Секреты восточных мудрецов: причины болезней человека Каждому человеку известно, что гла.

Если есть подозрение на взлом Иногда мне пишут о подозрениях, что их аккаунт был взломан. 100% .

Elvis Presley » Suppose» Elvis Presley » Suppose». Одна знакомая призналась мне: » Слушаю эту пе.

ФРЭНК СИНАТРА В КИНО. Я люблю не только песни Синатры , но и его участие в кинофильмах. За сво.

Perry Como «And I Love You So» Perry Como «And I Love You So» Из диска CD «And I Love You So». Э.

• Настольные игры онлайнМы предлагаем Вам сразиться в любимые настольные игры со своими друзьями, не отходя от компьютера. У нас вы сможете поиграть в дурака, преферанс, тысячу, нарды, шахматы, шашки, крестики-нолики, точки,
• Photoshop onlineДля того чтоб отредактировать картинку совсем не обязательно иметь фотошоп на комьпьютере. Это можно сделать с помощью приложения online photoshop =)
• Я — фотографПлагин для публикации фотографий в дневнике пользователя. Минимальные системные требования: Internet Explorer 6, Fire Fox 1.5, Opera 9.5, Safari 3.1.1 со включенным JavaScript. Возможно это будет рабо
• Всегда под рукойаналогов нет ^_^ Позволяет вставить в профиль панель с произвольным Html-кодом. Можно разместить там банеры, счетчики и прочее
• ОткрыткиПерерожденный каталог открыток на все случаи жизни

• экология,проблемы,новости (36)
• IT (29)
• WEB — сайты (253)
• Архитектура,живопись,скульптура (1879)
• Зацепило,впечатлило (100)
• Здоровье,красота (438)
• психологические тесты (23)
• психология (27)
• Игры,досуг (308)
• Тесты развлекательные (38)
• Интернет (1082)
• Блоги (303)
• Искусство (2523)
• История (483)
• Мемуары,дневники (8)
• Кино,видео (583)
• компьютер,программы (165)
• Космос (45)
• Кошки (457)
• Кулинария (285)
• кулинарные рецепты (80)
• продукты питания (62)
• Культура (1269)
• ЛиРу,дневники,оформление (576)
• Литература (134)
• Любимое (104)
• Мистика,непознанное (173)
• Музыка,аудио (498)
• Наука,открытия (291)
• Новости (395)
• Общество,политика (372)
• Памятные даты (62)
• Полезное в быту (427)
• Почитать,посмотреть (58)
• Поэзия (112)
• Геворг Эмин (1)
• Праздники,поздравления (87)
• Предметы быта (75)
• Природа,животные (1781)
• Притчи,мудрое (78)
• Путешествия (372)
• Разное (471)
• Религия,мифология (174)
• Россия (248)
• История (75)
• Связь (19)
• Мобильная связь (3)
• Телефоны (10)
• Спорт (57)
• Средства масовой информации (22)
• Газеты,периодика (7)
• Телевидение (11)
• Страны, Города (1364)
• техника (37)
• технологии (71)
• Фольклор (22)
• Фотографии (2345)
• фракталы (16)
• Франция,Париж (219)
• Шоу-бизнес (17)
• этнография (19)
• этнография (1)
• Юмор,сатира (281)

Прекращение вакцинации против натуральной оспы могло спровоцировать рост заражений ВИЧ-инфекцией. По мнению иммунологов, вакцина против оспы понижала вероятность проникновения в клетки вируса иммунодефицита.

Авторы исследования, американские ученые из Университета Калифорнии и еще нескольких научных центров, описали на страницах журнала результаты экспериментов на культуре клеток, взятых у людей, прошедших вакцинацию. Исследователи обнаружили, что в клетках людей, ранее привитых от оспы, ВИЧ размножался медленнее, чем в таких же клетках у людей, не проходивших вакцинацию.

Не следует, впрочем, считать, что вакцина от оспы защищает от ВИЧ, и немедленно бежать делать прививку: ученые подчеркивают, что эксперимент проведен на культуре клеток, а не на целом организме и пятикратное снижение скорости распространения вируса получено не для любой разновидности ВИЧ, а только для определенных штаммов. Эти штаммы довольно распространенные и играют важную роль в развитии эпидемии, но далеко не единственные. Да и замедление распространения вируса впятеро все-таки неравносильно его полному уничтожению.

Другое дело, что вплоть до 1970-х годов, когда прививки от оспы ставились массово, риск заражения мог быть меньше, и долгое время вирус просто не мог выйти за пределы ограниченной территории в Центральной Африке. Даже сейчас вероятность передачи ВИЧ при сексуальных контактах не превышает десятых долей процента и снижение этой величины в несколько раз вкупе со слабым развитием транспорта вполне могло не дать разгуляться пандемии.

Сейчас, когда число носителей вируса составляет около 40 млн человек во всем мире, рассчитывать на искоренение ВИЧ не приходится, даже если результаты предварительных экспериментов полностью подтвердятся. Но любой мало-мальски перспективный подход к снижению риска передачи вируса, безусловно, заслуживает рассмотрения.

Ключевую роль в потенциальном защитном механизме играют рецепторы типа CCR5 – белковые молекулы, расположенные внутри клеточной мембраны. Именно с этими молекулами взаимодействует ВИЧ при проникновению в клетку, и вирусологам известно, что люди с мутантной формой CCR5-рецепторов для ВИЧ уязвимы в гораздо меньшей степени.

CCR5 – не единственная молекула, которой пользуется вирус для попадания в клетки. Столь же важны рецепторы класса CD4. Проводя аналогию, можно сравнить рецепторы с «окнами» и «дверьми» клетки. Злоумышленники проникают как через двери, так и через окна, поэтому установка ударопрочных стекол или надежных замков по отдельности лишь снижает, но не сводит на нет риск кражи.

Кстати, аналогия между рецепторами и окнами примечательна еще и тем, что рецепторы нужны самой клетке для избирательного взаимодействия с другими клетками.

Функционирование клеточной мембраны. Во второй половине фильма показаны рецепторы, реагирующие с внешними молекулами.

Вирус же vaccinia, который и является основой вакцины (сходство в названиях не случайно, вирус назван именно за свою благородную функцию) от натуральной оспы, может менять экспрессию гена CCR5. Это означает, что ген, отвечающий за синтез белков рецептора, может «выключаться», и со временем у привитого пациента CCR5 рецепторы просто исчезают.

Как именно это происходит, насколько долго длится эффект (ученые вели опыты на клетках от людей, привитых за три и шесть месяцев до эксперимента) и можно ли его еще и усилить, пока неясно. Но очевидно то, что прививки от оспы достаточно безопасны для массового применения: их в свое время делали каждому ребенку на планете, и у многих на плече остался крохотный шрам.

Лишь в 1980-х, когда оспа исчезла с лица Земли и осталась только в нескольких микробиологических лабораториях, от прививок отказались, так как риск побочных последствий стал многократно превышать риск заражения оспой как таковой. Но если будет доказано, что прививки от оспы помогают и против ВИЧ (пусть даже не абсолютно), к осповакцинации вернуться будет несложно.

источник

СТАТЬЯ:
http://uznaipravdu.ru/forum/viewtopic.php?t=798 — Вакцина против оспы вызывает СПИД

Вакцина против оспы вызывает СПИД

«Утечка информации», более того, эта информация в западных СМИ не повторялась и не опровергалась, — от 11 мая 1987 года в «Лондон Таймс», статья называлась весьма зазеркально Smallpox Vaccine Triggered AIDS Virus. — «Вакцина против оспы активизирует вирус СПИДА».
На самом деле статья старалась придумать объяснение убийственному факту, что, оказывается, именно после проведения ВОЗ «кампании по искорению оспы» путём вакцинации, — в Африке, вдруг, на ровном месте, возник этот косящий всё СПИД, которого там никогда и впомин не было никакого СПИДА. А теперь гляньте на эмблему ВОЗ со змеем:

— Так вы знаете, как выкрутился ВОЗ? Вот именно этим утверждением, что, дескать, вакцина против оспы активировала вирус СПИДА, а дальше во всём виноват, дескать, маленький, которого не видно, вирус, а они тут ни причём. Представитель ВОЗ тогда заявил:»теперь я верю, что «теория вируса оспы», объясняет взрыв СПИДА в Африке». То есть это официальное признание представителя ВОЗ, что смертельная эпидемия в Африке возникла именно после вакцинационной обработки командами ВОЗ населения Африки.

Более того, Бразилия — единственная страна в Южной Америке имеет СПИД, и это единственная страна Южной Америки, в которой командами ВОЗ тоже проводилась вакцинация против оспы. А вы знаете как СПИД косит Африку? Там, типа, многие десятки миллионов уже умерли и 1/3 Африки болеет, то есть подыхает, от СПИДА. Так кто этот биологический геноцид Африке устроил, выясняется? — ВОЗ! — Всемирная Организация здравоохранения. Которая вроде как призвана в нашем Зазеркалье болезни предотвращать.

То есть весь этот ужасный СПИД, который косит в Африке и Бразилии десятки миллионов людей, был вызван командами вакцинаторов ВОЗа. Весь мир, дескать, теперь собирает деньги жертвам СПИДА, разные Полы Макартни дают концерты, а деньги, якобы, перечисляются жертвам СПИДА, а на чей счёт это всё перечисляется и куда на самом деле уходят деньги — неизвестно, потому что хотя, якобы, «помощи» всё больше, СПИДА тоже всё больше и больше.

Так вот, я ещё достал одну кассету с «самиздатовскими» лекциями в США, так вот там на записи одной конференции говорилось африканскими делегатами, что когда в Африке в какой либо район приезжают вакцинаторы ВОЗ то, оказывается, мы то тут не знаем ничего, матери прячут своих детей, потому что матери знают, что ПОСЛЕ вакцинаций дети тяжело заболевают и умирают. Проверено жизнью.

Статистика в полном смысле этого слова убийственная — только там, где проводилась вакцинация ВОЗом — только там заболевают СПИДОМ и другими неизвестными и странными болезнями. Доходит до смешного на Гаити — вакцинирована ВОЗом только половина острова, так именно только эта половина и болеет СПИДОМ!

Оказывается, когда данные об этом стали просачиваться ещё в 1980-е годы, то ВОЗ для отвода глаз была создана группа независимых исследователей, которая была послана в Африку проверить, если связь между вакцинацией и СПИДОм. Группа работала несколько лет и представила результаты, что связь распространения СПИДА прямая и железная именно с вакцинаторами ВОЗ. Исследователи попались честные. Сответственно Шнобелевскую премию им не дали. ВОЗ их выгнал и результаты положил под сукно, но вот вышеуказанная статья в Лондон Таймс и просочилась.

Более того оказывается, в Нью-Йорке и других больших городах США тоже не было СПИДА до кампании вакцинации новой прививкой против Гепатита В! Только после вакцинации новой вакциной против гепатита В, а до этого население США вообще не вакцинировали против гепатита, в США началась широкомасштабная эпидемия СПИДА!

НО! Вакцинация как оружие массового поражения тем и гениальна, что для прививки разных групп населения вы можете использовать разные серии ампул и вручать командам вакцинаторов РАЗНЫЕ СЕРИИИ АМПУЛ. Сами вакцинаторы, конечно не знают, ЧТО (?) находится вампулах? Сказали, якобы, «вакцина от гепатита В» — и делают. , зарплату получают хорошую.

Я сам, когда поступал в США в резидентуру по хирургии, ещё сам был зомбирован, и провакцинировался вакциной от гепатита Б. Но я то был врачом и вакцинировался в специальной поликлинике для сотрудников. Здоровья конечно не прибавилось, но и хуже не стало; и потом я, как вы знаете, из книги «Как вернуться к жизни» , капитально дезинтоксицировался.

А один делегат из Африки сказал на конференции, что его провакакцинировали и он сразу перестал двигаться, долго болел, и ещё с остаточными явлениями приехал на конференцию живым свидетельством. И это взрослые еле выживают! А дети в Африке от вакцин мрут как мухи. Вот почему африканские гойки прячут своих детей от вакцинаторов ВОЗ. И у вас другого выбора нет. Русские на западе считаются за белых негров. Так что объективно больших кретинов, кроме западофилов и низкопоклоников перед Западом, в России нет, потому что любовь тут неразделённая.

Причём учтите, новорождённых везде вакцинируют не спрашивая родителей. Давно уже пора рожать в поле. Вакцина — это избирательное биологическое оружие. Одному контингету можно сделать из ампул одной серии, другим можно сделать из ампул другой серии!

Вот мне народ подбросил ещё подборки на русском языке по СПИДУ.

«ВИЧ-СПИД»:
виртуальный вирус или провокация века:
http://elinahealthandbeauty.com/aids.htm

«СПИДа нет: люди умирают совсем по другим причинам»
http://analysisclub.ru/index.php?page=miscell&ar.

«Ложь и правда о СПИД» http://virtu-virus.narod.ru/

«Ересь под названием СПИД и Новые Епископы»
http://un-people.narod.ru/ludi/stat/aids.htm

Обязательно читайте. Эксклюзивное интервью Элени Пападопулос-Элеопулос /Eleni Papadopulos-Eleopulos/, данное Кристин Джонсон /Christine Johnson/ Элени Пападопулос-Элеопулос — биофизик и лидер группы ВИЧ/СПИД-ученых из г. Перта /Perth/ в Западной Австралии.:
http://virtu-virus.narod.ru/aids_article_Papadopulos.

«ВИРУСА СПИДа НЕ СУЩЕСТВУЕТ! СПИД — МИСТИФИКАЦИЯ МИРОВОГО МАСШТАБА?» http://liveinternet.ru/community/811999/post46847530/

«И я вам как врач, — говорит автор данной статьи, — уже всё сказал из первых рук. Только вот проанализирую дополнительно вышеуказанные заголовки. Они не совсем корректны, поэтому людей можно запутать. Но не корректны только заголовки, а не суть.»

источник

Что такое вакцина? Правда ли, что прививки могут повлечь за собой серьёзные побочные эффекты? Можно ли делать прививку, если у тебя ВИЧ? Отвечаем на эти и другие важные вопросы о вакцинах.

Иммунизация (или вакцинация) необходима для профилактики болезней: ветряной оспы, гриппа, полиомиелита и других заболеваний. Вакцины вводятся в организм подкожно, перорально или интраназально.

Когда человек получает вакцину, его иммунная система вырабатывает антитела, чтобы в будущем защитить организм от инфекции.

ВИЧ может ослабить иммунную систему и осложнить борьбу с инфекциями. Поэтому людям, живущим с ВИЧ, рекомендовано соблюдать график вакцинации.

Вакцины предотвращают эпидемии: «чёрную» оспу, например, удалось победить только благодаря всеобщей иммунизации. Чем больше людей получают прививки, тем меньше шансов на вспышку заболевания.

Пневмококковая (против пневмонии).

Против столбняка, дифтерии и коклюша (АКДС) – вводится однократно, в детском возрасте. Каждые 10 лет рекомендуется повторять вакцину против столбняка и дифтерии (АДС).

Против вируса папилломы человека (ВПЧ) (людям в возрасте до 26 лет).

Другие вакцины могут быть рекомендованы ВИЧ-положительному человеку в зависимости от возраста, предыдущих прививок, факторов риска конкретного заболевания или особенностей, связанных с ВИЧ. Поговорите со своим врачом о том, какие вакцины рекомендованы лично вам.

Есть два основных типа вакцин:

Живые ослабленные вакцины – содержат ослабленный, но живой вид болезнетворного микроорганизма. Такую вакцину можно сравнить с «демо-версией» настоящего вируса или бактерии. Благодаря иммунизации, в организме вырабатываются антитела, которые в будущем смогут уничтожить возбудитель болезни.

Инактивированные вакцины – сделаны из «мертвых» микроорганизмов, поэтому для выработки иммунитета требуются большие дозы такой вакцины, многократное применение и введение веществ-помощников (так называемые адъюванты, способны усилить защитную реакцию организма).

Вакцина от одной и той же болезни может быть как живой, так и мёртвой (пример – прививка от полиомиелита). В целях безопасности, люди с ВИЧ должны получать инактивированные вакцины, чтобы избежать даже минимального шанса получить болезнь.

Но некоторые вакцины доступны только в «живом» виде (к примеру, вакцина против ветряной оспы и опоясывающего лишая). В определенных ситуациях они могут быть рекомендованы для людей, живущих с ВИЧ.

Да. ВИЧ может ослабить иммунный ответ вашего организма на вакцину, то есть сделать прививку менее эффективной. Кроме того, стимулируя иммунную систему, вакцины могут вызвать временный рост вирусной нагрузки.

Антиретровирусные препараты (АРТ) подавляют размножение вируса и позволяют иммунитету восстановиться. Если человеку недавно поставили диагноз ВИЧ, возникает вопрос, стоит ли делать прививки до начала приёма АРТ. Но каждый случай индивидуален, этот вопрос стоит обсудить с лечащим врачом.

Любая вакцина может вызвать побочные эффекты. Как правило, они незначительны (болезненность в месте инъекции или субфебрильная температура) и проходят в течение нескольких дней.

Тяжелые реакции на вакцины редки. Перед вакцинацией поговорите со своим врачом о преимуществах и рисках вакцины и возможных побочных эффектах.

Если вы планируете поездку, вам могут понадобиться прививки против ряда болезней: желтой лихорадки, бешенства, клещевого энцефалита или брюшного тифа.

Если у вас ВИЧ, поговорите со своим врачом о вакцинах, которые вам можно сделать до путешествия.

Если требуется иммунизация и доступна только живая ослабленная вакцина, узнайте, насколько высоки потенциальные риски и не превышают ли они потенциальную защиту.

Если вы начали проходить терапию, но число лимфоцитов CD4+ менее 200 клеток, ваш лечащий врач может рекомендовать отложить поездку, пока АРТ не подействует и иммунная система не восстановится.

Нет. За прошедшие десятилетия учёные несколько раз пытались разработать подобную вакцину, но иммунный ответ был слишком слаб, чтобы подавить размножение ВИЧ. Но разработки в этой сфере продолжаются. О текущей ситуации вы можете узнать из материала СПИД.ЦЕНТРа.

источник

Автор: Михаил Васильевич Супотницкий.

Об авторе : Михаил Васильевич Супотницкий — кандидат биологических наук.

После «Списока использованных источников» приведены ссылки на труды ученых XIX и начала ХХ столетия, подвергавших резкой критике массовые противооспенные вакцинации, и статья «О пользе опыта борьбы с натуральной оспой для борьбы с пандемией ВИЧ/СПИДа» — это подготовленное мной конспективное изложение одной из глав книги историка медицины д. м. н. А. Г. Котока «Беспощадная вакцинация» (2004).

ВИЧ/СПИД-пандемия обнаружена в 1981 г. на пике уверенности человека в собственном могуществе в борьбе с возбудителями опасных инфекционных болезней. Только год назад Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) торжественно рапортовала о глобальном искоренении древнего бича человечества — натуральной оспы. Поэтому общая доминанта ученых того времени заключалась в том, что наука с новым вызовом природы справится, ведь мы уже накопили опыт разработки вакцин, у нас в руках технологии генной инженерии, опыт массовых вакцинаций и пр. и пр. Вопреки всем этим ожиданиям ВИЧ-вакцина так и не создана по сей день. Правда, сомнений в возможности ее создания в отечественной литературе я пока не читал. Наоборот: «Мы все знаем о СПИДе, дайте нам денег и мы создадим ВИЧ-вакцину» — требуют ученые. Далее обычно следует заявление, что этой вакциной они покончат с пандемией СПИДа «как когда-то с натуральной оспой» (см., например, труд Воробьева А. А., 2003). То, что академик РАМН придерживался такой позиции понятно. Пик его деятельности пришелся как раз на то время, когда массовыми вакцинациями пытались решать все эпидемические проблемы и при этом не отвечали за здоровье вакцинированных людей. Но, на мой взгляд, любопытно еще и другое — когда обсуждаешь проблему борьбы с пандемией ВИЧ/СПИДа с молодыми учеными и врачами, то сразу выясняешь, что и их представления о перспективе борьбы с этой пандемией не выходят за рамки массовых вакцинаций. Увы, нашим молодым коллегам не свойственно бунтарство в науке даже при столь низком денежном содержании. Поэтому давайте сами попытаемся понять эти два феномена — почему не удается в течение 25 лет создать ВИЧ-вакцину; и почему вера в нее стала уже частью менталитета современного российского ученого с медицинским образованием.

Раз в медицинских кругах существует твердая уверенность в том, что с ВИЧ/СПИД-пандемией можно покончить вакцинацией, «как когда-то с натуральной оспой», то сначала мы сравним инфекционные процессы, вызываемые ВИЧ (вирус иммунодефицита человека) и вирусом натуральной оспы (ВНО) по крайней мере, в той их части, когда на проникший в организм человека вирус еще могут влиять иммунные ответы, инициированные предшествующей вакцинацией. Затем мы сопоставим антигенные детерминанты этих вирусов, рассматриваемые учеными как пригодные для конструирования вакцин, и иммунные ответы на них. Кратко разберем, как эти ответы влияют на течение эпидемических процессов, вызванных ВИЧ и ВНО. После чего вернемся к опыту борьбы с натуральной оспой и посмотрим, насколько он применим для противодействия ВИЧ/СПИД-пандемии. Далее попробуем выявить тупики, образовавшиеся в представлениях об инфекционных и эпидемических процессах; и проанализируем наиболее распространенные учебные пособия, используемые для подготовки российских врачей, т.е. попытаемся взглянуть на рассматриваемые в статье феномены взаимодействия ВИЧ с клетками иммунной системы человека глазами врача, получившего образование в российской высшей школе.

Начальные взаимоотношения вирусов со своими хозяевами предопределяют дальнейшее течение инфекционного и, соответственно, эпидемического процесса.

Вирус натуральной оспы . ВНО относится к громадному семейству ортопоксвирусов, представители которого вызывают инфекционные процессы практически у всех позвоночных организмов (Маренникова С.С., Щелкунов С.Н., 1998). ВНО среди людей распространяется воздушно-капельным путем. В организме человека он предварительно накапливается в альвеолярных макрофагах, затем по лимфатическим путям проникает в лимфатические узлы, где происходит его репликация. Ортопоксвирусы в отношении фагоцитирующих клеток ведут себя как паразитические организмы и используют их для своего размножения. Разрушившиеся фагоцитирующие клетки становятся источником вируса, а через 2—3 суток его обнаруживают уже в крови (первичная виремия), костном мозге, печени и селезенке.

В пробах крови больного натуральной оспой в этот период инфекционного процесса можно обнаружить как инфицированные, так и не инфицированные лейкоциты, но в основном репликация ВНО происходит в моноцитах/макрофагах. Лимфоциты остаются неинфицированными , они сохраняют свою функцию, хотя при этом и наблюдается выраженная лимфопения. Вирус распространяется из лимфатических узлов фагоцитирующими клетками крови по внутренним органам через выносящие (эфферентные) лимфатические сосуды. Затем вирус проникает в эпителий кожи и слизистых, где начинается его репликация. Появляются энантемы и экзантемы, инфицирование которых вторичной микрофлорой определяет эволюцию кожных элементов из везикул в пустулы. Количество вируса через 4—5 суток уже превышает емкость ретикуло-эндотелиальной системы, и он вновь проникает в кровяное русло (рис. 1).

Процесс осуществляется благодаря макрофагам. Вирус ведет себя как их паразит, и быстро размножается. Он не поддерживается в макрофагах в качестве эндосимбионта, а активно их разрушает, затем попадает в кровь, где «встречается» со специфическими антителами.

Вторичная виремия обычно соответствует началу клинической манифестации болезни. Специфические антитела выявляются в крови на седьмые сутки после инфицирования, и их максимальный уровень достигается на 14 сутки. Уже на 10-е сутки болезни заразность больного для окружающих резко снижается. Через 4 недели от начала болезни вирус невозможно выделить из отделяемого носоглотки и из мочи реконвалесцента. У выживших людей развивается стерильный иммунитет. Более подробно о патогенезе ВНО см. в работах Esteban D. J., Buller R. M., 2005; McFadden G., 2004; Маренниковой С. С., Щелкунова С. Н., 1998; Mark R. L. et al., 1991.

Способность к паразитическому размножению в макрофагах имеет однозначное значение для оценки патогенности ортопоксвирусов. Например, LD 50 вируса эктромелии с инактивированным геном р28, ответственным за его репликацию в фагоцитирующих клетках, увеличивается, по крайней мере, в 10 6 раз, а вирусная нагрузка в печени и селезенке дефектного штамма вируса в 1000 раз меньше, чем у исходного (Senkevich T. G. еt al., 1994).

Интенсивная репликация ВНО в макрофагах сопровождается явлением, которое из-за его неблагоприятного исхода, назвали «цитокиновым штормом» («cytokine storm»). Оно проявляется каскадной активацией и выбросом инфицированными макрофагами значительных количеств различных лимфокинов (monocyte chemoattractant protein 1, macrophage inflammatory protein 1бета, IFN-гамма, IL-6 и др.) и развитием клиники токсемии и шока, приводящих больного к смерти (Jahrling P. B. et al., 2004).

По данным R. Xu et al. (2004), для освобождения организма от ортопоксвирусов, необходимо участие в иммунных ответах CD 4 + T -клеток — субпопуляция Т-клеток, оказывающая помощь В-клеткам в продукции специфических антител; и MHC класса II — эти молекулы локализованы на поверхности макрофагов и обеспечивают включение в иммунный ответ CD4 T-клеток. В ответах на острую инфекцию, вирусоспецифические антитела наиболее эффективно освобождают организм от вируса. Вирус разрушается по различным механизмам, предполагающим участие таких антител. Во-первых , антитела могут непосредственно связывать вирус, вызывая его агрегацию и препятствуя адсорбции и интернализации в клетках. Во-вторых , они могут связывать вирус, вызывая его разрушение с помощью комплемента или опсонизации, а затем посредством фагоцитоза. Антитела могут связывать инфицированные клетки хозяина, вызывая цитотоксические реакции со стороны клеток-киллеров и др.

Информацию о важной роли гуморального звена иммунитета в патогенезе ВНО можно найти и в старых работах. По данным A. Downie et al. (1958), геморрагическая форма натуральной оспы с летальным исходом развивалась у людей с врожденными дефектами иммунной системы, проявившимися отсутствием антител в ответ на вакцинацию против натуральной оспы. При инфицировании таких больных ВНО, у них развивалась выраженная виремия, вирус в высоких титрах обнаруживали в фарингеальном тракте.

Вирус иммунодефицита человека. ВИЧ принадлежит к семейству ретровирусов (Retroviridae) — сложных РНК-геномных вирусов, образующих с помощью обратной транскриптазы ДНК-копию генома. Для включения вируса в это семейство обязательны следующие признаки:

1) наличие липидной оболочки и сердцевины (core) и характерная морфология, на основании которой их делят на типы В, С и D;

2) наличие обратной транскриптазы внутри вириона;

3) геном в виде однонитевой линейной РНК, которая образует комплекс, состоящий из двух идентичных субъединиц (т.е. они представляют собой диплоидные организмы, каждый их вирион содержит две идентичные цепи РНК размером от 8 тыс. до 10 тыс. нуклеотидов, соединенные вблизи своих 5 ‘ -концов);

4) репликация через стадию образования двунитевого ДНК-провируса, соответствующего по длине одной из субъединиц геномной РНК;

5) интеграция ДНК-провируса с клеточным геномом и осуществление транскрипции клеточной РНК-полимеразой (после интеграции ретровирусная ДНК реплицируется как часть клеточной ДНК), созревание вириона путем почкования на клеточных мембранах (Альштейн А.Д., 1982).

ВИЧ — экзогенный ретровирус, т.е. он способен размножаться в клетке с формированием инфекционной частицы и передаваться как между клетками, так и многоклеточными хозяевами. Однако в отличие от ВНО, он не представляет для клетки что-то новое. Геном человека на 45 % состоит из ретроэлементов (эндогенных ретровирусов, ретротранспозонов и их производных), кодирующих обратную транскриптазу и перемещаются по геному через образование РНК-транскрипта. Более подробно об эндогенных ретроэлементах см. в работе N. Bannert и R. Kurth (2004). По приведенным ими данным получается, что структуры подобные ВИЧ, и есть геном человека.

В организм человека ВИЧ попадает как эволюционно сложившимися путями для передачи ретровирусов — половым (т. е. через слизистую оболочку полового пути) и через плаценту от матери к плоду; так и артификационными (искусственными) путями , не встречающимися при естественном распространении ретровирусов — через кровь ВИЧ-инфицированых людей и посредством инъекций ВИЧ-инфицированных наркотиков. В отличие от ВНО, ВИЧ распространяется по организму человека не только фагоцитирующими клетками, но Т- и В-клетками, тромбоцитами и эритроцитами (Horakova E. et al., 2004).

Другие принципиально важные отличия ВИЧ-инфекции от натуральной оспы включают участие в процессе генерализации ВИЧ клеток иммунной системы, отвечающих за Т- и В-клеточные ответы, ВИЧ-специфических антител и факторов, традиционно относимых учеными к системе врожденного иммунитета (innate immune system; см. ниже). Продолжительность самого процесса генерализации ВИЧ ограничена не ответными реакциями иммунной системы (как при генерализации ВНО), а продолжительностью жизни инфицированного человека. Стерильного иммунитета при ВИЧ-инфекции никогда не наступает. Во-первых , ВИЧ постоянно поддерживается и реплицируется в фагоцитирующих клетках (Trujillo R. et al., 2007). Во-вторых , отдельные активированные инфицированные Т-клетки «переживают» инфекцию и становятся длительно живущими латентными носителями вируса. Их реактивация дефектными частицами ВИЧ и другими факторами вновь приводит к активной репликации вируса (Finzi D. еt al., 2006).

И, наконец, иммунная система человека сама поддерживает существование способных к инфекции вирионов ВИЧ посредством системы белков AID / APOBEC Т-хелперов и макрофагов, в чем ее никак не заподозришь при натуральной оспе. Ген APOBEC 3 G (apolipoprotein B mRNA-editing enzyme, catalytic polypeptide-like 3G) кодирует белок, который упаковывается в ретровирусные частицы, где дезаминирует цитозин на урацил в минус цепи вирусной ДНК в процессе обратной транскрипции. В результате чего в плюс цепи кДНК гуанозин заменяется аденином и репликация ВИЧ останавливается. Этот механизм распространяется только на ВИЧ, лишенные гена белка Vif (фактор инфекционности вируса), и не влияет на продукцию вируса с полноценным Vif. Ген APOBEC 3G функционирует одинаковым образом как в Т-клетках-хелперах, так и в макрофагах (Conticello S. G. et. al., 2005; Wahl S. et al., 2006; Cullen B. G., 2006). По своей сути этот странный механизм компенсирует ошибки в гене vif , допущенные обратной транскриптазой при синтезе ДНК на матрице РНК.

Теперь более внимательно присмотримся к взаимоотношениям ВИЧ с макрофагами. В отличие о ВНО, ВИЧ поражает различные клетки человека, но два типа являются критическими для развития ВИЧ-инфекции — это T-лимфоциты-хелперы и макрофаги. ВИЧ избирательно поражает именно специфичные к ВИЧ Т-хелперы. Такие клетки у инфицированных ВИЧ индивидуумов на всех стадиях болезни содержат больше ДНК ВИЧ, чем CD4 + T-клетки с другой специфичностью (Douek D. C. et al., 2002 ). Если Т-хелперы постепенно устраняются из крови самим вирусом, то макрофаги, наоборот, приобретают устойчивость к апоптозу и используются ВИЧ до самой гибели больного СПИДом. Еще в 1994 г. Stevenson M. и Gendelman H. E. пришли к выводу, что именно макрофаги играют центральную роль в прогрессировании ВИЧ-инфекции (рис. 2).

Вирус приникает в организм человека как в составе макрофагов, так и с тканевыми жидкостями в виде свободных частиц. В начальном периоде инфекции ВИЧ не разрушает макрофаги и поддерживается у части из них в качестве эндосимбионта. Макрофаги распространяют ВИЧ по тканям и органам. От моноцитов вирус передается к взаимодействующим с ними Т-хелперами. В этом процессе Т-хелперы активируются через представление антигена главным комплексом гистосовместимости макрофагов, но постепенно их функция ослабевает и макрофаги выходят из под «контроля» Т- и В-клеточной системы иммунитета (Stevenson M., Gendelman H.E., 1994).

Поведение макрофагов, вышедших из под контроля Т- и В-клеточной системы иммунитета, мало похоже на то, что приписывается им учебниками по иммунологии и представлениям о фагоцитозе, сложившимся еще со времен И. И. Мечникова. Трафаретным является представление о том, что макрофаги относятся к системе врожденного иммунитета, и основное их предназначение — удаление из крови микроорганизмов, опухолевых клеток, иммунных комплексов, презентация антигенов лимфоцитам и т.п. (см., например, работы Б. И. Кузника, 2004; А. С. Ройта с соавт., 2000; В. Г. Галактионова, 1998; Воробьева с соавт., 1994). Приведенные выше данные показывают активное участие макрофагов в поддержании и распространении ВИЧ в организме человека, но никак не «удаление» ВИЧ из организма человека. А так как макрофаги и другие фагоцитирующие клетки позвоночных — это эволюционные потомки простейших одноклеточных организмов, существовавших еще до образования многоклеточной жизни (Купер Э., 1980), то можно предположить, что их отношения с ретровирусами сложились еще в архее (более подробно см. в моей монографии: Супотницкий М. В., 2007).

В плане развития работ по установлению природного резервуара ВИЧ, интерес представляет еще и взаимодействие ВИЧ с макрофагами не только посредством хемокиновых рецепторов, но и маннозных, что более характерно для взаимоотношений паразитов почвенных и водных простейших со своими хозяевами (Allen P. G., Dawidowicz E. A., 1990; Zhantao Yang et al., 1997). Причем в последнем случае он ведет себя как эндосимбионт, т. е. не интегрируется с геномом макрофага и не реплицируется (рис. 3).

Неинфекционный путь HIV -1 ( правая схема ) — в присутствии маннозного рецептора (MR), богатые маннозой карбонгидраты gp 120 инициируют проникновение вируса в макрофаг. Этот путь проявляет себя презентацией антигенов вируса через CD 1 b -антиген, и индуцирует клеточное звено иммунитета.

Инфекционный путь HIV -1 ( левая схема ) регулируется через протеин/протеиновое взаимодействие между gp120 ВИЧ-1 и клеточными белковыми рецепторами, сгруппированными с корецепторами.

По данным S. Wahl et al. (2006), клеточная поверхность и внутриклеточные механизмы макрофагов оказались весьма эффективными для поддержания ретровирусов на всех этапах их жизненного цикла. И хотя многие из них «подражают» таковым у CD4 + T-клеток, этими авторами получены доказательства существования у макрофагов хорошо отлаженных индивидуальных механизмов, позволяющих ВИЧ более эффективно колонизировать макрофаги, чем Т-клетки-хелперы. Например, в дополнение к хемокиновому рецептору CD4 и корецептору CCR5 Т-клеток-хэлперов, наружная мембрана макрофагов содержит белок аннексин II (annexin II), облегчающий ранние этапы проникновения ВИЧ в клетку. Связывание ВИЧ с макрофагами осуществляется более просто, чем с Т-клетками-хэлперами, так как для этого он может использовать значительно большее количество поверхностных молекул клетки, а не только рецептор CD4 (рис. 4).

В дополнение к каноническим рецепторным структурам типа CD4 и CCR5/CXCR4 (имеющимся у Т-хелперов), мембрана макрофага имеет дополнительные молекулярные структуры, позволяющие вирусу эффективно узнавать макрофаг, присоединяться к его наружной поверхности и проникать во внутрь клетки. Они играют важную роль в сигнальных клеточных актах, лежащих в основе жизненного цикла вируса. Взаимодействие гликопротеина gp120 ВИЧ с CCR5 приводит к сигнальной трансдукции, активирующей PI-3K (PI — ингибитор протеазы). PI-3K, в свою очередь, активирует серин/треонин протеин киназу (serine/threonine protein kinase, AKT). Далее запускается каскад реакций фосфорилирования, формирующих связи между транскрипционными актами. Аннексин (annexin II, Ann II) — это кальцийсвязывающий белок [calcium (Ca ++ )-binding protein], он взаимодействует с фосфатидилсерином (phosphatidylserine) Env ВИЧ, участвует в актин-цитоскелетных перестановках (actin cytoskeletal rearrangement) и в транспорте вируса во внутрь макрофага. Актин и аннексин II «вовлекают» вирус в эндосомальный компартамен, где он чувствует себя «как дома». В «узнавании» ВИЧ также участвуют манозный рецептор макрофага (macrophage mannose receptors, MMR; см. рис. 3), gp340, CD63, галактозилцереброзид (galactosylcerebroside, GalCer) и синдекан (syndecan, Syn).

Точечные линии относятся к путям, предполагаемым для Т-клеток. Pyk2 (proline-rich tyrosine kinase-2) — пролин-обогащенная тирозин киназа-2; SAPK (stress-activated protein kinase) — стресс-активированная протеин киназа (Wahl S. et al., 2006).

Среди компонентов мембраны макрофагов в качестве кандидатов в кофакторы, позволяющих gp120 или gp41 ВИЧ взаимодействовать с этими клетками, помимо маннозных рецепторов, уже описаны протеогликаны гепарин-сульфата (heparan sulfate proteoglycans), такие как синдекан (syndecan); цистеин-богатый рецептор-мусорщик (cysteine-rich scavenger receptor), gp340; эластаза лейкоцитов человека (human leukocyte elastase), локализованная на клеточной поверхности и др.

В зависимости от обстоятельств каждая из этих молекул (вместе или по отдельности с другими), может присоединять и концентрировать ВИЧ на поверхности макрофага, обеспечивать ему слияние с клеточной мембраной и/или влиять на его внутриклеточное «благополучие» посредством сигнальной трансдукции. S. Wahl et al. (2006), исследовавшие возможные клеточные механизмы торможения репликации ВИЧ, которые могли бы рассматриваться как «защищающие клетку от вируса», не нашли убедительных доказательств их наличия.

В отличие от ВНО, ВИЧ не разрушает макрофаг, а использует его для длительного существования в макроорганизме. После взаимодействия с макрофагом, он индуцирует сигнально-трандукционные акты, приводящие к транскрипции генов хозяина. Эти ответы, как правило, скоротечные и клетка возвращается к покоящемуся фенотипу («resting» phenotype) в течение 24–48 часов. Если взаимоотношения ВИЧ с макрофагом начали складываться по инфекционному пути (см. рис. 3), то в этих временных пределах вирус начинает свой жизненный цикл. Между 5 и 10 сутками после инфицирования макрофага, начинается активная продукция ВИЧ. Ее максимум достигается на 14 сутки (для сравнения — у человека, инфицированного ВНО, к этому времени уже развивается стерильный иммунитет). В макрофаге у ВИЧ экспрессируются гены, важные не только для его собственной репликации, но и способны эффективно оказывать влияние на функцию клетки-хозяина (рис. 5).

Белки ВИЧ Vpr, Vpu, Vif и Nef, в дополнение к Tat-регуляторному белку, влияют на сигнальную трансдукцию, генную экспрессию и белковый синтез клетки. Сокращения: Sp1 (specificity protein-1) — специфичный белок-1; GR (glucocorticoid receptor) — глюкокортикоидный рецептор; QA (quinolinic acid) — квинолиновая кислота; TRAIL (TNF-related apoptosis-inducing ligand) — TNF-связанный апоптоз-индуцирующий лиганд; iNOS (inducible nitric oxide synthase) — индуцибельная окись-азота синтетаза; MR (mannose receptor) — маннозный рецептор; STAT (signal transducer and activator of transcription) — сигнальный преобразователь и активатор транскрипции; AP-1 (activated protein-1) — активированный белок-1; HCK (hematopoietic cell kinase) — гематопоэтическая клеточная киназа; FcR (Fc receptor) — Fc-рецептор; p21 (cyclin-dependent kinase inhibitor 1A; CDKN1A — циклин-зависимый ингибитор киназы 1А) (Wahl S. et al., 2003).

Гены сигнальной трансдукции наиболее активно экспрессируются ВИЧ-инфицированным макрофагом в 1-е и 14-е сутки; пики экспрессии генов транскрипции, клеточного цикла и апоптоза приходятся на 1-е сутки и на 7–14; гены метаболических процессов, цитокинов и хемокинов наиболее активны в 1-е сутки после инфицирования (Vazquez N. et al., 2005).

Многокомпонентные инфекционные процессы. Одной из самых ранних находок у ВИЧ-иммунокомпромисных людей стала их поразительная чувствительность к оппортунистическим инфекциям . По мере прогрессирования болезни, обычно тогда когда количество хелперных Т-лимфоцитов становится меньше 400 — 200 на мм 3 , у ВИЧ-инфицированных пациентов развиваются инфекционные процессы, называемые СПИД-ассоциируемыми.

Наиболее чувствительными к ослаблению иммунной защиты организма являются вирус герпеса зостер (опоясывающий лишай), грибок кандида (молочница), вирус Эпштейна-Барра (волосатая лейкоплакия полости рта), туберкулезная палочка (стадия пре-СПИДа). На фоне прогрессирующего паралича иммунной системы (ранняя стадия СПИДа) активируются пневмоцисты, гистоплазмы, кокцидии, криптококки, токсоплазмы, вирус простого герпеса, криптоспоры. Терминальная стадия СПИДа (число Т-хелперов падает до минимума) сопровождается активацией цитомегаловируса и атипичных микобактерий — предвестников фатального исхода (Милз Д., Мазур Г., 1990).

Но у многих исследователей ВИЧ/СПИД-пандемии вызывает недоумение то обстоятельство, что нет логики в «подборе» перечня СПИД-ассоциируемых инфекций. Их возбудители таксономически крайне неоднородны, отсутствуют видимые признаки сходства в жизненных циклах и экологии. Иными словами, между условно-патогенными паразитами и СПИД-ассоциируемыми инфекциями нет обязательной обусловленности (см. работу Лысенко А.Я. с соавт., 1996). Отсутствие ожидаемой «логики» или «обусловленности» СПИД-ассоциируемых инфекций все же указывает на возможность определенной специфичности в подборе их возбудителей. Вот только два примера, отражающих надклеточный уровень взаимодействия ВИЧ и возбудителей других инфекционных болезней.

Сурфактантный белок A (SP-A), присутствующий в бронхоальвеолярной жидкости ВИЧ-инфицированных людей, усиливает прикрепление Mycobacterium tuberculosis к альвеолярным макрофагам, провоцируя туберкулезную инфекцию (Downing J. P. et al., 1995). Этот процесс на стадии «преСПИДа» не связан с ослаблением иммунной системы, так как инфицирование человека туберкулезной палочкой обычно происходит еще до истощения Т-хелперов (Downing J. P. et al., 1995). M. tuberculosis и их белки, в свою очередь, способны активировать репликацию ВИЧ в макрофагах (Toossi Z. et al., 1997). Развитие туберкулезной инфекции усиливает репликацию ВИЧ и, соответственно, увеличивает вирусную нагрузку в крови ВИЧ-инфицированных пациентов. По данным Goletti D. еt al. (1996), она возрастает от 5 до 160 раз в период острой фазы туберкулеза.

Для возбудителя другой СПИД-индикаторной инфекции — Mycobacterium avium, известны, по крайней мере, три таких фактора. Первый, это интерлейкин 6 (IL-6). Его повышенный синтез у ВИЧ-инфицированных людей резко увеличивает чувствительность макрофагов к M. avium . Второй — гликопротеин gp120 самого ВИЧ. Он усиливает размножение M. avium в альвеолярных макрофагах, — заражение человека этой микобактерией становится специфическим и неизбежным (Denis M., 1994a). Третий, это Tat -белок ВИЧ , трансактиватор транскрипции вируса (transactivator of transcription), обеспечивающий усиление репликации вируса и регулирующий экспрессию клеточных генов. Он с высокой аффинностью присоединяется к M. avium посредством интегрина (integrin alpha 5 beta 1), присутствующего на поверхности микобактериальной клетки. В результате у M. аvium значительно возрастает инфективность в отношении альвеолярных макрофагов человека (Denis M., 1994b).

Клеточный уровень таких взаимодействий так же еще только начинает изучаться, но уже имеются примеры специфичности взаимодействия ВИЧ и возбудителей ВИЧ-индикаторных инфекций. Например, по данным S. Wahl et al. (2003), M . avium активирует основной транскрипционный активатор воспалительных цитокинов, NF- к B (nuclear factor к B ) и увеличение экспрессии CCR5 и цитокинов. Оба фактора стимулируют репликацию ВИЧ у инфицированного макрофага, и восприимчивость неинфицированного макрофага к этому вирусу (рис. 6).

Рис. 6. Один из механизмов индукции благоприятных для ВИЧ факторов в макрофагах, инфицированных M. avium

Микобактерия активирует NF- к B, экспрессию CCR5, синтез хемокинов и цитокинов; и подавляет апоптоз. В результате у макрофага повышается восприимчивость к ВИЧ, а в ВИЧ-инфицированных макрофагах вирус активно размножается. Образование бактериальных скоплений в макрофаге вызывает у людей гранулематозоподобные поражения, наполненные мультиядерными гигантскими клетками (multinucleated giant cells; MNGC), активированными макрофагами и заново рекрутированными мононуклеарными клетками (Wahl S. M. et al., 2000).

Обнаружены и более сложные механизмы активации экзогенных ретровирусов возбудителями оппортунистических инфекций. Например, экспрессия генов ВИЧ, регулируемая посредством LTR, может быть трансактивирована регуляторными генами многих ДНК-вирусов, обычно инфицирующих людей. Среди них вирус простого герперса первого и второго типов, цитомегаловирусы, герпес-вирус 6, вирус гепатита В (Urnovitz H. B., Murphy W. H., 1996).

Имеются доказательства специфичности процессов взаимодействия экзогенных ретровирусов и эндогенных ретроэлементов, т.е. на уровне генома человека . Например, эндогенные ретровирусы и ретроэлементы усиливают инфекционный процесс, вызванный экзогенным ретровирусом. H. B. Urnovitz и W. H. Murphy (1996) описали ВИЧ-инфицированного пациента, чья иммунная система, благодаря активности эндогенного ретровируса млекопитающих типа С, находилась в хронически активированном состоянии. В результате прогрессирование ВИЧ-инфекции шло очень стремительно.

Эндогенные ретровирусы и ретроэлементы способны к комплементации нарушенных функций экзогенных ретровирусов. Отдельные HERV-K (эндогенные ретровирусы человека) имеют транскрипционно активные открытые рамки считывания и кодируют собственную протеазу, идентичную протеазе ВИЧ. Протеаза HERV-K может комплементировать функцию протеазы ВИЧ у ВИЧ-инфицированных пациентов, подвергнутых лечению ингибиторами протеаз, и тем самым значительно снизить эффективность таких препаратов (Padow M. еt al., 2000).

Экзогенные ретровирусы в свою очередь могут активизировать эндогенные ретровирусы и ретроэлементы. J. J. Goedert et al. (1999) показали усиление экспрессии генов эндогеного ретровируса K10 (HERV-K10) у ВИЧ-инфицированных людей и больных СПИДом. И, соответственно, повышение риска развития у них тестикулярного рака (testicular cancer). ВИЧ индуцирует появление вирусных частиц HERV-K(HML-2) в сыворотке человека (Contreras-Galindo R. et al., 2006). Пока неизвестно, способна ли ВИЧ-инфекция стимулировать горизонтальный перенос HERV-K(HML-2) между людьми, но такую возможность нельзя исключать.

Таким образом, иммунная система легко распознает и ВИЧ, и ВНО, об этом свидетельствуют клеточно-опосредованные и гуморальные иммунные реакции. Ответы иммунной системы на оба вируса весьма эффективны, но прямо противоположны по содержанию:

1. ВНО вызывает инфекционный монопроцесс, имеющий циклическое течение. На начальном этапе инфекции он ведет себя как облигатный паразит макрофагальных клеток, имеет короткий цикл размножения, разрушает клетку и в течение первых двух суток с момента проникновения в организм человека становится доступным как для антител, так и клонов лимфоцитов, несущих иммунологическую память об антигене, использованном для вакцинации. Сохранение Т- и В-клеточных звеньев иммунитета формирует полноценные гуморальные и клеточные ответы на вирус, способствующие его полной элиминации из организма, инфекционный процесс прекращается. Поэтому ВНО меняет хозяина на 8–10 сутки от начала болезни, но так как люди, перенесшие натуральную оспу, формируют иммунную прослойку, препятствующую дальнейшему распространению вируса, вызываемый им эпидемический процесс ограничивается, т. е. носит циклический характер.

2. На начальном этапе инфекции ВИЧ взаимодействует с клетками иммунной системы более сложно, чем ВНО. Он колонизирует как макрофаги, так и Т-клетки-хелперы и устанавливает контроль над их генетическим аппаратом. Вирус блокирует апоптоз макрофага и интегрируется с геномом Т-хелпера, поэтому его персистирование по макроорганизму не может контролироваться специфическими антителами, как это происходит в отношении ВНО. В зависимости от рецепторов, посредством которых ВИЧ взаимодействует с макрофагом, он вступает с ним либо в симбиотические отношения, либо начинает размножаться. Оба этих процесса идут одновременно и усиливают диссеминацию ВИЧ (механизмы этого процесса мы рассмотрим в следующей главе). Инфекционный процесс постоянно усложняется, к моменту смерти больного он представляет уже комплекс нециклических инфекционных процессов, в которых участвуют не только ВИЧ и возбудители СПИД-ассоциируемых инфекций, но и эндогенные ретровирусы генома человека. Так как ВИЧ передается в основном половым путем, а иммунная система человека неспособна ограничить размножение вируса и сформировать иммунную прослойку среди населения, как это имеет место в отношении ВНО, то вызванный им эпидемический процесс носит необратимый нециклический характер.

ВНО и другие ортопоксвирусы представляют собой очень благодарный для иммунолога объект исследования, так как реакции иммунной системы человека на них всегда укладываются в представления об иммунитете и инфекции, сложившиеся еще в начале ХХ столетия. В таких исследованиях открывается обширное поле деятельности по детализации прописных истин из старых учебников, поэтому они всегда «глубоко научны». Но как мы увидим ниже, реакции иммунной системы на антигены ВИЧ не вмещаются в эти привычные рамки.

Антигенные детерминанты ВНО. Основной антигеной детерминантой поксвирусов и мишенью для протективных антител является консервативный белок L1 (другое название L1R). У вируса вакцины (так называют ортопоксвирус, используемый в настоящее время для вакцинации людей против ВНО), вируса оспы обезьян и ВНО этот белок различается отдельными аминокислотами. Антитела к L1 способны блокировать инвазию ортопоквирусов в клетки. Поэтому он рассматривается учеными в качестве кандидата на включение в перспективные противооспенные вакцины (рис. 7).

А. Две проекции белка L1 на ленточной диаграмме. Фронтальный вид (верхнее изображение) показывает расположение спиралей на одной стороне молекулы, на другой стороне изображены параллельные бета-складки, сформированные непараллельными бетацепями, соединенными через петлю и тремя дисульфидными связями. Нижняя проекция показывает бета3, бета4 и альфа5, упакованные вблизи центра молекулы. Обозначены спирали (альфа1-альфа5), N-конец (N), и С-конец (С).

Б . Вверху показан димер L1. Взаимодействие двух L1 молекул происходит через края бета-складок. Нижнее изображение показывает L1 со стороны бета-складок (темная область). L1 – это крупная консервативная белковая молекула-мономер с несколькими конформационными эпитопами, презентируется иммунным клеткам в виде хоорошо им заметного димера (Su Hua-Poo, 2005).

По данным H. Su et al. (2005), L1 играет основную роль в «созревании» вирионов ортопоксвирусов. На заключительной стадии морфогенеза вируса образуются так называемые внутриклеточные созревающие вирионы (intracellular mature virions, IMVs), которые имеют липидные мембраны и представляют собой уже способные к инфекции формы вируса. Большинство IMV высвобождаются из фагоцитирующей клетки после ее лизиса. Некоторые из них могут транспортироваться через клеточную мембрану хозяина до лизиса клетки. После чего они остаются присоединенными к ее наружной поверхности или отделяются от нее уже как внеклеточный оболочечный вирус (extracellular enveloped virus, EEV). Главную роль в передаче вируса от одного хозяина к другому играет его IMV-форма. L1 представляет собой миристиолированный оболоченый белок (myristoylated envelope protein), состоящий из 250 аминокислотных остатков. Он экспрессируется на поверхности IMV-формы вируса. Его C-гидрофобный сегмент погружен в вирусную мембрану, но консервативная часть L1, включающая 185 аминокислотных остатков, локализуется в цитоплазме клетки-хозяина. В области N-конца белка формируется гидрофобная «каверна», необходимая для сборки вириона. После лизиса клетки этот эктодомен экспонируется Т- и В-клеткам иммунной системы, и вызывает сильный ответ с их стороны. Следовательно, ключевая роль белка L1 в морфогенезе вируса предопределяет его консервативность как антигена. Поэтому другого варианта поддержания в популяциях человека, кроме как эстафетной смены хозяина воздущно-капельным путем, у ВНО нет.

Вакцинация обычно предупреждает заражение ВНО в течение, по меньшей мере, 5-10 лет. При развитии болезни ее симптомы у вакцинированных лиц менее выражены, чем у невакцинированных. Так как специфические антитела считаются «первой линией обороны» против вторжения возбудителей инфекционных болезней, их обычно выявляют для оценки иммунной защиты индивидуума. По данным Gallwitz S. et al. (2003), использовавших ферментативный иммуноанализ для поиска антител к вирусу вакцины у лиц, вакцинированных 30-60 лет назад, их можно обнаружить у 65% обследуемых, вакцинированных однократно; и у 80 % обследуемых, вакцинированных два раза и более. Crotty S. et al. (2003) продемонстрировали присутствие у лиц, вакцинированных более 50 лет назад, В-клеток памяти, специфических к вирусу вакцины. Количество таких клеток после вакцинации снижается течение нескольких лет до уровня, представляющего примерно десятую часть от достигнутого максимума. Далее количество противооспенных антител (0,1% от общего количества IgG + B-клеток) не меняется практически на протяжении всей оставшейся жизни вакцинированного. Этим объясняется выраженная антительная реакция на противооспенную ревакцинацию. В опытах Frey S.E. et al. (2003) вакцинация ранее вакцинированных лиц давала очень хороший результат даже при десятикратном разведении вакцины. Теперь, когда мы получили представление об антигенных детерминантах ВНО, нам проще будет понять, почему антигенные детерминанты ВИЧ не могут быть использованы для конструирования ВИЧ-вакцин.

Антигенные детерминанты ВИЧ. В-клеточные ответы на ВИЧ-инфекцию, многообразны. У людей, инфицированных ВИЧ, обнаруживают антитела к его структурным (p17, p24, gp4l, gpl20) и регуляторным белкам (vif, nef, RT), а также аутоантитела. Основным изотипом синтезируемых антител является IgGI (более подробно см. у J. E. Bovis, K. James, 1992; и у Е. Н. Шуваловой с соавт., 2001). Основной антигенный раздражитель системы Т- и В-иммунитета, это оболочечный шип (spike) ВИЧ. Он состоит из тримера гетеродимеров (trimer of heterodimers), сформированных двумя гликопротеинами, gp120 и gp41. Гликопротеин gp120 представляет собой высоко гликозилированный белок, приблизительно половина массы которого составляют карбонгидраты, присоединенные к N-концу молекулы (Poignard P. et al., 2001). Анализ последовательностей различных изолятов ВИЧ позволил установить у gp120 вариабельные (V1-V5) и консервативные (С1-С5) регионы (рис. 8).

Оболочечные гликопротеины (gp120/gp41) изображены как тетрамерные олигомеры. Карбонгидратный комплекс, включающий преимущественно олигоманнозу, изображен в виде «облака» вокруг гликопротеина. Показано антитело (IgG), нейтрализующее ВИЧ. Оно не может взаимодействовать с gp120/gp41, потому что гликопротеин экранирован карбонгидратным комплексом. В то же время сайт связывания с рецептором CD4 Т-лимфоцитов остается открытым (Nara P.L. et al., 1991).

Гликопротеины имеют рецепторный сайт для CD4-молекулы, определяющей тропизм ВИЧ к CD4 Т-клетки; и второй сайт — связывающий вирус с хемокиновыми корецепторами, обычно с CCR5 и CXCR4. Поверхность кора gp120 закрыта карбонгидратами, а большая часть оставшейся не экранированной молекулы вовлечена во взаимодействие с gp41 или с другими единицами gp120 в трехмерном шипообразном выступе оболочки. Относительно консервативный сайт связывания с CD4 «заглублен» и малодоступен для антител. Консервативный корецепторный сайт является наиболее недоступным для антител даже на мономерном gp120. Роль gp120 в инфекционном процессе в основном заключается в связывании вируса с клетками-мишенями и обеспечении ему тесного соприкосновения с мембранами таких клеток. Трансмембранный белок gp41 играет ключевую роль на этой стадии взаимодействия вируса и клетки, так как он вызывает слияние вируса с мембраной клетки-мишени и доставляет генетический материал в ядро клетки. Этот белок относительно консервативен , но большая часть его поверхности скрыта от антител, распознающих шипообразные выступы оболочки (Zwick M. B. et al., 2004).

Вариабельные последовательности оболочки ВИЧ концентрируются в оболочечных петлях (V1 — V4), которые и являются главными целями для нейтрализующих антительных ответов иммунной системы человека. В оболочку ВИЧ входят также несколько белков человека. Но их роль как антигенов, незначительна.

Антитела с широким нейтрализующим действием. Здесь я сразу поясню, что в специальной литературе под ВИЧ-нейтрализующими антителами обычно понимаются те, которые нейтрализуют вирус в условиях in vitro. В условиях in vivo их действие очень сложно опосредовано, так как функция связывания с антигеном у антител не единственная. Более древней у них является эффекторная функция , т. е. способность передавать сигналы между клетками, взаимодействуя со специфическими рецепторами на их поверхности (например, известны антитела-агонисты рецепторов DR4 или DR5, вызывающие апоптоз раковых клеток; см. C. Odoux et al., 2002). К эффекторным функциям относится и способность антител, связываясь с антигеном активировать каскад протеолитических реакций, осуществляемых системой комплемента (более подробно об эффекторных функциях антител см. в работе А. Ройта с соавт., 2000). К этим аспектам проблемы я вернусь ниже, а пока нам надо условится о том, что в «чистом виде» феномен нейтрализации антителами ВИЧ или любого другого микроорганизма встречается только в эксперименте в условиях in vitro, т.е. «в пробирке».

Длительные исследования В-клеточных ответов на ВИЧ показали, что у людей появляются антитела, нейтрализующие доминирующий вариант вируса, но как только их уровень достигает определенного порога, селекционируется вариант вируса, способный избегать их нейтрализующее действие (Burton D.R. et al., 2005). Скорость появления как ВИЧ-нейтрализующих антител, так и избегающих их вирусов, сильно варьируют у разных лиц, однако сам цикл многократно повторяется на протяжении жизни ВИЧ-инфицированного и больного СПИДом человека (Frost S. et al., 2005).

Антитела, способные распознавать сразу несколько штаммов ВИЧ (антитела с широким нейтрализующим действием), появляются медленно и только у отдельных индивидуумов. Но так как их рассматривают уже в течение двух десятилетий в качестве средства для лечения и профилактики ВИЧ-инфекции, то локализация эпитопов на оболочке ВИЧ, вызывающих такие ответы, хорошо изучена (рис. 9).

Рис. 9. Локализация на оболочечных гликопротеинах ВИЧ/ SIV эпитопов для антител с «широким нейтрализующим действием»

Модель шипа оболочки вируса основана на структуре gp120 с тремя мономерами гликопротеина; gp41 показан на схеме в виде ножки из трех трубочек (Burton D.R. et al., 2005).

Эпитоп для мАТ b12 . Моноклональное антитело (мАТ) b12 распознает CD4-связывающий сайт на поверхности вируса. Хотя такие мАТ способны распознавать мономерный gp120, они его «не находят» на поверхности вируса, где он организован в тример.

Эпитоп для мАТ CD 4 i . Антитело распознает корецепторный связывающий сайт на gp120. Этот рецептор предназначен для интеграции ВИЧ с корецепторами хемокинов CCR5 и CXCR4. Fab-фрагмент такого антитела, изолированный из фаговой библиотеки, показал нейтрализующую активность (в условиях in vitro, естественно) против нескольких первично выделенных штаммов ВИЧ-1. Однако интактные антитела (IgG) не оказывают такое действие на ВИЧ.

Гликаны на «безмолвной» поверхности gp 120 . Исследования структуры кора gp120 показали локализацию N-гликанов на одной поверхности белка (Wyatt R. et al., 1998). Плотность карбонгидратного щита такова, что он защищает вирус от взаимодействия с антителами. Такая структура на поверхности gp120 была названа «безмолвной поверхностью» (silent face), что означает ее невосприятие системой Т- и В-иммунитета. Однако недавно было показано, что мАТ2G12 с высокой афинностью все же распознает этот пептидогликан (Scanlan C.N. et. al., 2002). Был обнаружен ранее не охарактеризованный тип антитела, в котором два Fab-фрагмента IgG собраны в сцепленный V H -димерный домен. Экстраординарная конфигурация этого антитела обеспечивает обширное пространственное соответствие двух классических связывающих сайтов (V L -V H ) и одного ранее неохактеризованного димерного межповерхностного региона (V H -V H ) для мультивалентного взаимодействия с консервативным кластером олигоманнозы на gp120. Следовательно, хотя индивидуальные олигоманнозные цепи являются однородными, кластер олигоманнозы может рассматриваться как неоднородный. В настоящее время неизвестно, как часто возникают антитела такого типа у ВИЧ-инфицированных людей. По мнению D. R. Burton et al. (2005), это происходит весьма редко.

Мембрано-проксимальный внешний регион gp 41 ( membrane — proximal external region of gp 41; MPER gp 41). Большая часть поверхности gp41 скрыта от антител, за исключением региона, непосредственно прилежащего к вирусной мембране — MPER (Zwick M. B. et al., 2002). Уже описаны два типа человеческих мАТ — 2F5 и 4E10, распознающие эпитопы в этой области. Однако все попытки показать протективный эффект антител к пептидам, соответствующим этим эпитопам, оказались неудачными. Эти результаты предполагают, что антитела вовлекаются в распознание последовательностей пептидов gp41 в специальном контексте, таком как их близость к вирусной мембране. MPER богаты триптофаном, благодаря которому может возникать конформационное взаимодействие этого региона gp41 с вирусной мембраной.

Эпитопы петли V 3 gp 120 . V3-петля gp120 у разных изолятов ВИЧ варьирует по аминокислотным последовательностям. Однако корона петли имеет относительно консервативный мотив GPGR или GPGQ, играющий важную роль при связывании вируса с корецептором (Hartley O. et al., 2005). До 90% нейтрализующих антител к ВИЧ, циркулирующих в крови ВИЧ-инфицированного человека, специфичны к V3 (Profy A. T. et al., 1990). Этот эпитоп является единственным у ВИЧ, для которого показано доминирующее участие в развитии гуморального иммунного ответа как при естественной и при искусственной инфекции, так и после введения экспериментальному животному ВИЧ-вакцины на основе оболочечных белков вируса. Следовательно, его, как и белок L1 для ВНО, можно считать основной антигенной детерминантой для ВИЧ. Ниже мы остановимся на антигенных свойствах V3-домена gp120 более подробно.

Хотя он расположен в гипервариабельном регионе gp120 (т. е. с частыми аминокислотными заменами в первичной структуре этого участка молекулы), аминокислотный анализ V3-домена сотен изолятов ВИЧ продемонстрировал его консервативность (LaRosa G. J. et al., 1990; Wolf T. F. et al., 1990). Домен играет основную роль в процессе проникновения ВИЧ в клетку. Корецепторы CCR5 и CXCR4 посредством V3-домена gp120 катализируют слияние вируса с мембраной клетки-мишени (Berger E. A. et al., 1999). Этим механизмом поддерживается его «консервативность». Но с иммунологической точки зрения V3-домен оказался более сложным явлением, чем простой линейный эпитоп, как по началу полагали разработчики ВИЧ-вакцин. Изучение мутантов ВИЧ, избегающих нейтрализации антителами (neutralization escape mutants, NEN) в условиях in vitro, показало большое количество замен аминокислот молекулы gp120 как впереди, так и позади V3 (Wei X. et al., 2003). Исследование серийных изолятов ВИЧ-1 у людей и экспериментально инфицированных шимпанзе позволило выявить любопытную закономерность. Ранние NEN ВИЧ появлялись de novo у шимпанзе перед сероконверсией! Исследования возможности нейтрализации вируса сывороткой, полученной в это же время, обнаружили низкий титр нейтрализующих антител в отношении штамма ВИЧ, использованного для инфицирования шимпанзе. Полный сиквиенс-анализ gp120 у 8-, 16- и 32-недельных изолятов ВИЧ выявил множественные аминокислотные замены в доменах С IV и V4, и, что оказалось сюрпризом для исследователей, полную консервацию V3. NEN, выделенные от шимпанзе, оказались в 8-32 раза более резистентными к V3-штаммоспецифическим мАТ и к V3-штаммоспецифической поликлональной сыворотке, чем исходный штамм вируса (Nara P. et al., 1991). Такие же результаты были получены при острой сероконверсии у людей (Albert J. et al., 1990).

P. Nara et al. (1990, 1991) предложили шарнирно-сгибающую модель V3-домена, объясняющую данные по дистанционной конформационной нестабильности V3-домена применительно к NEN, полученных от шимпанзе. R.A. McCaffrey et al. (2004) представили в виде схемы расположение у молекулы gp120 консервативных регионов (CI-C5) и вариабельных петель (V1-V5) (рис. 10).

Содержит эпитопы для штаммоспецифических нейтрализующих антител и определяет клеточный тропизм вируса.

А. Трехосевая модель вращения и белкового фолдинга V3-домена, уменьшающих валентность его взаимодействия со специфическим антителом. V3-связывающий сайт показан штриховкой (Nara P. et al., 1991).

Б. Схематическое расположение у молекулы gp120 консервативных регионов (CI-C5) и вариабельных петель (V1-V5) на примере последовательности штамма ВИЧ SF162. Показаны позиции и типы потенциальных N-связанных сайтов гликозилирования (символы снаружи цепи), треугольниками обозначены участки, по которым ледяная уксусная кислота (glacial acetic acid) расщепляет gp120 на три фрагмента (10, 35 и 74 kDa); стрелками снаружи V3-петли показаны аминокислоты, вовлеченные в корецепторное связывание, а звездочками обозначены аминокислоты, участвующие в связывании с CD4; кД — килодальтон (McCaffrey R.A. et al., 2004).

Подобный феномен нейтрализационной резистентности ранее был описан для близкородственных ВИЧ ретровирусов — вируса кошачьей лейкемии (Nicolaisen-Strouss K. et al., 1987); и вируса висны, поражающего ЦНС овец (Stanley J. S., 1987).

Позже было установлено, что конформационные эпитопы gp120 нарушаются и в результате изменений в первичной структуре gp41. Однако у таких мутантов ВИЧ оставались прежними способность связываться с рецепторами-мишенями и инфекционность (см. в работе V. Kalia et al., 2005). Антигенные вариации функционально нейтрализуемых эпитопов могут изменять клеточный тропизм ВИЧ; его антигенные свойства и вирулентность. P. Nara et al. (1991) считают, что данный механизм лежит в основе способности ВИЧ приобретать тропность то к макрофагам, то к В- и Т-клеткам. Макрофаготропные варианты ВИЧ (M-tropic или R5) предпочтительно нацеливаются на CC-хемокиновый корецептор 5 (CCR5)-экспрессирующих клеток. Т-тропные варианты ВИЧ (T-tropic или X4) используют для проникновения в клетку CXC-хемокиновый корецептор 4 (CXCR4). Бывают варианты вируса с двойной тропностью (dual-tropic isolates). X4-варианты ВИЧ начинают преобладать над М-тропными вариантами в конце асимптоматического ВИЧ-инфекции (Hankarra R. et al., 1999). Этот процесс не случаен. Наиболее опасны такие варианты вируса для Т-клеток. Элиминация Т-тропными ВИЧ Т-клеток-хелперов облегчает существование ВИЧ-инфицированных макрофагов, и, соответственно, самого ВИЧ, так как Т-клетки-хелперы выступают в роли организаторов многосторонних процессов, направленных на уничтожение инфицированных макрофагов.

Феномен первичного антигенного греха (original antigen ic sin , OAS ) при ВИЧ-инфекции. Суть феномена в следующем. В большинстве случаев антиген представляет собой несколько эпитопов и поэтому он индуцирует синтез химически гетерогенных антител, различающихся своей специфичностью. Однако если клональность антигена ограничена, в его селекцию могут вмешиваться факторы хозяина. Отдельные карбонгидратные антигены, антигены со структурной и функциональной гомологией, индуцируют мало отличающиеся иммунные ответы (Briles D. E., Davie J. M., 1980). Но иммунная система позвоночного организма, иммунизированного одной такой антигенной детерминантой (первой) и позже экспонированная к другому антигену (второму), имеющему структурное сходство с первой детерминантой, отвечает не на вторую, а на первую. Этот феномен и называется «первичным антигенным грехом» (OAS).

Феномен OAS впервые описан на примере иммунных ответов у людей на вируса гриппа (Francis T., 1953) и различных представителей тога-, парамикс- и энтеровирусов (Fenner F. et al., 1974). При ВИЧ-инфекции он обнаружен P. Nara et al. (1991). Перечень иммунологических и физико-химических характеристик патогенов и их антигенных детерминант, способных вызывать OAS-подобный феномен, обнаруженных и предполагаемых для gp120 ВИЧ, приведен в табл. 1.

Иммунологические и физико-химические характеристики патогенов и иммуногенных детерминант, способных вызывать OAS-подобный феномен, обнаруженные для gp120 ВИЧ*

Ограниченность антигенных эпитопов

Большое количество карбонгидратов, экранирующих эпитопы; и/или ограниченные иммунодоминантные эпитопы

Перекрестно-реактивные детерминанты у семейств малосвязанных патогенов

Излишняя и олигомерная презентация эпитопов иммунной системе

Незначительные различия в аминокислотных последовательностях или в форме антигена и гомологичных белков хозяина (генетическая рестрикция)

Анамнестический ответ, наступающий вслед за введением гетерологичного антигена

Рекуррентная инфекция или бустинг вирусами или антигенами, увеличивающие гуморальный иммунный ответ к первоначальному инфекционному агенту или антигену

Пул длительно живущих клеток В-памяти

Олигоклональный сывороточный профиль

Преобладание клонально-производных В-клеток и популяций антител, специфичных для эпитопа

P. Nara et al. (1991) «вышли» на феномен OAS при ВИЧ-инфекции, случайно. Первоначальной целью их экспериментов было расширение иммунного ответа на ВИЧ-вакцину на основе gp120 таким образом, чтобы нейтрализации антителами подвергались вирусы различного географического происхождения. Введя экспериментальным животным gp120, полученный из штамма ВИЧ-1 IIIB, они исследовали кинетику, напряженность и продолжительность штаммо-специфического иммунного ответа. Через 175 суток они начали вторую серию опытов по иммунизации животных gp120 штамма ВИЧ-1 RF, имеющего другое географическое происхождение. После примирующей иммунизации (7 – 14 суток) исследователи неожиданно для себя, так как они основывались «на представлениях о штаммоспецифическом гуморальном ответе на ВИЧ», обнаружили рост титров антител к gp120 штамма IIIB. Проведенный этими авторами ретроспективный анализ научной литературы показал, что феномен OAS уже был описан для других ретровирусных инфекций, в частности, вызываемых вирусом висны у овец (Narayan O. et al., 1978) и вирусом инфекционной анемии у лошадей (Kono Y. et al., 1971). На основе собственных данных и данных, накопленных в научной литературе, они предложили следующую модель OAS-феномена при ВИЧ-инфекции у людей (рис. 11).

Рис. 11. Модель феномена «первичного антигенного греха» при ВИЧ-инфекции у людей, вызванного презентацией иммунной системе V3-домена gp120

Заштрихованная область, обозначенная как V1 (не путать с названием антигенного домена), соответствует вирусной нагрузке, образовавшейся в результате первичной клональной экспансии инфицирующего вирусного генома. Тесно связанные с ним варианты, способные избегать нейтрализующие антитела, обозначены как V2. Индукция последующих антительных нейтрализующих ответов показана на нижних двух панелях. Нейтрализующие антитела появляются вследствие индукции V3-специфических клонов В-клеток, которые продолжают экспансию из-за перекрестной реактивации близкими вариантами вируса, т.е. V2 (Nara P. et al., 1991).

Эта модель объясняет крайнюю неэффективность гуморального иммунного ответа на ВИЧ, если, конечно, понимать термин «иммунный» буквально, как «защищенный от всех антигенно чужеродных веществ» (см., например, учебник В. Г. Галактионова, 2005).

P. Nara et al. (1991) получили любопытные данные по развитию ВИЧ-инфекции и гуморальных иммунных ответов у шимпанзе, уже иммунизированных вакциной на основе gp120 IIIB (рис. 12).

Верхняя панель (А) показывает динамику титров нейтрализующих антител на ВИЧ IIIB (круги, закрашенные черным цветом), RF (черные квадраты) и 6- и 16-недельные вирусные изоляты из лимфоцитов этих животных (круги с точкой в центре и круги без точек, соответственно).

На нижней панели (Б) показаны иммунные ответы животных, предварительно иммунизированных gp120 IIIB. Символы те же, что и на А (Nara P. et al., 1991).

Они показывают следующее: во-первых , у иммунизированных животных ВИЧ-инфекция все же развивается, но иммунная реакция на ВИЧ у них наступает быстрее и развивается более интенсивно; во-вторых , иммунная реакция на введение 6- и 16-недельных штаммов ВИЧ, имитирующих изменчивость вируса во время инфекционного процесса, развивается менее интенсивно, чем в контроле. При этом проявляется феномен OAS по отношению к штамму ВИЧ, gp120 которого был использован для иммунизации. Следовательно, сходство иммунных ответов на введение ВИЧ-вакцины и противооспенной вакцины (вирус вакцины) только вешнее — и на ту, и на другую образуются антитела. В деталях эти процессы различаются до такой степени, что становятся антиподами.

Комплемент и ВИЧ. Антитела к ВИЧ синтезируются клонами В-клеток почти до самой смерти больного СПИДом. В-клетки, в отличие от Т-клеток, менее подвержены инфицированию ВИЧ. На первый взгляд их роль в инфекционном процессе пассивная — они всего лишь связывают вирусные частицы на своей поверхности посредством рецептора комплемента CD 21 и тем самым играют роль внеклеточного резервуара ВИЧ. Да еще В-клетки синтезируют бесполезные антитела, которые вроде бы должны нейтрализовать ВИЧ, но из-за «коварства» последнего не могут выполнить это свое предназначение. Попробуем понять роль комплемента и антител к ВИЧ в вызванном им инфекционном процессе.

В соответствии с представлениями о роли иммунной системы в защите макроорганизма от патогенных микроорганизмов, сложившихся в начале ХХ столетия, и до сегодняшнего дня кочующих из учебника в учебник (см., например, Воробьев А. А., 1994), комплемент должен контролировать ВИЧ-инфекцию. Тем более что процесс развивается медленно, не сопровождается симптомами шока (как, например, это происходит при натуральной оспе или чуме). Но, как оказалось, плазма крови человека усиливает инфекционность ВИЧ . По данным S. Wu et al. (1995), в условиях in vitro все четыре выделенных ими штамма ВИЧ, инкубированные с плазмой крови неинфицированного ВИЧ человека, увеличивали свою инфекционность от 3 до 30 раз в отношении мононуклеарных клеток и моноцит-производных макрофагов. В более детальных исследованиях C. Pinter et al. (1995) установлено непосредственое связывание СI-домена gp120 ВИЧ (см. рис. 10) с фактором Н комплемента (синтезируется макрофагом) и увеличение формирования синтиция CD4-зависимым образом. Далее исследователями показано участие фактора Н (негативный регулятор активности комплемента) и еще какого-то неизвестного фактора крови в защите ВИЧ и инфицированных им клеток от лизиса . Такая функция комплемента при ВИЧ инфекции противоречит тому, что пишут о ней в классических руководствах по иммунологии. Например, А. Ройт с соавт. (2000) относят комплемент к системе врожденного иммунитета, способного распознавать «своих» и «чужих» и вызывать опсонизацию микроорганизмов, активацию фагоцитирующих клеток и лизис клеток мишеней. Это действительно так и происходит, когда система комплемента реагирует на ортопоксвирусы. Оба, классический и альтернативный пути активации комплемента, усиливают нейтрализацию вируса вакцины антителами в условиях in vitro; и ускоряют процесс освобождения организма от вируса в условиях in vivo (см. обзорную работу R. M. L. Buller, G. J. Palumbo, 1991). Получается, что для системы комплемента человека ВИЧ является «своим», а ВНО «чужим».

Феномен антителозависимого усиления инфекции ( antibody — dependent enhancement , ADE ) при ВИЧ-инфекции. Антитела — связующее звено приобретенного иммунитета с врожденным, т.е., комплементом (классический путь активации комплемента). Но для ВИЧ-инфекции их «связь» проявляется еще одним феноменом, не афишируемым имитаторами разработки ВИЧ-вакцин. Это так называемый феномен антителозависимого усиления инфекции (ADE). Суть феномена заключается в следующем — вирусспецифические антитела усиливают проникновение вируса в фагоцитирующие клетки и в отдельных случаях его репликацию в этих клетках посредством взаимодействия с рецептором Fc и/или рецепторами комплемента. Fc-рецептор (FcR) экспрессируется фагоцитирующими клетками для взаимодействия с иммуноглобулином G (Tirado S. M., Yoon K. S., 2003). Поэтому феномен наблюдается в двух формах: а) комплемент-опосредованное антителозависимое усиление инфекции (complement-mediated ADE; C-ADE); и б) независящее от комплемента и связанное с Fc-рецептором усиление инфекции (Fc-receptor-mediated ADE; FcR-ADE). Феномен ADE изучается с 1980-х гг. на примере вирусных инфекций (Porterfield J. S., 1986). Для ВИЧ он показан W. E. Robinson et al. (1988) и J. Homsy et al. (1989).

Наиболее важным эпитопом для развития C-ADE является иммунодоминантный регион gp41. Развитие FcR-ADE происходит благодаря антителам к V3-петле gp120 (Fust G., 1997).

G. Fust (1997) кратко суммировал клиническое значение феномена ADE у ВИЧ-инфицированных людей — это прогрессирование ВИЧ-инфекции; и облегчение переноса вируса от матери к плоду. Иммунной системой человека «подстраховывается» передача ВИЧ от матери к плоду. Его транспорт через синцитиотрофобластный слой плаценты осуществляется с помощью антител к gp120 и gp41 по обоим механизмам осуществления феномена антителозависимого усиления инфекции.

Инфекционно-эволюционные качели при ВИЧ-инфекции. Исследование деталей инфекционного процесса, вызванного ВИЧ, позволяет установить еще один феномен. По данным А. Takeda et al. (1988), в условиях in vitro добавление к клеткам моноцитов сыворотки ВИЧ-инфицированных людей в субнейтрализующих концентрациях, значительно усиливает репликацию вируса. Высокие же концентрации такой сыворотки показывают вируснейтрализующую активность. Следовательно, ВИЧ не удается «увильнуть» от специфических антител до того момента, когда под их давлением селекционируется вариант вируса, «избегающий» таких антител. Но в отличие от антител к ВНО, они не блокируют его инфекционность, а усиливают ее. Поэтому у антител к ВИЧ двоякая роль в инфекционном процессе — в низких титрах они способствуют повышению инфекционности вируса в отношении фагоцитирующих клеток; в высоких способствуют эволюции вируса. И с каждым новым серовариантом вируса цикл повторяется. Результатом работы такого механизма является распространение ВИЧ по фагоцитирующим клеткам и постепенное доминирование X4-вариантов ВИЧ, наиболее опасных для Т-клеток (см. « Антигенные детерминанты ВИЧ »).

Итак, сравнение антигенных детерминант ВНО и ВИЧ и иммунных ответов на них, показало следующее:

1. Иммунная система человека воспринимает ВНО и другие ортопоксвирусы как антигенно-чужеродные объекты и элиминирует их из организма. Роль основной антигенной детерминанты у вирусов данного семейства играет консервативный белок L1, участвующий в морфогенезе вирусной частицы. Это крупный миристиолированный оболочечный белок, экспрессирующийся на поверхности внутриклеточных созревающих вирионов возбудителя натуральной оспы (IMV-форма вируса). Его консервативная часть формирует гидрофобную «каверну», необходимую для сборки вириона, поэтому он не может подвергаться конформационным изменениям и маскироваться полисахаридными «экранами». После лизиса клетки L1 экспонируется функционально неповрежденным Т- и В-клеткам иммунной системы и вызывает полноценные гуморальные и клеточные ответы на ВНО.

2. Иммунная система человека не только не воспринимает ВИЧ как антигенно-чужеродный объект, но и способствует его размножению, эволюции и распространению по человеческим популяциям. Причины данного явления кроются в совместной эволюционной истории ретровирусов и многоклеточных организмов и нуждаются в исследовании. Основные консервативные домены оболочечных белков интактных частиц ВИЧ относятся к структурам, связывающимся с рецепторами и корецепторами на поверхности макрофагов и Т-хелперов. Они либо экранированы карбонгидратными группами, либо «заглублены» и малодоступны для антител. Роль основной антигенной детерминанты у ВИЧ играет консервативный домен V3 гликопротеина gp120, однако антитела к нему усиливают проникновение вируса в фагоцитирующие клетки посредством взаимодействия с рецептором Fc. Благодаря феномену антитело-зависимого усиления инфекции, антитела к V3 и к некоторым другим «антигенам» способствуют прогрессированию ВИЧ-инфекции и переносу вируса от матери к плоду. Иммунизация приматов оболочечными белками ВИЧ сопровождается феноменом «первичного антигенного греха» и не предотвращает развитие ВИЧ-инфекции.

Приведенные выше данные свидетельствуют о невозможности создать ВИЧ-вакцину, как медицинский препарат, способный контролировать ВИЧ-инфекцию среди населения. Поэтому дальше уже можно было бы эту статью и не продолжать. Но так как миф о ликвидации натуральной оспы путем вакцинации мешает объективно взглянуть на истинное положение дел с возможностями вакцинопрофилактики контролировать природные явления, то придется затронуть и его, а заодно поискать другие источники мифотворчества наших врачей, предопределяющие наши дальнейшие неудачи в борьбе с ВИЧ/СПИД-пандемией.

Вакцинопрофилактика и натуральная оспа. В табл. 2 приведен краткий сравнительный анализ биологических свойств ВНО и ВИЧ, свидетельствующий о профанации проблемы борьбы с пандемией ВИЧ/СПИДа путем ее отождествления с пандемиями, контролируемыми вакцинацией.

Краткий сравнительный анализ биологических свойств ВНО и ВИЧ*

Механизм проникновения в организм человека

Половым, от матери к плоду и через инфицированную кровь

Репликация на начальном этапе инфекционного процесса (первичная виремия)

Преимущественно в моноцитах/макрофагах

Преимущественно в фагоцитирующих клетках (макрофаги, моноциты, дендритные клети) и Т-хелперах

Течение инфекционного процесса

Многокомпонентный нециклический процесс

Развитие стерильного иммунитета

Взаимоотношения с фагоцитирующими клетками

Основная антигеная детерминанта

Консервативный белок L1, необходим для сборки вириона, поэтому не подвергается конформационным изменениям

Консервативный домен V3 гликопротеина gp120, относится к структурам, связывающимся с рецепторами и на поверхности макрофагов и Т-хелперов, подвержен конформационным изменениям

Роль в инфекционном процессе антител к основным антигенным детерминантам

Блокируют инфекционный процесс

Усиливают инфекционный процесс

Блокирует инфекционный процесс

Усиливает инфекционный процесс

До 45 % генома составляют эндогенные ретроэлементы

Взаимодействие с системой APOBEC макрофагов и Т-хелперов

Система поддерживает варианты вируса с интактным геном vif (вирулентности)

При перенесении опыта борьбы с натуральной оспой на пандемию ВИЧ/СПИДа, необходимо учитывать и другие факторы, а не только вакцинацию. И, прежде всего, глобальную многовековую цикличность в появлении оспенных пандемий, т. е. они могут исчезать «сами по себе», а потом также «возвращаться» .

Анализ исторических источников, проведенный историком эпидемий В. Губертом (1896), свидетельствует, по крайней мере, о трех «пришествиях натуральной оспы на Европейский континент. Первое упоминание об оспе в исторических источниках приходится на IV век. Историк церкви Евсевий Памфил (Eusebius, ок. 260–340) дает следующее описание повальных болезней и народных бедствий, пришедшихся на 313 г. (год смерти римского императора Максимина, произвол которого против христиан прервала эта эпидемическая катастрофа, что особенно подчеркивает Евсевий): «Обычные во время зимы ливни и дожди не орошали землю в прежнем количестве; неожиданно обрушились голод, чума, к тому же появилась новая болезнь – язва, сопровождавшаяся огненным жаром и за эту особенность названная «антракс». Распространяясь по всему телу, она грозила великой опасностью. Появлялась она преимущественно на глазах и сделала слепыми бесчисленное множество мужчин, и женщин, и детей» (цит. по русскому изданию Евсевия, 2001). Интересно, что Евсевий считал «чуму» общеизвестной болезнью, а вот такой «антракс» он видел впервые («антраксом» также называют сибирскую язву, но в цитированном тексте речь идет о натуральной оспе, так как Евсевий пишет о слепоте — характерном для этой болезни осложнении).

Первое достоверное указание на масштабные оспенные эпидемии В. Губерт относит к 541 г. К этому времени, по свидетельству Сигберта Гемблоурскрого (Sigbert Gemblours), в Галлии свирепствовала эпидемия, описание которой в соответствует натуральной оспе. В VI-VII столетиях об оспе упоминают многие как европейские, так и арабские источники и даже Коран (105 сура). Но в VIII–Х столетиях сообщения об оспенных эпидемиях в Европе исключительно редки и касаются только тех случаев, когда её жертвами становились влиятельные люди или в связи с какими-то другими значительными для современников событиями. А арабский писатель и врач Рази (Razi, Rhases; 850—923) рассматривает оспу как новую болезнь, неизвестную древним греческим врачам и пытается найти ответ на вопрос — знал ли Гален об оспе? И, видимо, ни он, ни его современники не находили на него однозначного ответа.

Летописные источники первых веков второго тысячелетия содержат очень мало упоминаний об оспенных эпидемиях. Особенно странно это выглядит на фоне начавшихся крестовых походов (с 1096 г.), которые, казалось бы, должны способствовать их распространению. Но в конце XII столетия оспа в Европе как бы «очнулась». По неизвестным причинам после почти двухсотлетней «спячки» контагиозность и вирулентность возбудителя оспы начали расти, что вновь нашло свое отражение в летописях. Одно из первых упоминаний о крупной оспенной эпидемии в Европе приходится на 1174 г., когда болезнь вновь появилась в Лондоне и произвела там страшные опустошения. Хроники XIII–XIV столетий уже изобилуют указаниями на оспенные эпидемии. В средине XV столетия оспенные эпидемии в Европе достигли особенного размаха в Ломбардии, Голландии, Франции, Германии. Но к концу XV столетия оспа снова перестала интересовать летописцев, и количество летописных записей об оспенных эпидемиях значительно снизилось.

Сообщения о масштабных оспенных эпидемиях в начале XVI столетия приходят не из Европы, а из «Новых земель», открытых как в «Новом Свете», так и в Сибири. В Европе в начале XVI столетия о крупных эпидемиях оспы, сопровождающихся высокой смертностью заболевших людей, неизвестно. Но в 1527 г. роли «туземцев» и «европейцев» меняются. Оспа, по восприятию современников, впервые (!) появилась в Дании, затем в 1536 г. в Париже, и вскоре она распространилась по всей Европе. Со второй половины XVIII столетия смертность от оспы начала снижаться, что более детально мы разберем, когда будем рассматривать натуральную оспу накануне введения массовых вакцинаций. Сейчас обратим внимание еще на другую закономерность — оспа не приходит одна, она возвращается как пандемия на фоне появления других опасных пандемий .

Появлению оспы в VI столетии предшествовало распространение проказы или болезни, которую тогда считали «проказой». На фоне «свирепствования» этих двух болезней распространилась чума («Чума Юстиниана», 533―588).

Второй пандемии чумы, названной «черной смертью» (1346—1351 гг.), предшествовали те же пандемические события, что и «Юстиниановой чуме». С XI столетия в Европе вновь активизируется «проказа». Чума «черная смерть» (1347-1351) за 5 лет охватила Европу опять же на фоне масштабных оспенных эпидемий. Исчезновение «проказы» началось в конце XV столетия вместе с исчезновением натуральной оспы прежде всего в Италии, несколько позже во Франции, потом в Голландии и Северной Германии (Гезер Г., 1867).

В средине XIX столетия оспа, чума и проказа считались побежденными болезнями (см. работу Веревкина И., 1867), но уже с 1870-х гг. они начали повсеместно возвращаться, что должно иметь какие-то серьезные основания, кроющиеся в экологии возбудителей этих болезней.

Натуральная оспа перед началом вакцинации. Для того чтобы составить себе представление о том, что же собой представляла натуральная оспа «до Дженнера», обратимся к отчетам об оспенных эпидемиях XVII—XVIII столетий, приведенных как сторонниками, так и противниками вакцинации.

1. Болели и умирали от оспы только дети. Взрослые, если заболевали оспой, то не умирали от нее; или если умирали, то чрезвычайно редко. По утверждению детально исследовавшего этот вопрос противника вакцинации Л. Е. Бразоля (1875), в доступной ему богатейшей медицинской литературе везде, где говорится об оспенных эпидемиях XVIII века, упоминается лишь о гибели детей; и сама оспа называлась детской болезнью (kinderblattern). Так, в Берлине в 1721 г. умерло от оспы 224 ребенка; в 1722 г. — 231; в 1724 г. — 179 детей; из взрослых же никого.

В Женеве за период 1680—1760 гг. наблюдалось на 1000 умерших от оспы около 13 человек в возрасте свыше 20 лет. В Стокгольме за периоды 1774—1787 гг. и 1788—1800 гг. в данной возрастной группе 4—8 погибших. По данным Л. Бразоля (1875), такое соотношение заболевших и умерших оставалось в отдельных группах никогда невакцинованного населения даже во второй половине XIX столетия. Он приводит данные по смертности от оспы в секте липован (в Буковине), у которых вакцинация всегда была запрещена. На 1000 смертельных случаев от оспы 932 приходились на возраст 0—5 лет и 68 на возраст 6—10 лет; взрослые редко заболевали и не умирали от оспы. По его же данным, в медицинских сочинениях и отчетах XVIII века нигде нет ни малейшего указания на смертельные случаи от оспы в армии.

2. Там, где оспа была эндемичной болезнью, она собирала относительно постоянное количество жертв среди населения. Из данных, приведенных в табл. 3 по десятилетним периодам, сглаживающим 5—6 летние пики заболеваемости оспой, следует, что в Лондоне ежегодное число погибших от оспы стабильно находилось в пределах шестидесяти человек на тысячу умерших в течение почти полутора столетий.

Распределение числа умерших от оспы в Лондоне за период с 1700 г. до 1800 г. (по десятилетиям)*

Число умерших от оспы на 1000 умерших вообще

*По Л. Бразолю (1875) и В. Губерту (1896).

3. Смертность не превышала 12—14 % всех заболевших оспой в различных возрастах. Умирали преимущественно дети младших возрастов.

4. Оспенные эпидемии конца XVIII столетия не приводили к депопуляции населения.

5. В конце XVIII столетия в Европе происходило снижение заболеваемости натуральной оспой. Ниже мы приводим знаменитую таблицу Саймона, составленную им в средине XIX столетия (табл. 4.). Ее использовали сторонники вакцинации для обоснования целесообразности обязательной вакцинации населения.

Смертность от оспы в Швеции с 1776 по 1825 гг. (на 100 тыс. человек)*

* Большая медицинская энциклопедия, 1932, т. 23.

Однако, анализируя распределение заболеваемости по годам, нетрудно убедится в том, что такое влияние вакцинации на заболеваемость натуральной оспой невозможно. Падение заболеваемости в Швеции началось еще в начале 80–х гг. XVIII столетия. К 1800 г. заболеваемость оспой снизилась почти в 2,5 раза, но тогда в Швеции не было еще ни одного вакцинированного ребенка. В 1801 г., по данным самого же Саймона, во всей Швеции было только два вакцинированных ребенка, один в Мольмо (Molmo), вакцинированный 23 ноября, и один в Стокгольме, вакцинированный 17 декабря. На основании официальных цифр, заимствованных из сводки Королевского статистического бюро, общее число вакцинированных во всей Швеции в 1804 г. равнялось 28 418, что составляло тогда едва только 1 % всего населения. Количество же умерших от оспы было почти в 4 раза меньшим, чем в 1776 г. Падение заболеваемости натуральной оспой наблюдалось и в других странах. Например, в Лондоне на 1000 смертей вообще смертность от оспы стала уменьшаться еще с 70-х гг. XVIII века. Сходная ситуация наблюдалась в конце XVIII века и в Берлине, и в Петербурге (Губерт В., 1896). Таким образом, накануне введения массовой вакцинации натуральная оспа была в основном детской болезнью и она сама «уходила» с Европейского континента.

Введение практики вакцинации как средства борьбы с натуральной оспой. Вакцинация «выросла» из оспопрививания (вариоляции) — очень древнего способа привития натуральной оспы от больного с легким течением болезни здоровому человеку с целью его защиты от этой болезни. Подробно об истории оспопрививания можно прочитать в работах Никитина А. (1885) и В. Губерта (1896). На момент разработки Дженнером (Eduard Jenner, 1749—1823) своего метода, оспопрививание в Европе зашло в тупик из-за большого количества осложнения и даже смертей привитых людей (погибал каждый 50—100 привитый человек). Повышение смертности в средине XVIII столетия от натуральной оспы, отраженное в табл. 3, — это результат бесконтрольного массового использования оспопрививания.

Дженнер, практикующий сельский хирург, также как и остальные его коллеги, занимался оспопрививанием. Дженнер обнаружил, что всякий раз, когда он делал вариоляцию лицам, которые ранее переболевали коровьей оспой, человеческая (натуральная) оспа у них не приживалась. С этим феноменом сталкивались и другие хирурги, но они не были любопытны. Дженнером было выяснено, что все эти пациенты в прошлом заражались коровьей оспой при доении коров на ферме, пораженных особой сыпью на вымени. Далее он установил, что эта болезнь с незапамятных времен известна на скотных дворах, и что между всеми скотниками и скотницами распространено смутное представление о том, что она предохраняет от настоящей оспы.

Лубочная часть его жизни обычно излагается следующим образом. Утром 2/14 мая 1796 г. Дженнер публично, в присутствии врачей и посторонних лиц, произвел два поверхностных, полудюймовых надреза на руке здорового, восьмилетнего мальчика и привил «вакцинный яд», т. е. содержимое пустулы с правой кисти женщины, случайно заразившейся оспой от коров при дойке. В тексте его книги «An Inquiry into the causes and effects of the: Variola Vaccine, a disease discovered in some of the western counties of England, particularly in Gloucestershire and known by the name of Cow-pox (with plates)», London, 1798; он, кстати, называет его “virus» (рис. 13).

Рис. 13. Привитие Дженнером коровьей оспы (вакцины, cow-pox) Джеймсу Фипсу с руки молочницы Saran Nelmess. (Saran стоит справа, заматывая кисть руки бинтом),14/2 мая 1796 г. Картина G. Vtlingue, 1879 г. (из книги В. Губерта , 1896).

Пустулы, воспроизведенные таким образом на руке ребенка, имели большое сходство с пустулами, происходящими от прививания натуральной оспы, но болезненное состояние, обычно сопровождавшее вариоляцию, здесь не было так выражено. Через полтора месяца Дженнер взял содержимое пустулы человека, заболевшего натуральной оспой, и привил её Джеймсу, оспа не привилась. Далее он провел много добросовестных экспериментов и доказал эффективность и безопасность своего способа защиты от натуральной оспы, и, разумеется, нажил врагов и завистников. Плохо вскрытый панариций у сельского кузнеца ему бы, конечно, простили, но вот средство, способное оградить мир от оспы — это «шапка не по Сеньке». За свое открытие ему пришлось перетерпеть много неприятностей, но та часть жизни Дженнера не является предметом нашего анализа. В течение 1799—1801 гг. хирург В. Вудвилл (W. Woodvill) вакцинировал в лондонском Оспенном госпитале 7 500 человек, подвергнув большую их половину контрольной прививке натуральной оспы; результаты получились самые блестящие. Племянник Эдварда Дженнера, G.C. Jenner, привил 30 тыс. человек без малейших осложнений; 200 из них были произведены контрольное прививание натуральной оспы, обнаружившее полный иммунитет вакцинированных лиц. С 1800 г. вакцинация стала признанной и широко распространенной медицинской процедурой, и мы можем проанализировать некоторые ее отдаленные последствия.

Отдаленные последствия вакцинации . Действительно, вместе с оживленной деятельностью начала XIX столетия по распространению вакцинации, оспенные заболевания стали уменьшаться в своей частоте. Продолжалась и тенденция к их снижению, обозначившаяся еще в прошлом столетии (см. табл. 4). По данным, собранным Н.Ф. Гамалеей (1913, 1934), в Лондоне за десятилетие 1791—1800 гг. было 18 477 смертей от оспы; за 1801—1810 гг. — 12 534; а за 1811—1820 гг. — 7 858. Впечатляющие результаты были получены в Швеции, Дании и Германии. Статистическая отчетность свидетельствовала о том, что население от оспы защищено, и оспа вскоре будет побеждена. Но вскоре выяснилось, что эти ожидания оказались преждевременными.

Снижение заболеваемости населения натуральной оспой увеличило число людей, неимевших естественного иммунитета к оспе. Вакцинации подвергались далеко не все новорожденные, как этого требовал Дженнер, а приблизительно половина их. А по мере того как оспа становилась более редкой, т. е. «побежденной», у населения складывалось представление о том, что вакцинация, а тем более всеобщая, не нужна вообще, оспы то ведь нет.

Но сухие дрова оспенных эпидемий — незнавшие оспенного рубца дети и взрослые — продолжали накапливаться. К концу второго десятилетия XIX столетия наступил кризис. Оспенные эпидемии стали развиваться повсюду. Они снова охватили Европу и Америку. В Монпелье в 1816 г., в Эдинбурге в 1817—1818 гг., в Марселе, Бордо и других французских городах в 1818 г. и последующие годы, в Норвиче в 1819 г., в Нью-Йopке, Филадельфии и других американских городах в 1820 г. Затем в Женеве в 1822—1823 гг., в Дублине 1823—1824 гг., в Швеции в 1823 г., в Берлине 1823—1824 гг., в Милане в 1823—1824 гг., в Дании в 1824—1827 гг., в Лозанне в 1827 г., снова в Марселе в 1827—1828 гг.

Любопытны данные Dezeimeris (1839), описавшего «возвращение» оспы в Данию. С 1800 по 1804 гг. в стране не было замечено ни одного случая оспы у вакцинированных людей. В 1804 г. обнаружены два случая, но они представляли собой вариолоиды (легкая форма оспы). В 1805 г. в Копенгагене умерло от такого вариолоида 5 человек, а в 1806 г. еще трое. В 1808 г. умерло 46 человек от натуральной оспы, из которых у 13 болезнь протекала в форме вариолоида. В 1819 г. случаи вариолоидов и даже натуральной оспы стали обнаруживаться среди вакцинированных людей. В 1923 г. среди вакцинированных людей оспа приобрела повальный характер. Власти вынуждены были открыть оспенный госпиталь в Копенгагене. С 1824 г. по 1827 г. последовало три повальных эпидемии оспы. Из 412 больных натуральной оспой, принятых в оспенный госпиталь, 257 были в детстве привиты вакциной.

Первая оспенная пандемия «времен вакцинации» затихла «сама собой» уже к средине 1830-х гг, однако она заставила переосмыслить причины её возникновения. Особенно странным при этих эпидемиях был факт, не замедливший обратить на себя внимание исследователей, — заболевания оспой вакцинированных прежде людей. В Эдинбурге на 626 заболевших оспой было 344 привитых; в Дублине на 584 больных — 94 привитых; в Копенгагене на 988 оспенных больных — 659 привитых; в Марселе на 6 000 больных — 2 000 привитых. В Лондоне среди заболевших оспой людей было отмечено непрерывное нарастание количества случаев оспы среди вакцинированных. В 1809 г. их было 4 на 146 больных, т. е. 1 на 36,5; в 1819 г. — 17 на 47, т. е. 1 на 5; в 1822 г. — 57 на 194, т. е. 1 на 4; 1825 г. — 147 на 305, т. е. почти 1 на 2.

Наиболее обоснованным было учение о «вырождении вакцины». Вакцина со времени Дженнера в течение четырех десятков лет прошла через бесчисленные поколения прививаемых пациентов. Между тем и сам Дженнер советовал почаще брать свежую коровью оспу для прививок людям. С целью проверки этого мнения о вырождении гуманизированной лимфы (т. е. перевитой с ручки одного ребенка на ручку другого) прибегли к инокуляции натуральной оспы вакцинированным людям. Последняя, действительно, как оказалось, нередко давала небольшие пустулы на месте прививки у вакцинированных. Относя эту местную пустулу к положительным результатам, исследователи пришли к заключению, что вакцинация дает менее надежную защиту, чем во времена Дженнера. Между тем, Дженнер считал положительным результатом только вторичное высыпание пустул после инокуляции.

Как бы то ни было, при предполагаемом вырождении гуманизированной вакцины появилась необходимость освежения ее новыми поколениями коровьей оспы. Между тем случаи коровьей оспы (cow-pox) стали чрезвычайно редкими, и за их нахождение стали выдаваться премии. Таким образом, было найдено и пущено в практическую вакцинацию много новых серий (генитур) коровьей оспы. Особенно знаменита была генитура, снятая с руки доильщицы в 1836 г. в г. Пасси. Их испытание на людях показало, что в первых 2—3 поколениях они дают более сильные реакции, чем гуманизированная лимфа, затем оспины, вызываемые ими, становились неотличимыми от производимых прежним прививным материалом. Т. е. однозначных доказательств причастности «вырождения» гуманизированной вакцины к возобновлению оспенных эпидемий получено не было.

Тогда стала все более укрепляться мысль, высказанная еще в 1818 г. профессором Годенпилем из Роттердама, о возможности исчезновения с годами защиты вакцинированных людей от заболевания оспой. Эта возможность сначала упорно отрицалась всеми, ввиду того что Дженнером как раз были собраны факты, доказывающие, что коровья оспа, перенесенная десятки лет назад, предохраняет от последствий заражения или инокуляции. Доказательства правильности мнения Годенпиля были получены в результате изучения возраста людей, заболевающих оспой. Но это исследование показало, что оспа, которая в прежние времена была чисто детской болезнью, стала, после введения вакцинации, поражать преимущественно взрослых. Например, в Пруссии, до введения вакцинации, из 1 252 заболевших оспой 44,5 % были возрасте до 10 лет, старше 20 лет не было ни одного больного. После введения вакцинации ситуация поменялась — в Вюртемберге из 667 больных только 18,4 % были моложе 10 лет; 42 % было старше 20 лет.

Прямым последствием убеждения в ослаблении иммунитета с возрастом стало требование вторичной вакцинации — ревакцинации. Для того чтобы ревакцинация получила повсеместное практическое использование, потребовалась новая эпидемическая трагедия.

Катастрофа разразилась в 1870—1874-х гг. — натуральная оспа вернулась как пандемическая болезнь сразу на Североамериканском континенте, в Европе и России. В Бельгии умерло от оспы 81,8 на 100 тыс. в 1870 г.; 416,8 — в 1871 г. и 156,0 в 1872 г.

Пруссия потеряла от оспы около 130 тыс. человек, а именно 17,52 на 100 тыс. в 1870 г.; 243,21 в 1871 и 262,37 — в 1872 г. В Баварии умерло 104,5 на 100 тыс. в 1870 г. и 61,1 в 1871 г.

Голландия также перенесла очень тяжелую эпидемию оспы в 1870 — 1873 гг., когда умерло 435,5 человек на 100 тыс. жителей.

В Англии умерло от оспы 11 на 100 тыс. в 1870 г., 102,4 на 100 тыс. в 1871 г. и 83,3 в 1872 г. В Лондоне : 30,2; 242,2; 53,8, соответственно. В Австрии , куда оспа проникла позже, умерло от оспы 189,92 в 1872 г.; 314,72 — в 1873 г.; 174,34 — в 1874 г. Вакцинация не сдержала эту пандемию. Да и само ее появление сразу на нескольких континентах больше говорит о глобальной активизции каких-то пока неизвестных природных очагов ВНО. Но большинство ученых связало ее появление с непоследовательным проведением ревакцинации населения. Во многих странах были приняты соответствующие законы, были значительно усовершенствованы технологии получения дермальной осповакцины. Даже во время войны 1914—1918 гг. пандемия натуральной оспы типа случившейся в 1870—1874 гг. не повторилась. К 1928 г. натуральную оспу на Европейском континенте и в СССР удалось полностью взять под контроль. До 1980-х гг. ВНО даже не рассматривали в качестве потенциального агента биологического оружия.

Вторая мировая война привела к ухудшению эпидемической ситуации по оспе. По сравнению с довоенным 1939 г., в конце войны количество зарегистрированных случаев оспы увеличилось более чем вдвое, возросло и число стран, где она наблюдалась. В целом ареал оспы охватывал обширные территории Африки, Азии и Америки, где проживало не менее 2/3 всего человечества.

Но в послевоенной Европе оспенные вспышки носили завозной характер. Несмотря на то что общее число заболевших во время таких вспышек, как правило, не было большим, появление оспы заметно осложняло нормальную жизнь страны и требовало значительных, а порой и огромных усилий и затрат для ограничения распространения инфекции и ликвидации ее очагов. Помимо этого, европейские страны, а также другие свободные от оспы государства, вынуждены были затрачивать огромные средства на проведение мероприятий, направленных на предупреждение завоза оспы. В число этих мер входили: производство и контроль оспенной вакцины, организация и проведение профилактических прививок населению, санитарно-карантинные мероприятия и т. д. Первичная вакцинация против оспы, при всем ее положительном значении для охраны здоровья общества, в целом ряде случаев приводила к развитию тяжелых, а иногда и смертельных поствакцинальных осложнений. Их статистика во многих странах производила удручающее впечатление — от поствакцинальных осложнений ежегодно погибало больше людей, чем за 10 лет от завозов оспы. Причины развития таких осложнений не были тогда ясны, но вновь, как и в начале XIX столетия, возникли сомнения в целесообразности первичной вакцинации населения.

Становилась все более очевидной необходимость борьбы с оспой на новой основе — её полного искоренения совместными согласованными действиями всех стран мира. И тогда многие ученые снова вернулись к идее Э. Дженнера о возможности ликвидации натуральной оспы путем всеобщей вакцинации. Теперь они располагали уже реальными техническими возможностями для осуществления этих планов. Рассмотрим ход дальнейших событий по работам И. Д. Ладного (1985) и С. С. Маренниковой, С. Н. Щелкунова (1999).

Теоретическое обоснование возможности нового глобального проекта были следующими:

во-вторых, имевшаяся противоэпидемическая практика свидетельствовала, что главным механизмом распространения инфекции при оспе является воздушно-капельный, при котором заразное начало выделяется с капельками слюны и слизи через рот и нос. Однако, несмотря на высокую заразительность больного натуральной оспой, разнообразие механизмов передачи инфекции и исключительную восприимчивость человека к ней, замкнутая цепь эпидемического процесса поддавалась разрыву во всех ее звеньях, а прекращение заболеваемости среди людей приводило к исчезновению на данной территории источников инфекции.

в-третьих , в распоряжении правительств многих стран имелась высокоэффективная живая вакцина, однократная прививка которой создает полноценную невосприимчивость на 3—5 лет, причем этот иммунитет может быть продлен путем ревакцинации. К моменту принятия программы ликвидации оспы в 1958 г., в СССР и других странах уже производилась лиофильно высушенная вакцина. Такая вакцина обладала устойчивостью к температурному фактору, что было чрезвычайно важно для стран тропической Африки, Азии, Южной Америки, где жидкий препарат быстро инактивировался;

в-четвертых , имелась возможность распознавания оспы на ранней стадии болезни по характерным клиническим признакам без лабораторных методов диагностики, что позволяло заподозрить данное заболевание и своевременно провести комплекс противоэпидемических мероприятий. При натуральной оспе таким характерным признаком являлась сыпь. По виду сыпи и особенностям ее развития оспа резко отличается от других экзантемных инфекций;

в-пятых, к 50—60-м годам ХХ столетия были разработаны новые методы лабораторной диагностики, отличающиеся высокой чувствительностью, значительно расширившие возможности распознавания оспы практически на всех стадиях болезни. Их принципиальное отличие от ранее использовавшихся методов лабораторного диагноза заключалось в быстроте ответа и в возможности провести дифференциацию вируса натуральной оспы от других близкородственных поксвирусов;

в-шестых, имелся положительный опыт организационных и практических мероприятий, приведших к полной ликвидации натуральной оспы на территории СССР и ряда других стран.

Сразу замечу, что ситуация с ВИЧ сегодня противоположна той, что была накануне принятия этой программы. Болезнь хоть и носит антропонозный характер, но механизм передачи ее возбудителя исключает возможность любого контроля над ним и разрыв эпидемической цепи, так как человечество, как биологический вид, в таком случае не смогло бы существовать. Вакцина создана не будет по выше приведенным причинам, а возможность контроля над болезнью по характерным клиническим признакам отсутствует. Существующие методы лабораторной диагностики ВИЧ-инфекции не могут быть использованы в таких масштабах, какие применялись при ликвидации натуральной оспы; нет опыта ликвидации ВИЧ-инфекции даже в масштабах хотя бы небольшого острова.

После провозглашения в 1959 г. Программы ликвидации натуральной оспы в глобальном масштабе во многих странах мира начались массовые кампании вакцинации против оспы, которые в течение всего первого этапа программы рассматривались ВОЗ в качестве важнейшей и наиболее действенной её составляющей. Ожидания были самыми оптимистичными. Ликвидировать оспу надеялись в течение четырех или пяти лет. Однако цель программы оказалась недостигнутой, несмотря на то, что было потрачено вдвое больше времени, чем это первоначально планировалось. Оспа по-прежнему сохранялась в ее основных эндемических очагах (в Азии, Африке и Южной Америке).

К финансовым трудностям пораженных оспой стран добавлялось недостаточное развитие у них служб здравоохранения, а зачастую и отсутствие их структур. В некоторых странах даже руководители здравоохранения и медицинские работники были скептически настроены по отношению к Программе ликвидации оспы. Низким был и процент квалифицированных специалистов.

Наконец, среди основных факторов, которые повлияли на исход первого этапа Программы, была недооценка ВОЗ роли эпидемиологического надзора как важного инструмента для борьбы с оспой. Фактически вся стратегия Программы на её первом этапе сводилась к массовой вакцинации населения. Но в реальных условиях ликвидации оспы в развивающихся странах использование только массовых прививок оказалось недостаточным.

Теперь эпиднадзор стал основным компонентом второго этапа Программы во всех ее фазах. Однако полное его включение (немедленное расследование всех случаев оспы) предусматривалось со второй фазы программы (фаза консолидации). Проведение систематической вакцинации населения стало рассматриваться как поддерживающая мера. Это изменение стратегии основывалось на результатах анализа практической деятельности при проведении кампании в различных странах. Например, начиная с 1962 г. кампания массовой вакцинации в Индии не привела к сколько-нибудь заметному снижению заболеваемости оспой к 1967 г. В Индонезии на острове Ява, где охват вакцинацией населения превышал 90 %, продолжалась трансмиссия оспы. В то же время опыт ряда стран Западной Африки показал, что введение системы активного эпиднадзора позволяет быстро выявлять вспышки оспы и проводить эффективные меры по их ограничению и подавлению с помощью экстренной вакцинации населения этих районов.

На опыте противоэпидемических мероприятий, проводившихся в Индии, целесообразно остановиться подробнее, так как именно здесь стратегия эпидемиологического надзора была применена в период чрезвычайно высокого уровня заболеваемости. Метод активного выявления больных оспой состоял в этой стране в следующем: один раз в месяц силами вспомогательного персонала медицинских учреждений районов в течение недели проводился обход всех деревень штата с целью выявления больных оспой. Поскольку обходы проводились не медицинским персоналом, то сведения о случаях натуральной оспы после этого подтверждались врачом или санитарным инспектором (средний медицинский работник). В конце недели сведения представлялись врачу района (или санитарному инспектору), который организовывал бригады вакцинаторов из своего персонала и направлял их для проведения вакцинации всем членам семьи больного и жителям ближайших домов.

По мере того как число вспышек уменьшалось, количество домов, жители которых подлежали вакцинации, увеличивалось. С октября 1974 г. прививались жители ближайших 50 домов или вся деревня. В специальной книге регистрировались все жители и отмечались сведения о прививках против оспы в прошлом, а также в данный момент. Если кто-либо из людей, проживающих в деревне, отсутствовал, вакцинатор должен был посетить его второй раз и в случае отказа от прививки сделать соответствующую отметку в книге. После окончания прививок деревня находилась под наблюдением в течение 6 недель. Визит вакцинатора повторялся один раз в неделю. В двух наиболее пораженных районах штата Бихар обходы проводились с интервалом в неделю вместо 4—6 недель. За неделей обходов следовала неделя вакцинации. Сокращение интервалов между обходами деревень увеличивало не только полноту выявления больных, но и обеспечивало обнаружение больных на более ранней стадии болезни.

Новая для программы система оказалась более эффективной для прерывания трансмиссии оспы, чем «поголовная» вакцинация даже в тех случаях, когда было вакцинировано менее половины населения на данной территории. С учетом этих данных Комитет экспертов определил эпиднадзор как краеугольный камень стратегии ликвидации оспы (WHO Expert Committee on Smallpox Eradication, 1972).

Помимо переоценки роли эпиднадзора, сделанной научной группой в 1967 г. и Комитетом экспертов по ликвидации оспы в 1972 г., чрезвычайно значение имели рекомендация о необходимости введения оценки и контроля каждого компонента Программы и развитие службы регистрации и оповещения о случаях заболевания. Именно контроль за результатами проведенной работы обеспечил реальную базу для принятия правильных решений. Через год, в декабре 1979 г., Глобальная комиссия пришла к выводу об успешном завершении Программы в глобальном масштабе.

Теперь поясню, что на практике означает перенос этого опыта на борьбу с ВИЧ-пандемией. Придется сначала многократно исследовать сложными иммунологическими и молекулярно-биологическими методами (а не только путем осмотра санитаром кожных покровов) население каждого города или деревни на носительство ВИЧ. Затем выявленных ВИЧ-инфицированных жителей изолировать до конца их жизни (а не на 5—10 дней, как это делали в очагах натуральной оспы в Индии), и только потом оставшееся население многократно вакцинировать ВИЧ-вакциной, если такая вдруг будет создана. Возможно ли почти 50 млн ВИЧ-инфицированных человек таким образом «изъять» из эпидемических цепочек? Нет. Тогда зачем «пускать пыль в глаза» бесконечными разговорами типа: «Вот создадим ВИЧ-вакцину и тогда покончим с ВИЧ, как с натуральной оспой»? (рис. 14).

Рис. 14. Опрос больного натуральной оспой с целью выявления контактов. Эфиопия. Фотография из архива ВОЗ .

Теперь давайте посмотрим, какими усилиями ликвидировались даже небольшие вспышки натуральной оспы (сводка сделана по работам Серенко А. Ф., 1962; Еремяна А. В., 1962; Дубровинского С. Б., I964; Duncan S. R., Scott S., 1996).

Вспышка в Нью-Йорке в 1947 г. — всего 12 заболевших, двое из них умерло. Диагноз натуральной оспы сначала был отвергнут врачами, так как в анамнезе первого заболевшего не установлено контакта с больным натуральной оспой, не отмечалось характерных для оспы высыпаний. К тому же у больного были ясно видны знаки от противооспенных прививок в детстве. Год назад в Мехико его вакцинировали, но реакция на прививку оказалась отрицательной. В течение месяца в Нью-Йорке было привито 6 350 тыс. жителей города, вспышка была локализована. Сейчас в научной литературе обсуждается возможность смертельных исходов от поражений сердца, вызванных вакцинацией.

Во время вспышки оспы в Хидальго в 1949 г. (США, штат Техас) зарегистрировано 8 случаев заболевания, двое заболевших погибли. Было привито 239 тыс. человек. Из поствакцинальных осложнений был зарегистрирован один случай энцефалита и один случай генерализованной осповакцины. Смертности от поствакцинальных осложнений не зарегистрировано.

Завозная оспа в Москве в 1959 г. Первый заболевший за 2 недели до выезда в Дели «был вакцинирован против оспы, но вакцинальной реакции у него не было отмечено, ранее прививался против оспы только в детстве». Всего заболело 46 человек, умерло трое. В Московской городской санитарно-эпидемиологической станции имелось в наличии 3 млн. доз вакцины, в Институте имени Н. Ф. Гамалеи — 5 млн доз. Недостающее количество вакцины — 6 млн доз горздравотдел просил Министерство здравоохранения РСФСР выделить из научно-исследовательских институтов и санитарно-эпидемиологических станций других городов и областей страны. В течение 3-х дней в Московскую городскую санитарно-эпидемиологическую станцию было доставлено самолетами 10 млн. доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санитарно-эпидемиологической станции. По указанию Министерства здравоохранения СССР Институт имени И.И. Мечникова изготовил дополнительно 6 млн. доз противооспенной вакцины. Для проведения прививок в Москве был организован 3 391 прививочный пункт, и работало 8 522 прививочные бригады. В состав каждой бригады входило 3 человека: врач и два средних медицинских работника. Всего в проведении прививок участвовало 26 963 медицинских работника (врачей и сестер). Для проведения вакцинации были привлечены врачи научно-исследовательских институтов. Созданы специальные бригады квалифицированных врачей для визуальной проверки результатов вакцинации. Под медицинским наблюдением на дому и в учреждениях по месту работы по Москве и Московской области находилось 5 074 человека. Кроме того, в больнице имени С. П. Боткина находилось под медицинским наблюдением 966 человек медицинского и обслуживающего персонала и 2 092 больных.

Завозная оспа в Германии в 1970 г. Отели и гостиницы были блокированы военными, и туда направлялись в сопровождении последних все, о ком было известно, что они контактировали с заболевшими. В карантине в условиях изоляции в течение двух недель и более побывало почти 10 тыс. человек. Закрыли свои границы соседние страны. Во время вспышки оспой переболело 175 человек, 35 из которых умерли. Всего в Германии было вакцинировано двадцать миллионов человек!

Вот так «гасили» вакцинацией единичные завозные случаи натуральной оспы. Ясно, что количество ВИЧ-инфицированных людей несопоставимо с масштабами этих «побед». Да и победы ли это были? Для многих африканских племен оспа была связана с какими-то преданиями, ей поклонялись как наиболее почитаемому божеству (рис. 15).

Рис. 15. Бог оспы Сапоне — один из наиболее почитаемых богов у нигерийского племени йоруба. Но не только африканцы видели в оспе мистический смысл. В Китае и Европе с глубокой древности ее почему-то считали «очистительной болезнью» (подробнее см. у Губерта В., 1896).

Если мы вернемся в те регионы Африки, из которых с таким трудом удалось «изгнать» натуральную оспу, божество местных жителей, то эпидемическая ситуация там стала намного хуже, чем она была в 1960-х гг. Теперь там доминирует ВИЧ и, видимо, не случайно. Если наложить друг на друга карту заболеваемости оспой в Африке в начале 1960-х гг. и карту инфицирования африканцев ВИЧ в 1990-х гг., то они практически совпадают. Это значит, что население именно тех стран, где сейчас повсеместно распространен ВИЧ, к началу 1960-х гг. было поражено ВНО в значительно большей степени, чем в других регионах Африки. В этих условиях люди, больные СПИДом, не могли долго существовать. Эндемический ВНО обрывал цепочки, по которым распространялся эндемический для данного региона ВИЧ. В результате ВИЧ не имел возможности эволюционировать, его законсервированные в более древних гоминидах варианты ничем не успевали проявляться у людей на фоне других массовых инфекций. Снятие этого селективного давления спровоцировало глобальное распространение ВИЧ и гибель миллионов людей. (Супотницкий М. В., 1996, 2000).

Приведенные выше данные свидетельствуют о том, что борьба с натуральной оспой началась в период ее «угасания». Даже при наличии эффективной вакцины она потребовала почти 180 лет, и была далеко не так успешной, как это стараются представить имитаторы создания ВИЧ-вакцин, и не раз приводила к непредвиденным последствиям. Но все неудачи, сопровождавшие эти глобальные проекты, опубликованы, различия между инфекционными процессами, вызванными ВИЧ и ВНО, должны быть очевидными для специалистов. Тогда почему у врачей и ученых с медицинским образованием, даже не причастных к программам по ВИЧ-вакцинам, существует уверенность в возможности ее создании? Попробую дать ответ на этот вопрос.

Тупики представлений об инфекционных и эпидемических процессах. Базовые принципы современной эпидемиологии заложены во времена «черной смерти» (1346—1351). Именно после этой пандемии у врачей стали формироваться представления о передаче инфекционной болезни от одного человека к другому путем передачи некоего материального вещества – «контагия» (в нашей книге «Очерки истории чумы» мы эти взгляды описываем более подробно). Они стали вытеснять миазматические представления, развитые Гиппократом, Галеном, Авиценной и др. великими учеными своего времени (миазмы — это вредные человеческой природе начала, распространяющиеся со зловонным воздухом — отсюда и термин «поветрие»). Но победить полностью своих противников миазматиков, контагионисты не смогли, так как не все проявления эпидемий можно было объяснить передачей контагия. Их учение возродилось во второй половине XIX столетия благодаря медицинской статистике и называлось локализмом. По своей сути это прообраз складывающегося сегодня учения о природно-очаговых сапронозах. Наиболее ярким его представителем стал Макс Петтенкофер (1818—1901). Открытие же бактерий в конце XIX столетия изменило ситуацию в пользу контагионистов. Микроорганизмы прекрасно «состыковывались» со средневековым учением о контагии. Психологически они воспринимались учеными как контагий, но теперь стало ясно то, что это живой организм (contagium vivum), а не «яд», и что его можно получать в большом количестве и изучать в лабораторных условиях. «Сontagium vivum», т. е. выращенный на искусственной питательной среде микроорганизм, стал рассматриваться учеными как единственная причина сокрушительных эпидемий. Оставшись без оппонентов, ученые-контагионисты уже не стремились искать иные причины появления эпидемий и пандемий инфекционных болезней вне общих рассуждений о возможности «заноса» их возбудителей-контагиев (людьми, животными, насекомыми, водой). Эпидемиологи, сами того не подозревая, вернулись к взглядам средневековых врачей где-то времен после «черной смерти».

Неудивительно, что публикации по эпидемиям к средине ХХ столетия «потускнели», превратившись в примитивные статистические отчеты, составленные по типу сводных таблиц «заболело и умерло…». Эпидемиологическое мышление врачей очень упростилась. Особенно это бросается в глаза тогда, когда знакомишься с русскими работами по эпидемиологии второй половины XIX столетия (см., например, работы Щепотьева Н. К., 1884, 1890; Эрисмана Ф.Ф., 1893; Минха Г. Н., 1898). Именно понимание причин глобального распространения вируса натуральной оспы только как процесса, в котором основную роль играет «contagium vivum», привело в движение планы глобальной ликвидации инфекционных болезней с помощью вакцинации.

На мышлении врачей и ученых наложились также и режимные ограничения на информацию об эпидемиях , вызванные отождествлением микроорганизмов с биологическим оружием. Дело тут в том, что контагионистические мифы и мистификации о распространении эпидемий стимулировали развитие не афишируемой области научного знания — военной микробиологии . В конце 1920-х гг. во многих странах мира началась подготовка к масштабной бактериологической войне. С позиций учения о «контагии» она казалась технически весьма простой, а вот попытки ее практического осуществления японскими военными в годы Второй мировой войны, провалились. Но по научному изучению эпидемий был нанесен удар — сведения об эпидемиях теперь засекречивались. В учебниках появились схематические описания эпидемических процессов, которые переписываются их создателями один у другого до сих пор, и по которым учатся врачи и сегодня. Возбудитель инфекционной болезни поддерживается в природном резервуаре среди диких животных, с помощью переносчика он проникает в человеческое общество и т. д., с эпидемиями все сегодня понятно.

Так постепенно утратился существовавший в русской науке до революций 1917 г. «стандарт» описания эпидемий как сложного природного процесса с участием многих факторов (климатических, географических, социальных и, даже наследственных, для чего в некоторых работах их авторами прикладывались родословные погибших во время эпидемий людей; например, см. работу Минха Г. Н., 1898). Пока подготовленные на формальных описаниях эпидемических процессов специалисты имели дело с циклическим самоограничивающими инфекционными и эпидемическими процессами, серьезных пробелов ни в их знаниях, ни в их способности осмыслять реалии этих процессов, не замечалось. Наблюдаемые ими явления, так или иначе «укладывались» в изучаемые схемы. Правда иногда что-то и «выступало за края», но параллельно снижению уровня таких описаний, росло количество их титулованных соавторов, и такими вопросами задаваться стало нескромно. Сегодня количество соавторов может доходить до 30 в работах, которые в XIX столетии на более высоком уровне существующих знаний подготовил бы младший судовой врач. С чумой, холерой, гриппом и оспой при контагионистическом понимании эпидемических процессов еще можно было бороться карантинами, вакцинацией, изоляцией, дезинфекцией и пр. мероприятиями, ничего не зная об экологии их возбудителей. Эти эпидемии (по разным причинам!) заканчивались и сами по себе даже в глубокой древности, когда единственным противоэпидемическим мероприятием была молитва богам. Когда же эпидемиологи столкнулось с нециклическими многокомпонентными процессами, то оказалось, что ранее применяемые мероприятия не работают. А между тем все положения начала ХХ об инфекционных и эпидемических процессах остаются сегодня в силе при планировании противоэпидемических мероприятий против ВИЧ и «гора рождает мышь», причем одну за другой.

Например, в 1987 г., когда пандемия СПИДа стала свершившимся фактом, коллектив исследователей во главе с академиком РАМН В. Д. Беляковым, заявил, что ретровирусы неспособны вызывать эпидемический процесс, «поскольку их репродуктивная активность не опосредованна патогенностью» (Беляков В. Д. с соавт., 1987). «Руководство по общей эпидемиологии» академика РАМН Б. Л. Черкасского (2001) учит врачей, что любой инфекционный процесс по своему завершению должен оставлять хотя бы кратковременный иммунитет, т.е. невосприимчивость переболевшего организма к повторному инфицированию этим же микроорганизмом, и что именно он является «основным отличием инфекционной болезни от неинфекционной». То, что ВИЧ прекрасно распознается иммунной системой человека, а иммунная система образует антитела к вирусу, но «иммунитет» (в смысле невосприимчивости) и «иммунная прослойка», ограничивающая распространение вируса, не образуются вообще; проходит мимо внимания Б. Л. Черкасского и пользующихся его руководством эпидемиологов. Они даже не пытаются объяснить этот феномен. Такое же понимание инфекционных процессов можно найти в других «ходовых» учебниках для медицинских ВУЗов. Например, в учебниках А. А. Воробьева с соавт. (1994), Л. Б. Борисова (2001), Б. П. Богомолова (2007) и даже в очень обстоятельном учебнике А. И. Коротяева и С. А. Бабичева (2002). Ни в одном из них нет ни описания феноменов «первичного антигенного греха» и «антитело-зависимого усиления инфекции», ни других особенностей инфекционного процесса, в которых участвуют клетки иммунной системы «на стороне возбудителя инфекции». Они могут только побеждать инфекцию, как это иногда происходит при циклических инфекционных процессах. Поэтому подготовка врачей и ученых, которые должны бороться с ВИЧ/СПИД-пандемией в XXI столетии, зашла в тупик еще на студенческой скамье. Их учат бороться по шаблонам с одними плохо изученными процессами, а на практике они встречают другие, еще менее изученные. И что из этого получилось, свидетельствует статистика по распространению ВИЧ-инфекции среди населения России.

Итак, в основе наших будущих неудач в борьбе с ВИЧ/СПИД-пандемией уже заложено как минимум следующее:

1. Вопиющая по своей безграмотности концепция возможности победить ВИЧ/СПИД-пандемию с помощью вакцинации.

2. Упадок эпидемиологического мышления в России, проявляющийся в несоответствии базовых представлений врачей и ученых об инфекционных и эпидемических процессах, реально развивающимся при ВИЧ/СПИД-пандемии.

История борьбы с эпидемиями последних 10 лет в России изобилует однообразными профанациями. Первой эпидемиологической профанацией была борьба с так называемым биотерроризмом. Такая проблема действительно существует. Но суть того, что по ней делалось в начале текущего десятилетия, заключалась в выписывании из учебников по микробиологии сведений о возбудителях опасных болезней, которые, якобы, террористы могут использовать в своих целях. Содержание этой писанины концептуально состояло в том, что татарский хан Джанибек применил биологическое оружие в 1347 г. против генуэзцев, после чего началась пандемия «черной смерти» в Европе. Отсюда, разумеется, следовал вывод, что современные террористы могут «в небольшой лаборатории создать оружие, которое убьет миллионы». Далее утверждалось, что такое оружие уже есть у Саддама Хусейна и т.п. Большое количество источников, сочиненных в рамках этой «борьбы», которое я тогда просмотрел «по долгу службы», обычно содержало самые типовые сведения об инфекционных болезнях, которыми нельзя было воспользоваться в случае расследования реального биотеррористического акта. По странному совпадению обстоятельств эта кампания закончилась на следующий день после вторжения американской армии в Ирак.

Вторая , еще более позорная кампания — это борьба с птичьим гриппом, который должен вот-вот перейти в «испанку». Не перешел! Пандемия гриппа 1918—1921 гг., называемая «испанкой», из инициаторов кампании по борьбе с ней, никого не заинтересовала. Я не нашел ни одного труда на русском языке, из которого следовало бы, что его автор поинтересовался по источникам 1920-х г. тем, что же все-таки представляла собой эта пандемия. Но зато «учеными» обильно придумывались цифры возможных потерь от «микста птичьего гриппа и человеческого», научными журналами и СМИ рекламировались антигриппозные средства (защищающие людей от птичьего гриппа) и пр. По завершению этой кампании у меня осталось ощущение того, что смысловое значение такого понятия как «научная репутация» мало понимаемо в современной России.

Кампания по разработке ВИЧ-вакцины гораздо более опасна, чем две предыдущие. ВИЧ относится не к вымышленным угрозам, а к реальным. В стране на конец 2007 г. только зарегистрированных ВИЧ-инфицированных пациентов насчитывается 400 тыс. Можно конечно и дальше злоупотреблять доверием наших граждан, но лучше остановиться «на достигнутом», так как дальнейшее игнорирование новых эпидемических вызовов грозит непредсказуемыми последствиями как для страны, так и для самих имитаторов борьбы с ВИЧ/СПИД-пандемией. Надо признать то, что мы потерпели поражение в борьбе со СПИДом, пользуясь опытом, накопленным для борьбы с оспой, чумой и другими циклически развивающимися инфекциями. Это позволит начать кропотливую работу по пересмотру базовых представлений об инфекционных и эпидемических процессах, касающихся ВИЧ/СПИД-пандемии и других нециклических инфекций (сывороточные гепатиты, вирусные лейкозы и др.), и постепенно, на основе широкого обсуждения, сформировать оригинальные подходы к борьбе с новыми эпидемическими вызовами.

(что бы читатель мог проверить сделанные мною выводы, да и вообще сложить свое собственное мнение о рассматриваемой в моей статье проблеме, ряд ссылок я «вывел» на базу данных «PubMed». Прошу обратить внимание на правый столбец «Related Links» (связанные ссылки). Там вы можете найти другие статьи той же тематики, что и статья, цитированная мной. Ярлычок «FREE» означает возможность бесплатного получения полнотекстовой версии заинтересовавшей вас статьи)»

Авиценна (Абу Али Ибн Сина) Канон врачебной науки. Книга IV, часть первая. — Ташкент, 1980.

Альштейн А.Д. Семейство Retroviridae // Общая и частная вирусология. — М., 1982. — Т. 2. — C. 240–289.

Беляков В.Д., Каминский Г.Ц., Голубев Д.Б., Тец В.В. Саморегуляция паразитарных систем. — Л., 1987.

Большая медицинская энциклопедия (под. ред. Н.А. Семашко). — М., 1932. — Т. 23. — С. 11.

Богомолов Б.П. Инфекционные болезни: неотложная диагностика, лечение и профилактика. — М., 2007.

Борисов Л.Б. Медицинская микробиология, вирусология, иммунология. — М., 2001.

Бразоль Л.Е. Дженнеризм и Пастеризм, критический очерк оснований оспопрививания. — Харьков, 1875.

Веревкин И. История оспы в России. — СПб., 1867.

Воробьев А.А. Не подводя черты. — М., 2003.

Воробьев А.А., Быков А.С., Пашков Е.П. с соавт. Микробиология. — М., 1994

Галактионов В.Г. Эволюционная иммунология. — М., 2005.

Гамалея Н.Ф . История оспы. — М., 1913.

Гамалея Н.Ф . Оспопрививание. — М., 1934.

Гезер Г. История повальных болезней. — СПб., 1867.

Губерт В.О. Оспа и оспопрививание. — СПб., 1896.

Dezeimeris. О вторичном оспопрививании (вакцине) в Дании и Швеции // Друг здравия. Народно-врачебная газета. — 1839. — № 4. — С. 25-27.

Дубровинский С.Б . Оспа и оспопрививание. – М., 1964.

Евсевий Панфил . Церковная история. — М., 2001.

Еремян А.В. Материалы по изучению вспышки натуральной оспы в Москве в 1960 году. Дис… канд. мед. наук. — М., 1962.

Коротяев А.И., Бабичев С.А. Медицинская микробиология, иммунология и вирусология. – СПб., 1998.

Кузник Б.И. Физиология и патология системы крови. — М., 2004.

Купер Э. Сравнительная иммунология. — М., 1980.

Ладный И.Д . Ликвидация оспы и предупреждение её возврата. — М., 1985.

Лысенко А.Я., Турьянов М.Х., Лавадовская М.В. и др. ВИЧ-инфекция и СПИД-ассоциируемые заболевания. — М., 1996.

Маренникова С.С., Щелкунов С.Н . Патогенные для человека ортопоксвирусы. — М., 1998.

Милз Д., Мазур Г . Инфекции, связанные со СПИДом // В мире науки. — 1990. — № 10. — С. 26—34.

Минх Г.Н. Чума в России (Ветлянская эпидемия 1878-1879 гг.). — Киев, 1898.

Никитин А . Исторический очерк введения, водворения и развития оспопрививания в различных странах // Друг здравия. — 1885. – №№ 15 и 16. – С. 19–21 и 20–23 (соответственно).

Ройт А., Бростофф Дж., Мейл Д. Иммунология. — М., 2000.

Серенко А.Ф . Заносные вспышки натуральной оспы. — М., 1962.

Черкасский Б.Л . Руководство по общей эпидемиологии — М., 2001

Шувалова Е.П., Белозеров Е.С., Беляева Т.Г. с соавт. Инфекционные болезни. — М., 2001.

Щепотьев Н.К . Чумные и холерные эпидемии в Астраханской губернии. — Казань, 1884

Щепотьев Н.К. Материалы для эпидемиологии холеры. — Казань, 1890

Эрисман Ф.Ф. Холера. Эпидемиология и профилактика. — М., 1893.

Contreras-Galindo R., Contreras-Galindo A., Lorenzo E. et al. Evidence for replication of human endogenous retroviruses type K (HERV-K) in HIV-I positive patients // Retrovirology. — 2006. — Vol. 3 (Supl. I), S33.

Downie A. W., McCarthy K. The antibody response in man following infection with viruses of the pox group. III. Antibody response in smallpox[ // J. Hyg. (London). — 1958. — Vol. 56. — P. 479—487.

Fenner F. The pathogenesis of the acute exanthems. An interpretation based on experimental investigations with mousepox (infectious ectromelia of mice) // Lancet. — 1948. — Vol. 2. — P. 915-930.

Fenner F., McAuslan B. R., Mims C. A. et al. Pathogenesis: the immune response // In The Biology of Animal Viruses. — 1974, — 2nd ed., London — P. 417— 418.Finzi D. еt al., 2006.

Francis T. Influenza: new acquaintance // Ann. Intern. Med. — 1953. — Vol. 39. — P. 203—221.

Супотницкий М.В. Почему нельзя создать вакцину против ВИЧ/СПИДа // Медицинская картотека. — 2007. — № 12. — С. 22—33; 2008. — № 1. — С. 22—32.

Я не являюсь противником вакцинопрофилактики инфекционных болезней, много лет сам работал в этой области, и многократно прививался различными живыми и химическими вакцинами. Однако считаю вершиной невежества переносить опыт массовых вакцинаций против натуральной оспы на ВИЧ/СПИД-пандемию. Когда в 1967 г . научной группе ВОЗ по ликвидации натуральной оспы стало ясно, что не вакцинация, а эпиднадзор играет основную роль в прекращении оспенных эпидемий, то это стало некоторым откровением для эпидемиологов того времени. Но как часто бывает в науке, новое оказывается хорошо забытым старым. Ниже я привожу ссылки на труды ученых XIX и начала ХХ столетия, подвергавших резкой критике массовые противооспенные вакцинации. Научное познание устроено таким образом, что через практику оно неизбежно приходит к истине. Хорошо бы это помнить нынешним титулованным имитаторам борьбы с ВИЧ/СПИД-пандемией.

Далее я привожу подготовленное мной конспективное изложение главы из книги историка медицины д. м. н. А. Г. Котока «Беспощадная вакцинация» (2004).

Сегодня весьма титулованные ученые пытаются нас убедить в том, что проблема СПИДа будет немедленно устранена после создания ВИЧ-вакцины, так как якобы этой вакциной они покончат со СПИДом «как когда-то с натуральной оспой» 1 . Не касаясь вопроса принципиальной невозможности создания такой вакцины вообще 2 , в данной работе я рассмотрю историю самого «прививочного мифа», на основе которого сегодня от реальных исследований ВИЧ/СПИД-пандемии «уводятся» миллиарды долларов. Его история уходит своими корнями в историю прививок против натуральной оспы 3 .

Привитие натуральной оспы в историческом аспекте. Первое точное описание натуральной оспы было дано только в X в. знаменитым иранским ученым-энциклопедистом и врачом Рази (865–925 или 934), отметившим мягкий и довольно безопасный характер этой болезни. В Европу натуральная оспа попала с возвращающимися с Ближнего Востока крестоносцами и до самого конца XVI в. не представляла собой серьезной проблемы, будучи довольно доброкачественной болезнью младшего детского возраста 4 . Связано это было, очевидно, с преобладанием «мягкой» разновидности оспенного вируса, называющейся variola minor , дающей смертность менее 1% и оставляющей печально известные оспенные рубцы в менее 5% случаев. С конквистадорами оспа попадает в Америку, где в среде генетически весьма отличного от европейцев населения производит настоящие опустошения (впрочем, смертельными для коренного населения обеих Америк оказались и корь, и свинка). В конце XVI ― начале XVII вв. характер оспы в Европе изменился в худшую сторону, что было вызвано появлением на сцене другой, намного более опасной, вирулентной разновидности оспенного вируса ― variola major , дающей смертность до 30%. Начались оспенные эпидемии, уносившие все больше жертв, что и вызвало активные поиски средств предохранения от этой болезни в Европе.

Метод инокуляции 5 , или профилактического заражения посредством внесения оспенного гноя, практиковался с X в. среди знати Поднебесной империи неким кланом профессиональных инокуляторов. Широкой публике этот метод стал известен только в XV в., а в XVII в. он уже был широко распространен среди китайцев. В Индии проведение инокуляций было обязанностью особой группы браминов 6 и являлось частью ритуала поклонения богине оспы Мате (так мыслилось смягчить ее нрав и спастись от заражения натуральной оспой).

В Европе он тоже был известен, но как народное суеверие . Детям надевали одежду больных мягкими формами оспы, в детские колыбели клали овечьи шкуры, пропитанные гноем из оспенных пузырьков. Устраивались и «оспенные вечеринки», на которые приводили не болевших оспой детей для того, чтобы они могли заразиться от больного мягкой формой и получить невосприимчивость к болезни. Здесь, однако, следует отметить, что натуральная оспа не принадлежит к числу тех болезней, перенесение которых обеспечивает пожизненный иммунитет, как это обычно бывает в случае кори, свинки или краснухи, но все же дает защиту на некоторое время от повторной атаки болезни.

С Ближнего Востока практика инокуляции уже как медицинской процедуры попала в Османскую империю, и в конце XVII ― начале XVIII вв. этот метод стал известен европейцам. В самом конце 1717 г. или начале 1718 г. жена посла Англии в Константинополе, Мэри Уортли Монтегю (1689–1762), сама недавно перенесшая оспу в тяжелой форме и потерявшая из-за нее двадцатилетнего брата, решила подвергнуть инокуляции натуральной оспы своего пятилетнего сына, а в 1721 г. ― еще и маленькую дочь, уже в Англии. Эти процедуры закончились благополучно, и леди Монтегю обратилась к принцессе Уэльской, Каролине, предлагая ей тем же образом защитить ее детей и способствовать дальнейшему распространению инокуляций. Принцесса известила о своем намерении мужа, короля Георга I , а тот повелел провести дополнительный эксперимент. Шести заключенным Ньюгетской тюрьмы, приговоренным к смерти, было предложено помилование взамен на согласие участвовать в эксперименте. Всем шести была инокулирована натуральная оспа. Пятеро заболели легкой формой болезни, а еще у одного, ранее предположительно перенесшего оспу, никакой реакции не последовало вообще. Эксперимент был расширен за счет пяти младенцев ― сирот в возрасте от пяти до четырнадцати недель 7 . Его результаты также были сочтены успешными, и тогда принцесса Уэльская решилась инокулировать двух своих дочерей. И здесь все прошло гладко. Однако уже осенью того же 1721 г. последовало несколько смертей инокулированных от привнесенной им натуральной оспы и, кроме того, умерли несколько человек, заразившихся оспой от инокулированных. Мода на инокуляции, так и не установившись, к концу 1720-х годов полностью исчезла ― как вследствие очевидной опасности оспы для инокулированных и для контактировавших с ними, так и вследствие сомнительной пользы самой процедуры (были зарегистрированы случаи, когда вроде бы успешно инокулированные позднее заболевали оспой, причем в самой тяжелой форме).

Оживление инокуляционной практики пришлось на начало 1740-х гг., когда появились новые, более безопасные, методы инокуляции. Гной для инокуляции брали теперь не из пустул больного оспой , а из пустул, образующихся у здорового привитого . Впоследствии усовершенствовали и этот метод ― брали уже даже не гной из созревшей пустулы, а лишь воспалительный экссудат в самом начале формирования пустулы. Этот метод был назван по имени предложившего его английского инокулятора Даниэля Саттона (1735–1819). Хотя защитная сила этой процедуры также вызывала большие сомнения, она стала намного более безопасной. Уменьшилось количество как пострадавших инокулированных, так и заразившихся от них. В 1768 г. российская императрица Екатерина II , панически боявшаяся оспы, поручила президенту Медицинской коллегии барону А Черкасову (1730–1788) найти инокулятора для нее и наследника престола. Тот пригласил англичанина Томаса Димсдэйла 8 (1712–1800), незадолго до того ставшего учеником и последователем Саттона, и Димсдэйл сделал инокуляции по Саттону ей и ее сыну Павлу, за что был пожалован титулом барона, 10000 фунтами стерлингов на месте и еще 500 фунтами ежегодной ренты (вернувшись в Англию, разбогатевший инокулятор стал банкиром в Корнхилле). Своим указом Екатерина учредила в Санкт-Петербурге Оспенный дом и объявила инокуляции обязательными. Насилие, сопровождавшее инокуляции, и эпидемии, за ними следовавшие, становились причиной крестьянских «оспенных» бунтов, беспощадно властями подавлявшихся. Несмотря на активную пропаганду инокуляций (в 1754 г. Королевская коллегия врачей Британии даже объявила их «великой пользой для человеческой расы»), большого влияния на оспенные эпидемии инокуляции не оказали. Число инокулированных оставалось сравнительно небольшим, а регулярно вспыхивавшие вслед за инокуляциями эпидемии (не говоря обо все же отмечавшихся, несмотря на все предосторожности, случаях заболевания и смерти инокулированных) ставили под большой вопрос целесообразность этого мероприятия. После смерти нескольких высокопоставленных особ, в 1762 г. инокуляции были запрещены в Париже. К концу XVIII в. инокуляции стали приходить в упадок уже повсеместно.

Появление противооспенной вакцинации. В это время на сцене появилось новое действующее лицо ― английский хирург и аптекарь Эдвард Дженнер (1749–1823) из местечка Беркли в графстве Глостершир. Дженнер, как и другие хирурги того времени, не изучал медицины в рамках академических учреждений. Право на работу хирургом он получил после обучения сначала у местного деревенского хирурга по фамилии Ладлоу, а потом у видного лондонского хирурга и естествоиспытателя Джона Хантера (1728–1793). Где-то в конце 1780-х гг. до Дженнера дошли бродившие по соседнему Дорсетширу слухи о том, что болезнь, именуемая коровьей оспой, способна защитить от оспы натуральной. В 1777 г. дорсетширский фермер Бенджамин Джасти (ок. 1736–1816) внес швейной иглой содержимое пузыря коровьей оспы двум своим детям и жене, для которой позднее пришлось вызывать врача, чтобы ликвидировать последствия этой «профилактики». Дженнер попытался выяснить у коллег, соответствуют ли действительности слухи о такой защите от оспы. По имеющимся сегодня в распоряжении историков сведениям, он получил однозначный ответ, как от врачей, так и от ветеринаров, знакомых с этой болезнью, что «защита» ― обычная сельская выдумка, за которой не стоит ничего серьезного. Коровьей оспой называлась тогда болезнь сосков коровьего вымени, возникавшая в период лактации, обычно весной или летом, как правило при грубом доении коров. Ее не бывало ни у быков, ни у телят, ни у телок. При ней возникали крупные пузыри (пустулы), позднее наполнявшиеся гноем, причинявшие животным немало беспокойства и приводившие к снижению удоя. При контакте с пустулами коровьей оспы болезнь могла перейти на руку дояра или доярки, приводя сначала к образованию аналогичных пустул, а потом упорных изъязвлений, требовавших лечения. Эту болезнь, как сообщили Дженнеру его коллеги, с человеческой натуральной оспой не роднило ничего, кроме названия (которое, вероятно, и стало причиной появления слуха) да очень отдаленного сходства высыпаний на везикулярной стадии.

Получив такие ответы, Дженнер ничуть не успокоился. Не имея в своем распоряжении коровьей оспы (далее мы еще будем говорить о крайней редкости этой болезни), в 1789 г. он внес под кожу своего полуторагодовалого сына гной из пузырька на шкуре свиньи (Дженнер считал, что это свиная оспа), а потом инокулировал его последовательно пять раз, убедившись (с его собственных слов), что инокуляция «не берется». Возможно, вся эта история закончилась бы благополучно, не повтори Дженнер инокуляцию через два года. Развилось сильное рожистое воспаление руки, потребовавшее самого энергичного лечения. Хотя ребенок от рожистого воспаления излечился, после этого случая он превратился в хилое болезненное существо, страдавшее умственной отсталостью. В возрасте 21 года он умер от туберкулеза.

14 мая 1796 г. Дженнер провел эксперимент над другим ребенком, на этот раз чужим. Несколькими надрезами ланцетом он в присутствии свидетелей внес под кожу восьмилетнему Джеймсу Фиппсу, сыну своего садовника, содержимое пустулы с руки доярки Сары Нельмс, заразившейся коровьей оспой 9 . Эта первая ставшая широко известной прививка осталась, со слов Дженнера, без серьезных последствий 10 , а шестью неделями позднее он ребенка инокулировал. Несмотря на то, что на самом деле Дженнер получил у него абсолютно все, что получается при стандартной инокуляции по Саттону (несколько пустул, вслед за которыми последовала короткая лихорадка), он почему-то решил, что инокуляция не удалась и это подтверждает его предположение, что коровья оспа защищает от оспы натуральной. Научный багаж в 12 наблюдений и один эксперимент над Фиппсом 11 были представлены в статье, отправленной Дженнером в Королевской общество, ранее поместившее в своих трудах дженнеровскую статью о кукушках. На этот раз, однако, в публикации ему было отказано, хотя Дженнер имел многолетние личные связи с президентом и секретарем общества 12 .

Дженнер вынужден был примириться с временной неудачей. В 1798 г. он продолжил свои опыты. Теперь он начал экспериментировать с гноем, выделявшимся из воспаленной лошадиной бабки при болезни, называемой лошадиным мокрецом. Дженнер считал, что именно этот материал, переносимый руками конюхов на коровье вымя, и является источником настоящей коровьей оспы. Первый же объект его экспериментов ― пятилетний мальчик по имени Джон Бейкер, которому Дженнер 16 марта 1798 г. внес жидкость из язвы на руке конюха, заразившегося лошадиным мокрецом, умер от сепсиса, вызванного инфицированным материалом 13 . В конце июня 1798 г. за свой счет Дженнер выпустил брошюру «Исследование причин и действия Variolae Vaccinae , болезни, обнаруженной в некоторых западных графствах Англии, в частности, Глостершире, и известной как коровья оспа». Как потом выяснилось, содержавшей массу ошибочных взглядов на эффективность своего метода борьбы с натуральной оспой. Так, например, он утверждал, что коровья оспа, перенесение которой не дает никакой гарантии от повторного заболевания ею самой, в то же время защищает на всю жизнь от натуральной оспы. Еще за время своей жизни он убедился, что это не так.

Последовавшие вслед за опубликованием брошюры события, не менее фантастические, нежели утверждения Дженнера, навсегда останутся лучшим свидетельством того, что коты ― последние, кому следует поручать охрану сметаны. После кратковременного замешательства и даже скепсиса, многие британские врачи и хирурги увидели в предложенном Дженнером прививочном бизнесе источник фантастического личного обогащения. В свете растущей критики со стороны тех немногих врачей и ветеринаров, которые либо были знакомы с обсуждаемым предметом несравнимо лучше Дженнера, либо решили сами проверить справедливость дженнеровских заявлений и обнаружили, что за ними не стоит ничего серьезного, 36 ведущих врачей и хирургов Лондона 19 июля 1800 г. опубликовали в «Морнинг геральд» свое заявление, в котором торжественно провозглашали, что раз перенесший коровью оспу становится отлично защищенным (perfectly secured ) от натуральной оспы и что коровья оспа ― намного более мягкая болезнь, чем инокулированная натуральная оспа. В январе 1801 г. под этим заявлением добавилось еще 30 подписей. Аналогичные заявления были сделаны медиками Йорка, Лидса, Честера, Дарема, Ипсвича, Оксфорда и других крупных городов.

Во второй своей статье «Дальнейшие наблюдения за Variola Vaccinae или коровьей оспой» (1799), Дженнер вполне справедливо объявил, что существует два типа коровьей оспы ― истинная и ложная. Истинная ― эта та, после прививки которой у пациента нет отвратительных гноящихся язв, и он не заболевает натуральной оспой. В противном случае прививка делалась ложной коровьей оспой. Разумеется, дельцов от медицины мало интересовало, как следует различать эти оспы-близнецы. Теперь любой случай (а таких было без счета) заболевания натуральной оспой уже получивших «спасительную прививку» можно было преспокойно списать на ложность коровьей оспы.

Хотя кроме в высшей степени сомнительных результатов, полученных при инокуляциях ранее привитых коровьей оспой, никакого серьезного доказательства пресловутой защитной силы не имелось (и вообще реальным испытанием могло быть лишь состояние здоровья «спасенного» коровьей оспой после несомненного контакта с инфекцией, а не инокуляционные тесты 14 ), на Дженнера посыпались почести. Он был избран почетным членом нескольких научных академий (о чем предусмотрительно позаботился сам, рассылая свои статьи и свидетельства наличия у него MD , FRS по европейским университетам, чтобы те знали, с какой видной личностью имеют дело), и отовсюду неслись похвалы и выражения восхищения таким замечательным открытием.

Не осталась в стороне от новомодного увлечения и Россия. Первым из русских врачей прививку коровьей оспы сделал в 1801 г. известный русский хирург, анатом и физиолог д-р Е. О. Мухин (1766–1850) 15 . Как читатели уже могут догадаться, объектом для эксперимента был избран воспитанник приюта, а именно московского Воспитательного дома, которого звали Антон Петров. После прививки он, по именному распоряжению императора Александра I , получил фамилию Вакцинов. Продолжил дело прививания коровьей оспы в России другой видный медик, хирург Ф. А. Гильтебрандт (1773–1845), уже в 1802 г. успевший выпустить свой хвалебный памфлет на злобу дня ― «О прививании коровьей оспы». Приводя это лишь как факт, замечу, что абсурдна даже мысль о том, чтобы в 1802 г., практикуя прививки в России лишь в течение года, можно было убедиться в их спасительной силе. Убедиться можно было разве что в обратном!

Распространение противооспенной вакцинации . Прививки инфицированной жидкости из гноящихся язв на коровьем вымени как чума распространялись по миру. Мы до сих пор не знаем, и теперь уже вряд ли когда-либо узнаем, чем же именно прививал Дженнер и его последователи своих пациентов в конце XVIII ― начале XIX в. Коровья оспа была редкой болезнью, глицерин как материал, предотвращающий разложение прививочной лимфы, появился лишь во второй половине XIX в., а определение наличия или отсутствия вируса в вакцинах вообще стало возможным лишь к концу первой трети XX в., когда оспа перестала быть серьезной проблемой развитых стран.

Практически в течение всего XIX в. прививаемое вещество переносилось «от руки к руке», как делал сам Дженнер с коровьей оспой и лошадиным мокрецом. А поскольку первые поставленные на широкую ногу опыты с прививками проводились под руководством д-ра Вильяма Вудвиля (1752 – 1805) в возглавляемом им Лондонском инокуляционном госпитале, переполненном больными натуральной оспой, то весьма небезосновательны предположения о том, что расходившийся из этого госпиталя материал был инфицирован вирусом самой настоящей натуральной оспы 16 . Прекрасный пример в подтверждение этого ― вспышка оспы в 1800 г. в американском городке Марблхеде неподалеку от Бостона, куда доктор Бенджамин Уотерхауз (1754 – 1846), первый профессор медицины в США, которого называют «американским Дженнером», привез «чудесную лимфу» из вышеупомянутого госпиталя. По ходу дела отмечу, что никогда больше в зараженном им оспой Марблхеде «добрый доктор» Уотерхауз не появлялся, не без оснований опасаясь за собственную безопасность, в чем он и сам признавался в письмах собратьям по вакцинаторской гильдии. Фактически, прививки лимфой из этого госпиталя были ничем иным, как обыкновенными инокуляциями (т. е. привитием натуральной оспы).

«Американского Дженнера» вся эта история, впрочем, ничуть не смутила ― не отказываться же из-за какой-то эпидемии от такого бизнеса! В августе 1802 г. он взял девятнадцать сирот из бостонского приюта (разумеется, откуда же еще брать легкодоступный человеческий материал? 17 ) и привил их тем, что сам именовал материалом коровьей оспы. После этого двенадцать из них он инокулировал, причем не по Саттону, а по старому методу, активным гноем из пустулы настоящего больного. Ни у кого инокуляция не «взялась». Для сравнения он взял двух других приютских питомцев, которые раньше не болели натуральной оспой и не были им привиты, и инокулировал их тем же гноем. К восторгу Уотерхауза, оба ребенка заболели самой настоящей натуральной оспой, причем в тяжелой форме. Из их оспенных пустул он взял гной и инокулировал им все тех же девятнадцать детей. Для чистоты эксперимента он и поселил всех вместе на двадцать дней ― и больных, и здоровых «защищенных». Поскольку никто из девятнадцати оспой не заболел, Уотерхауз заявил, что он единственный во всей Америке располагает «настоящей, истинной спасительной» лимфой коровьей оспы, яростно нападая на других прививочных дельцов, также пытавшихся зарабатывать на прививках коровьей оспы. Несомненно, он был куда последовательнее Дженнера в своих экспериментах и неприкрытом алчном стремлении к наживе. Уотерхаузу удалось настолько увлечь идеей спасения коровьей оспой американской нации тогдашнего президента США Томаса Джефферсона, что тот личным письмом благодарил Дженнера за его заслуги. В 1813 г. по распоряжению президента было создано Национальное прививочное агентство, которое в течение почти 10 лет активно заражало американцев самой настоящей натуральной оспой и другими болезнями, распространяемыми с инфицированными лимфами. Конец его деятельности в 1822 г. положил конгресс, прекративший финансирование и проявивший тем самым куда больше практичности и здравого смысла, чем президент-романтик.

Никакие примеры параллельно регистрировавшихся прививочных неудач и тяжелых осложнений от прививок не могли уже остановить волну слепого восторга. Наконец-то найдено спасительное средство от истерзавшей человечество напасти! В некоторых странах испытания прививок были чистой проформой (десяток привитых и позднее инокулированных), а в других, например, в Дании, прививки бесхитростно рекомендовались… «на основании опыта Англии». Во Франции в Вакцинный комитет ( Comit é de Vaccine ), созданный в 1800 г., сначала вошел, а потом его возглавил парижский врач Жозеф-Иньянс Гильотен (1738–1814), уже успевший к тому времени прославиться своим всем ныне известным изобретением, которым сначала пользовались якобинцы, а потом их противники. Уж не таилось ли в этом назначении мрачное предостережение неумолимого рока, каждый раз карающего человечество за легковерие. В том же году Наполеон сделал вакцинацию обязательной для рекрутов. Сам Дженнер, не теряя времени, в 1802 г. обратился в парламент с петицией, в которой потребовал вознаградить его за открытие средства, о беспечивающего пожизненную невосприимчивость к натуральной оспе . Для рассмотрения петиции Дженнера был создан специальный парламентский комитет. Не ожидавший такого поворота событий Дженнер собирался уже отозвать свою петицию, но возглавить комитет вполне предусмотрительно поручили адмиралу Беркли, одному из парламентариев от Глостершира, личному другу своего земляка Дженнера. Беркли уверил Дженнера, что все будет в полном порядке. Хотя перед комитетом свидетельствовали также хирург Бирч и доктора Роули и Мозли, доказывавшие всю абсурдность доказательной базы «открытия» и приводившие примеры полного провала прививания коровьей оспы, к ним никто не прислушался. Дженнер получил 10 тыс. фунтов стерлингов (около 2 млн. в нынешних деньгах).

Хотя наиболее горячие последователи Дженнера уже предлагали сжигать оспенные госпитали за ненадобностью, начавшаяся в 1804 г. очередная вспышка оспы, захватившая также Шотландию и Уэльс, обратила очень мало внимания на чудесное и хорошо оплаченное дженнеровское открытие, успешно поражая как «защищенных» коровьей оспой (в том числе и тех, кого прививал сам Дженнер, уверяя, что делает это материалом истинной коровьей оспы), так и незащищенных. Эта эпидемия дала основание противникам прививок для новых атак на Дженнера. Засомневалась печать. Оживились и приунывшие было инокуляторы во главе с Саттоном. Все шло к тому, что судьбу дженнеровского «открытия» ждет полный крах.

Но Дженнер и здесь не растерялся. Он обратился к своему доброму знакомому, молодому лорду Генри Петти (1780 – 1863), будущему лорду Лэнсдауну, который обещал ему свою помощь. Королевская коллегия врачей декларациями многих своих ведущих представителей в 1800 – 1801 гг., и парламент премированием Дженнера в 1802 г. уже успели накрепко привязать себя к язвам на коровьем вымени и не могли теперь свернуть с выбранного пути без опасения сделаться посмешищем. Петти бросил спасательный круг врачам, а те вытащили парламент. В июле 1806 г. Петти, ставший министром финансов, отправил королю парламентский запрос, в котором просил монарха разобраться, почему прививки так медленно распространяются в стране. Разумеется, «разбираться» с этим вопросом было поручено врачам, которые прекрасно поняли содержавшийся в запросе намек: государство готово было финансировать этот проект. Королевская коллегия врачей создала комитет, пожертвовавший малым во имя спасения главного. В отчете комитета, увидевшем свет в 1807 г., было объявлено, к вящему возмущению Дженнера, что коровья оспа все-таки не спасает на всю жизнь от оспы натуральной. Вакцинации следовало повторять (что для тех, кто ими занимается, было, разумеется, еще лучше) 18 . Дженнеровские рассуждения о двух коровьих оспах были признаны лжеучением, но сама доктрина о спасительной коровьей оспе ― верной. От парламента Дженнер получил еще 20 тыс. фунтов стерлингов. Дженнеру также дали пост почетного директора Национального прививочного института, созданного в 1808 г. для перекачки государственных денег в карманы медиков, и велели больше ни о чем не беспокоиться. Намек Дженнер понял лишь тогда, когда все до единой кандидатуры, предложенные им на исполнительные должности института, были отвергнуты. Он подал в отставку, которая была немедленно и охотно принята; ему искренне пожелали счастливого пути на родину 19 . В Лондоне «спаситель» появился лишь еще один раз, в 1814 г., чтобы удостоиться похвалы высокопоставленных персон из числа союзников, праздновавших победу над Наполеоном и реставрацию Бурбонов. В январе 1823 г. Дженнер умер от удара в своем Беркли, уже почти никем не вспоминаемый. Мавр сделал свое дело, создав чудесный источник для обогащения медицинского сословия, и мог теперь спокойно уйти в лучший мир. Прививки теперь были поставлены на службу всей профессии.

Появление сомнений в эффективности массовых вакцинаций ― возрождение инокуляций. Самым досадным для сторонников прививок во время всей этой активной возни вокруг создававшихся в начале XIX в. прививочных кормушек (в виде финансируемых государством организаций и частных оспопрививательных бизнесов) было, однако, то, что натуральная оспа упорно не обращала на научно обоснованную борьбу с собой прививками ни малейшего внимания. Вакцинаторы богатели, а вспышка следовала за вспышкой и эпидемия за эпидемией. Публика, увидевшая всю бесполезность прививок (которые уже превозносились не только как защитное средство от оспы, но и как спасение вообще от всех болезней 20 ), начала потихоньку возвращаться к старым добрым и чуть было не забытым в начале XIX в. инокуляциям.

Уже к 1813 г. возродившаяся инокуляционная практика приобрела такие размеры, что врачи пытались запретить ее с помощью парламента, но попытка оказалась неудачной ― законопроект был провален. Прививки не помогали, инокуляций становилось все больше, и к концу 1830-х гг. они уже составляли очевидную конкуренцию прививкам коровьей оспы. Это не могло оставить безучастным вакцинаторов, престиж и доходы которых могли оказаться под угрозой. Ситуация в парламенте изменилась в пользу сторонников прививок, и «Союз меча и орала» ― государства и врачей ― обратился против невежественной публики и ее невежественных привычек. Уже известный нам Генри Петти, лорд Лэнсдаун, внес в 1840 г. в палату лордов законопроект от имени Медицинской ассоциации, предлагавший запретить инокуляции, так как 1. те сами являются источниками распространения инфекции 2. есть лучшее, более надежное и безопасное средство против натуральной оспы, а именно прививки оспы коровьей. Хотя помимо прочего высоконаучной ассоциацией было заявлено, что существует «полное сходство между коровьей и натуральной оспой, хотя их симптомы различны», даже эта откровенная глупость не вызвала при обсуждении в парламенте никакой реакции (что служит лучшим доказательством того, насколько глубоко парламентарии хотели вникнуть в обсуждаемый вопрос). И медики, и законодатели были едины между собой в том, что коровья оспа ― благо и спасение, а от инокуляций (как указывалось выше, в 1754 г. провозглашенных Королевской коллегией врачей «великой пользой для человеческой расы») сплошной вред. Не откладывая дела в долгий ящик, в том же 1840 г. законодатели приняли закон, согласно которому проведение инокуляции каралось месячным тюремным заключением. Государство согласилось бесплатно финансировать прививки младенцам. Показательно, что это была первая бесплатная медицинская процедура в Британии в государственном масштабе. Хотя были и честные врачи, видевшие всю абсурдность существующего положения вещей, стремительно набирающая вес и состояние медицинская профессия была почти едина в своей пропрививочной позиции 21 .

Введение практики обязательной вакцинации детей. Запрещение инокуляции само по себе не предусматривало непременного обращения к альтернативному «более надежному и безопасному средству», то следовало устранить и этот досадный недочет, сделав прививки обязательными. Медиков становилось все больше, а натуральной оспы не убавлялось, несмотря на все прививки, и, конечно же, было бы обидно упустить такую простую и очевидную статью дохода. В 1853 г. лорд Литтльтон по невинной подсказке парочки скромных докторов Ситона и Марсона из созданного в 1850 г. Эпидемиологического общества, внес частный законопроект, предлагавший сделать прививки младенцам обязательными. На этот раз не потребовалось даже обсуждения ― ни общественного, ни парламентского. Вслед за немецкими государствами, принявшими аналогичное решение раньше (Бавария самой первой в мире, еще в 1807 г.), Британия легко сделалась страной, законодательно повелевшей своим гражданам становиться участниками эксперимента по прививанию болезни, о природе и долгосрочных последствиях которой никто не имел ни малейшего представления, а все ее фантастические успехи в деле предотвращения другой болезни были чистейшей демагогией, не выдерживавшей минимально объективной научной проверки. Не будь в это дело замешаны огромные деньги, связанные с изготовлением и «контролем качества» прививочных лимф, прививанием пациентов и их осмотром до и после этой процедуры, лечением считавшихся неизбежными осложнений прививок, самым мягким из которых было воспаление места прививки, дженнеровские фантазии привлекли бы не больше внимания, чем появившиеся в той же Англии незадолго до его сочинений «научные исследования» о лечении сифилиса азотной кислотой или о чудесном омоложении организма с помощью переливания крови 22 (при этом за добрых сто с лишним лет до открытия Карлом Ландштейнером в 1901 г. групп крови, так что читатели легко сделают вывод о ценности и безопасности подобных наблюдений и экспериментов).

К разочарованию вакцинаторов, публика, однако, вновь не выказала массового желания ни самой спасаться коровьей оспой от оспы натуральной, ни спасать таким образом своих детей. Неблагоприятные последствия прививок для здоровья и неспособность прививок защищать от оспы были слишком очевидны 23 . Учитывая, что прививки традиционно делались по способу «от руки к руке», они, помимо прочих приносимых ими неприятностей, были еще и превосходным средством передачи сифилиса, туберкулеза и даже проказы 24 . Хотя процент прививавшихся и прививавших своих детей увеличился, до необходимого вакцинаторам «охвата» было еще далеко. Кроме того, хотя закон и требовал обязательного прививания всех младенцев в возрасте до трех месяцев и предусматривал наказание за невыполнение этого требования, он не обеспечивал четкого механизма применения санкций. Потребовались время и новый закон, назначавший ответственных за кары и дававший им соответствующие полномочия. Такой закон без лишних хлопот провели через парламент в 1867 г. Теперь каждый младенец до трехмесячного возраста и каждый ранее не привитый ребенок в возрасте до 14 лет обязаны были получить прививку под страхом штрафа или тюремного заключения родителей в случае несостоятельности последних или их отказа платить штраф. Ни уплата штрафа, ни даже отсидка в тюрьме, впрочем, обязательности прививки не отменяли. Согласно исправленной версии закона, принятой немного позднее, в 1871 г., родителей могли штрафовать во все возрастающих размерах и сажать в тюрьму неограниченное количество раз. Родители также не имели права отказаться от превращения своего ребенка в донора вакцины: по первому требованию они должны были позволить вакцинатору взять материал из образовавшейся после прививки пустулы для прививок другим детям. Разумеется, вакцинировались и ревакцинировались все, находившиеся на государственной службе: полиция, армия и флот, работники железнодорожного транспорта ― все должны были быть привиты и через определенный промежуток времени ревакцинированы. Тотально всех прививали в тюрьмах, приютах и при угрозе эпидемии в обычных школах, вообще не информируя родителей и требуя лишь оплатить счет по сделанной процедуре. В борьбу рабочих за право на отказ от прививок (даже перед угрозой локаута) нередко приходилось вмешиваться тред-юнионам 25 . При обсуждении законопроекта в палате общин сэр Томас Чеймберз заметил, что если закон будет принят, он вызовет такие волнения, которые не утихнут до тех пор, пока он не будет отменен. И он как в воду глядел.

Сопротивление массовой вакцинации . Закон 1867 г. стал последней каплей в чаше общественного терпения. В том же году гомеопатом Ричардом Батлером Гиббсом (?–1871) была создана Лига против обязательных прививок (Anti– Compulsory Vaccination League ), которая открыла множество своих отделений в разных городах. Именно эти отделения стали в 1870–х гг. ядром борьбы с насильственными прививками в Англии. Священник Вильям Хьюм–Ротери и его жена Мэри создали в 1874 г. в Челтнеме Национальную лигу против обязательных прививок, поощрявшую гражданское неповиновение и «прививочное мученичество» (отказываться платить штрафы и идти ради своих убеждений в тюрьму). Шесть взбунтовавшихся членов попечительского совета в Кейли, от которых требовалось применить санкции против непокорных граждан, не желающих рисковать здоровьем своих детей ради заработка вакцинаторов, заявили, что они поддерживают Хьюма–Ротери и отказались расправляться с горожанами, за что были отправлены в тюрьму в Лидсе. Их провожали три тысячи друзей и знакомых. Власти, почувствовавшие, что в этот раз они явно переборщили, поспешили уладить дело, и узников вскоре освободили. Во всех городах и весях, через которые они возвращались домой, их встречали праздничные демонстрации, организованные местными филиалами лиги Хьюма-Ротери.

Движение обзаводилось своей прессой. В августе 1869 г. Генри Питмен при поддержке лондонского профессора латинского языка Френсиса Ньюмена начал издавать в Манчестере еженедельник «Антивакцинатор», призванный «собирать и распространять информацию, и объединять наши рассеянные силы». Через 18 недель еженедельник слился с манчестерским «Сотрудником» (The Co-operator), главным редактором которого Питмен был на протяжении предыдущих десяти лет. Издание было адресовано главным образом горнякам Ланкашира и рабочим Центральной и Северной Англии, и предметом его критики были далеко не одни прививки. Из-за финансовых трудностей и ухудшившегося состояния здоровья в 1873 г. Питмен был вынужден прекратить издание еженедельника. На смену ему пришла «Периодическая листовка» ( Occasional Circular ), ежемесячно издаваемая супружеской парой Хьюм–Ротери, и прекратившая свое существование после смерти Мэри в 1884 г. В 1879 г. коммерсант Вильям Тебб (1830–1917) начал издавать быстро приобретший большую популярность журнал, название которого можно условно перевести как «Вопрошающий о прививках» ( Vaccination Inquirer ). Первым редактором стал книготорговец Вильям Вайт, а после его смерти в 1885 г. этот пост занял Альфред Милнз (все ― квакеры). Это журнал стал фактическим рупором движения. В 1880 г. все тот же неутомимый Тебб, за два года до того уже успевший посетить США и создать антипрививочную лигу и там, основал Лондонское общество за отмену обязательных прививок ( London Society for the Abolition of Compulsory Vaccination ). В 1896 г. Лондонское общество и его филиалы слились в могучую Национальную антипрививочную лигу (National Anti–Vaccination League) 26 .

Возвращение натуральной оспы в начале 1870-х гг. В течение всего периода, когда на скорую руку пеклись новые законы, уничтожавшие конкуренцию прививкам и делавшие их обязательными на радость медицинскому сословию и всем, кто кормился вокруг «спасительной вакцинации», натуральная оспа, хотя и не исчезая никогда полностью с Британских островов, все же, казалось, дала жителям Альбиона послабление, так что могло возникнуть впечатление о пользе прививок. Жестокое разочарование постигло как англичан, так и других европейцев в самом начале 1870–х гг. Страшная, невиданная доселе эпидемия натуральной оспы, начавшаяся зимой 1871 г. на фоне почти тотально привитого британского населения, полностью развеяла прививочные иллюзии. Насчитывая свыше 200 тыс. заболевших, из которых 42 тыс. скончались, по своим размерам она превзошла тяжелейшие «допрививочные» общенациональные эпидемии. После этого очень медленно (разумеется, вакцинаторы объявили, что эпидемия была следствием того, что прививок было мало , и в ближайшие несколько лет, воспользовавшись общественной инертностью, добились еще большего увеличения количества привитых), но верно прививочный бизнес на натуральной оспе покатился под откос. Доверие публики к прививкам против натуральной оспы было подорвано окончательно, хотя до победы в борьбе за право свободного выбора было еще очень далеко. Медицинский истеблишмент и его лоббисты в парламенте делали все возможное для сохранения прививочных законов или, точнее будет сказать, прививочного беззакония. Вот лишь один, но характерный пример. В 1880 г. в правительстве возникла вполне безобидная и финансово выгодная для государства идея о возможных послаблениях родителям, не желающим прививать своих детей. Предполагалось заменить многоразовые штрафы (которые часто все равно не платились по безденежью 27 или принципиальным соображениям) и заключение в тюрьму одним довольно крупным одноразовым штрафом. Против этого яростно восстала верхушка «прогрессивной медицинской общественности» Англии. В адресе, отправленном Королевскому обществу, его президент заявил, что «отмена повторных наказаний за неповиновение закону посягает… на возможность применять научные принципы» 28 .

Хотя во второй половине XIX в. началось стабильное постепенное снижение заболеваемости практически всеми инфекционными недугами, терзавшими человечество с XVII в., лишь оспа ― единственная болезнь, против которой было изобретено «истинное спасительное средство», никак не унималась 29 . Требовались козлы отпущения и они легко находились в лице противников обязательных прививок.

Появление эпиднадзора. Остановить историю, однако, вакцинаторам не удалось. Антипрививочное движение набирало силу. Флагманом борьбы с принудительной вакцинацией стал промышленный город Лейстер, в котором в ответ на арест и заключение в тюрьму горожанина, отказавшегося делать своим детям прививки и платить штраф 30 , в 1869 г. была создана Лейстерская антипрививочная лига. В эпидемию 1870–1872 гг., будучи одним из самых привитых английских городов, Лейстер потерял 358 человек (при трех тысячах заболевших), после чего жителями было решено, в нарушение драконовского закона, вообще отказаться от политики массовых прививок в пользу санитарного контроля и ранней изоляции заболевших (с тех пор, словно по мановению волшебной палочки, в городе раз и навсегда прекратились эпидемии оспы ) ― мероприятий, которые в ХХ столетии обобщенно назовут эпиднадзором и которые сыграют решающую роль в ликвидации натуральной оспы в 1970-х гг. (но об этом дальше).

Собственно, лейстерский опыт не был откровением. В 1785 г., за 11 лет до дженнеровского эксперимента на Фиппсе и почти за 100 лет до лейстерских нововведений, известный английский врач, инокулятор Джон Хейгарт (1740–1827) из Честера писал в своих «Правилах предотвращения натуральной оспы» «1. Не позволять никому, кто не страдает или не страдал ранее натуральной оспой, входить в дом зараженного… 2. Не позволять ни одному больному, после появления у него пузырьков, выходить на улицу или в иное место скопления людей. Обеспечить постоянный приток свежего воздуха через окна и двери в комнату заболевшего 3. Уделять самое тщательное внимание чистоте. Люди и животные, а также одежда, мебель, деньги, лекарства или иные предметы, подозрительные на зараженность, должны быть удалены из дома и вымыты, и должны после того находиться еще достаточное время на свежем воздухе…» 31 . Все эти меры были известны, но в свое время на них не обратили внимания, а с появлением прививок и вовсе забыли.

Ближе ко времени описываемых событий идею эпиднадзора вновь выдвинул сэр Джеймс Симпсон (1811–1870), оставивший своей след в медицине введением в практику анестезии хлороформа. В своей статье, опубликованной в «Медикл таймс энд газет» (1868 г.), он заявил о возможности искоренения натуральной оспы, скарлатины и кори путем ранней изоляции заболевших. Жители Лейстера подняли на щит гигиену с санитарией вместо прививок, и не ошиблись 32 . В историю Лейстер вошел еще и самой массовой демонстрацией против обязательных прививок, состоявшейся 23 марта 1885 г., в которой приняли участие от 80 до 100 тыс. человек, собравшихся со всей Англии. Демонстрация была организована Национальной лигой против обязательных прививок в ответ на продолжавшиеся преследования родителей, которые отказывались прививать детей (в 1885 г. наказания в Лейстере ожидали 3 тыс. человек!). Завершилась она сожжением портрета Дженнера и экземпляра предписания относительно обязательного прививания 33 . Всего по Британии демонстрации против прививочного насилия прокатились по 135 городам и населенным пунктам, при этом в 1876 г. они прошли в 58 городах 34 .

Вакцинация в Российской империи. В 1870-х годах в Российской империи также встал на повестку дня вопрос относительно обязательности прививок (инокуляции были отменены еще в 1805 г.). Однако Россия тогда была в несколько ином положении по сравнению с западными странами, что было связано с ее поздним социально-экономическим развитием в XIX веке. Процесс консолидации медицинской профессии начался лишь в конце 1870 ― начале 1880-х годов, а полностью завершился лишь в начале XX в. Врачами традиционно становились разночинцы, больше искавшие служения народу и меньше своему карману , чем это было в развитых западных странах. Кроме того, врачи Российской империи не имели своих сильных и влиятельных на всех уровнях объединений, связанных совместными интересами с социальной элитой общества, какими были, скажем, Королевская коллегия хирургов и Королевская коллегия врачей в Британии. Все это объясняло, почему в Российской империи вопрос прививок никогда не приобретал той остроты, что была характерна для западноевропейских стран.

На волне общественных дискуссий о том, нужны ли обязательные прививки, в 1873 г. появилась работа известного в истории российской медицины педиатра Владимира Рейтца (1838–1904), бывшего в ту пору главврачом Елизаветинской детской больницы в Санкт-Петербурге, под названием «Критический взгляд на оспопрививание». Д-р Рейтц, на основании как личного опыта, так и опыта многих других, не только отверг какую-либо пользу прививок коровьей оспы, но и сверх того указал на то, что они неминуемо ведут к повышенной заболеваемости и смертности детей 35 . В следующем году на сочинение Рейтца отреагировал адвокат прививок д-р Джордж Каррик (1840–1908), выпустивший брошюру «Полезно ли оспопрививание». С вопросом введения обязательного оспопрививания было поручено разбираться Медицинскому совету при Министерстве внутренних дел. Изучив статистику и доводы сторон по спорному вопросу, назначенный экспертом д-р В. Снигирев (1830–?) в 1875 г. подал в совет записку, содержание которой лишь с очень большим трудом могло быть признано благоприятным для прививок. Снигирев обратил внимание на то, что при продолжающихся свыше трех четвертей века прививках до сих пор нет никакой ясности с тем, как часто и какой «лимфой» следует делать прививки, так как каждая новая эпидемия заставляет сторонников прививок в очередной раз менять свою точку зрения 36 . Решение вопроса о том, быть или не быть обязательному оспопрививанию, подчеркнул д-р Снигирев, следует отложить до того времени, когда будет получена надежная статистика, которой пока что не существует. Он был достаточно ироничен в отношении обещанных чудес спасения от оспы с помощью прививок коровьей оспы: «Уже три четверти века, как практикуется оспопрививание, и тем не менее, до сего времени оно остается не более как вопросом; всеми государствами она принимается как несомненно полезная и целесообразная мера, а между тем каждое почти десятилетие то то, то другое из них предлагает значительные премии за разъяснение пользы и целесообразности этой меры… Вечно юный и вечно неразрешенный вопрос снова встал, когда оспенные эпидемии обратили на него внимание общества. Доверие общества к предохранительной силе оспопрививания явилось в некоторой степени поколебленным, когда оно увидело, что оспенные эпидемии не только не прекращаются, но, напротив, делаются чаще и напряженнее, что они уносят как предохраненных прививанием, так и непредохраненных; когда оно, изумленное и до некоторой степени обманутое в своих надеждах, обращаясь к врачам, слышало от них одно: что мера эта требует повторения, чтобы быть действительною, повторения чуть ли не бесконечного: нужна вакцинация, ревакцинация, повторная ревакцинация и, наконец, необходимо прививать предохранительную оспу при появлении каждой оспенной эпидемии… Жадно прислушиваясь к голосу жрецов оспопрививания, общество слышало равно: вне эпидемии они твердили о полном уничтожении предохранительным прививанием на определенный срок восприимчивости в организме к оспенной заразе, а едва начинала угрожать эпидемия, как они забывали об уничтожении восприимчивости и говорили, что нужно повторять прививание…» 37 .

Снигирева поддержал известный российский патологоанатом проф. Михаил Руднев (1837–1878), написавший в своей записке в Медицинский совет: «Всякая санитарная мера только тогда может быть сделана обязательной, когда она удовлетворяет двум существенным требованиям: 1. если применение этой меры верно ведет к цели 2. если оно не сопряжено ни с какими вредными последствиями… Опыт и долговременные наблюдения показывают, что обязательное оспопрививание ни в каком случае не может удовлетворять ни тому, ни другому требованию» 38 . В 1884 г. вышли «Записка об оспопрививании» петрашевца д-ра Дмитрия Ахшарумова (1823–1910) и «Мнимая польза и действительный вред оспопрививания» д-ра Льва Бразоля (1854–1927). Им же годом позднее была опубликована работа «Дженнеризм и пастеризм. Критический очерк научных и эмпирических оснований оспопрививания», а в 1901 г. к теме бесполезности и вреда прививок опять вернулся Ахшарумов, выпустив книгу «Оспопрививание как санитарная мера». Вероятно, это была последняя крупная публикация такого рода до 1917 г. Хотя в некоторых земствах прививки пытались навязывать населению, и, кроме того, они были обязательными для служащих железнодорожного транспорта, рекрутов и гимназистов, до самого переворота 1917 г. закона, требующего массового оспопрививания, в Российской империи принято так и не было.

Натуральная оспа в начале XX века . В ряде стран Европы антипрививочное движение в конце XIX столетия привело к смягчению «прививочного законадательства». С появлением у населения права свободного выбора прививок на Британских островах, естественно, стало еще меньше. Вакцинаторы были правы, предполагая, что отмена обязательности прививок скажется на заветном «массовом охвате» и «коллективном иммунитете к болезни». К 1905 г. прививки против оспы ежегодно получали лишь 53,8% британских младенцев, а к 1921 г. ― около 40%. При этом… все меньше становилось и оспы! Количество прививок и заболеваемость натуральной оспой снижались в Британии параллельно друг другу. Надо, правда, сказать, что тенденция к снижению заболеваемости натуральной оспой достаточно четко обозначилась в развитых (и даже среднеразвитых ― таких, как Россия) странах во второй половине 1880-х гг. и оспа, терзавшая их с середины XVII в. и не обращавшая внимания ни на молитвы, ни на инокуляции, ни на прививки, с того времени неуклонно шла на убыль. Одной из причин этому, как считается сегодня, было постепенное вытеснение в Европе и США вирулентной разновидности оспенного вируса ( variola major ), другой, мягкой ( variola minor или аластрим), о чем уже говорилось выше. С вопросом, почему это случилось, ясности не больше, нежели с вопросом, почему обратный процесс произошел в XVII в. Просто как пример отмечу, что в своей статье «Некоторые малопонятные эффекты сывороточной терапии» лондонский хирург Беддоу Бейли (1887–1961), активист антипрививочного движения в Англии и основатель Общества против вивисекций, приводит слова д-ра Мак-Донафа. Последний пишет о том, что, вероятно, широкое распространение инфекции среди людей приводит к постепенному изменению свойств возбудителя в сторону большей мягкости вызываемых им болезней, а потому прививки могут лишь нарушить естественный процесс. В качестве примера такого нежелательного вмешательства Мак-Донаф привел оспу: «…Становится все более сомнительным, благодаря ли прививкам снизилась частота натуральной оспы, которая в последние годы сменилась аластримом… Это, конечно, никак не может быть отнесено на счет прививок, потому что учащение случаев аластрима совпало с увеличением числа непривитых. Возможно, что изменение [в пользу аластрима] случилось бы и раньше, не стань прививки столь распространены» 39 .

Не желая утомлять читателя статистикой, ограничу себя несколькими цитатами. Так, выдающийся российский педиатр Нил Филатов (1847 – 1902) в 1899 г. писал: «Оспа принадлежит в настоящее время к числу довольно редких болезней» 40 . В 1901 г. читал свою лекцию «Общественное значение, причины детской смертности и борьба с нею» главврач Софийской (ныне Филатовской) больницы, д-р Д. Е. Горохов, возглавлявший Московское общество борьбы с детской смертностью вместе с такими прославленными деятелями российской медицины как Г. Л. Грауэрман, В. Я. Канель, Л. А. Тарасевич, С. А. Четвериков. Среди основных причин детской смертности раннего возраста он назвал желудочно-кишечные заболевания (40–50%), относя к ним дизентерию, тиф, холеру и энтериты. Вслед за ними шли «пневмонии, болезни питания (рахит), болезни нервной системы (менингиты, в том числе туберкулезный) и несчастные случаи». Далее Д. Горохов сказал: «Обыкновенно наибольшие числа заразных заболеваний падают на возрасты после 5 лет. Наиболее частые заразные болезни у детей следующие: грипп… коклюш… корь… дифтерия… скарлатина… и дизентерия…» 41 . Как мы видим, натуральная оспа ― преимущественно детская болезнь по своей природе ― в этом перечне вообще отсутствует.

Борьба с натуральной оспой в СССР. Слабое и безвольное царское, а потом и Временное правительство оказалось неспособным ввести обязательную противооспенную вакцинацию, чего нельзя было сказать о большевиках, с которыми вакцинаторы быстро нашли общий язык, и которые незамедлительно помогли населению «преодолеть свою пассивность», причем далеко не только в прививочном вопросе. Российский, а потом и верноподданный советский микробиолог Н. Ф. Гамалея (1859–1949), с 1912 г. заведовавший Санкт-Петербургским (позднее Петроградским) оспопрививательным институтом, ввернул проект борьбы с натуральной оспой новой власти. Уже в 1918 г. оспопрививание стало всеобщим и обязательным в северных областях, а 10 апреля 1919 г. Ленин подписал декрет Совета народных комиссаров «Об обязательном оспопрививании», которым устанавливалось: «В целях более успешной борьбы с эпидемией оспы и для улучшения существующей ныне постановки оспопрививания, Совет Народных комиссаров постановил: 1) Установить в Республике обязательность оспопрививания на нижеследующих основаниях: 1. обязательному оспопрививанию подлежат все родившиеся, 2) все поступающие в учебные заведения всех типов, приюты и интернаты, 3) все поступающие и поступившие в армию и флот, 4) все рабочие и служащие во всех предприятиях и учреждениях, 5) все поступающие в тюрьмы и др. места заключения… Лица, уклоняющиеся от обязательного оспопрививания, а равно и лица, не озаботившиеся своевременным производством обязательного оспопрививания своим несовершеннолетним детям или другим несовершеннолетним, находящимся на их попечении, а также учреждениям, в ведении которых находятся подлежащие оспопрививанию группы населения, подлежат ответственности перед Народным Судом» 42 . Впрочем, вряд ли дело часто доходило до народных судов. В те времена народные суды были заняты куда более важными делами, о которых мы теперь хорошо знаем. Имелись и другие, вполне большевистские методы решения проблемы: «Помимо санитарной пропаганды… использовался и ряд достаточно жестких нестандартных мер (при уклонении от прививок ― лишение продовольственных карточек, жалования, отказ в прописке для приезжих и др.). Факт прививки подтверждался специальным штампом в трудовой книжке, а у детей ― в метрике» 43 .

Однако советская система борьбы с натуральной оспы не строилась только на массовых и обязательных вакцинациях населения. В 1920-х гг. была реорганизована вся медицинская система России и введен жесточайший санитарный контроль с ранней изоляцией заболевших и наблюдением за контактировавшими с ними . Именно отсюда происходят все успехи советского здравоохранения в борьбе натуральной оспой.

Крах прививочных кампаний начала ХХ столетия. В то время когда в Советской России принимались законы об обязательном оспопрививании, и параллельно вводился суровевший эпиднадзор, прививочная кампания терпела очередное фиаско ― на этот раз на Филиппинах. Под испанским владычеством эта страна уже вкушала прививочные блага с 10%-й эпидемической смертностью от оспы, но особого усердия в этом деле традиционно ленивые испанцы не проявляли, что, вероятно, и спасало какое-то время филиппинцев. Оспа действительно причиняла островитянам немало неприятностей из-за совершенно неудовлетворительной санитарно-гигиенической обстановки. Но вот Филиппины были захвачены Соединенными Штатами, и положение резко изменилось.

Новые территории стали отличным рынком сбыта вакцин ― естественно, принудительного, иначе аборигены не уразумеют всех преимуществ изобретенного европейцами метода отравления организма и распространения болезней. Постоянные и обязательные прививки против оспы начались в 1905 г. С 1911 по 1920 гг. на островах было сделано 24 436 889 прививок 44 . На фоне 95% привитого десятимиллионного населения, в страшную эпидемию оспы 1918–1920 гг. было зарегистрировано 163 000 случаев, из которых 71 000 закончилась смертью (здесь есть некоторый разнобой в данных: по некоторым найденным мною источникам это соотношение было 112 549 и 60 855 соответственно; меньше случаев, но летальность ощутимо выше). В наиболее вакцинированной части Филиппин, а именно в Маниле… читатели уже догадываются? летальность оспы была чудовищно высокой ― 65,3%: 1 326 случаев заболевания и 869 смертей. Наименьшая летальность (11,4%) была там, где вакцинаторам активно сопротивлялись; на Филиппинах это был остров Минданао, жители которого были известны своими «религиозными предрассудками» (включавшими отказ от прививок).

Есть очень интересная дополнительная информация относительно этой страшной эпидемии, которая, возможно, прольет свет на ее причину. В 1918 г. США почему-то потребовалось реализовать большее количество вакцин чем обычно. В этом году, при отсутствии каких-либо признаков эпидемии (были единичные случаи оспы с мягким течением, которые уже долгие годы постоянно присутствовали на Филиппинах), с помощью армии (наряду с полицией ― отличный инструмент для обеспечения потребления спасительных медицинских услуг!) прививки были сделаны 3 285 376 филиппинцам. Из ранее привитых 47 369 заболели оспой, а 16 477 умерли. Само собой разумеется, что единственно возможный вывод, к которому могли придти вакцинаторы ― мало прививок. Тем более что по какому-то загадочному стечению обстоятельств, именно в том году началась оспенная эпидемия. В 1919 г. прививки были сделаны уже 7 670 252 человекам. Из них заболело 65 180, а 44 408 умерло. То есть после первого прививочного налета умерло около трети заболевших, а после второго ― две трети. Вероятно, если бы эпидемия продлилась еще, американцы со своими прививками и другие инфекционные болезни просто бы постепенно истребили всех островитян 45 .

Вернемся снова на Британские острова. После 1907 г. острота прививочного вопроса сошла с повестки дня, и многие организации, боровшиеся с прививочным насилием, постепенно прекратили свое существование. Однако промывание мозгов публике и, естественно, молодой врачебной смене, не прекратилось ни в малейшей степени. Хочу ненадолго обратиться к дискуссии, начало которой было положено статьей д-ра Р. Гарроу, опубликованной в «Британском медицинском журнале» 14-го января 1928 г., в которой он показал, что смертность от натуральной оспы в Англии и Уэльсе в 1923 и 1926 гг. среди привитых в возрасте старше 15 лет была в 5 раз выше, чем среди непривитых. В обсуждении, состоявшемся на страницах журнала 21-го января, д-р Гарроу, помимо всего прочего, был обвинен еще и в том, что он (а не прививки, разумеется) своими вредительскими публикациями дает могущественное оружие в руки противников вакцинаций (письмо д-ра Ф. Вине). Там же было опубликовано письмо недоумевающего д-ра Перри. Молодой врач был воспитан, с его собственных слов, в вере в то, что натуральная оспа ― болезнь непривитых, у которых она ведет к ужасающим последствиям; привитым же она не доставляет никаких беспокойств. Как статья Гарроу, так и его собственные наблюдения убеждали д-ра Перри в обратном. Накопившиеся у него вопросы он суммировал следующим образом: «1. Каким образом может быть, что натуральная оспа в пять раз смертельнее для привитых, чем для непривитых? 2. Как могло случиться, что при неуклонно снижающемся проценте привитого населения (с 85% в 1870 г. до 40% в 1925 г.) процент заболевающих натуральной оспой эквивалентен этому снижению, причем в те годы, когда меньше всего прививок, регистрируется и самая низкая заболеваемость оспой? 3. Каким образом могло произойти, что в самых прививаемых городах, Бомбее и Калькутте, оспа постоянно на подъеме, в то время как в наименее привитых городах, вроде Лейстера, она почти неизвестна? 4. Как может быть объяснен тот факт, что 80% поступающих в городские больницы из-за оспы привиты, и лишь 20% не привиты? 5. Как могло быть такое, что в Германии, наиболее прививаемой стране мира, больше смертей от оспы пропорционально населению, нежели в Англии: в 1919 г. было 28 смертей в Англии и 707 в Германии, в 1920 г. ― 30 в Англии и 354 в Германии; в 1919 г. в Германии было 5012 случаев заболевания и 707 смертей, а в Англии в 1925 г. ― 5363 случая и 6 смертей. Как можно все это объяснить? 6. Можно ли приписать снижение заболеваемости натуральной оспой и смертности от нее тому же, чем объясняется снижение заболеваемости другими инфекциями и смертности от них, то есть улучшившимися санитарией и административным контролем?» 46 . В ответ редакционный комментарий, с трудом скрывая раздражение, бессильно посоветовал доктору «быть достаточно умным, чтобы не выдавать допущения за факты», хотя Перри ссылался именно на хорошо всем известные факты, которых упорно бежали вакцинаторы…

Исчезновение натуральной оспы в средине ХХ столетия. Начав стремительно снижаться в конце XIX столетия, к середине XX в. оспа практически исчезла из развитых стран, при этом вне всякой зависимости от того, насколько хорошо было в них поставлено прививочное дело и имелись ли соответствующие законы, требующие обязательных вакцинаций-ревакцинаций. Продолжали страдать от натуральной оспы лишь страны третьего мира, причем, опять же, вне всякой зависимости от прививочной политики. Так, хуже всего дела обстояли в Бразилии, Индии, Индонезии, Конго, Нигерии, Пакистане и Сьерра-Леоне 47 , причем из всех этих стран прививки не были обязательными лишь в Бразилии и Сьерра-Леоне ― во всех остальных по закону требовались и вакцинации, и ревакцинации 48 . В ряде стран прививки были отменены не потому, что перспектива оспенной вспышки казалась ничуть не страшной, а потому, что перед последствиями прививок бледнела сама натуральная оспа. Даже советским авторам дозволили (правда, лишь в книге для врачей) написать следующее: «Почти параллельно с введением в практику вакцин появились сообщения о побочном их влиянии. Так, вакцинация против оспы, даже проводимая по всем правилам, вызывала у ряда больных осложнения. О наиболее тяжелых из них ― менингоэнцефалитах ― вначале запрещали сообщать в печати, чтобы не отпугнуть население от проведения вакцинаций. Несмотря на запрет, рост числа поражений мозга после прививок привел к появлению сообщений в литературе, в первую очередь в Дании, затем в Голландии, Германии, Франции, России. В некоторых странах от этих осложнений умерло людей больше, чем от заболевания натуральной оспой. В Голландии в 1954 г. от поствакцинальных энцефалитов погибал один на 60 привитых, что вызвало панику в стране…. Кроме энцефалита описывались и другие осложнения ― вакцинальная экзема, генерализованная и ползучая вакцина и др. Выделение вируса из ликвора и мозга погибших показало, что возбудитель этих осложнений один и тот же ― вирус вакцины» 49 . Впрочем, это было только в книгах для специалистов. А широкую публику продолжали потчевать баснями: «Своевременная прививка всех здоровых детей против оспы практически безопасна и полностью предохраняет от этой страшной болезни» 50 .

Прививки собирали свою жатву и при ликвидациях вспышек, когда прививали всех контактировавших подряд. Так, при вспышке натуральной оспы в марте 1953 г. в йоркширском городке Тодмордене (19 тыс. населения, последняя смерть от натуральной оспы в 1893 г., последние случаи заболевания ― в 1920-х гг.), детально описанной в книге Диксона в изложении д-ра Лайонса, принимавшего участие в ее ликвидации 51 , при тридцати восьми заболевших и шести скончавшихся, прививки были сделаны нескольким тысячам человек, что привело к двум дополнительным смертям (от генерализованной вакцинии и энцефалита), и еще один человек тяжело пострадал от энцефалита, хотя и остался жив. Показательно, что никто из них вообще не находился в фактической группе риска (среди так называемых контактов 1-й, 2-й или даже 3-й групп). Д-р Лайонс в своем отчете критиковал систему, при которой врачи получают деньги за «прививочный охват», стимулирующий проведение никому не нужных прививок в погоне за заработком: все, что на самом деле требовалось, это сделать прививки нескольким десяткам «контактов» 1-й группы. Врачи-прививатели заработали на этой вспышке по 200 фунтов стерлингов (что тогда, вероятно, было очень неплохими деньгами). В 1962 г., когда во время локальной вспышки оспы в Южном Уэльсе заболели 66 человек, 21 из которых скончался, обезумевшие с перепугу, забывшие лейстерские уроки и зомбированные на прививках власти начали срочно вакцинировать всех, кто контактировал, мог контактировать, мог контактировать с теми, кто контактировал или мог контактировать (по некоторым данным привито было до 900 тыс. человек!)… и в итоге поствакцинальные осложнения отправили на тот свет еще 17 человек, не говоря уже о тех, кто пострадал от прививок «легко», став инвалидом или тяжело заболев.

Начало глобальной кампании по искоренению натуральной оспы ― сомнения в ее целесообразности. В 1958 г. с инициативой начать кампанию по искоренению натуральной оспы выступил представитель СССР на Всемирной Ассамблее здравоохранения, вирусолог проф. В. М. Жданов (1914 – 1987). «По представленным расчетам, при 80% привитых можно было достичь прекращения циркуляции вируса и ликвидации болезни в 4 – 5 лет. Советский Союз предложил большое количество вакцины; так же поступили и многие другие индустриально развитые страны» 52 .

Советская инициатива была встречена среди экспертов ВОЗ отнюдь не единодушно. Так, проф. Арье Цукерман из вирусологической экспертной группы ВОЗ категорически противился плану всепланетных прививок, заявляя, что последствия такого мероприятия будут неизмеримо опаснее самой болезни 53 . Впрочем, сама идея искоренения натуральной оспы была вполне реальной по причинам, не имеющим к наличию или отсутствию прививок ни малейшего отношения. Натуральная оспа принадлежит к числу антропонозов, то есть болезней, возбудители которых поражают лишь человека (как и скарлатина, корь, полиомиелит и др.). Кроме того, при натуральной оспе нет животных и насекомых, переносящих болезнь (в отличие от чумы или брюшного тифа), нет и естественных животных резервуаров возбудителя (в отличие от малярии). При натуральной оспе не бывает «здоровых носителей» инфекции (в отличие от дифтерии) ― заражающийся оспой непременно заболевает ею в той или иной форме. При этом клинические симптомы оспы ясно различимы и практически не могут быть спутаны с симптомами других болезней (как нередко путают, например, симптомы кори и краснухи). Вирус натуральной оспы генетически стабилен (в отличие, скажем, от вируса гриппа), так что человечеству за всю его историю борьбы с натуральной оспой приходилось иметь дело с одной и той же болезнью в двух ее основных разновидностях (вариола и вариолоид, вызывавшихся вирусами variola major и variola minor ), с одними и теми же проявлениями, различавшимися лишь степенью своей выраженности. Восприимчивость к вирусу натуральной оспы в человеческом сообществе далека от абсолютной и намного ниже таковой, например, к возбудителям коклюша и ветряной оспы, не говоря уже о кори (по данным некоторых авторов, восприимчивость к натуральной оспе не превышает 50%), а потому любая вспышка заболевания вполне поддается контролю путем ранней изоляции заболевших и активному наблюдению за контактировавшими с ними. Кроме того, имелись примеры стран, которые были практически свободны от натуральной оспы безо всяких повелевавшихся законом прививок. Так, в Австралии, Англии, Бахрейне, Лихтенштейне, Люксембурге, Монако, Омане, США, Уругвае, Франции, Финляндии, Швейцарии и еще ряде мелких стран прививки против натуральной оспы не были обязательными 54 , и, соответственно, привит там был небольшой процент населения, а ревакцинирован совсем уж незначительный. Фактически, в ряде стран эндемическая натуральная оспа не отмечалась уже много лет (в СССР последний «собственный» случай был отмечен в 1937 г., в США ― в 1949 г., в Канаде последняя вспышка была в 1916 г. и т.д.), а «импортированную» оспу, благодаря системе четко отлаженных санитарных и административных мероприятий, удавалось быстро локализовать. В СССР последний случай ввозной оспы был зарегистрирован в 1960 г. От больного, побывавшего в Индии и там заразившегося оспой, в Москве были инфицированы 19 человек (7 родственников, 9 человек персонала и 3 пациента больницы, в которую он был госпитализирован с нераспознанной оспой), затем от этих 19 заразились еще 23 человека и от последних ― еще трое 55 . Неужели же все они были непривиты, откуда столько непривитых в стране тотальных прививок? Ну, нет. «Все заболевшие вакцинировались в детстве. В 1957 г. ревакцинировались 10 человек, у трех из них была положительная реакция на прививки. В 1960 г. было ревакцинировано 23 человека до заболевания, из них с положительной реакцией ― 14. Во время заболевания было ревакцинировано 14 человек, из них с положительным результатом ― пятеро» 56 . Итак, из 46 заболевших в Москве в детстве получили прививки все , 23 человека ― в том же самом году, в каком заболели (ай да эффективные прививки!), десять человек ― за три года до болезни, и еще четырнадцати прививки, сделанные на фоне уже имевшегося заражения, также не помогли. Трое заболевших скончались (из них двое с тяжелыми фоновыми заболеваниями), остальные перенесли оспу разной степени тяжести (в основном вариолоид). Ну, и какой же вывод? Вот он, изумительный перл вакцинаторской логики: «Преобладание легких стертых форм заболеваний при вспышке оспы в Москве в 1960 г. еще раз подтверждает огромное значение обязательных в СССР прививок против оспы» 57 . Хорошо хоть, что уже не говорилось о прививках как средстве предупреждения оспы ― теперь всего лишь утверждалось, что прививки делают оспу легкой и чуть ли не приятной. Этот творческий подход впервые был развит вакцинаторами во время оспенной эпидемии 1816 – 1819 гг. в Англии, когда впервые обнаружился провал прививок коровьей оспы уже в национальном масштабе. Во время той эпидемии, как это нередко случалось и ранее (примеры были приведены проф. Крейтоном в главе по натуральной оспе в его «Истории эпидемий в Британии»), преобладали мягкие формы оспы, что немедленно было приписано благотворному действию прививок. С тех пор присказка «если прививка и не защищает, то делает болезнь мягче» стала одной из самых ходовых в прививочной пропаганде. И в самом деле: как бы ни тяжела была болезнь, если только она не заканчивается смертью, всегда можно предположить, что без прививки она была бы еще тяжелее, а потому искренне верящему в прививки возразить и в самом деле нечего. Здесь по ходу дела интересно отметить постепенное развитие прививочных установок. Дженнер заявлял, что прививка коровьей оспы делает привитого на всю жизнь невосприимчивым к натуральной оспе. Его последователи уточнили: не на всю жизнь, а только на время, прививки нужно повторять. Потом оказалось, что прививки, сколько ни повторяй, от болезни все равно не спасают. Лев Бразоль писал об этом в своей книге: «Предохранительная сила вакцинации должна была действовать всю жизнь; потом только 20 лет, потом 15, 10 и 5 лет. Но в последние эпидемии 70-х годов стало ясно, что и 5-ти летний срок чересчур велик, потому что от оспы сплошь и рядом заболевали и умирали дети спустя три, два года, даже спустя год или часто несколько месяцев после успешной вакцинации. Наконец, профессор Фридберг в Бреславле, известный защитник принудительного оспопрививания, в своем сочинении о предохранительной вакцинации… говорит, что вакцинация предохраняет от оспы только до тех пор, пока нет оспенной эпидемии, а «при появлении оспенной эпидемии оспенный яд приобретает такую силу заразительности, что уничтожает предохранительную силу предшествовавшей вакцинации». Из этого ясно, что предохраняющая сила вакцинации равняется нулю, и то, чего не может дать вакцинация, понятно, не может быть достигнуто посредством ревакцинации» 58 .

Когда стало уже невозможным отрицать факт бессмысленности и повторных прививок, тогда в ход пошло новое изобретение: да, заболевания они вообще не предотвращают, но зато уменьшают смертность среди привитых и делают у них течение болезни мягче . Это последняя линия прививочной обороны, дальше этого идти уже некуда: следующим логическим шагом остается только заявить, что прививки вообще никакого влияния на заболеваемость и смертность не оказывают.

Впрочем, наряду со стандартными пропагандистскими рассуждениями было подтверждено и всем давно известное: «Московская вспышка, как и многие аналогичные за рубежом, подтверждает, какое больше значение для предупреждения оспы имеет полноценная своевременная диагностика первого заболевания. Вместе с тем, даже в больших городах при достаточно развитой медицинской сети просмотр заболеваний оспой, как показывает опыт ряда стран, не может вызвать значительных эпидемий. В худшем случае вспышка ограничивается десятками заболеваний. Этим оспа в странах, высокоорганизованных в медицинском отношении, отличается по течению от развития заболевания в отсталых странах, где оспой болели и болеют тысячи и десятки тысяч людей даже в последние годы» и «Далеко не всегда завоз инфекции ведет к вспышкам ее, а тем более к эпидемическому распространению оспы.

Материалы Всемирной Организации здравоохранения служат доказательством, что в половине (10 из 18) случаев завоза оспы в страны, где болезнь ликвидирована, наблюдаются лишь единичные случаи. Медицинские работники должны помнить, что болезнь не получает распространения не только в связи с достаточно напряженным иммунитетом населения, но даже при его недостаточной резистентности, если вовремя изолировать больного » (выделено мной. ― А. К. ) 59 . Или: «Фридеман ( Friedeman , 1927) наблюдал сотни лиц, контактировавших в общих помещениях с больными оспой. Он изолировал из числа контактировавших только заболевших при появлении первых же признаков заболевания и не видел ни одного случая дальнейшего распространения оспы, зависевшего от передачи инфекции изолированными больными. Диксон (1948) приводит аналогичные наблюдения. Эти данные показывают, что ранняя госпитализация больных оспой представляет мощное средство предупреждения ее распространения. А если это так, то обсервация «контактов», сопровождающаяся госпитализацией всех тех, у кого появились микросимптомы инфекционного заболевания, является достаточно сильным профилактическим мероприятием. Вместе с вакцинацией эти мероприятия достаточны для профилактики оспы. При них отпадает необходимость карантинизации лиц, контактировавших с больными. Обсервация заключается в измерении температуры до и после окончания работы и осмотре кожных покровов и слизистых оболочек лиц, контактировавших с больным оспой» 60 . Выкинуть отсюда вакцинацию, и мы получим Лейстер в чистом виде!

Кризис массовой противооспенной вакцинации. Был вызван ростом числа смертельных осложнений, развивающихся после вакцинации. И это уже были не те осложнения, которые фиксировали врачи XIX столетия, когда противооспенная вакцина представляла собой смесь самых разных субстанций (сифилис, рожа, абсцессы и т. п.). В разгар «коллективных усилий всего человечества по искоренению натуральной оспы», в 1971 г. Англия и США были вынуждены вообще прекратить прививки против натуральной оспы, поскольку риск тяжелых осложнений безмерно перевешивал предполагаемую пользу. Так, в США, при фактическом отсутствии самой болезни, за 1959–1968 гг. противооспенные прививки стали причиной только официально зарегистрированных 68 смертей ― 60 при первичной вакцинации и 8 при ревакцинации 61 . О точной статистике смертей и инвалидностей после оспенных прививок в СССР мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но по некоторым отрывочным сведениям можно предположить, что их число не только ничуть не уступало американскому, но и, вероятнее всего, его превосходило. Так, в одном только Ленинграде за четыре года в клинике прививочных реакций НИИДИ после прививок против оспы было госпитализировано 173 ребенка, из них 37 ― с поражением центральной нервной системы (энцефалопатия ― 29, энцефалит и миелит ― по 3, менингоэнфецалит и серозный менингит ― по 1), остальные ― с генерализованной вакцинией, вакцинальной экземой, ползучей вакцинией, обострением других болезней на фоне прививок. Сколько детей погибло, сколько осталось инвалидами и вообще были ли выздоровевшие автор публикации не сообщает, ограничиваясь скромным «исход заболевания чаще зависел от времени начала специфической терапии (гамма-глобулин, метисазон и др.)» 62 .

Вопрос об осложнениях прививки от натуральной оспы довольно подробно разбирается в ВОЗовской «Натуральной оспе и ее искоренении» Ф. Феннера и соавторов (1988), а потому я на нем детально останавливаться не буду. Можно суммировать, что осложнений этих в совокупности было много, причем частота и тяжесть их зависели от множества факторов ― начиная с состояния здоровья прививаемого и штамма вируса, каким делалась прививка (некоторые штаммы в начале 1960-х гг. пришлось заменить из-за неприемлемого количества вызываемых ими осложнений), и заканчивая тем, кто эти осложнения регистрировал. Для иллюстрации: в Австрии в период с 1948 по 1953 гг. энцефаломиелит в возрасте старше двух лет регистрировался с частотой 1 219 случаев (энцефалопатия в возрасте младше двух лет ― 103 случая) на миллион привитых, для Голландии (1940–1943) ― 348 и 50, а для США тот же показатель за 1968 г. равнялся всего лишь 2 и 7 соответственно 63 . Всего же, например, в США за 1968 г. было зарегистрировано 572 осложнения различной степени тяжести на 14168 000 прививок 64 .

Учитывая, что смертность при поражении мозга после оспенных прививок традиционно была высокой (от 30 до 80% по данным разных авторов), и, кроме того, и вакцинальная экзема, и ползучая вакциния также отнюдь не редко могли стать причиной смерти 65 , и экстраполируя эти данные на весь СССР за 60 лет прививок против оспы (включая в расчет систематически ревакцинируемых, также дающих свой процент заболеваемости и смертности после прививок), можно очень осторожно предположить, что не менее нескольких десятков тысяч человек от оспенных прививок в СССР погибли, и многократно больше стали инвалидами. Была ли в этом необходимость, если здесь вообще уместно использовать такое слово?

И, разумеется, я обязан подчеркнуть, что речь здесь идет только о непосредственно связанных с прививками и доказанных осложнениях. Однако на протяжении всей прививочной истории говорится и пишется о том, что прививки способствуют развитию самых опасных болезней. Например, относительно рака д-р Элеонор Мак-Бин в своей книге приводит такие высказывания специалистов: «Главной, если не единственной причиной чудовищного роста заболеваемости раком, являются прививки» (д-р Роберт Белл, ведущий специалист Лондонского ракового госпиталя); «Я уверен, что около 80% всех смертей от рака обусловлены прививками. Последние известны своим опасным и необратимым воздействием также на сердце» (д-р Герберт Сноу, хирург Лондонского ракового госпиталя); «Я не стесняюсь заявить, что по моему мнению самой частая предрасполагающая причина развития рака вносится в кровь вакцинациями и ревакцинациями» (д-р Деннис Тернбул, исследователь рака после 30 лет изучения проблемы) 66 . Формат книги в целом и этой главы в частности является единственным ограничением для того, чтобы опубликовать сотни заявлений такого рода, связывающих прививки с самыми разными заболеваниями. Из той же книги Мак-Бин я просто приведу статистику увеличения заболеваемости в США за 70 лет (до 1957 г.): психические болезни ― 400%, рак ― 308%, анемия ― 300%, эпилепсия ― 397%, болезни сердца ― 179%, диабет ― 1800%, полиомиелит ― 680%. Конечно, в некоторой степени увеличение могло быть приписано просто лучшей диагностике болезней, но факта чудовищного роста заболеваемости самыми тяжелыми недугами в XX в. это существенно умалить не может. Многие уважаемые доктора, серьезно занимающиеся проблемами прививок и не связанные с прививочным бизнесом, могли бы сказать читателям, что за эти страшные цифры во многом следует благодарить вакцинации. В старой советской монографии, посвященной прививкам, сообщается: «Следует упомянуть также о наблюдениях ряда авторов о провоцирующем влиянии оспопрививания на некоторые хронически протекающие заболевания. Так, В. Н. Лебедев (1963), Н. В. Потанин (1964), А. В. Мазурин (1965) указывают, что под влиянием оспенной вакцинации отмечается обострение или первое проявление некоторых форм геморрагического диатеза (геморрагический васкулит, болезнь Верльгофа), а Е. А. Котс с сотрудниками (1964) наблюдала тяжелое обострение лейкемического процесса у больных лейкозом под влиянием вакцинации. Е. М. Тареев с сотрудниками (1964) описал 2 случая развившегося вслед за вакцинацией лимфогранулематоза и ретикулеза с летальными исходами, а также обострение под влиянием оспопрививания различных системных заболеваний, в том числе коллагенозов… В единичных случаях оспенная вакцинация может вызвать обострения различных аллергических заболеваний, в частности, возобновление приступов астмы, иногда после длительной ремиссии… Н. В. Захарова наблюдала двух детей с бронхиальной астмой, первые приступы которой появились в связи с оспенной прививкой» 67 . Эти бесчисленные «единичные случаи» появления после прививок новых и утяжеления имеющихся болезней у детей мы наблюдаем уже две сотни лет.

Курс на искоренение натуральной оспы был одобрен ВОЗ в 1959 г., а кампания стартовала в начале 1960-х гг. Разумеется, лейстерский опыт ни в малейшей степени не был указом для ВОЗ, а потому никаких иных идей, как ликвидировать оспу без прививок, у большинства ВОЗовских экспертов возникнуть не могло. Ударная кампания по борьбе с оспой прививками довольно быстро показала свою полную неэффективность ― оспу вакцинациями обмануть не удалось, как не удавалось в течение всего прививочного периода со времен Дженнера. Прививок становилось все больше, а оспы ничуть не уменьшалось.

Введение эпидназдзора в мероприятия по глобальному искоренению натуральной оспы. Борцам с натуральной оспой пришлось, скрепя сердце, возвращаться к «лейстерским баранам…» Новая стратегия и новая «интенсифицированная» программа были опробованы в 1967 г., когда после 7 лет усердного прививания 42 страны сообщили о 131 тыс. случаев оспы (причем, по оценкам экспертов ВОЗ, это составляло лишь около 5% всех действительных случаев). Стараясь по возможности избегать открытого признания, советский автор сообщал: «К числу основных факторов, которые повлияли на исход первого этапа программы, следует отнести также недооценку эпидемиологического надзора как важнейшего инструмента в борьбе с оспой. Эта недооценка роли активных противоэпидемических мер в борьбе с оспой имела место не только на протяжении всего первого этапа, но и в начале интенсифицированной программы… С учетом накопленных наблюдений, Комитет экспертов ВОЗ в 1972 г. определил эпидемиологический надзор как краеугольный камень стратегии ликвидации оспы. Согласно определению Комитета экспертов, основным содержанием эпидемиологического надзора являются выявление случаев заболевания, проведение эпидемиологического расследования и осуществление с учетом полученных данных комплекса противоэпидемических мероприятий для прерывания трансмиссии инфекции. Проведение систематической вакцинации населения стало рассматриваться как поддерживающая мера» 68 .

Перенесение акцента с прививок на раннюю изоляцию заболевших и наблюдение за контактировавшими с ними, как это было и в Лейстере, оказалось таким же удачным и в мировом масштабе. Ливерпульский микробиолог, проф. Деррик Бэксби, один из крупнейших специалистов по оспенным вакцинам и автор многочисленных публикаций по натуральной оспе, заявивший в своей заметке в «Британском медицинском журнале», что рассказы об искоренении оспы прививками подходят разве что для научно-популярных брошюр 69 , высказался следующим образом: «Несомненно, прививки играли роль в снижении частоты заболеваемости до уровня, доступного для контроля. Тем не менее, ключ к искоренению болезни был в перенесении акцента с не слишком успешных массовых прививок на динамическую кампанию по надзору за предотвращением заражения , подкрепленную прививками.

Важность такой политики была продемонстрирована в Сьерра-Леоне. В 1967–68 гг. заболеваемость оспой в Сьерра-Леоне была самой высокой в мире. Кампания по искоренению стартовала там в январе 1968 г., а последний случай был зарегистрирован в апреле 1969 г. С тремя из четырех самых крупных вспышек оспы удалось справиться без массовых прививок. Такой же успех был достигнут в других странах западной и центральной Африки» 70 (выделено мной. ― А. К. ) . Или: «В Индии программа массовой вакцинации, проводившаяся с 1962 г., хотя и сыграла определенную роль в снижении заболеваемости, оказалась малоэффективной в отношении ликвидации этой инфекции. Поэтому ВОЗ рекомендовала применить в борьбе с оспой оправдавшую себя систему эпидемиологического надзора и выборочной вакцинации. С сентября 1973 г. в Индии стала проводиться вакцинация только по эпидемическим показаниям» 71 . С неохотой признают эти факты и другие вакцинаторы.

Провалы массовых оспенных вакцинаций на протяжении всей истории прививочной борьбы человека с натуральной оспой хорошо документированы независимыми наблюдателями в разных странах ― и я привел лишь самую незначительную часть из наиболее известных. Я сомневаюсь, что эта информация неизвестна разработчикам всякого рода ВИЧ-вакцин, но она цинично игнорируется ими по принципу: «После нас хоть потоп»! Когда ВОЗ, принципиально игнорировавшая накопленный человечеством опыт, упрямо хотела ликвидировать натуральную оспу одними прививками, она быстро убедилась в полном провале этого плана, после чего была вынуждена, фактически, перейти к лейстерскому методу ― ранней изоляции заболевших и наблюдению за контактировавшими с ними. Однако в отношении пандемии ВИЧ/СПИДа эта мера невозможна в принципе , так как невозможно изолировать на многие годы десятки миллионов инфицированных ВИЧ людей 72 . Тогда какие меры нужно предпринимать, что бы притормозить развитие ВИЧ/СПИД-пандемии? Что бы ответить на этот вопрос его еще надо честно поставить перед научным сообществом, а поставив, получить от этого сообщества честный ответ. Но рассмотрение истории «прививочного мифа» о ликвидации натуральной оспы путем массовой вакцинации населения весьма поучительно уже тем, что оно никого ничему не научило на протяжении двух столетий. Если не на ВИЧ-вакцину, то на что тогда можно получать миллиарды долларов (евро, рублей, подчеркивайте нужное). Разработчики новых оспенных вакцин из ГНЦ «Вектор» (Новосибирск) и ряда других российских организаций данного профиля, являются одновременно и разработчиками ВИЧ-вакцин! Ну как тут не вспомнить бессмертное райкинское «Привет, ребята! Вы хорошо устроились…». Правда, ВИЧ/СПИД-пандемия, тоже. Как будто бы и речи не идет о судьбах уже сотен тысяч ВИЧ-инфицированных людей в России и миллионов в остальном мире. Вы, действительно хорошо устроились, ребята!

1 Воробьев А. А. Не подводя черты. — М., 2003.

2 Супотницкий М. В. Почему нельзя создать вакцину против ВИЧ/СПИДа // Медицинская картотека. — 2007. — № 12. — С. 22—33; 2008. — № 2. — С. 22—32.

3 Подробно история натуральной оспы и борьбы с ней, включая опыты Дженнера и его последователей, будет изложена в моей книге «Прививки: государство против граждан».

4 Впервые это было показано проф. Чарльзом Крейтоном в его знаменитой книге «История эпидемий в Британии» ( Creighton С. History of Ep >. Cambridge, 1891–1894) и полностью подтверждено в сравнительно недавней статье Carmichael A. G., Silverstein A. M. Smallpox in Europe before the Seventeenth Century: Virulent Killer or Benign Disease? J Hist Med Al Sc 1987; 42:147–168.

5 O т лат . inoculare — пересаживать , переносить ( Арнаудов Г . Terminologia medica polyglotta. Медицинская терминология на пяти языках. София, 1979, с. 214). Вообще идея искусственного заражения инфекционными болезнями известна разным человеческим культурам с давних времен. Иногда под ней была рациональная почва, когда наблюдениями устанавливалось, что перенесение той или иной болезни в легкой форме могло предотвратить эту болезнь или ее особенно тяжелую форму в будущем, но часто носила исключительно религиозно-культовый характер и имела под собой не больше оснований, чем молитвы русских крестьян «матушке оспе». Из продуктов болезней, которыми проводилось искусственное заражение, можно упомянуть, например, использовавшуюся с незапамятных времен мокроту больных бронхопнемонией или гной из сифилитического шанкра (Намибия, Сенегал, Конго).

6 Техника проведения инокуляции браминами подробно описывается в письме д-ра Дж. Холвелла, отправленном им президенту Королевской коллегии врачей в 1747 г. См. Hedge B . M . Vaccination in India JAPI 1998, vol . 46, 5:472–473. Благодарю д-ра Б. Хеджа (университет в Манипале), любезно приславшего мне копию своей статьи.

7 С того времени именно самые беззащитные — контингент приютов, домов ребенка и аналогичных заведений ― традиционно являются наиболее удобным человеческим материалом для вакцинаторов.

8 В российских источниках его также называют Димсдалем или Димсталем.

9 Портрет этой прославившейся коровы по кличке Блоссом, от которой Сара Нельмс получила коровью оспу, вывешен в музее Дженнера в Беркли, а выдубленная шкура ее красуется на стене библиотеки госпиталя Сент-Джорджа в Лондоне. Предоставляю читателям самим поразмыслить над языческими корнями этого поклонения.

10 Примечательно, что Дженнер в своих публикациях ни разу не упомянул о деталях этого исторического события, но на основании другой, более подробно описанной им инокуляции одного конюха, можно предположить, что Дженнер инокулировал все объекты своих экспериментов по наимягчайшему методу Саттона. Поэтому все нынешние разговоры апологетов прививания «о смертельной дозе» и «страшном риске великого медика» могут вызвать разве что снисходительную улыбку.

11 Впоследствии Дженнер, смакуя эффект своего «открытия», еще много раз инокулировал этого слабого, болезненного мальчика (так и называя его снисходительно в своих письмах ― «мой бедный Фиппс»), убеждаясь, что никакой реакции не наблюдается. Разбогатев, Дженнер подарил Фиппсу коттедж. Правда, как следует насладиться честно заработанным «бедному Фиппсу» не удалось ― в возрасте 20 лет он скончался, как и сын Дженнера, от туберкулеза.

12 См. Baxby D. Edward Jenner’s Unpublished Cowpox Inquiry and the Royal Society: Everard Home’s Report to Sir Joseph Banks Medical History 1999; 43:108–110.

13 Об этом Дженнер в своей статье 1798 г. скромно упомянул следующим образом: «На 8-й день мальчик был уже свободен от своего недомогания… но оказался неподходящим для инокуляции, так как вскоре после эксперимента он заболел лихорадкой в работном доме» (выделено мной — А. К.). Подумать только, какое совпадение! Идея объяснения осложнений была творчески развита его последователями: что бы худого ни случилось вслед за прививкой, с ней не связано. В следующей статье, также напечатанной им отдельной брошюрой, в 1799 г., Дженнер все же сообщил, что мальчик скончался ― вероятно, от рожистого воспаления.

14 Здесь еще следует отметить, что многие инокуляторы, в том числе и Томас Димсдэйл, отмечали, что после первой инокуляции, сделанная позднее повторная очень часто приводит к появлению на коже тех же самых элементов, и это вовсе не является абсолютным свидетельством «неуспеха».

15 Я подчеркиваю здесь «русский», потому что в некоторых работах по истории медицины встречается ошибочное утверждение, что Мухин сделал прививку первым в Российской империи. На самом деле первым, вероятно, прививку сделал известный рижский врач Отто Гун (1764–1832) 27 ноября 1800 г. См. Канеп В. К характеристике русско-латышских научно-медицинских связей // Из истории медицины ― IX . Рига, 1973, с. 46–47.

16 Об этом писал и Крейтон в своем сочинении «Дженнер и прививки: странная глава истории медицины», 1889 г. (о Крейтоне еще будет сказано далее) и не так давно подтвердил на основании своих собственных исследований англичанин Питер Разель. См. Razzel P. Edward Jenner’s Cowpox Vaccine: The History of a Medical Myth. Caliban Books, 2 nd ed., 1980.

17 Для опытов с коровьей оспой во Франции в 1800 г. по указанию министра внутренних дел из приютов были отобраны пятьдесят сирот. Министр вначале якобы даже колебался, но согласился, когда ему пообещали, что за вакцинацией будут наблюдать врачи приютов. См. Meyneel E. French Reaction to Jenner’s Discovery of Smallpox Vaccination: The Primary Sources Social History of Medicine 1995; 2:285–303.

18 Во многих странах еще в течение долгих десятилетий пытались цепляться за дженнеровскую вакцину, часто только для того, чтобы не быть вынужденными признать собственную глупость и легковерие. В 1840 г. председатель комиссии по ревакцинации Французской Академии наук Седильо заявлял: «Привитие коровьей оспы по силе и продолжительности своего предохраняющего действия есть неприкосновенная святыня; не посмеем же мы касаться до нее и не сделаем из наших заблуждений оружия, которое могло бы обратиться против нее». Цит. по Рейтц В. Критический взгляд на оспопрививание. СПб, 1873, с. 28–29. А Королевская комиссия (см. далее) даже в самом конце XIX в. утверждала, что «лишь в исключительных случаях вакцинация младенца не обеспечивает ему пожизненного иммунитета к натуральной оспе» ( Fenner F . et al . Smallpox and its eradication. WHO, Geneva, 1988, p. 271).

19 Не это ли имел в виду малограмотный советский прививочный агитатор, сообщивший в своей книге: «Много пришлось пережить ученому, вынести травлю мракобесов и лжеученых»? (Блинкин С. А. Вакцины защищают. М., 1983, с. 25).

20 Так, д-р Гиль, «главный оспопрививатель в Мюнхене», заявлял: «Мы обязаны вакцинации не только искоренением оспы, но и уменьшением смертности вообще, уменьшением бедности, сохранением здоровья и красоты, увеличением человеческих радостей и блаженства» ( Dr . F . Giel Die Schutzpocken — Impfung in Baiern . M ü nchen , 1830, S . 166). А д-р Краус, один из инициаторов введения закона об обязательном оспопрививании в Баварии, в своей книге сообщал: «После вакцинации кости и хрящи усиливаются, дети вдруг начинают ходить; бледные, хилые золотушные дети становятся здоровыми и крепкими; мозг и нервы развиваются быстрее, вообще дети становятся умнее и красивее; идиотизм и кретинизм вследствие вакцинации заметно уменьшаются, даже немые начинают говорить» ( Dr . Krauss Die Schutzpockenimpfung . N ü rnberg , 1820. Цит. по Рейтц В. Критический… с. 5–6 и 25–26). Подобного рода «научные сообщения» стояли за введением обязательного оспопрививания и в других странах.

21 Вот свидетельство немецкого врача Зигмунда Вернера: «Я помню то время когда я, не освободившись еще от наклонности jurare in verba magistri (слепо верить в слова учителей. — А. К.), был воодушевлен верой в благодетельную силу вакцинаций, зная о них лишь понаслышке. Собственные мои наблюдения привели меня к противоположному воззрению. После того как я несколько раз видел вакцинные пустулы одновременно с оспенным заболеванием или незадолго перед ним; после того как на моих глазах умирали от оспы такие люди, которые были привиты не только два раза, но и много раз; после того, как я убедился, что вакцинация не имеет ни малейшего или только воображаемое предохранительное значение, как против ветряной, так и против натуральной оспы; после того, как я часто наблюдал, какие серьезные заболевания и дурные последствия причиняются вакцинацией и ревакцинацией; и, наконец, после того, как я слишком часто бывал свидетелем, что дети совершенно здоровых родителей начинали хворать и потом буквально увядать вслед за вакцинацией, или делались в высшей степени золотушными, — после таких очевидных фактов я должен был из горячего приверженца обратиться в убежденного противника вакцинаций. И теперь, совершивши оспопрививание коровьей лимфы 3555–ти субъектам, имея, следовательно, достаточно случаев придти к самостоятельному суждению о достоинстве обязательного оспопрививания, я вынужден согласиться с мнением профессора Йозефа Германа, что «вакцинация принадлежит к числу величайших заблуждений и обманов медицинской науки». А вот цитата и из самого проф. Германа, бывшего много лет главврачом Венской городской больницы: «Я смотрю на все дело оспопрививания вместе с его теорией как на самое вульгарное и вредное шарлатанство, и считаю за оскорбление чистой науки, когда оспопрививанию приписываются какие-то научные признаки». («Die falschen Grundlagen des Reichs–Impfzwangsgesetzes von 1874, von Gustav Heymann», 1882, с. 16–17. Цит. по Бразоль Л. Е. Дженнеризм и пастеризм. Критический очерк научных и эмпирических оснований оспопрививания. Харьков, 1885, с. 138–139). Или вот слова д-ра Стоувелла, сказанные им в 1870 г. (за плечами 25 лет вакцинаторского стажа): «…Прививки ― не просто иллюзия, но проклятие для человечества. Иррационально даже утверждать, что гнилая материя, взятая из пузырей органического происхождения, может каким-либо иным образом влиять на человеческий организм, кроме того, что будет наносить ему вред. Сначала говорили, что прививка защищает на всю жизнь. Когда оказалось, что это не так, предложили ревакцинацию каждый седьмой год. И это провалилось. Тогда стали искать необходимую коровью оспу. Коровам делали уколы человеческой оспы и гнилое выделяемое этой операции называли оспенной лимфой. Этот жуткий яд вносят в человеческий организм, безразлично, какие болезни были у животного и у человека. Ныне это называется «истинной вакциной». Эта чистая лимфа переносит от ребенка к ребенку болезни. Госпиталей и аптек стало больше на 80%, и этот рост продолжается. Какие там 450 врачей в «Синей книге», когда только в одном Лондоне 3000 врачей?».

22 То, что врачи имеют свои интересы в прививочном вопросе, весьма далекие от заботы о благе пациентов, всегда было секретом Полишинеля. Приведу цитату из доклада, прочитанного в январе 1883 г. английским врачом Томасом Ричардом Аллинсоном (1858–1918), позднее приобретшим большую известность как один из основоположников натуропатии и здорового образа жизни, автором тринадцати книг, в том числе «Как отказаться от прививок» (1888), и свыше тысячи статей: «Посмотрите, какие мы делаем на этом деньги! За каждую прививку выходит шиллинг или шиллинг и шесть пенсов, да еще премия за хорошую работу. Добавьте сюда частную практику — от шести пенсов до пяти фунтов. Увидев, как это оплачивается, вряд ли вы пойдете к заинтересованной стороне за непредубежденным советом. Если вы хотите знать правду о прививках, идите к тем, кто не делает на них никаких денег. Если бы врачи получали шиллинг, стреляя, в качестве профилактической меры против кори, в луну каждый раз в полнолуние, они бы доставили статистику, доказывающую, что нет более эффективной практики, и что население вымерло бы, если бы она прекратилась» ( Vaccine Inquirer , 1883).

23 Широкую известность получила история с немецким школьным инспектором, который на заданный в одном из классов вопрос: «Почему мать прятала маленького Моисея в тростниках?», получил ответ: «Она прятала его от прививок!». Таких примеров отношения населения к прививкам можно привести немало.

24 Первые случаи заражения сифилисом через прививки были зарегистрированы в Италии в 1814 г.; там же в 1861 г. в Ривальте 44 из 63 привитых детей были заражены сифилисом, причем некоторые заразили им еще и матерей и нянек ( Fenner F. Smallpox… pp. 264–265). В СПб-ском Воспитательном доме в отчете за 1860 г. было сообщено о 177 случаях заражения детей сифилисом во время прививания их от оспы ( Здекауэр Н. Ф. О причинах возобновления оспенных эпидемий, несмотря на вакцинацию, и о мерах к ограждению от них. СПб, 1891, с. 10). Проф. Крейтон в своей статье в 9-м издании «Британской энциклопедии» (см. далее) указал, что в 1854 г., то есть на следующий год после принятия закона об обязательных прививках, количество случаев сифилиса у детей в возрасте до 1 года выросло наполовину и с тех пор неуклонно растет. Метод лабораторного обнаружения бледной трепонемы, возбудителя сифилиса, был разработан немецким бактериологом Августом Вассерманом (1866–1925) лишь в 1906 г. У младенцев врожденный сифилис может не иметь никаких клинических проявлений и, соответственно, инфицированный им мог не вызывать никаких подозрений у переносящего прививочный материал от одного ребенка другому. Вот еще один любопытный пример этических стандартов вакцинаторов: «…Наряду с мнением о положительной прививаемости одновременно с оспенным ядом и сифилитического, господствует, а если не господствует, то разделяется многими и другое мнение о полнейшей безопасности оспопрививания, даже до того, что некоторые экспериментаторы не считают за величайшее преступление прививать оспу с заведомых сифилитиков вполне здоровым детям — и это ввиду-то двойственности вопроса!» (Оспа и оспопрививание. Записка, читанная на Втором съезде тульских земских врачей 1881 г. Врача С. Озерова, Тула, 1882 г. Здоровье 1882, №5 (173), с. 486–491).

25 Подробнее об этом см. Durbach N. «They Might As Well Brand Us»: Working >Благодарю д-ра Надава Давидовича (Тель–Авивский университет), обратившего мое внимание на эту публикацию и любезно приславшего мне копии нескольких цитируемых в этой главе статей.

26 Об истории движения против прививочного принуждения в Англии см. Porter D., Porter R. The Politics of Prevention: Anti–Vaccinationism and Public Health in Nineteenth–Century England Medical History 1988; 32:231–252 и особенно подробную статью MacLeod R. M. Law, Medicine and Public Opinion: The Resistance to Compulsory Health Legislation 1870–1907 Public Law 1967, pp. 107–128, 189–211 В этих двух статьях даются также краткие биографии главных действующих лиц антипрививочного движения в Англии.

27 Штраф за уклонение от прививки составлял 20 шиллингов, т.е. фунт стерлингов; судебные расходы, также ложившиеся на отказника, от пенса (1/12 шиллинга) до фунта стерлингов. В те времена не считался плохим заработок рабочего, как правило единственного кормильца в семье, от 15 до 20 шиллингов в неделю. Причем работал отец семейства так, что не мог пропустить даже один день, чтобы появиться в суде. Антипрививочные организации собирали со своих членов взносы для создания фондов взаимпомощи и уплаты штрафов за отказников. Известен рекорд Чарльза Хейворда, механика из Эшфорда, сумма наложенных штрафов на которого за отказ прививать двоих детей составила к октябрю 1888 г. 5312 шиллингов. Большая часть этой суммы была выплачена из фондов Лондонского Общества за отмену обязательных прививок.

28 Вряд ли может быть дан лучший ответ на вопрос, кто же для кого существует ― прививки для народа или народ для прививок, нежели простое цитирование этой чудовищной по своему цинизму фразы.

29 Британский «Реджистрар Дженерал» скорбно констатировал, что в то время, когда тиф и иные инфекционные болезни постепенно исчезают, только оспа в последнее время неизменно на подъеме: после почти 30 лет обязательных массовых прививок она в 1880 г. на 50% превышает средний уровень десяти предыдущих лет! Из недавних работ можно отметить книгу Энн Харди (Hardy А. The Ep >, 1993, pp . 110–151), в которой она открыто обвиняет английские медицинские власти в граничащей с ослиным упрямством прививочной «зашоренности» и показательном пренебрежении к методам санитарии и гигиены, из-за чего фактически в течение всего XIX в. Англии не удавалось добиться реальных успехов в борьбе с натуральной оспой, сколько бы законов ни принимали и сколько бы прививок ни делали.

30 К 1889 г., когда была создана Королевская комиссия (см. далее), санкции в городе были применены к 6 тыс. человек, из которых 3 тыс. были оштрафованы, а 34 посажены в тюрьму.

31 Д-р Хейгарт известен еще и тем, что в 1793 г. он первым заявил о возможности ликвидации натуральной оспы (правда, лишь в Великобритании, а не на всей планете) и предложил свой план реализации этого. По его мнению, ликвидация оспы могла быть достигнута путем массовой инокуляции населения, ранней изоляции заболевших, дезинфекции помещений и личных предметов, находившихся в пользовании заболевших оспой, назначении специальных инспекторов, призванных следить за выполнением правил и пр. В 1799 г. с похожим проектом выступил д-р Карл, директор Инокуляционного института в Брно ( Fenner F . Smallpox … p . 256). Авторитет Хейгарта как специалиста по натуральной оспе был столь высок, что Дженнер не удержался и в 1794 г. написал ему, сообщая о подслушанных им «изумительных» народных преданиях о спасении от натуральной оспы при помощи коровьей. Разумеется, он ожидал восторгов, но ответное письмо было ледяным душем: «Ваше сообщение относительно коровьей оспы и в самом деле весьма странно и изумительно, и находится в таком противоречии со всеми последними наблюдениями, что потребуются в высшей степени убедительные доказательства, чтобы оно было сочтено правдоподобным. Вы пишете, что вся история этого редкого явления скоро будет опубликована, но не указываете, Вами или иным медиком. Так или иначе, я полагаю, что не может быть никакого доверия народным выдумкам. Автор не должен допускать ничего, кроме того, что он доказал своими собственными наблюдениями, как на человеке, так и на животных» ( Creighton С. History … v . 2, p . 559).

32 В 1870 г. прививки делались 95% новорожденных Лейстера, в 1890 г. ― лишь 5%.

33 См . Charlton C. The Fight Against Vaccination: The Leicester Demonstration of 1885 Local Population Studies 1983; 30:60–66. С. Вакцинаторы с нетерпением ждали «неизбежных» эпидемий («Боже, покарай Лейстер!»); в 1884 г. «Ланцет» даже открыто призвал жителей города, перед опасностью расползающейся по Англии очередной (какой уже по счету за столетие «спасительных прививок»?) эпидемии оспы, прибегнуть к помощи вакцинаций. Призывы остались безответными. Прививок не было, и не было ни эпидемии, ни даже хотя бы самой малой, на радость прививателям, вспышки. Всего двое заболевших в 1884 г. — и те оказались, как на грех, привитыми… В 1892 г. вместо умершего старого и опытного доктора, городским санитарным врачом был назначен молодой д-р Джозеф Пристли, поставивший ребенку с натуральной оспой, бывшему в больничном карантине, диагноз ветряной оспы. В результате этой трагической ошибки в городе заболели 358 человек, из которых 21 (5,8%) скончались ― небывалая для того периода по своей малости как «эпидемическая» заболеваемость, так смертность ― обычно болели тысячи, а умирали сотни! Если исключить этот злополучный год, то за 60 лет, с 1873 г. по 1933 гг., Лейстер потерял от оспы… 50 человек (Fraser S. M. F. Leicester and Smallpox: The Leicester Method Medical History 1980; 24:315–332). И сто лет спустя адвокаты прививок не могли смириться с публичным лейстерским позором, что можно видеть хотя бы из злобной статьи Swales J . D . The Leicester anti – vaccination movement Lancet Oct . 24, 1992; 340:1019–1021, в которой автор-профессор скорбит о несчастном населении города, которым в течение 40 лет помыкала-де «маленькая безрассудная группа фанатиков» ( small irrational group of fanatics ).

34 Ахшарумов Д. Записка об оспопрививании. Полтава, 1884, с. 6.

35 В самом начале книги Владимир Рейтц сообщил, каким образом его заинтересовал прививочный вопрос: «Впервые сомнение в спасительной роли прививания коровьей оспы возникло у меня во время моего прикомандирования Конференцией Медико-хирургической академии к Санкт-Петербургскому Воспитательному дому. Присутствуя в то время при вскрытиях, я с изумлением заметил, что почти всегда часть, иногда большая, а иногда и все умершие дети, представляли или только начало развития вакцинных пустул, или же эти пустулы находились в дальнейших изменениях. Зная и убедясь в том, что в здешнем Воспитательном доме только здоровым детям прививается оспа, я невольно задался вопросом, каким образом эти еще так недавно здоровые дети появились на секционном столе и при вскрытии представляли то те, то другие болезненные изменения, служившие причиной их смерти. В числе этих болезненных изменений, как я мог убедиться, первое место по количеству и значению занимали рожистые процессы… то есть такие заболевания, которые произошли непосредственно от привития коровьей оспы и где, следовательно, смерть ребенка прямо обусловливалась насильственным внесением в его организм животного яда вакцины, хотя и с целью спасти его от могущего когда-нибудь произойти заболевания оспой. Это и побудило меня уже в 1863 году в моей диссертации… поместить следующее положение: одна из главных причин громадной смертности в Воспитательном доме есть оспопрививание» (Рейтц В. Критический… с. 7–8).

36 На это позднее также указал д-р Н. Черепнин в своем докладе в Обществе Петербургских практических врачей: «Одно обилие лимф уже не говорит в пользу какой-либо из них… Заболевание настоящей оспой и прививной суть два отдельные процесса, могущие одновременно протекать на одном и том же человеке, нимало не влияя друг на друга». Логичный вывод докладчика: «Надежнейшим средством ограничения суммы заражений следует признать правильное устройство специальных госпиталей для заразных больных вообще и оспенных особенно» (Голос 5.02.1883, с. 2–3).

37 «Записка об оспопрививании и о значении статистики оспопрививания, представленная в Медицинский совет заведовавшим оспопрививанием в Петербурге совещательным членом Медицинского совета, доктором медицины В. С. Снигиревым, по случаю предполагаемого введения оспопрививания в Империи» Правительственный вестник 29.11.1875, № 267.

38 Руднев М. По вопросу о введении обязательного оспопрививания в России Журнал для нормальной и патологической гистологии и клинической медицины 1875, ноябрь–декабрь, с. 573–580.

39 Bayley B. Some little understood effects of serum therapy Medical World April 6, 1934.

40 Филатов Н. Ф. Краткий учебник детских болезней. Изд. 5-е, М., 1899, с. 534.

41 Горохов Д. Е. и др. Детский организм в борьбе с болезнями и смертью. Публичные лекции по гигиене детского возраста Московского общества борьбы с детской смертностью. М., 1910, с. 24.

42 Декрет Совета Народных комиссаров об обязательном оспопрививании // Оспопрививание. Сборник декретов и распоряжений Совета Народных комиссаров и Народного Комиссариата здравоохранения об обязательном оспопрививании. М., 1919. «Перечитывая сегодня строки этого документа, мы невольно обращаем внимание на удивительную проникновенность и научное предвидение В. И. Ленина… В. И. Ленин сумел разобраться в сути вопроса, выявить основные направления в его решении и наметить четкую программу действий по борьбе с натуральной оспой и ее ликвидации». Натуральная оспа и ее профилактика. М., 1975, с. 19.

43 Покровский В. И. и др. Эволюция инфекционных болезней в России в XX веке. М., 2003, с. 353.

45 Н. Гамалее, который в книге «Гигиена и санитария» (1913) уже успел объявить оспу на Филиппинах ликвидированной благодаря американским прививкам, пришлось поломать голову над оправданием своих скороспелых выводов. И вот до чего он додумался: «Но после 1914 г. оспопрививание там пришло — в связи с войной — в упадок, и там разразилась страшнейшая эпидемия оспы, унесшая 50 тыс. населения» (Гамалея Н. Ф. Оспопрививание. 2-е изд., Л., 1924, с. 23). Не очень понятно, почему оспопрививание там должно было придти в упадок (Филиппины не были театром военных действий, и вообще США вступили в войну только в 1917 г.), но даже если это было и так, то невелика же должна быть цена оспопрививания, когда стоило тому «придти в упадок», как через несколько лет случается тяжелейшая эпидемия с десятками тысяч жертв! А как же быть с обещанной защитой — пусть не пожизненной, но хотя бы на несколько лет?!

46 Цит. по Scheibner V. Vaccination. 100 years of Orthodox Research Shows that Vaccines Represent a Medical Assault on the Immune System. Australia , 1993, pp . 206–209. Заслуживает внимания упоминание д-ром Перри провала прививок в Индии. От себя добавлю, что этот провал стал несомненным уже в начале века. Виконт Морли, посетивший Индию с инспекцией, сообщил в палату общин, что за 30 лет, с 1877 по 1906 гг., в Индии было зарегистрировано 3 344 325 смертей от натуральной оспы, причем все умершие, вероятно, были привиты, так как прививки являлись обязательными по закону. С другой стороны, по словам виконта, в любой точке Индии, где прекращались прививки и вместо них вводились строгие санитарные меры (эпиднадзор), оспа немедленно исчезала, и это правило не знало исключений.

47 Либов А. Л., Николаевский Г. П. Проблемы ликвидации оспы. М., 1970, с. 5.

49 Профилактические прививки в практике педиатра. Киев, 1975, с. 13.

50 Либов А. Л. Воспитание здорового ребенка. Л., 1971, с. 25. Ошибутся читатели, решившие, что эти слова принадлежат перу малообразованного санэпидпросветовца, привычно мастерящего агитлитературу на заказ. Доктор медицинских наук проф. Либов (1907–1982) был первым директором Ленинградского НИИ детских инфекций (НИИДИ) и возглавлял это учреждение с 1949 по 1958 и с 1961 по 1965 годы. Кроме того, он представлял Общество детских врачей СССР во Всемирной организации педиатров.

51 Dixon C. Smallpox. pp. 429–445.

52 Fenner F. Smallpox Eradication: the vindication of Jenner’s prophesy // Vaccinia, Vaccination, Vacciniology. Jenner, Pasteur and their successors. International Meeting on the History of Vaccinology 6–8 December 1995, Marnes-La-Coquette, Paris, France. Elevier, Paris, 1996 p. 76.

53 Трудно сказать, сколько в итоге людей в эту компанию погибло от прививок и было ими искалечено, так как акцент в ней делался на безгласные страны третьего мира с их ужасающей смертностью от всех инфекционных болезней. Любые сообщения о послепрививочных трагедиях, даже если они и поступали в ВОЗ, могли быть легко списаны вакцинаторами на другие причины.

54 Либов А. Л. Проблемы… табл. на с. 21–33. Отчаянный призыв советских прививателей: «Логический вывод из современной ситуации может быть только один: до тех пор, пока оспа на земном шаре не ликвидирована, не устранена опасность ее заноса в любую страну. Поэтому реальным путем для ликвидации возможности заноса инфекции в свободные от оспы страны и опасности смерти от оспы непривитых и от прививочных осложнений от первично прививаемых взрослых, является своевременная обязательная иммунизация детского населения и регулярная ревакцинация» (с. 35) в этих странах так и не был услышан. Вероятно, в них был другой «только один» логический вывод. Или вот, говоря о Швейцарии: «В городе, насчитывающем 44000 жителей, в год вакцинируется против оспы около 200 человек. При таких темпах понадобилось бы 120 лет, чтобы иммунизировать все население города» (с. 34). Не понадобилось.

55 Гальперин Э. А. Клиника оспы и прививочных реакций. М., 1962, с. 17.

57 Там же, с. 19. Сравните со следуюшим: «…Как показала московская вспышка… даже относительно высокий уровень коллективного иммунитета не предотвратил полностью распространения инфекции (как известно, за два года до вспышки в Москве в связи с предстоящим Международным фестивалем молодежи и студентов в дополнение к плановым прививкам была проведена массовая вакцинация населения города и близлежащих районов). Более того, подавляющее большинство подвергалось в течение жизни неоднократным ревакцинациям» (выделено мной. — А. К.) (Покровский В. И. Эволюция… с. 358). Ради мифической безопасности убивают и калечат прививками сотни и тысячи людей, но кого это волнует? Вывод прививочных пропагандистов стандартен: «Нет сомнения, что и распространение оспы, и тяжесть течения болезни были бы неизмеримо бльшими при отсутствии или более низком уровне коллективного иммунитета к оспе». Ну и, разумеется, «за 6 дней в Москве и прилегающих районах было привито против оспы свыше 8 млн. человек, свыше 9000 находились под наблюдением, из которых более 3000 контактировавших было помещено для карантинной обсервации в различные медицинские учреждения» (там же). Проецируя статистику прививочной смертности при вспышке в Южном Уэльсе (см. выше) на московскую вспышку, можно предположить, что при троих умерших от оспы прививками умертвили никак не менее полутора-двух сотен человек, и многократно больше искалечили. Точных цифр, которые, вполне по Шоу, могли бы напугать и Ирода, нет. Скромно отмечено: «Во время поголовных прививок в Москве с полной очевидностью выявилась чрезмерная реактогенность оспенной вакцины. В отличие от бытовавшего мнения об отсутствии в СССР поствакцинальных осложнений… оказалось, что применявшаяся вакцина вызывает как поствакцинальные энцефалиты, так и иные тяжелые осложнения» (там же). В самом деле, кто бы только мог это предположить!

источник