. Например, может понадобиться искусственная вентиляция лёгких, чтобы помочь с дыханием; диализ может потребоваться при почечной недостаточности.
Поскольку желтая лихорадка существует уже некоторое время, передача вируса хорошо изучена. Вот несколько эффективных способов профилактики заражение:
- Вакцинация: некоторым людям рекомендуется вакцинация. Если вы живете в эндемическом районе, то, возможно, уже обладаете иммунитетом к инфекции и должны следовать официальным рекомендациям по вакцинации для себя и своих детей. Если вы путешествуете в эндемические районы с желтой лихорадкой, вам, скорее всего, понадобится вакцина. Обычно вакцины для путешественников недоступны, и вам может понадобиться записаться на прием в местную туристическую клинику. Лучше всего планировать заранее, так как вакцина должна быть сделана не менее чем за 10 дней до поездки.
- Меры предосторожности от комаров: Если человек находится в эндемичном районе, он может защитить себя и своих детей от комаров. Хотя не всегда удается полностью избежать укусов комаров, можно носить несколько слоев одежды, особенно во время путешествий в джунглях и лесах, и можно использовать спрей от насекомых. Также рекомендуется спать под защитными сетками, даже если вы будете находиться в закрытом помещении.
- Защита других. В целом, поскольку вирус может передаваться от человека к человеку через укусы комаров, рекомендуется, чтобы больные оставались под противомоскитными сетками, чтобы избежать распространения вируса, если стало известно, что человек заразился.
Если вы путешествуете в районы, где желтая лихорадка является эндемическим заболеванием, вы должны принять рекомендуемые меры предосторожности; это значительно минимизирует риск заражения.
Также обязательно ознакомьтесь с общими симптомами, чтобы в случае заражения обратиться за медицинской помощью. В то время как у большинства людей с желтой лихорадкой выздоровление проходит хорошо, вероятность того, что человек выздоровеет, намного выше, если он получите профессиональную помощь до того, как возникнут какие-либо осложнения.
источник
Власти Нью-Йорка развернули кампанию по борьбе с махинациями таксистов. Сотни водителей предстанут перед судом за то, что систематически обсчитывали пассажиров. 633 злостных мошенника лишатся лицензий, а их коллеги, не слишком злоупотреблявшие обманом клиентов, отделаются внушительным штрафом.
Целью проверить нью-йоркских водителей задались специалисты из правительственного учреждения города New York City Taxi and Limousine Commission (T.L.C.), сообщает ИТАР-ТАСС. Эта организация выдает лицензии частным компаниям, которые управляют таксопарком мегаполиса. Свое расследование комиссия вела два года — результаты его были опубликованы только в марте 2010-го. Сама публикация вызвала серьезный скандал, а сейчас власти перешли к карательным мерам: штрафам, лишению лицензий. Как рассказал газете New York Times глава T.L.C. Дэвид Ясский, лицензии отберут у тех водителей, которые обсчитывали клиентов более 50 раз в период с января 2008 года по февраль 2010-го. Лишившиеся разрешения водители как минимум в течение года не смогут сесть за руль такси. Тем, кто совершил мошенничество от 10 до 50 раз за два года, будет предоставлен выбор — лишиться лицензии или выплатить штраф в размере от 1 тыс. до 5 тыс. долл. Дела злостных нарушителей, по словам руководителя T.L.C., направят в полицию.
Расследование же T.L.C. показало, что схема поборов с беспечных клиентов была очень проста и работала из года в год. Доставляя клиентов по адресам в пределах города, нечистые на руку водители выставляли на счетчике тариф загородной поездки. А он превышает расценки передвижения по самому Нью-Йорку. Таким образом, они выручали 4-5 долларов «сверхурочных». Пассажиры переплачивали, да еще и, соблюдая традицию, оставляли хорошие чаевые.
Такая система оплаты труда устраивала значительную часть таксистов. Как сообщает газета New York Times со ссылкой на Дэвида Ясского, обманывали своих клиентов почти 22 тысячи городских таксистов. В общей сложности с января 2008 года по февраль 2010-го водители «накрутили» счетчик 286 тысяч раз, в результате чего пассажиры переплатили 1,1 млн долл. Следствие показало, что за три года 88 водителей обсчитали своих клиентов 500 раз, а 545 — от 50 до 499 раз, а остальные — не менее 50.
Представители альянса работников нью-йоркского такси (New York Taxi Workers Alliance) считают завышенными эти цифры. Исполнительный директор этой организации Байрави Дисей предположила, что в ходе дальнейшего расследования число попавших под подозрение таксистов снизится. По ее словам, T.L.C. несправедливо выставила всех нью-йоркских таксистов мелкими ворами и преступниками. «T.L.C. опубликовала цифры и опорочила репутацию таксистов Нью-Йорка», — посетовала она.
Многие таксисты сообщают, что из-за начавшегося скандала в последнее время у них возникают разногласия с пассажирами. Некоторые таксисты отмечают, что клиенты стали более подозрительными и настроены крайне враждебно. 34-летний водитель Сохам Таши, который за рулем такси с 2005 года, рассказал New York Times, что некоторые пассажиры ставят под сомнение показатели его счетчика. По его словам, за прошедший месяц ему разбили очки и выбросили мобильный телефон в ходе препирательств с клиентами из-за стоимости проезда. «Все смотрят на нас с подозрением. То, что несколько мошенников обманывали пассажиров, не означает, что все мы преступники», — сказал он.
Так или иначе, но теперь всех таксистов будут строго контролировать. После скандала городские власти были вынуждены оборудовать каждую машину «системой оповещения». Теперь при расчете по повышенному тарифу на телевизионном экране, установленном во всех салонах нью-йоркских такси, пассажиры видят соответствующее предупреждение.
источник
История желтой лихорадки также богата именами врачей, рисковавших своей жизнью и даже отдававших ее, чтобы разгадать загадку этой ужасной болезни и найти средства для ее искоренения. Само собой разумеется, это были отважные, готовые к самопожертвованию люди, превосходившие своим мужеством многих из тех, кто во время войны получил награду «За храбрость перед врагами». Впрочем, это относится ко всем врачам, вступившим в борьбу против болезней и особенно против инфекционных.
Проблема познания желтой лихорадки, этого ужасного заболевания, сопровождающегося высокой температурой, желтухой и кровавой рвотой, еще задолго до эпохи бактериологии побуждала некоторых врачей к проведению опытов на себе. Так, доктор Натан Поттер из Балтиморы (он жил с 1770 по 1843 год) предугадывал инфекционные свойства желтой лихорадки. Чтобы убедиться в справедливости этого предположения, он произвел опыт на себе. Теперь ясно, что он избрал пути, которые, как теперь известно, не могут привести к решению вопроса. Однако это не умаляет его достойного признания мужества.
Однажды (известна даже дата этого события — 20 сентября 1797 года) он намочил платок в поту умирающего от желтой лихорадки, обернул им голову и проспал так всю ночь. Очевидно, он, как и многие в то время, предполагал, что испарения больного способствуют переносу инфекции. Когда же опыт не дал результата, Поттер надрезал себе кожу и втер пот больного в это место. Таким образом врач хотел сделать себе прививку по образцу оспенной. Поскольку и этот опыт остался безрезультатным, он сделал третью попытку: ввел себе гной из абсцесса, появившегося у одного из больных желтой лихорадкой, что также не вызвало заболевания.
Выше уже говорилось об опыте Валли. Сходные эксперименты были поставлены несколько лет спустя французским хирургом И. Л. Гюйоном, служившим на Мартинике, большом острове Вест-Индии. Сохранился протокол этих опытов. Первый эксперимент был предпринят Гюйоном 18 июня 1822 года в присутствии врачей и аптекарей. Он надел рубашку заболевшего желтой лихорадкой солдата, насквозь пропитанную потом. После этого одним из хирургов были сделаны маленькие надрезы на его руках с таким расчетом, чтобы яд, который, как предполагалось, находился в рубашке, мог проникнуть через ранки в организм.
Двенадцать дней спустя был произведен новый эксперимент. Гюйон выпил некоторое количество черной массы, которой вырвало больного; кроме того, часть этой массы была втерта ему в руки и тем самым введена в организм. Несколько дней спустя Гюйон предпринял третий аналогичный опыт, а затем четвертый. Но все эти эксперименты не вели к заболеванию и, таким образом, не способствовали выяснению природы желтой лихорадки.
Тогда были проведены опыты другого рода. Врачи уже догадывались, что желтая лихорадка — инфекционное заболевание. Правда, ничего больше об этой болезни известно не было. Знали лишь, что это ужасная болезнь, которую можно отнести к наиболее опасным для жизни, видели, что она распространена только в жарких низменностях Центральной Америки, на южном побережье Северной Америки и на западе Африки, в то время как города, расположенные высоко в горах, ею не поражаются. Наблюдалось также, что желтая лихорадка предпочитает болотистые места и что обильный дождь или даже наступление холодного времен года могут покончить с эпидемией. Этим сведения о желтой лихорадке исчерпывались.
Еще примерно в 1900 году многие полагали, что причина возникновения эпидемии желтой лихорадки кроется в испарениях почвы, в неизвестных миазмах и ядовитых веществах. Но именно в конце века группа из четырех врачей взялась за полную ликвидацию желтой лихорадки. Эти четыре врача были готовы отдать во власть врага свои собственные тела, чтобы с помощью опытов на себе выяснить причины желтой лихорадки.
Эта великая четверка состояла из Аристида Аграмонте, родившегося в 1869 году; Джеймса Кэррола, родившегося в 1854 году; Джесса Лaceapa, родившегося в 1866 году, и Вальтера Рида, 1851 года рождения. Надо также отметить Карлоса Финлея, который был значительно старше их. Он хотя и не принадлежал к комиссии четырех, но был одним из ее главных участников. Именно он подсказал ей правильный путь исследования.
Доктор Финлей родился в 1833 году. Он был сыном врача, шотландца по происхождению, который вместе со своей женой француженкой переселился на Кубу. Своего сына они отправили во Францию, где он воспитывался в школах Руана.
Карлос Финлей
Когда во Франции вспыхнула холера, юный Финлей тяжело заболел, и после выздоровления родители забрали его к себе на Кубу, чтобы дать возможность отдохнуть в кругу семьи. Оправившись после болезни, Финлей приступил к изучению медицины в Северной Америке, получил степень доктора и обосновался в Гаване. Здесь его вскоре оценили не столько из-за врачебных талантов, хотя он и обладал ими, в особенности как врач-окулист, сколько из-за отличного характера. В Гаване он познакомился с яростью желтой лихорадки, и с 25-го года жизни это заболевание стало главной темой его исследований, которую он с той поры не оставлял.
Скоро у него появилась собственная теория этой болезни: «Воздух, — говорил он, — порождает заразу, так как зачастую содержит слишком много щелочи и поэтому вызывает желтую лихорадку». Эта теория, конечно, не могла никого убедить, хотя Финлей и изложил ее в Академии наук. Однако некоторое время спустя он изменил свою точку зрения. Она стала совершенно иной: переносчиками желтой лихорадки, утверждал он теперь, служат комары, Stegomya fasciata, встречающиеся в этих местах и доставляющие всем жителям столь много неприятностей. Поэтому комаров необходимо уничтожать. В 1881 году он высказал свою гипотезу снова в Академии наук, но и эта теория не встретила поддержки. Всем было довольно финлеевских теорий. Он 20 лет боролся, отстаивая свою точку зрения: знакомил с ней все влиятельные организации, ставил опыт за опытом, сажал к себе на кожу комаров, насосавшихся крови больных желтой лихорадкой, находил людей, готовых участвовать в опытах добровольно или за плату. Но и он сам и другие участники опытов оставались здоровыми. Сегодня известно, как прав был Финлей, но известно также и то, почему его опыты были неудачны.
Желтую лихорадку — вирусное заболевание — разносят действительно комары, после того как вместе с кровью укушенного ими больного получат и вирус. Но комар не сразу становится переносчиком желтой лихорадки: лишь по прошествии двенадцати дней, за которые вирус успевает развиться в теле насекомого, укус комара может послужить причиной заболевания другого человека.
Чтобы вызвать заражение, Финлей должен был бы изолировать своих комаров на двенадцать дней после того, как они вдосталь напились крови больного, и только потом выпустить их на себя или других людей — объектов эксперимента. В этом случае он стал бы человеком, который разгадал загадку желтой лихорадки.
Несмотря на неудачу, Финлей был признан и ценим как специалист по желтой лихорадке. Во время испано-американской войны начальник санитарной службы североамериканской армии, генерал Гео М. Штернберг, обеспокоенный большими потерями в войсках на Кубе из-за заболеваний желтой лихорадкой, создал специальную комиссию, которая занялась изысканием методов борьбы против этой болезни. В состав комиссии вошли четверо ранее названных врачей. И тут Финлей выступил перед членами комиссии с сообщением о своих взглядах на желтую лихорадку и о роли комаров в ее распространении. Его выслушали с интересом.
Тогда было уже широко известно исследование о путях возникновения малярийной инфекции, принадлежавшее доктору Россу, который изучил определенный тип комаров и признал его «виновным» в переносе инфекции. Поэтому предположение, что и на Кубе комары являются виновниками заболевания желтой лихорадкой, было признано вполне приемлемым и, во всяком случае, достойным тщательного изучения. Сообщение Финлея, которое он дополнил тем, что передал комиссии яйца подозреваемых комаров, существенно способствовало победе над желтой лихорадкой. Финлей умер в возрасте 82 лет окруженный всеобщим уважением. В Гаване ему установлен памятник: мраморная фигура Финлея, который сидит с книгой в руках. У его ног — коленопреклоненный гений благодарного человечества, протягивающий ему лавровый венок — символ бессмертия.
Таков был Финлей, служивший членам комиссии в качестве советника и давший им важнейшие указания. Руководителем комиссии был назначен Вальтер Рид. В Европе это имя почти неизвестно: что знают люди о тех, кого они должны благодарить за великие деяния! Еще в студенческие годы Рид проявил большие способности. В 16 лет у него возникла мысль поступить на медицинский факультет в Виргинии, но из-за молодости его не приняли. «Но если я все же приду на экзамен и выдержу его, признаете вы меня тогда достойным?» — спросил он неустрашимо. Декан ответил: «Да, признаем». Три года спустя он вновь явился на экзамены.
Майор Вальтер Рид
Рид работал с усердием, казавшимся просто-таки невероятным. Сдав экзамен, он отправился в Нью-Йорк, чтобы и там получить степень доктора медицины. Потом он работал в различных местах ассистентом, и, наконец как это часто случается в жизни молодого человека, судьба предстала перед ним в привлекательном образе девушки, разбудившей в нем любовь и намерение создать семью. Он стал военным врачом. В конце концов это была солидная должность. Как- то он спросил своего начальника, главного врача, следует ли ему жениться сейчас или вначале поехать в гарнизон, расположенный в дальних районах Запада. «Поезжайте сейчас, — ответил главный врач, — какого-нибудь гарнизонного майора наверняка разобьет паралич, и вы привезете его в Нью-Йорк. Тогда-то вы и сможете здесь жениться». Риду этот совет показался ненадежным, и он пренебрег им, отпраздновав свадьбу немедленно. Как потом выяснилось, ему пришлось бы ждать тринадцать лет, пока в форту, где он служил, один из офицеров не сошел с ума.
Рид страстно желал перевестись на работу в другое место, где бы он был ближе к центрам медицинской мысли. В конце концов ему пошли навстречу и командировали в Балтимору, где находились большие больницы, в которых наряду с прочим можно было познакомиться с захватывающей молодой отраслью медицинской науки — бактериологией. Рид настолько основательно изучил там бактериологию, что его вскоре назначили профессором бактериологии в военно-медицинской академии в Вашингтоне. Отныне с бродячей жизнью военного врача было покончено, и Рид мог заняться научной работой.
Очень скоро его начала интересовать проблема желтой лихорадки. Итальянец Санарелли открыл к этому времени бактерию, которую он выдавал за возбудителя желтой лихорадки. В работе, написанной совместно с Кэрролом, Рид доказал, что этот микроб встречается везде и не имеет никакого отношения к желтой лихорадке. И это было правильно: эпидемии желтой лихорадки уносили столь много жертв, что надо было искать действительного возбудителя болезни. В 1900 году Рида поставили во главе комиссии, которая должна была направиться в Гавану, чтобы изучить эпидемии на месте. «Мы должны найти возбудителя!» Это было не приказом свыше, а велением сердца, которому нельзя не последовать. Как уже говорилось выше, Рида сопровождали Джеймс Кэррол, который также был бактериологом, известный специалист по насекомым Джесс В. Лaceap и патолог Аграмонте.
Джесс Ласеар
Об Аграмонте надо сказать, что он был единственным кубинцем в этой комиссии. Он родился в 1869 году в семье известного в свое время генерала повстанцев, павшего в 1872 году в бою. После этого семья переехала в Северную Америку. В Нью-Йорке Аристид изучал медицину, стал доктором, продолжил свое образование, главным образом в области патологии и бактериологии, и, наконец, вступил в армию в качестве военного врача. Во время испано-американской войны он зарекомендовал себя как бактериолог.
Поскольку он был кубинцем по происхождению, его использовали на Кубе, где было достаточно возможностей для изучения инфекционных болезней. В Пинар дель Рио среди гарнизона, насчитывавшего 800 человек, разразилась эпидемия, которая, по определению врачей, являлась тяжелой формой малярии. Аграмонте, однако, утверждал, что это желтая лихорадка. Остальные врачи горячо оспаривали его точку зрения. Но начальникам понравилась решительность, с которой врач отстаивал свое мнение. Производили впечатление и успехи, которые сопутствовали принятым им мерам. Аграмонте становится руководителем армейской лаборатории, и когда в мае 1900 года составлялась комиссия по борьбе с желтой лихорадкой, он был введен в нее в качестве патолога.
Итак, все четверо были вместе, и борьба началась. Она велась сначала в городе Пинар дель Рио, где находились военные бараки, в которых помещались многие больные желтой лихорадкой. В общем было отмечено тридцать пять случаев заболевания желтой лихорадкой. Одиннадцать больных умерли. При этом было установлено, что никто из находившихся при них врачей и медицинских сестер, а также мужчин, стиравших белье умерших и больных, не заболел. Таким образом, предположение о передаче инфекции путем соприкосновения с больными было исключено.
Затем произошел такой случай: 6 июня в городскую тюрьму поместили человека, который находился в одной камере с восемью другими заключенными. 12 июня, то есть несколько дней спустя, он заболел желтой лихорадкой и умер. Однако никто из его соседей по камере не заболел. Стало ясно: он не мог заразиться в камере, так как в этом случае заболели бы и другие. Инфекция не могла возникнуть в самой камере. Однако напрашивалось предположение, что в окно залетело насекомое и своим укусом вызвало у заключенного желтую лихорадку. Когда это предположение было изучено, возникло и другое: по-видимому, между инфекцией, то есть вероятным укусом насекомого (коль скоро оно является носителем инфекции) и началом заболевания должно пройти несколько дней.
В это время прибыл Финлей и передал Ласеару, который был в комиссии специалистом по насекомым, конверт с яйцами комаров, служивших, по его мнению, переносчиками желтой лихорадки. Для окончательного разрешения проблемы оставался один путь — эксперимент на человеке. Нужно, говорили врачи, подвергнуть больного желтой лихорадкой укусам заведомо здоровых комаров и потом, когда они досыта насосутся крови, посадить на кожу здорового человека и ждать. Это был очень опасный эксперимент, так как смертность от желтой лихорадки составляла тридцать, пятьдесят и даже семьдесят процентов. Таким образом, вероятность остаться в живых была не так уж велика. Никто не соглашался подвергнуть себя укусам комаров и тем самым опасности заболевания желтой лихорадкой. Поэтому члены комиссии решили проводить опыты на себе.
Первый начал Ласеар. Ведь эта проблема занимала его давно, и, кроме того, как полагали, у него больше шансов на благополучный исход опыта, так как он много раз препарировал умерших от желтой лихорадки.
Итак, Ласеар посадил себе на руку комаров, сосавших перед этим кровь больного желтой лихорадкой. Успех был равен нулю. Тогда еще не знали, что должно пройти определенное время, пока вызывающий желтую лихорадку вирус разовьется в телах комаров. Именно поэтому Ласеар остался здоров. Несколько дней спустя он повторил опыт на добровольцах и на самом себе.
13 сентября 1900 года, когда он работал в госпитале Лас Анимас в Гаване, на его руку сел комар, и врач намеренно не согнал его. Он точно не знал, был ли это один из тех опасных комаров, на которых обращали его внимание Финлей, или какой-либо другой. Как бы то ни было, он спокойно дал себя укусить и ждал. Пятью днями позже Ласеар почувствовал себя больным и лег в госпиталь. Вечером его в первый раз знобило, через два часа озноб повторился. Затем температура поднялась до 40 градусов. Кэррол исследовал его кровь, предполагая найти в ней микробов малярии, но не нашел, исследовал еще раз, опять ничего не нашел. Однако он был теперь уверен, что это желтая лихорадка, и распорядился перевести Ласеара в изолированный барак.
Ласеар сам очень хорошо сознавал всю серьезность заболевания. Он передал Кэрролу все свои записи и устно сообщил те наблюдения и мысли о желтой лихорадке, которые еще не успел записать. Болезнь быстро входила в обычное русло. Кэррол написал впоследствии доклад о заболевании Ласеара, в котором говорится следующее: «Я никогда не забуду озабоченного выражения глаз тяжело больного коллеги, когда на третий или четвертый день я видел его в последний раз. Судорожные сокращения диафрагмы показывали, что предстояла пресловутая кровавая рвота, и больной знал эти симптомы слишком хорошо. » Последняя запись в истории болезни гласила: «Смерть нашего коллеги, о котором мы глубоко скорбим, наступила вечером 25 сентября».
Ласеар умер очень молодым, ему было всего 34 года. Он оставил двоих детей, младшего из которых никогда не видел. Кэррол посвятил ему в своем докладе следующие слова: «Он добровольно отдал свою многообещающую жизнь для того, чтобы тысячи людей в странах юга не умирали».
Его память почтили особым образом. Правительство Соединенных Штатов назвало его именем батарею береговой артиллерии в Балтиморе, а когда Рид создал новый лагерь больничных бараков, он назвал его «Кемп Ласеар». Здесь борьба против желтой лихорадки была доведена до конца.
Но еще до болезни Ласеар участвовал в опыте, который поставил на себе Кэррол. В конце лета Рид должен был покинуть станцию по борьбе с желтой лихорадкой, чтобы сделать в Вашингтоне доклад о своих работах. Он оставил поручение продолжать работы, и Кэррол, этот бравый солдат, сейчас же явился к Ласеару и предоставил себя в его распоряжение для проведения опыта. Он хотел дать комарам Ласеара искусать себя после того, как они напились крови больного желтой лихорадкой.
Нет сомнения в том, что Кэррол также является личностью, достойной романа. Он был на три года моложе Рида, родился в Англии, в возрасте пятнадцати лет уехал в Канаду, где работал дровосеком в дремучих лесах.
В 20-летнем возрасте он вступил в североамериканскую армию, конечно, простым солдатом. Но в его полку был военный врач доктор Пильчер, который распознал в Кэрроле незаурядную личность. Он добился, чтобы Кэррола прикомандировали к нему, и начал обучать его медицинским знаниям. В 1886 году он смог приступить к регулярным занятиям медициной и, наконец, стал доктором в Балтиморе. Потом его — Кэррол все еще был солдатом — откомандировали в военно-медицинскую академию, где он познакомился со своим начальником доктором Ридом, оказавшим большое влияние на его судьбу. По распоряжению Рида его включили в состав комиссии, которая отправлялась на Кубу.
Эксперимент, для которого Кэррол предложил себя, был проведен 27 августа. Несколько дней спустя у него начался озноб, и Лaceap положил его в палату для больных желтой лихорадкой. Кэррол тяжело заболел. В диагнозе — желтая лихорадка можно было не сомневаться. В течение нескольких дней Кэррол находился в смертельной опасности, затем наступило улучшение, жар спал, и он был спасен для своей семьи и науки.
Сохранились некоторые записи, составленные им для своего шефа, главного врача Рида. В первые дни после укусов подозреваемыми комарами Кэррол еще сохранял шутливый стиль: «Если в теории комаров есть нечто верное, то я получил порядочную дозу желтой лихорадки». После выздоровления он писал: «На основании собственного опыта я могу горячо рекомендовать применение в первой стадии болезни непродолжительных горчичных ванн для ног, как это считали полезным еще Штернберг и почти все другие исследователи проблемы желтой лихорадки. В моем случае они были применены впервые на третий день болезни, и я никогда не забуду их действия. Через полчаса после ножной ванны я почувствовал, лежа под тяжелыми серыми одеялами, внезапную острую боль и спазмы в сердце. Было такое чувство, словно сердце растет и ширится и через мгновение, когда наступит момент расслабления, остановится совсем. К счастью, это состояние длилось недолго. Это был единственный раз, когда я чувствовал, что моей жизни грозит опасность».
Когда Кэррол в период выздоровления проглядел заметки, которые вела для себя хорошо знакомая с желтой лихорадкой медицинская сестра, то прочел в них следующее: «Пациент утверждает, что заболел от укуса комара. Он явно бредит». Это соответствовало истине, так как Кэррол действительно говорил об этом в бреду. Позднее он очень гордился этим экспериментом и рассказывал каждому, что был первым, на ком экспериментальным путем доказали, что комар может служить переносчиком желтой лихорадки. «При этом дома у меня была жена и пятеро детей. Бег моих мыслей в тяжелые дни кризиса можно пережить, но не описать».
31 августа, в день, когда Кэррол слег, Ласеар поставил еще один опыт на солдате, который добровольно вызвался на это. Его также кусали комары, сосавшие кровь больных. Человек заболел, но в легкой форме. Он выздоровел раньше, чем Кэррол.
Последовали другие опыты. Находились добровольцы, но не все они были идеалистами. Некоторые соглашались лишь потому, что получали за это двести долларов. Одна из медицинских сестер добровольно согласилась на опыт: она стала жертвой своей готовности служить науке.
Кубинский врач, доктор Аграмонте, заведовал лабораторией и был прозектором комиссии. Он должен был проводить бактериологические исследования и препарировать умерших. Он оставался членом комиссии, пока Рид и Кэррол работали на Кубе. Позднее Аграмонте занимал другие должности и добился больших успехов в борьбе с эпидемиями на Кубе.
После возвращения Рида из Вашингтона опыты начали проводиться систематически. Следует упомянуть имя солдата Киссингера, который бескорыстно предоставил себя для проведения опытов. Он позволил искусать себя комарам, которые за две-три недели до этого сосали кровь больного желтой лихорадкой. Через девять с половиной дней он заболел.
Следующее открытие, сделанное комиссией, заключалось в том, что инъекция свежей крови больного желтой лихорадкой, произведенная другому лицу, также ведет к заболеванию. Отсюда возникло предположение, что кровь больного желтой лихорадкой содержит возбудителей этой болезни или их яд.
После установления всех этих фактов Рид смог вернуться в Северную Америку. Стоящая перед ним задача была решена, и Рида чествовали как героя. Он ненадолго пережил свой триумф. Хотя ему исполнился только 51 год, его здоровье было совершенно подорвано. Он не мог заниматься творческой работой, чтение лекций превратилось для него в пытку. Не удивительно поэтому, что, заболев осенью аппендицитом, он не перенес операции и умер 22 ноября 1902 года. Его похоронили в Вашингтоне с воинскими почестями.
источник