В 1980 году Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над оспой. В России первую противооспенную прививку испробовала на себе императрица Екатерина Вторая.
Шел октябрь 1768 года. В пышном дворце Царского села тайно от всех болела Екатерина Вторая. А лейб-медик императрицы Димсдейл записывал в дневнике с восторгом: «Много других оспин появилось и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию». Его радость объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Анхальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное тогда средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт удался.
Мало кому удавалось избежать оспы и любви
Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века «отсутствие следов оспы на лице» одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка «Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei» — «Мало кому удается избежать оспы и любви».
Екатерининский дворец. Царское Село
Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. Как поясняет профессор Юрий Зобнин из Санкт-Петербурга, суть метода заключалась в том, что из оспин выздоравливающих больных извлекали биологический материал, который затем искусственно прививали здоровым людям. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей.
Для Европы вариоляцию открыла жена британского посла, вернувшегося в Лондон из Турции. Но вариоляция не давала стопроцентной гарантии. А до изобретения Дженнера, то есть до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем стали делать повально в XX веке, еще оставалось полвека. Поэтому в Англии решили проверить надежность метода, поэкспериментировав с преступниками и детьми из сиротских приютов. После этого и семья британского короля Георга I все-таки решилась на зараженные нитки.
И в России эпидемии оспы принимали ужасающий размах. Судить об этом можно хотя бы по количеству дошедших до наших дней фамилий, этимология которых уходит к прозвищам: Рябовы, Рябцевы, Рябинины, Щедрины, Шадрины, Корявины. И фамилия автора этой статьи – Рябко – тоже оттуда. Но экспериментов по проверке вариоляции в России не ставили. Узнав о прививке, императрица Екатерина Вторая решила испробовать ее сначала на себе.
Берлинская выставка «Русские и немцы. 1000 лет искусства, истории и культуры» — очень амбициозный проект.
В России, в первую очередь, по понятным причинам, в Санкт-Петербурге, выходит множество книг о немцах, которые жили и прижились на новой родине. Одна из лучших в этом перечне — «Иностранцы и их потомки в Петербурге». (27.07.2011)
Существующие сегодня прививки против менингита эффективны не против всех возбудителей этой тяжелой инфекционной болезни. Теперь на помощь микробиологам пришли химики: они синтезировали основу для универсальной вакцины. (25.01.2012)
Екатерина сделала прививку от оспы тайно, в присутствии лишь самых доверенных приближенных. «Прививание оспы считалось делом опасным, и императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, — рассказывает кандидат исторических наук Вадим Эрлихман. — На другой день она отправилась в Царское Село, где неделю лечилась вплоть до полного выздоровления. По официальной версии, материал был взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет, который получил затем дворянство и фамилию Оспенный».
Судя по воспоминаниям лекаря, императрица вела себя покорно: «19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки». Потом был привит наследник Павел Петрович. Английский врач Томас Димсдейл за прививку оспы Екатерине получил баронский титул, звание лейб-медика и большую пенсию.
Но не титул, не звание или имение, а оспинку от императрицы, — вот что стало мечтой каждого придворного. По данным Александры Бекасовой, декана факультета истории Европейского университета в Петербурге, вскоре после эксперимента от Екатерины «инокулировались» около 140 аристократов.
Сегодня такие прививки — привычное дело
«Ныне у нас два разговора только: первой о войне (Русско-Турецкой — прим. автора), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленных прочих прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц. Вот каков пример», — писала императрица в письме к будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, а тогдашнему чрезвычайному и полномочному послу в Англии, графу Чернышеву.
Пример Екатерины можно назвать, говоря современным зыком, PR-акцией. Но нельзя забывать и том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался – не только для нее, но и для очень многих ее подданных.
- Дата 23.10.2012
- Автор Виолетта Рябко
- ТемыСиндром приобретенного иммунного дефицита (СПИД), Вирус иммунодефицита человека (ВИЧ), Птичий грипп, Екатерина Вторая, Эпидемия
- Ключевые словаоспа, Екатерина Вторая, прививка, эпидемия, вариоляция, Царское село
- НапечататьНапечатать эту страницу
- Постоянная ссылка https://p.dw.com/p/16Ucc
Власти Германии запретят детям без прививки от кори посещать детсады и школы. Между тем вирус кори быстро распространяется в Украине, ее вспышек опасаются в РФ и ФРГ. Что нужно, чтобы ее победить?
источник
Корявин, Рябов, Рябков, Рябцев, Шадрин, Щербаков, Щедрин, Щербин. Знакомые всем фамилии. Однако не каждый знает, что произошли они от кличек, которые давали людям, переболевшим оспой: рябой, щедристый, щербатый… Неприятная, знаете ли, штука эта оспа. Жар, озноб, головная боль, ломота. А главное болячки по всему телу, которые, если страдалец выживает, навсегда обезображивают лицо.
Говорят, к европейцам она пришла с Востока. То ли ее занесли завоевавшие Пиренейский полуостров арабы (VIII век), то ли крестоносцы подцепили это сокровище на Святой земле (XI век), то ли… Хотя к чему гадать? Важно, что болезнь осела в Европе капитально, ежегодно унося сотни тысяч жизней и уродуя людей почем зря. Что с ней делать, никто не знал. Молитвы, заклинания, амулеты, заговоры, снадобья и кровопускание не помогали. Зараза не щадила никого. В 1694 году она погубила жену английского короля Вильгельма III Марию, а в 1774 – французского монарха Людовика XV. Да что там далеко ходить. В 1730 году от нее умер царь Петр II.
Петр II, портрет работы Г. Д. Молчанова, 1730 г.
Так что сердце принцессы Софьи Фредерики Августы Анхальт-Цербстской (будущей императрицы Екатерины II), должно быть, забилось с удвоенной скоростью, когда она получила извести е о том, что ее жених (будущий государь Петр III) заболел оспой. Еще бы. Она приехала в Россию из захолустного немецкого городка (в феврале 1744), чтобы удачно выйти замуж. А тут такое несчастье. Помри Петр Федорович, и ее сразу отправят обратно в родную дыру. А шанса стать супругой монарха, может быть, не выпадет больше никогда.
Но Бог миловал. Петр Федорович выжил (хотя отметины, как водится, остались) и свадьба состоялась. А дальше — дело известное: по смерти императрицы Елизаветы Петровны Петр III взошел на престол, но 186 дней спустя его свергли, и 9 июля 1762 в России под именем Екатерины II воцарилась чистокровная немка, которая правила страной 34 года.
Но вернемся к оспе. Я вот давеча говорил, будто никто не знал, что с ней делать. Это, конечно, неправда. На Востоке после многих веков страданий приноровились ее прививать. Здоровому человеку делали на руке небольшой надрез и помещали туда гной из созревшей оспины зараженного индивида (эта процедура называется инокуляция). Передававшаяся таким образом болезнь протекала в более легкой форме и не оставляла рубцов. Сообщают, что особенно часто прививки делали девицам, обреченным на гаремную жизнь. Так что успех в борьбе с этой инфекцией на мусульманском востоке в определенной степени был обусловлен похотью.
Европу же с этим методом познакомила жена британского посла в Османской Империи Мэри Уортли Монтегю в 1718 году. Вот, послушайте, что об этом пишет Вольтер в своих «Философских письмах»: «В царствование Георга Первого мадам Уортлей-Монтэгю, одна из умнейших английских женщин, обладавшая к тому же огромным влиянием на умы, во время посольской миссии своего мужа в Константинополе приняла решение без лишних колебаний привить оспу ребенку, рожденному ею в этой стране. Капеллан ее мог ей сколько угодно твердить, что это не христианский обычай, приносящий успех лишь неверным, — сын мaдaм Уортлей чувствовал себя после прививки великолепно. По возвращении в Лондон эта дама поделилась своим опытом с принцессой Галльской, нынешней королевой. С того момента, как до нее (королевы) дошли слухи о прививке, или внедрении, оспы, она велела произвести опыт на четырех преступниках, осужденных на смерть: тем самым она вдвойне спасла им жизнь, ибо она не только избавила их от виселицы, но и с помощью искусственно привитой оспы предохранила их от возможного заболевания натуральной оспой, от которой они могли умереть с течением времени. Принцесса, убедившись в пользе эксперимента, велела привить оспу своим детям. Англия последовала ее примеру, и с этого времени по меньшей мере десять тысяч первенцев обязаны своей жизнью королеве и мадам Уортлей-Монтэгю и столько же дочерей обязаны им своей красотой».
Очень примечательно, что Вольтер рассказывает об этом с восторгом и восхищением. Но, в сущности, мы имеем дело с оголтелым нарушением прав человека. Посудите сами. Жена главы государства узнаёт об экспериментальной процедуре, которая может позволить избежать крайне неприятного заболевания. Чтобы убедиться в безопасности метода, она приказывает опробовать его на самых беззащитных членах общества – заключенных и сиротах (последних французский мыслитель не упоминает, но есть сведения, что в испытаниях были задействованы и приютские дети). И только после удачных опытов оспу привили представителям королевской фамилии. Такие вот были нравы.
Кстати, эффективность этого средства преувеличивать не стоит. Потому что несмотря на утверждение Вольтера, что, дескать, «из всех тех, кому была привита оспа в Турции или Англии, не умирает ни один человек», смертельные случаи были и немало.
Но тем не менее на Альбионе прививка популярностью пользовалась и, что важно, вызывала недюжинный интерес у медиков. В частности, у Томаса Димсдейла, который в 1767 году написал на эту тему трактат (The Present Method of Inoculating for the Small-Pox). Работа была переведена на несколько языков и принесла доктору некоторую известность.
А что же Екатерина? Эта женщина, слывшая просвещенным монархом, была в курсе всех передовых идей своего времени. И, конечно, об инокуляции она слышала. Полагаю, великой императрице очень хотелось уберечь себя от страшной болезни, которая однажды чуть не разрушила ее будущее и которая всегда была где-то рядом: например, в мае 1768 года от нее умерла графиня Анна Шереметьева.
Но нужно было найти правильного доктора, и ее выбор пал на Томаса Димсдейла. Почему? Возможно, ей понравился его «просвещенческий» подход. В написанном им трактате он не настаивает на своей уникальности, что, мол, только работая со мной, вы сможете избавиться от недуга, достичь духовного просветления и попасть в рай. Напротив, Димсдейл утверждает, что способов инокуляции существует множество, и среди них есть очень хорошие. Он также открыто признает, что с большим вниманием следит за работой в этой области своих коллег и заимствует из их опыта все лучшее. Кроме того, доктор приводит солидный список привитых им пациентов с кратким описанием хода болезни каждого из них, утверждая, что в его практике никто пока не пострадал.
Хотя что я говорю. Все было гораздо проще. Российскому послу в Лондоне поручили разузнать, кто из местных врачей наиболее сведущ и опытен в этом деле, и ему порекомендовали Димсдейла. Далее были проведены переговоры и после некоторых колебаний медик согласился. И летом 1768 года он со своим сыном Натаниэлем прибыл в Санкт-Петербург. Сообщают, что перед тем, как подвергнуть процедуре государыню, доктор продемонстрировал свои умения на нескольких добровольцах. И только после их выздоровления он выразил готовность привить оспу императрице. Все произошло под покровом тайны. Осознавая степень риска, Екатерина распорядилась, чтобы наготове держали почтовых лошадей, дабы английские гости имели возможность мгновенно скрыться, если что-то пойдет не так. А ситуация действительно могла бы обернуться трагедией. Представьте, государыне становится плохо, и по городу моментально распространяется слух, что ее погубили два заграничных ирода, наверняка поклоняющихся диаволу. Тут же собирается народ и совершает над приезжими расправу…
Однако опасения оказались напрасны. 23 октября (по старому стилю – 12 октября) Екатерине сделали инокуляцию. Материал, то есть свежую оспину, любезно предоставил крестьянский мальчуган Александр Марков, за что ему было пожаловано дворянство (лично я готов предоставить представителям российских властей любую болячку или анализ, если меня сделают акционером Газпрома). На следующий день императрица со свитой приближенных отправилась в Царское Село, где она пробыла до полного своего выздоровления, которое было встречено восторженным ликованием придворных. По случаю ее «всерадостного освобождения от прививания оспы» поэт Михаил Херасков даже сочинил оду:
«Возможно ль было нам то время не грустить,
Как ты отважилась яд в кровь свою пустить
Мы духом мучились, взирали на законы,
И зараженными являлися нам оны.
Взирали на престол, взирали на себя,
И зараженными щитали мы себя. »
Но на этом работа Димсдейла не закончилась. Через его руки также прошли великий князь Павел Петрович (будущий царь Павел I) с супругой Марией Федоровной и многие аристократы, в том числе графы Григорий Орлов и Кирилл Разумовской.
Государыня была преисполнена энтузиазма и издала указ об обязательной инокуляции. Но, говорят, особого успеха эта инициатива не имела, потому что русский народ очень трудно заставить делать что-то непривычное и подозрительное. Кстати, в память об оспопрививании в России выбили медаль. На одной ее стороне изображен портрет императрицы, а на другой – храм Эскулапа1, из которого выходят исцеленные Екатерина с наследником (Павлом), а навстречу им бежит счастливая Россия с детишками. Надо всем этим красуется надпись: «Собою подала пример». Что ж, необходимо признать, что поступок государыни действительно был смелым. Но на то она и просвещенный монарх, чтобы совершать смелые поступки и не бояться нового. А вот многие русские знатные особы не осмелились подвернуться заграничной процедуре и по старинке положились на Божью волю, авось оспа не пристанет.
Ну а английский доктор получил за свою работу баронский титул, который так же был пожалован его сыну, звание лейб-медика (придворного врача) и пожизненную пенсию в 500 фунтов в год. Ему предлагали остаться при русском дворе, но он отказался и вернулся на родину, где открыл свой «дом прививки от оспы».
Думаю, будет не лишним сказать пару слов об этом господине. Во-первых, необходимо отметить, что он был квакером. Факт очень примечательный, потому что представители этого направления протестантизма, будучи уверенными в том, что Божья искра есть в каждом человеке, выступали за равноправие и, как следствие, были равнодушны к титулам. Однако пожалованное баронство, видимо, ничуточки Димсдейла не смущало и даже, напротив, доставляло ему удовольствие.
Во-вторых, кроме медицины у него были и другие интересы. В 1761 году он занялся банковским делом, вступив в партнерство Dimsdale, Archer & Byde. Проработав в этом секторе 15 лет, он, видимо, устал и передал бразды правления своим сыновьям. И в течение нескольких поколений банк был чем-то вроде семейного предприятия.
В-третьих, в 1780 году Димсдейл стал членом парламента. Однако за свою 10-летнюю политическую карьеру он произнес всего одну речь. Но, как сообщают очевидцы, говорил он так тихо, что его никто не расслышал.
Женат наш герой был три раза. Причем когда он вступил в последний брак, ему было ни много ни мало 68 лет. Его избранницей стала 48-летняя Элизабет. Это была очень хозяйственная женщина, которая до замужества с именитым медиком жила старой девой в захолустье, никуда не выезжая. И именно с ней Томас Димсдейл приехал в Россию во второй раз (в 1781 году), чтобы привить оспу внукам императрицы Александру (будущему царю) и Константину (кстати, нянями великих князей были англичанки Полин Гесслер и Сара Николс).
Великий князь Александр Павлович в детстве, портрет работы Жана-Луи Вуаля
О докторе тут сказать особенно нечего, кроме того, что свою задачу он выполнил безупречно. Но о его супруге сообщить кое-что имеется. Во время этой поездки она вела дневник, в который заносила все интересные и необычные факты о диковинной для нее стране. Я уже говорил, что новоиспеченная баронесса в своей жизни занималась в основном хозяйством, поэтому изрядная доля заметок касается экономической стороны жизни. Она с бухгалтерским занудством выписывала цены на еду, одежду и прочие вещи, переводила их в фунты стерлингов и сравнивала со стоимостью тех же товаров в Англии. Ее поражали фантастические траты царского двора, особенно учитывая жалование (весьма скромное) служащих, о чем она была в курсе. Кроме того, Элизабет повествует о повседневной жизни императрицы и великих князей и делится своими впечатлениями о нравах и обычаях русского люда. К примеру, эту женщину потрясли «дикие банные ритуалы». При том, что ее личный банный опыт ограничивается посещением горячо натопленной парилки в полностью одетом виде. Однако рассказ об этом дневнике может занять несколько страниц, поэтому отложим его до другого раза.
А напоследок – курьез, о котором сообщает гравер Джеймс Уолкер, написавший книгу анекдотов о русском дворе под названием Paramythia. Интересно, однако, что в Россию он приехал только в 1784 году, так что об этом случае ему могло быть известно только понаслышке. Но как бы то ни было, история следующая. Баронессе очень хотелось лично поблагодарить государыню за доброе отношение к ее мужу, который, как отмечает злорадный англичанин, был против такой встречи. Причина проста: госпожа Димсдейл была славной, доброй женщиной, умевшей искренне выражать свои чувства, но имевшей весьма смутные представления о придворном этикете. Екатерина, к ужасу доктора, согласилась ее принять. И вот, что произошло:
«Благодарность его почтенной супруги взяла верх над благовоспитанностью. И когда Ее Величество вошла в залу, то вместо того, чтобы, полу-преклонив колена, поцеловать руку, протянутую ей с необычайной грациозностью, она (Димсдейл) набросилась на нее словно тигр и чуть не задушила бедную императрицу в своих объятиях», — пишет Уолкер.
Баронесса же в своем дневнике рисует совершенно иную картину и утверждает, что все было чинно, благородно и с соблюдением необходимых норм поведения. Что ж, правда, должно быть, где-то посередине. Но в любом случае к дурным последствиям этот инцидент, если он действительно имел место, не привел. Доктор Димсдейл и его жена прекрасно провели в России время и вернулись домой счастливыми и богатыми.
1 Римский вариант Асклепия – бога врачевания.
2 The gratitude of his honoured spouse so far got the better of her good breeding, that when Her Majesty entered the saloon, instead of half kneeling to kiss the hand held out with so much grace, she flew towards her like a tiger, and almost smothered the poor empress with hugging and kissing.
источник
Меня очень задевают явные анахронизмы в фильмах. На железную фиксу Джонни Воробья я смотреть не могу, как ни уговариваю себя, что уж этот фильм к истории не имеет никакого отношения. Железные коронки, все-таки, — изобретение несколько более поздних лет. 18 век недаром прозвали «щербатым». Если вы обратите внимание, практически на всех портретах того времени люди улыбаются, не разжимая губ. Состояние зубов людей прошлых столетий было отнюдь не таким, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение.Да и неприлично рот разевать на людях. Существовали вставные зубы из воска и из фарфора, но несли они чисто декоративную функцию.
Но что это я о зубах и о коронках? Вообще-то я хотела поговорить об оспе. Точнее, о прививках против нее. Не знаю, будет ли новостью для моих читателей то, что у императора Александра I была точно такая же отметка на руке повыше локтя, что и у тех из нас, кто родился до 1975 года. Не думаю, что в каком-нибудь фильме я увижу постельную сцену с участием этого императора. Но, если увижу, и если замечу оспинку на руке актера, буду знать: все нормально, анахронизма нет. Великому князю привил оспу в сентябре 1781 году Томас или, как звали его в России, Фома Димсдейл. «Младший из Брискорнов был Александр Максимович. Он лежал в оспе, когда хотели привить ее великому князю Александру Павловичу. У него взяли из руки материю для прививки, и, когда великий князь благополучно перенес болезнь (тогда была оспа не коровья, а натуральная: ужасная, смертельная), мальчика записали в Инженерный корпус, хотя он был и не фон.» (Греч Н.И. Воспоминания)
Оспа. Страшное слово для 18 века. В то время она выкашивала города. Треть заболевших слепла. У тех, кто выживал, оставались страшные метки на лице и на теле. Рябой девушке было крайне проблематично найти себе мужа. Да и не каждая девица захотела бы выйти за человека с изрытым лицом. Императрица Екатерина II понимала, что надо как-то бороться с этим злом. За границей несколько десятилетий уже проводились прививки: брали гной из ранки у выздоравливающего, смачивали в ней нитку, на руке здорового человека делали надрез и под кожей протягивали эту нитку. Это еще не вакцинация, изобретенная Эдвардом Дженнером через несколько десятилетий, это — вариоляция, при которой прививали не коровью, а натуральную (черную) оспу. Смертность от прививок составляла 2-3 процента, от оспы – в десять раз больше. Люди готовы были рисковать.
Одна из первых прививок от оспы в России была сделана 12 октября 1768 года. Пациенткой английского врача Томаса Димсдейла была сама Екатерина II.
Императрица, понимая, что она должна подавать пример подданным, привила оспу себе и, чуть позже, сыну-наследнику. Александр Марков, мальчик от которого доктор взял «оспенную материю», получил дворянство и новую фамилию – Оспенный. Вот его герб: рука, давшая материал для прививки.
Сделал себе вариоляцию и Григорий Орлов, фаворит императрицы. Причем, тут же отправился на медвежью охоту. Вообще-то пациенту полагалось лежать несколько дней, не общаясь с теми, кто оспой не болел, поскольку он мог заразить их. Именно так поступил Лафайет в 1774 году. Но Орлову все было нипочем. Здоровье он имел богатырское, а о других не думал.
Екатерина Великая всячески пропагандировала прививки. Издавались книги, проводилась разъяснительная работа, существовали специальные оспенные дома, где каждый желающий мог получить материал для прививки бесплатно. С легкой руки императрицы эта врачебная процедура вошла в моду. «Ныне у нас два разговора только: первый о войне, а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего нет знатного дому, в котором не было бы по несколько привитых, а многие жалеют, что имели натуральную оспу и не могут быть по моде».(из письма Екатерины II П.Чернышову, нашему посланнику в Лондоне). То, что отнюдь не все монархи были столь же прогрессивными, как наша императрица, ясно показывает смерть Людовика XV. 19 июня 1774 года в письме к Гримму Екатерина II язвительно заметила: «Стыдно Французскому королю, в XVIII столетии, умереть от оспы.»
В последних десятилетиях XVIII века в обязательном порядке прививалась вся царская семья, а также воспитанники Училища при Академии Художеств, Кадетских корпусов, воспитанницы Смольного института (при поступлении) и приемыши Воспитательных домов (в 2 месяца от роду). Как сказала моя подруга, очень удобно. Родители, если они есть (многие воспитанники были сиротами), далеко и не то, что протестовать не смогут, даже вякнуть не успеют.
Вот как, по словам С.Н.Глинки, дело обстояло в I Кадетском корпусе в 1785 году. «В корпусе был учрежден оспенный зал. Хотя у меня еще дома была сильная оспа, но она не оставила никаких следов, а потому в числе 80 кадет поместили туда и меня, тут же был и десятилетний товарищ мой Головня. По привитии оспы он слег.» Мальчик умер. Как я уже сказала, смертность составляла до 3 процентов. Впрочем, умереть от прививки (уже от вакцинации) можно было и в 20 веке. Говорю это с полным основанием, потому что от нее едва не загнулась я сама. 1969 год. Отнюдь не 18 век.
То, что люди, перенесшие коровью оспу не восприимчивы к натуральной, было замечено довольно давно. В 1796 году английский врач Эдуард Дженнер публично привил 8-летнему Джемсу Фиппсу материал, взятый у женщины, переболевшей коровьей оспой, после чего заразил мальчика оспой натуральной. Джемс не заболел. Опыт удался. В 1801 году в Московском Воспитательном по указанию императрицы Марии Федоровны профессором Мухиным была сделана первая вакцинация в России. «Сия операция сделана была в присутствии совета воспитательного дома, придворных лейб-медиков и лейб-хирургов, в то время в Москве находившихся, и других почетных особ. Прививка эта дала успешные результаты, и Антон Петров в память знаменательного события был переименован в Вакцинова». С этих пор вариоляцию заменила вакцинация. Мы шли в ногу со временем.
Французская картинка 1800 г. Думаю, это карикатура, уж больно страшны и несуразны персонажи. Но все же на то, как отвлекали ребенка и куда именно делали прививку, посмотреть можно.
источник
Завезенная крестоносцами черная оспа несколько столетий была ужасом Европы. Вместе с чумой и холерой она унесла миллионы человеческих жизней, а лица выживших «украшали» чудовищные шрамы, которые называли оспинами.
Оспа не выбирала между богатыми и бедными. Ею болели английская королева Мария II, император Священной Римской империи Иосиф I, испанский король Луис I, французский король Людовик XV, а Петр II, последний потомок Петра Первого по мужской линии, скончался от нее в возрасте 14 лет.
Не мода, а наличие безобразных оспин заставляло европейскую аристократию покрывать свои лица толстым слоем пудры. Такие известные личности, как Мирабо, Николай Гнедич и Вольфганг Амадей Моцарт имели ужасные рубцы и выходили на улицу, только предварительно припудрив лицо.
Поздним вечером 12 октября 1768 года в покои великой императрицы тайно провели специально выписанного из Англии врача Димсдейла и шестилетнего отрока Сашу Маркова.
Екатерина Вторая решила лично на себе опробовать довольно рискованный метод вакцинации. Правда, доподлинно было известно, что он достаточно успешно применялся в Англии, но был категорически запрещен в «блестящей» Франции.
Смертность при вариоляции была в 20 раз ниже, чем при обычном заражении, но полностью исключить такой риск не мог никто.
Врач сделал надрез на руке императрицы и через открывшуюся ранку протянул нитку, смоченную гноем больного оспой Саши Маркова. По расчетам Димсдейла, менее чем через неделю императрица должна была заболеть легкой формой оспы и перенести ее без особых осложнений.
Екатерина II. Портрет кисти неизвестного художника. Источник: Wikimedia.org
Уже на следующий день императрица, как обычно, вышла к своим фрейлинам, шумно веселилась во дворе, играла с придворными в карты и беседовала о всякой всячине, сидя за общим обеденным столом.
Несмотря на глобальную тайну проведенной операции, весь двор о ней знал. Можно только представить себе ужас придворных дам и их кавалеров, которым приходилось беззаботно общаться с императрицей, приближаясь к ней на небезопасное расстояние.
Необузданное «веселье» в Царскосельском дворце продолжалось в течение 6 дней, после чего у императрицы появились первые признаки заражения, и она уединилась в своих покоях.
Как и предполагал Димсдейл, лечение прошло вполне успешно, не оставив на лице Екатерины никаких рубцов. Менее чем через месяц материнской кровью привили будущего императора Павла Петровича.
Придворная знать загорелась идеей получить «оспенную материю» от самой императрицы, и в короткое время прививки сделали более чем 140 аристократам.
Екатерина никому не отказывала, чем снискала себе славу заботливой матери, готовой пожертвовать своей жизнью ради подданных. С успешным привитием оспы Екатерину поздравил Святейший Синод и Сенат, на что умная императрица кротко ответила:
«Мой предмет был своим примером спасти от смерти многочисленных моих верноподданных, кои не знав пользы сего способа, оного страшась, оставались в опасности. Я сим исполнила часть долга звания моего; ибо, по слову евангельскому, добрый пастырь полагает душу свою за овцы».
Уже в скором времени в Санкт-Петербурге поставили балет «Побежденное предрассуждение», главными героями которого стали Минерва, Рутения, Гений науки, Суеверие и Невежество. А зрители весело иронизировали над своими недавними страхами.
Некоторые историки предполагают, что Екатерина пошла на подобный риск ради поднятия собственного авторитета среди придворных. Но факт остается фактом. Русская императрица совершила то, чего не мог себе позволить ни один монарх Европы. Она продемонстрировав подданным, что готова пожертвовать ради них даже собственной жизнью.
Екатерина II щедро вознаградила доктора Димсдейла, пожаловав тому титул барона, чины лейб-медика и действительного статского советника, а также обязалась до конца жизни выплачивать ежегодную пенсию в размере 500 фунтов стерлингов. Сумасшедшая по тем временам сумма.
Не забыла императрица и о мальчике Саше, которому дали фамилию Оспенный. Он получил дворянский титул и семейный герб, изображающий руку с разверстой раной.
Постепенно прививки от оспы стали делать по всей России. Сначала аристократия и купеческое сословие, а со временем и простолюдины. Страна считалась передовой в вопросах борьбы с оспой, а смертность снизилась в десятки раз.
В отличие от Франции, «блестящий» король которой Людовик XV побоялся сделать себе такую прививку, заразился оспой от молодой любовницы и умер. Екатерина назвала этот случай диким варварством.
Людовик XV. Портрет работы Луи-Мишеля ван Лоо. Источник: Wikimedia.org
В XIX веке на смену вариоляции пришла вакцинация. Здоровым людям начали прививать материал от перенесших оспу коров, а сам процесс вакцинации стал недорогим, практически безболезненным и совершенно безопасным.
В Советском Союзе прививки от оспы делались всем без исключения новорожденным. У всех людей старшего возраста на правом или левом плече можно увидеть два округлых шрама, оставшиеся после подобной вакцинации. В 1980 году Всемирная организация здравоохранения сообщила, что вирус оспы в природе перестал существовать. Его штаммы сегодня хранятся лишь в тщательно охраняемых лабораториях на территории двух стран – России и США.
источник
Специально для такого случая в 1768 году из Лондона выписали врача. Придворные воспевали храбрость императрицы, а она отвечала, что в Англии даже уличный мальчишка не боится прививки. Примеру Екатерины последовали многие аристократы.
В действительности Екатерина с детства боялась оспы. В Европе половина случаев заболевания заканчивалась смертью, а выжившие скрывали под слоем белил и румян следы от оспенных шрамов. Летальные исходы в Европе достигали 1 млн в год, в России цифры были еще больше.
В 1730 году скончался от оспы 14-летний Петр II. Состоятельные и королевские семьи пытались защититься от инфекции, но она проникала всюду. Когда будущая императрица приехала в Россию, оспой заболел ее жених, Петр Федорович. Он выздоровел и до конца жизни страдал от осознания своего уродства.
У немцев была поговорка: «Любовь и оспа неизбежны», а у французов в описании преступников указывали особую примету: «Нет шрамов от оспин».
Метод, который испытала на себе Екатерина, не был безопасным. Прививать штамм коровьей оспы, безопасной для человека, стали только в ХIХ веке, а обязательную вакцинацию в России ввели спустя сто лет.
В царствование Екатерины оспу прививали «вариоляцией». Суть его заключалась в том, что на руке делали надрез и помещали в ранку материал от больного оспой (или протягивали под кожей нитку, смоченную в гное). Лечение нельзя было назвать безопасным, но смертность при нем была в 20 раз ниже, чем при заражении натуральной оспой.
Намеренно зараженный организм легче справлялся с болезнью. Правда, иногда заражение вызывало новые эпидемии. Так, англичанин Габерден подсчитал, что за 40 лет применения «вариоляции» умерло на 25 тысяч больше людей, чем до введения прививки. Французский парламент запретил подобное лечение за шесть лет до того, как Екатерина пошла на эксперимент. В Англии лечение применялось до появления вакцины.
Опасное, но все-таки лечение проводили турки. Зараженными нитками они прививали девочек для гарема. Жена британского посла Мэр Монтегю увидела, как турки лечат оспу, и в 1718 году решила привить сына. Капеллан пытался ее отговорить — якобы метод действует только на мусульман.
Мальчик выжил, и Мэри поделилась методом с королевой, на ту пору принцессой Галльской. Заинтересовавшись, принцесса приказала испытать лечение на нескольких преступниках, приговоренных к смерти. Затем проверили лечение на четверых ребятишках из сиротского дома. Все выжили. Следующими привили членов королевской семьи.
Кроме того, что русская императрица боялась оспы, она хотела защитить сына. В 1768 году умерла от оспы графиня Шереметьева, а ее жених был наставником цесаревича. Инфекция подбиралась к царскому дворцу.
Не отвлекаясь на статистику и проценты, Екатерина приказала найти хорошего заграничного врача. Она решила испытать метод на себе и передать сыну для прививки сыну свой оспенный материал.
В октябре того же года в Санкт-Петербург, прямиком в покои императрицы, доставили врача Димсдейла. В Лондоне он наблюдал за многими привитыми пациентами и утверждал, что смертельных случаев не было. Материал взяли от шестилетнего мальчика Саши Маркова (по выздоровлении императрицы ему пожаловано дворянство и фамилия Оспенный).
Поговаривали, что вначале доктор провел демонстрацию на добровольцах. Лишь когда они выздоровели, провел «вариоляцию» для Екатерины II.
Можно только представить ужас придворных дам и кавалеров, вынужденных прогуливаться, обедать за одним столом или играть в карты с инфицированной Екатериной. Наконец, на шестой день у императрицы появились признаки болезни, и она уединилась в Царском Селе.
Димсдейл наблюдал, как идет выздоровление, а Екатерина распорядилась держать наготове упряжку почтовых лошадей. В случае, если императрица умрет, врач должен был срочно уехать из страны во избежание самосуда. Однако все прошло хорошо, императрица за неделю поправилась.
Цесаревич некстати заболел ветрянкой, но в очередь на прививку уже выстроились 140 аристократов. Привить оспинку от императрицы было модно и престижно. Вскоре цесаревич поправился, и 10 ноября ему тоже привили оспу.
Врачу пожаловали пожизненную пенсию и титул баронета. Через 13 лет он снова посетил Россию, чтобы привить внуков Екатерины II.
Во славу императрицы слагали оды, выпустили памятную медаль с надписью «Собою подала пример», поставили балет «Побежденное предрассуждение» с аллегорическими фигурами наук и суеверий.
В то время как россияне делали прививки, французский король Людовик XV умер от оспы. «Какое варварство», — сказала Екатерина. Наука позволяет лечить эту болезнь. Сама императрица говорила, что примером своим стремилась спасти подданных от смерти, ведь пастырь в ответе за своих овец.
С тех пор 21 ноября в России отмечали как день, когда был побежден страх перед смертельной болезнью. А с 1980 года вирус оспы хранится только в лабораторных пробирках.
источник
Корявин, Рябов, Рябков, Рябцев, Шадрин, Щербаков, Щедрин, Щербин. Знакомые всем фамилии. Однако не каждый знает, что произошли они от кличек, которые давали людям, переболевшим оспой: рябой, щедристый, щербатый… Неприятная, знаете ли, штука эта оспа. Жар, озноб, головная боль, ломота. А главное болячки по всему телу, которые, если страдалец выживает, навсегда обезображивают лицо.
Говорят, к европейцам она пришла с Востока. То ли ее занесли завоевавшие Пиренейский полуостров арабы (VIII век), то ли крестоносцы подцепили это сокровище на Святой земле (XI век), то ли… Хотя к чему гадать? Важно, что болезнь осела в Европе капитально, ежегодно унося сотни тысяч жизней и уродуя людей почем зря. Что с ней делать, никто не знал. Молитвы, заклинания, амулеты, заговоры, снадобья и кровопускание не помогали. Зараза не щадила никого. В 1694 году она погубила жену английского короля Вильгельма II Марию, а в 1774 – французского монарха Людовика XV. Да что там далеко ходить. В 1730 году от нее умер царь Петр II.
Так что сердце принцессы Софьи Фредерики Августы Анхальт-Цербстской (будущей императрицы Екатерины II), должно быть, забилось с удвоенной скоростью, когда она получила извести е о том, что ее жених (будущий государь Петр III) заболел оспой. Еще бы. Она приехала в Россию из захолустного немецкого городка (в феврале 1744), чтобы удачно выйти замуж. А тут такое несчастье. Помри Петр Федорович, и ее сразу отправят обратно в родную дыру. А шанса стать супругой монарха, может быть, не выпадет больше никогда.
Но Бог миловал. Петр Федорович выжил (хотя отметины, как водится, остались) и свадьба состоялась. А дальше — дело известное: по смерти императрицы Елизаветы Петровны Петр III взошел на престол, но 186 дней спустя его свергли, и 9 июля 1762 в России под именем Екатерины II воцарилась чистокровная немка, которая правила страной 34 года.
Но вернемся к оспе. Я вот давеча говорил, будто никто не знал, что с ней делать. Это, конечно, неправда. На Востоке после многих веков страданий приноровились ее прививать. Здоровому человеку делали на руке небольшой надрез и помещали туда гной из созревшей оспины зараженного индивида (эта процедура называется инокуляция). Передававшаяся таким образом болезнь протекала в более легкой форме и не оставляла рубцов. Сообщают, что особенно часто прививки делали девицам, обреченным на гаремную жизнь. Так что успех в борьбе с этой инфекцией на мусульманском востоке в определенной степени был обусловлен похотью.
Европу же с этим методом познакомила жена британского посла в Османской Империи Мэри Уортли Монтегю в 1718 году. Вот, послушайте, что об этом пишет Вольтер в своих «Философских письмах»: «В царствование Георга Первого мадам Уортлей-Монтэгю, одна из умнейших английских женщин, обладавшая к тому же огромным влиянием на умы, во время посольской миссии своего мужа в Константинополе приняла решение без лишних колебаний привить оспу ребенку, рожденному ею в этой стране. Капеллан ее мог ей сколько угодно твердить, что это не христианский обычай, приносящий успех лишь неверным, — сын мaдaм Уортлей чувствовал себя после прививки великолепно. По возвращении в Лондон эта дама поделилась своим опытом с принцессой Галльской, нынешней королевой. С того момента, как до нее (королевы) дошли слухи о прививке, или внедрении, оспы, она велела произвести опыт на четырех преступниках, осужденных на смерть: тем самым она вдвойне спасла им жизнь, ибо она не только избавила их от виселицы, но и с помощью искусственно привитой оспы предохранила их от возможного заболевания натуральной оспой, от которой они могли умереть с течением времени. Принцесса, убедившись в пользе эксперимента, велела привить оспу своим детям. Англия последовала ее примеру, и с этого времени по меньшей мере десять тысяч первенцев обязаны своей жизнью королеве и мадам Уортлей-Монтэгю и столько же дочерей обязаны им своей красотой».
Очень примечательно, что Вольтер рассказывает об этом с восторгом и восхищением. Но, в сущности, мы имеем дело с оголтелым нарушением прав человека. Посудите сами. Жена главы государства узнаёт об экспериментальной процедуре, которая может позволить избежать крайне неприятного заболевания. Чтобы убедиться в безопасности метода, она приказывает опробовать его на самых беззащитных членах общества – заключенных и сиротах (последних французский мыслитель не упоминает, но есть сведения, что в испытаниях были задействованы и приютские дети). И только после удачных опытов оспу привили представителям королевской фамилии. Такие вот были нравы.
Кстати, эффективность этого средства преувеличивать не стоит. Потому что несмотря на утверждение Вольтера, что, дескать, «из всех тех, кому была привита оспа в Турции или Англии, не умирает ни один человек», смертельные случаи были и немало.
Но тем не менее на Альбионе прививка популярностью пользовалась и, что важно, вызывала недюжинный интерес у медиков. В частности, у Томаса Димсдейла, который в 1767 году написал на эту тему трактат (The Present Method of Inoculating for the Small-Pox). Работа была переведена на несколько языков и принесла доктору некоторую известность.
А что же Екатерина? Эта женщина, слывшая просвещенным монархом, была в курсе всех передовых идей своего времени. И, конечно, об инокуляции она слышала. Полагаю, великой императрице очень хотелось уберечь себя от страшной болезни, которая однажды чуть не разрушила ее будущее и которая всегда была где-то рядом: например, в мае 1768 года от нее умерла графиня Анна Шереметьева.
Но нужно было найти правильного доктора, и ее выбор пал на Томаса Димсдейла. Почему? Возможно, ей понравился его «просвещенческий» подход. В написанном им трактате он не настаивает на своей уникальности, что, мол, только работая со мной, вы сможете избавиться от недуга, достичь духовного просветления и попасть в рай. Напротив, Димсдейл утверждает, что способов инокуляции существует множество, и среди них есть очень хорошие. Он также открыто признает, что с большим вниманием следит за работой в этой области своих коллег и заимствует из их опыта все лучшее. Кроме того, доктор приводит солидный список привитых им пациентов с кратким описанием хода болезни каждого из них, утверждая, что в его практике никто пока не пострадал.
Хотя что я говорю. Все было гораздо проще. Российскому послу в Лондоне поручили разузнать, кто из местных врачей наиболее сведущ и опытен в этом деле, и ему порекомендовали Димсдейла. Далее были проведены переговоры и после некоторых колебаний медик согласился. И летом 1768 года он со своим сыном Натаниэлем прибыл в Санкт-Петербург. Сообщают, что перед тем, как подвергнуть процедуре государыню, доктор продемонстрировал свои умения на нескольких добровольцах. И только после их выздоровления он выразил готовность привить оспу императрице. Все произошло под покровом тайны. Осознавая степень риска, Екатерина распорядилась, чтобы наготове держали почтовых лошадей, дабы английские гости имели возможность мгновенно скрыться, если что-то пойдет не так. А ситуация действительно могла бы обернуться трагедией. Представьте, государыне становится плохо, и по городу моментально распространяется слух, что ее погубили два заграничных ирода, наверняка поклоняющихся диаволу. Тут же собирается народ и совершает над приезжими расправу…
Однако опасения оказались напрасны. 23 октября (по старому стилю – 12 октября) Екатерине сделали инокуляцию. Материал, то есть свежую оспину, любезно предоставил крестьянский мальчуган Александр Марков, за что ему было пожаловано дворянство (лично я готов предоставить представителям российских властей любую болячку или анализ, если меня сделают акционером Газпрома). На следующий день императрица со свитой приближенных отправилась в Царское Село, где она пробыла до полного своего выздоровления, которое было встречено восторженным ликованием придворных. По случаю ее «всерадостного освобождения от прививания оспы» поэт Михаил Херасков даже сочинил оду:
«Возможно ль было нам то время не грустить,
Как ты отважилась яд в кровь свою пустить
Мы духом мучились, взирали на законы,
И зараженными являлися нам оны.
Взирали на престол, взирали на себя,
И зараженными щитали мы себя. »
Но на этом работа Димсдейла не закончилась. Через его руки также прошли великий князь Павел Петрович (будущий царь Павел I) с супругой Марией Федоровной и многие аристократы, в том числе графы Григорий Орлов и Кирилл Разумовской.
Государыня была преисполнена энтузиазма и издала указ об обязательной инокуляции. Но, говорят, особого успеха эта инициатива не имела, потому что русский народ очень трудно заставить делать что-то непривычное и подозрительное. Кстати, в память об оспопрививании в России выбили медаль. На одной ее стороне изображен портрет императрицы, а на другой – храм Эскулапа1, из которого выходят исцеленные Екатерина с наследником (Павлом), а навстречу им бежит счастливая Россия с детишками. Надо всем этим красуется надпись: «Собою подала пример». Что ж, необходимо признать, что поступок государыни действительно был смелым. Но на то она и просвещенный монарх, чтобы совершать смелые поступки и не бояться нового. А вот многие русские знатные особы не осмелились подвернуться заграничной процедуре и по старинке положились на Божью волю, авось оспа не пристанет.
Ну а английский доктор получил за свою работу баронский титул, который так же был пожалован его сыну, звание лейб-медика (придворного врача) и пожизненную пенсию в 500 фунтов в год. Ему предлагали остаться при русском дворе, но он отказался и вернулся на родину, где открыл свой «дом прививки от оспы».
А вообще настало время повнимательней взглянуть на этого господина. Во-первых, необходимо отметить, что он был квакером. Факт очень примечательный, потому что представители этого направления протестантизма, будучи уверенными в том, что Божья искра есть в каждом человеке, выступали за равноправие и, как следствие, были равнодушны к титулам. Однако пожалованное баронство, видимо, ничуточки Димсдейла не смущало и даже, напротив, доставляло ему удовольствие.
Во-вторых, кроме медицины у него были и другие интересы. В 1761 году он занялся банковским делом, вступив в партнерство Dimsdale, Archer & Byde. Проработав в этом секторе 15 лет, он, видимо, устал и передал бразды правления своим сыновьям. И в течение нескольких поколений банк был чем-то вроде семейного предприятия.
В-третьих, в 1780 году Димсдейл стал членом парламента. Однако за свою 10-летнюю политическую карьеру он произнес всего одну речь. Но, как сообщают очевидцы, говорил он так тихо, что его никто не расслышал.
Женат наш герой был три раза. Причем когда он вступил в последний брак, ему было ни много ни мало 68 лет. Его избранницей стала 48-летняя Элизабет. Это была очень хозяйственная женщина, которая до замужества с именитым медиком жила старой девой в захолустье, никуда не выезжая. И именно с ней Томас Димсдейл приехал в Россию во второй раз (в 1781 году), чтобы привить оспу внукам императрицы Александру (будущему царю) и Константину (кстати, нянями великих князей были англичанки Полин Гесслер и Сара Николс).
Великий князь Александр Павлович в детстве, портрет работы Жана-Луи Вуаля
О докторе тут сказать особенно нечего, кроме того, что свою задачу он выполнил безупречно. Но о его супруге сообщить кое-что имеется. Во время этой поездки она вела дневник, в который заносила все интересные и необычные факты о диковинной для нее стране. Я уже говорил, что новоиспеченная баронесса в своей жизни занималась в основном хозяйством, поэтому изрядная доля заметок касается экономической стороны жизни. Она с бухгалтерским занудством выписывала цены на еду, одежду и прочие вещи, переводила их в фунты стерлингов и сравнивала со стоимостью тех же товаров в Англии. При этом ее поражали фантастические траты царского двора, особенно учитывая жалование служащих, о чем она была в курсе. Кроме того, Элизабет повествует о повседневной жизни императрицы и великих князей и делится своими впечатлениями о нравах и обычаях русского люда. Ее, например, потрясли «дикие банные ритуалы». При том, что ее личный банный опыт ограничивается посещением горячо натопленной парилки в полностью одетом виде. Однако рассказ об этом дневнике может занять несколько страниц, поэтому отложим его до другого раза.
А напоследок – курьез, о котором сообщает гравер Джеймс Уолкер, написавший книгу анекдотов о русском дворе под названием Paramythia. Интересно, однако, что в Россию он приехал только в 1784 году, так что об этом случае ему могло быть известно только понаслышке. Но как бы то ни было, история следующая. Баронессе очень хотелось лично поблагодарить государыню за доброе отношение к ее мужу, который, как отмечает злорадный англичанин, был против такой встречи. Причина проста: госпожа Димсдейл была славной, доброй женщиной, умевшей искренне выражать свои чувства, но имевшей весьма смутные представления о придворном этикете. Екатерина, к ужасу доктора, согласилась ее принять. И вот, что произошло:
«Благодарность его почтенной супруги взяла верх над благовоспитанностью. И когда Ее Величество вошла в залу, то вместо того, чтобы, полу-преклонив колена, поцеловать руку, протянутую ей с необычайной грациозностью, она (Димсдейл) набросилась на нее словно тигр и чуть не задушила бедную императрицу в своих объятиях», — пишет Уолкер.
Баронесса же в своем дневнике рисует совершенно иную картину и утверждает, что все было чинно, благородно и с соблюдением необходимых норм поведения. Что ж, правда, должно быть, где-то посередине. Но в любом случае к дурным последствиям этот инцидент, если он действительно имел место, не привел. Доктор Димсдейл и его жена прекрасно провели в России время и вернулись домой счастливыми и богатыми.
1 Римский вариант Асклепия – бога врачевания. 2 The gratitude of his honoured spouse so far got the better of her good breeding, that when Her Majesty entered the saloon, instead of half kneeling to kiss the hand held out with so much grace, she flew towards her like a tiger, and almost smothered the poor empress with hugging and kissing.
Шереметьевы и сейчас много делают для России. Например, Дуня Шереметьева занимается благотворительностью для Новороссии.
источник
Оспа — страшная болезнь, которая не щадила ни принцев, ни нищих, ни философов, ни простолюдинов. В свое время оспой переболели английская королева Мария II, император Священной Римской империи Иосиф I, испанский король Луис I, юный российский император Пётр II, французский король Людовик XV. Безобразные рубцы были на лицах Мирабо, Николая Гнедича, Вольфганга Моцарта.
Отличительная черта всех портретов 18 века — это обилие пудры на сиятельных лицах. Это была не просто дань моде, но и жизненная необходимость. Следы оспы проглядывали на лицах многих известных особ. О простолюдинах и говорить не приходилось — люди умирали тысячами.
С таким положением вещей не могла смириться русская императрица Екатерина Вторая. Видя, как лица западной аристократии обезображивает оспа, она не хотела подобной участи ни для себя, ни для сына. С юных лет в ней жил страх перед оспой:
«С детства меня приучили к ужасу перед оспой, в возрасте более зрелом мне стоило больших усилий уменьшить этот ужас, в каждом ничтожном болезненном припадке я уже видела оспу» — писала Екатерина прусскому королю Фридриху Второму.
В 18 веке Турция обратилась к древнекитайскому способу профилактики натуральной оспы — вариоляции. А после того как в 1717 году эпидемия оспы в Стамбуле была погашена вариоляцией, ее стали применять в Англии. Успеху вариоляции способствовал и удачный результат так называемого «королевского» эксперимента. Сначала прививка от оспы была сделана преступникам, приговоренным к смертной казни, а потом — детям сиротского приюта. В 1721—1722 годах прививку от оспы сделали детям короля и другим членам королевской семьи. Тогда еще великая княгиня Екатерина Алексеевна прекрасно об этом знала.
В начале своего царствования, в 1763 году, Екатерина учредила медицинскую коллегию, во главе которой был барон Черкасов. Именно он поднял вопрос о необходимости прививки оспы для защиты населения империи. Ведь, несмотря на строгие меры предосторожности, применяемые для защиты императорской семьи (больных оспой не допускали ко двору, за заражение оспой могли отнять имения), оспа все равно проникала во дворцы.
Примером страшной неуловимости оспы стало заражение и смерть императора Петра Второго. А в 1768 году при дворе Екатерины произошел ужасный случай. Оспа, несмотря на все запреты, смогла опять проникнуть ко двору — заболела и вскоре умерла графиня , невеста , который был наставником великого князя. Жизнь цесаревича Павла Петровича оказалась в опасности.
Екатерина Вторая, видя, что положение становится опасным, вынуждена была рискнуть. Разработав грандиозный план, целый ритуал привития оспы, она сначала решила привить оспу себе, потом передать «оспенную материю» для прививки сыну-наследнику, а от него и всем приближенным. Использовав старинное поверье о том, что, отдавая свою «оспенную материю» другим, человек подвергался при этом смертельной опасности, императрица представила себя в образе заботливой матери, жертвующей своей жизнью ради здоровья сына и всех подданных. Символика эта была понятна и принята окружающими.
12 октября 1768 года вечером английский врач Димсдейл с больным оспой ребенком и сыном-ассистентом были тайно проведены в покои императрицы. Там ей была сделана прививка от оспы. На следующий день, переехав в царскосельский дворец вместе со свитой, Екатерина предалась обычным своим занятиям. Легко себе представить ужас дам, фрейлин и кавалеров, сопровождающих ее на прогулках: они вынуждены были вести непринужденную беседу за обеденным столом, а вечерами играть в карты с зараженной оспой императрицей. Так прошло 6 дней. Наконец, у Екатерины появились признаки оспы, и она уединилась в свои покои до полного выздоровления.
По досадной случайности цесаревич Павел заболел ветрянкой как раз в то время, когда ему хотели привить оспу от императрицы, но это не нарушило ее замысла по привитию оспы всему двору. Недостатка в желающих сделать себе прививку уже не было — приближенные Екатерины почли за великую милость получить «оспенную материю». И её щедро раздавали приближенным, как раздавались титулы, звания, награды, имения и деревни. Только в Петербурге от оспы привились около 140 аристократов. А 10 ноября прививку сделали и цесаревичу Павлу Петровичу.
От имени Святейшего Синода с успешным привитием оспы императрицу и ее сына поздравил архиепископ Гавриил, а от имени Сената — граф . Екатерина Вторая ответила так:
«Мой предмет был своим примером спасти от смерти многочисленных моих верноподданных, кои не знав пользы сего способа, оного страшась, оставались в опасности. Я сим исполнила часть долга звания моего; ибо, по слову евангельскому, добрый пастырь полагает душу свою за овцы».
21 ноября было объявлено праздничным днем и ежегодно отмечалось в Российской империи, как день победы над страхом перед оспой.
источник
В 1980 году Всемирная организация здравоохранения объявила о победе над оспой. В России первую противооспенную прививку испробовала на себе импер
Шел октябрь 1768 года. В пышном дворце Царского Села тайно от всех болела Екатерина II. А лейб-медик императрицы Димсдейл записывал в дневнике с восторгом: «Много других оспин появилось и оспа совсем налилася, по желанию к великому удовольствию». Его радость объяснялась просто: императрица, урожденная немецкая принцесса София фон Анхальт-Цербстская, решила испытать на себе новомодное тогда средство против оспы, прежде чем внедрять его в России, и опыт удался.
Мало кому удавалось избежать оспы и любви
Натуральная или черная оспа начала свирепствовать в Европе с VI века. Вымирали целые города. Повстречать горожанина без шрамов от заживших оспенных язв на лице в те годы было практически невозможно. Во Франции полиция считала в XVIII века «отсутствие следов оспы на лице» одной из особых примет. А у немцев была в ходу поговорка «Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei» — «Мало кому удается избежать оспы и любви».
Первым методом борьбы с оспой в Европе была вариоляция. Как поясняет профессор Юрий Зобнин из Санкт-Петербурга, суть метода заключалась в том, что из оспин выздоравливающих больных извлекали биологический материал, который затем искусственно прививали здоровым людям. В XVIII веке это проделывали так: протягивали зараженную нитку под надрезанной кожей.
Для Европы вариоляцию открыла жена британского посла, вернувшегося в Лондон из Турции. Но вариоляция не давала стопроцентной гарантии. А до изобретения Дженнера, то есть до прививки коровьей оспы, не опасной для человека, которую всем стали делать повально в XX веке, еще оставалось полвека. Поэтому в Англии решили проверить надежность метода, поэкспериментировав с преступниками и детьми из сиротских приютов. После этого и семья британского короля Георга I все-таки решилась на зараженные нитки.
Рисковая императрица
И в России эпидемии оспы принимали ужасающий размах. Судить об этом можно хотя бы по количеству дошедших до наших дней фамилий, этимология которых уходит к прозвищам: Рябовы, Рябцевы, Рябинины, Щедрины, Шадрины, Корявины. Но экспериментов по проверке вариоляции в России не ставили. Узнав о прививке, императрица Екатерина II решила испробовать ее сначала на себе.
Она пригласила английского врача Томаса Димсдейла и поручила привить оспу ей и великому князю Павлу Петровичу. Предстоящее мероприятие держалось в строгой тайне. Императрица выехала в Царское Село осенью 1768 года, где Димсдейл сделал ей прививку.
Екатерина сделала прививку от оспы тайно, в присутствии лишь самых доверенных приближенных. «Прививание оспы считалось делом опасным, и императрица не могла без одобрения двора рисковать своим здоровьем, — рассказывает кандидат исторических наук Вадим Эрлихман. — На другой день она отправилась в Царское Село, где неделю лечилась вплоть до полного выздоровления. По официальной версии, материал был взят у сына вахмистра Александра Маркова шести-семи лет, который получил затем дворянство и фамилию Оспенный».
Судя по воспоминаниям лекаря (читайте их полностью ниже), императрица вела себя покорно: «19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и вечер многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки». Потом был привит наследник Павел Петрович. Английский врач Томас Димсдейл за прививку оспы Екатерине получил баронский титул, звание лейб-медика и большую пенсию.
Быть по моде
Но не титул, не звание или имение, а оспинку от императрицы, — вот что стало мечтой каждого придворного. По данным Александры Бекасовой, декана факультета истории Европейского университета в Петербурге, вскоре после эксперимента от Екатерины «инокулировались» около 140 аристократов.
«Ныне у нас два разговора только: первой о войне (Русско-Турецкой — прим. автора), а второй о прививании. Начиная от меня и сына моего, который также выздоравливает, нету знатного дома, в котором не было по нескольку привитых, а многие жалеют, что имели природную оспу и не могут быть по моде. Граф Григорий Григорьевич Орлов, граф Кирилл Григорьевич Разумовской и бесчисленных прочих прошли сквозь руки господина Димсдаля, даже до красавиц… Вот каков пример», — писала императрица в письме к будущему вице-президенту Адмиралтейств-коллегии, а тогдашнему чрезвычайному и полномочному послу в Англии, графу Чернышеву.
Пример Екатерины можно назвать, говоря современным зыком, PR-акцией. Но нельзя забывать и том, какому риску подвергала она свою жизнь, первой испробовав на себе вакцинацию. И риск этот оправдался – не только для нее, но и для очень многих ее подданных.
В честь этого отчеканили медаль. На ней Екатерина держит за руку цесаревича Павла. Перед ними женская фигура с детьми — олицетворение России. Тут же надпись: «Собою подала пример. Октября 12 дня 1768 года» .
Спустя 2 года, в 1770 г. в Санкт-Петербурге было опубликовано два сочинения: 1) официальное наставление о прививании оспы (впоследствии включенное в Полное собрание законов Российской империи, 13445); 2) сочинение Томаса Димсдейла «Нынешний способ прививать оспу. », приложение к которому стало своеобразным медицинским дневником, где врач подробно, день за днем, описывает состояние Екатерины после прививки. Екатерина «не только осмелилась быть из первых», но и повелела обнародовать описание своей болезни, «чтоб и другие, употребляя те же средства, удобно предохраняли себя от опасностей…».
Описание прививания оспы ея императорскому величеству самодержице всероссийской, сочиненное самим прививателем, ее императорского величества лейб-медиком, доктором медицины, бароном Фомою Димсдалем
Ее императорское величество, беспрестанно пекущаяся о благополучии своих верных подданных, не только осмелилась быть из первых, чтобы привить себе оспу, но еще и всемилостивейше повелела обнародовать во всем государстве описание достойных примечания обстоятельств сея своея болезни с тем намерением, чтоб и другие употребляя те же средства, удобно предохраняли себя от опасностей, могущих случиться в сей зловредной болезни. И так, повинуяся повелению ее величества, с охотою объявлю я здесь самые достопамятнейшие приключения, которые мною примечены и записаны во время пользования мною ее величества в Царском селе.
Я думаю, что нужно и прилично будет присовокупить так же описание прививания оспы его императорскому высочеству великому князю, а потом дать и некоторое понятие о начале, распространении и успехах того же действа в сем столичном городе. Вскоре после приезда моего сюда, как представлен я был высочайшему лицу, ее императорское величество изволила мне предложить многие любопытные вопросы, касающиеся до прививания оспы, на которые старался я ответствовать к совершенному удовольствию ее величества, не скрывая ничего. Между вопросами были и такие, из коих я догадывался, что ее величество сама желает привить себе оспу. Несколько дней спустя приказано мне было прийти к ее величеству говорить о сем пространнее. Тогда то благоугодно ее императорскому величеству было сказать мне, что она намерение предприяла привить себе оспу, как скоро я рассужу за благо, и прежде еще, нежели привита будет оспа его императорскому высочеству великому князю, что произвести в действо так же на мере уже положено. Я просил у ее императорского величества дозволения, чтоб быть мне в сем деле вспомоществуему от ее врачей, которых она к сему изволит означить и которым я объявлю без изъятия все, что касаться будет до способа лечения и до лекарств, употребляемых в сем случае. Ее императорское величество изволила на сие ответствовать, что она, совершенно зная свое сложение, будет в состоянии дать мне все нужные о том уведомления, что она намерена в сем деле положиться совсем на меня, повелевая мне при том не говорить о сем отнюдь никому. Обещался я повеленное исполнить, но признаюсь, что размышления мои о здравии ее императорского величества толико драгоценном, от которого зависит все благополучие сея великия империи, причиняли мне немалое беспокойство. По получении уведомлений о некоторых обстоятельствах к совершенному моему удовольствию, имел я счастие увидеть, что сложение ее императорского величества весьма здоровое и ко прививанию оспы очень способно. Однако ж для разных причин вознамерился я отложить прививание на некоторое время и весьма желал тем воспользоваться, чтоб привить сперва кому-нибудь, если можно сыскать таких же лет и сложения, как и ее императорское величество. Сын мой начал прививать оспу некоторым кадетам Морского корпуса. И хотя сначала оказывались обстоятельства прививателю несколько и неприятные, однако ж не видно было таких, кои бы хотя малейшую опасность от прививания оспы происходящую показывали. Между тем время, означенное для привития оспы ее императорскому величеству, приближилось, хотя еще и не было ни одного примера хорошего успеха. С крайним изумлением услышал я, что ее величество, не взирая на все мною сказанное, твердо предприяла исполнить свое намерение: и в самом деле 12 числа октября изволила мне приказать прийти во дворец в 10 часу ввечеру, где и привита была оспа ее величеству, и не примечено ни малейших знаков смущения. Сие действие содержано так тайно, что не было ни одного человека в городе, который бы хотя подозревать о сем начал. В понедельник поутру ее императорское величество изволила отбыть из города в Царское село, и я по высочайшему повелению туда поехал в тот же день.
Следующее описание содержит в себе достопамятнейшие примечания, во время болезни ее величества сделанные и сокращенные из обстоятельных повседневных о сем происшествии записок.
С восемь дней прежде привития оспы ее величество не изволила кушать мяса по вечерам, и в обед очень мало мяса кушала, да и то такого, которое легко желудок варит. В субботу 11 дня октября накануне привития оспы изволила принять 5 гран составленного ртутного порошка, который действовал по желанию.
Ночь следующую после привития почивала не очень хорошо, чувствовала боль летучую, так как бывает от простуды, и обращение крови в теле ускорилось. Обед в понедельник 13 октября был похлебка не очень крепкая, и то мало, вареной курицы немножко и несколько огородных овощей. После обеда почивала целый почти час, и сон сей весьма ободрил ее величество. Ввечеру была в хорошем состоянии и весела.
Во вторник 14 дня октября проводила ночь изрядно. В местах, где привита оспа, показались известные знаки заражения. Чувствовала невеликую боль под мышкою против самого того места, где ранка сделана для прививания оспы. Обед состоял из овсяной кашицы в похлебке без мяса. Ввечеру чувствовала дурноту в голове и в покоях казалось ей, что очень жарко, однако ж, выпивши стакан холодной воды, прошла и дурнота головная и чувствуемый жар. Ужин состоял в овсяной кашице.
В среду 15 дня октября почивала хорошо: дурноты головной не чувствовала и изволила говорить, что тягости в голове никакой нет. Боль под мышкою прошла, но в местах, где привита была оспа, больше рделось. Под вечер голова стала опять тяжела, но по некотором времени сделалось легче после прохаживания в холодном покое. Кушанье сего дни было такое же, какое и вчера.
В четверток 16 дня октября почивала хорошо. В голове во весь день по переменам тяжесть чувствовала, но притом в изрядном была состоянии и в расположении веселом. Ранки созревали, как надлежит. Идучи почивать, изволила принять 4 грана составного ртутного порошка, каков даван был и прежде. Пища сего дня совсем почти была такая же, как и вчера.
В пятницу 17 дня октября почивала ночью хорошо. Поутру приняла пол-унции Глауберовой слабительной соли, распущенной в теплой воде, что действовало по желанию, и день сей препроводила очень хорошо, но ввечеру в голове почувствовала беспокойство, руки и плечи немели и сон клонил. В обед покушала немного курицы с огородною овощью, по обыкновению. Ранки созревали гораздо приметно, и чрез увеличивательное стекло можно было ясно видеть и различать маленькие пупырышки.
В субботу 18 числа октября почивала ночью хорошо и думала поутру, что она совершенно здорова, но к полудню почувствовала дрожь, которой последовал жар лихорадочньй и беспокойство по всему телу, обращение же крови в теле гораздо ускорилось. Чувствовала также тягость и дурноту в голове, боль и онемение рук под мышкою и жаловалась спиною. Однако ж, проходившись в холодном покое, беспокойства в голове уменьшились. Кушать в сей день ее величеству не хотелось, и не кушала ничего, кроме немного овсяной кашицы в обед и в ужин. Руки в означенных выше местах еще больше рделись.
В воскресение 19 дня октября всю ночь дремала и засыпала, но сон много раз прерывался. Боль в голове и в спине продолжалась с лихорадкою. Несмотря на то, изволила встать с постели в обыкновенное время и прохаживаться в холодном покое, что много подало облегчения. Руки рделись гораздо больше, и ввечеру многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Чувствовала великую тягость и сон очень клонил, для того и изволила пойти прежде обыкновенного времени почивать. Кушать весь день нимало не хотелось, и не изволила кушать ничего, кроме немножко чаю, овсяной кашицы и воды, в которой варены были яблоки.
В понедельник 20 числа октября почивала ночью нарочито хорошо и испарина была великая. Тяжесть и дурноту в голове чувствовала, однако ж в гораздо меньшем степени против прежнего: жаловалась слабостью, однако ж лихорадка уменьшилась. Сего дня поутру изволила принять пол-унции Глауберовой соли, распущенной в теплой воде, что действовало посредственно и великое облегчение подало. После сего во весь тот день чувствовала под мышкою онемелость, спина и ноги болели, а голове было гораздо легче. Ввечеру все припадки приметно стали получше. У ранок на руках много пупырышков показалось, и вкруг больше прежнего разорделось, также и на лице один пупырышек, а на кисти руки два появились. Обращение крови стало тише, и лихорадка почти совсем прошла. Сего дня ее величеству кушать вовсе не хотелось, немножко только похлебки с курицею вареною и чаю покушала.
Во вторник 21 дня октября худо ночью почивала, однако ж поутру никакой боли не чувствовала. Несколько оспин на лице и на руках весьма хорошего рода высыпалось, и лихорадка совсем исчезла. Кушала сладко немного курицы вареной, и вообще сей день препроводила в хорошем состоянии.
В среду 22 числа октября почивала хорошо. Поутру ее величество была в весьма изрядном состоянии. Сего дня ездил я по высочайшему повелению в Санкт-Петербург посмотреть, каков в своем здравии его императорское высочество великий князь, который недомогал летучею оспою. Ввечеру по приезде моем уведомился я, что кушанье сего дня было такое же, какое и прежнего дня, и что весь день ее императорское величество препроводила хорошо. Много других оспин появилосъ, и оспа совсем налилася по желанию к великому удовольствию.
В четверток 23 октября почивала очень хорошо; а поутру жаловалась только горлом. Пища была такая же, какая и вчера. В пятницу 24 октября почивала хорошо, но все горлом жаловалася. После обеда клонил сон больше обыкновенного и горло пуще болеть начало.
Во все сие время ее императорское величество с приезда в Царское село, видя усердные желания многих господ, приезжавших в Царское село зрети лице своей самодержицы, всемилостивейше на то снисходя, изволила всякий день выходить из внутренних покоев к ним и препровождала вместе с ними время до 8 часов вечера. Но в сей вечер изволила пойти от них в 6 часов и жаловалася очень, что горло внутри болит, и железы челюстные и снаружи окрепли и опухли. Осмотрев горло, приметил я с правой стороны язычка на железке оспинку, которая по вероятности причиняла некоторую часть боли чувствуемой, но большая часть боли происходила от простуды. Сысканные щели в обивке из дерева, сделанной по стенам около постели, утвердили сие мнение.
Горло полоскала морсом смородинным, в теплой воде распущенным, что тот же час принесло облегчение. Оспины со дня на день созревали с желаемым успехом, и сие продолжалось все равным образом.
В субботу 25 октября почивала очень хорошо. Боль в горле переставала, также и окреплость желез умягчалась, и к вечеру некоторые оспины из первопоказавшихся начали цветом темнее становиться.
В воскресение 26 дня октября почивала ночь весьма хорошо, боль в горле больше не беспокоила, твердость желез чуть можно было чувствовать. К вечеру большая часть оспин на лице темнее цветом стали.
В понедельник 27 числа октября ее императорское величество ночь препроводила преизрядно, изволила кушать немного курицы в обед и безо всякого беспокойства весь день пробыла. Все оспины цвет свой переменили в темноватый.
Во вторник 28 дня октября, будучи в совершенно хорошем состоянии, изволила принять пол-унции Глауберовой соли, которая действовала по желанию. Тогда уже вся болезнь прошла. Ее величество изволила всякий день ездить в карете прогуливаться на чистый воздух и 1 числа ноября возвратиться в Санкт-Петербург в совершенном здравии к великой радости всего города. Ввечеру ко приехавшим во дворец господам изволила выходить и принять от дворянства поздравление.
N В. До самого того времени, как оспа стала высыпать, ее императорское величество всякий день изволила вне покоев на чистом воздухе прохаживаться пешком по два и до трех часов. Мороз в те дни был от 5 до 6 степеней на тепломере реомюровом. В покоях теплота не простиралась более как от 12 до 14 степеней того же тепломера.
источник