Оспа и ветряная оспа — это не одно и то же заболевание, дифференцируют инфекции основываясь на эпидемиологию и симптомы. Перенесенная натуральная (черная) оспа оставляет рубцы, возможно наступление полной или частичной слепоты. Вид путают с ветрянкой, которая тоже опасна, но переносится легче.
Появление высыпаний изначально не дают понять, в чем отличие натуральной (черной) оспы от ветряной. Первое, что берут внимание — это локализация сыпи. При ветрянке прыщики не появляются на ладошках, ступнях и редко бывают на слизистых. Волдыри не имеют вдавливаний, располагаются поверхностно. При проколе сдуваются, быстро образуя корочку. Натуральная форма же появляется на туловище, лице, конечностях, ладонях и подошвах. Сыпь — везикулы с углублением посередине, которые после разрыва образуют некротические корочки черного цвета.
Заболевание проходит в несколько этапов, которые отличаются тяжестью проявлений. Изначально у больного появляется:
- высокая температура, озноб;
- головокружение, головная боль;
- рвота, жажда.
Натуральная оспа. Фото взято с сайта gufo.me
В это время диагностика осложнена, сейчас сложно определить, чем натуральная оспа отличается от ветрянки, клиника также схожа с гриппом и другими. Спустя 2-5 дней на коже появляются волдыри, сопровождающиеся кровоизлияниями. Через несколько дней, начальные проявления ослабевают, эрозии нагнаиваются и приобретают черный цвет. Больные начинают бредить, через 7-14 дней отпадают высохшие корки язв, остаются шрамы.
Люди не понимают оспа — это ветрянка или нет из-за их одинакового способа заражения. Инфекция передается воздушно-капельным путем от зараженного. Наиболее опасен контакт с больным в первую неделю болезни. После появления волдырей вирус ослабевает, но заражение остается возможным. Инкубационный период продолжается 8 дней, в это время симптомы отсутствуют.
Чтоб снизить риск заражения и в целях профилактики, в течение 4 дней после контакта с больным делают прививку. В поставленной вакцине содержится живой вирус, тактильный контакт с таким человеком запрещен, присутствует риск распространения высыпаний и передачи инфекции. Предполагаемый инфицированный и его близкие должны тщательно мыть руки с мылом. На протяжении некоторого времени семья находится под контролем медиков.
Вирус Varicella Zoster чаще поражает детские организмы. Ребенок легче переносит болезнь и практически не имеет осложнений, нежели взрослые. В основном, признаки появляются через 2 недели после заражения. Дети становятся:
- пассивными;
- жалуются на боль в голове и животе;
- отказываются есть.
Позже на коже появляются плоские красные пятна, которые со временем превращаются в волдыри с жидкостью. Спустя 2-3 дня высыпания подсыхают. Через 2 недели папулы отпадают и не оставляют следов. Ветрянке характерно одновременное появление свежих пятен и наличие старых. Дополнительно к основным симптомам у взрослых могут случаться нарушения координации движения, светобоязнь, судороги.
Varicella Zoster не живет в условиях окружающей среды, поэтому заражение от предметов обихода больного исключено. Инфицирование происходит только воздушно-капельным путем. Дети приносят вирус из образовательных учреждений. Наибольшую опасность несет для взрослых, которые не переболели в детстве.
Чтоб защитится от инфекции нужно полностью исключить контакт с инфицированным человеком, до его полного выздоровления. Проводится добровольная вакцинация против ветрянки. Прививка особенно рекомендована при планировании беременности.
источник
Согласно мнению многих экспертов существует две эпидемии СПИДа: эпидемия самого заболевания и эпидемия страха, невежества и дискриминации. Однако такое происходило и раньше. В течение всей жизни человечества страх перед последствиями эпидемиями приводил к бессмысленным и жестоким гонениям людей. Возможно, именно изучение истории эпидемий поможет ответить на вопрос: почему появление ВИЧ привело к развитию стигмы и дискриминации, которых не знали другие заболевания.
История эпидемий: почему мы ничему не научились?
Все инфекции можно разделить на два вида. Первые — эндемии, инфекции, которые всегда встречаются среди людей, но остаются на одном и том же уровне. Другие инфекции — эпидемии, они появляются, распространяются, через какое-то время идут на спад и исчезают. Последние можно назвать событиями в жизни человечества — у них всегда есть начало и всегда есть конец.
Особенность любой эпидемии такова, что она может вызвать частые смерти от «непривычной» для людей болезни, и по мере развития эпидемии она все больше будет казаться людям катастрофой или «карой Божией». Поскольку люди не понимают, что происходит, и очень часто помнят, что раньше такой болезни не было, эпидемии могут вызвать настоящую панику и страх в обществе. С одной стороны страх — это неплохо, он заставляет людей искать причины эпидемии и средства для борьбы с ней. Именно благодаря этому страху появилась наука эпидемиология, методы контроля за эпидемиями, наконец, антибиотики и другие эффективные лекарства.
К сожалению, слишком часто этот страх оказывает иррациональным и разрушительным. Люди приписывали эпидемии «Божьему промыслу», обвиняли людей, пострадавших или умерших из-за эпидемии в «распространении заразы», считали, что причина эпидемии — аморальное поведение и асоциальные группы, изгои общества. Можно было бы подумать, что развитие медицины и науки в целом, появление концепции прав человека — все достижения современной жизни могли бы сделать людей хотя бы чуть-чуть более логичными. Однако, эпидемия СПИДа показала, что со времен Средневековья мало что изменилось. И хотя мало кто сейчас вспоминает об эпидемиях прошлого, изучение их истории помогло бы увидеть как иррациональные страхи определили реакцию общества, правительства и медиков на относительно недавнее появление новой инфекции — ВИЧ.
Часто можно услышать, что особенность ВИЧ в том, что он поражает «определенные» социальные группы. Однако это не так, на распространение любой инфекции влияют различные социальные факторы. Любая инфекция быстро погибнет, если не будет располагать достаточным количеством организмов людей, которые под влиянием тех или иных факторов не смогут передать ее другим людям. Каждой болезнетворной бактерии или вирусу нужна своя группа людей, которая позволит им распространиться.
Некоторые инфекции оставили особенно тяжелую память из-за своих катастрафических последствий, либо из-за того, что их причину так и не поняли. Очень часто люди объясняли эпидемии как наказание, проявление Божественного промысла, решившего избавить мир от грешников. Такое отношение возникло не во время эпидемии СПИДа, эта история повторялась множество раз. И каждый раз физическое заболевание начинало осложняться не менее тяжелыми социальными последствиями: заболевших и их семьи начинали преследовать. Результаты этих преследований были ужасны сами по себе.
«Черная смерть»
Наиболее известная вспышка чумы в Европе была названа «Черная смерть». Предположительно, она началась в Центральной Азии, затем, вместе с корабельными крысами, она была занесена в Милан в 1348 году. Через три года почти вся Европы была охвачена эпидемией. В некоторых регионах умерло до трех четвертей населения, по некоторым оценкам, эпидемия унесла жизни 25 миллионов. Но это было не единственным последствием чумы. Джованни Боккаччо писал: «Брат отрекается от брата, дядя от племянника, сестра от брата, жена от мужа. Более того, хоть это и кажется невероятным, отцы и матери отказываются посещать своих больных детей и ведут себя так, как будто они чужие».
В то время существовало множество объяснений Черной Смерти — и все они были ложными. Наиболее популярной была теория о том, что причина чумы — евреи, отравляющие колодцы и другие водохранилища. Так в городе Базеле, власти, в благом порыве борьбы с эпидемией, заживо сожгли всех евреев, живших в городе, на городской площади. Чума меж тем продолжала терроризировать города, пока реальные виновники — крысы и обитающие на них блохи не были вытеснены другим видами.
Проказа: «Нечист, нечист»
В отличие от чумы проказа всегда была эндемией, а не эпидемией. Однако сами последствия заболевания, постепенно приводящего к разрушению тканей тела, настолько пугали людей, что социальные последствия проказы были не чуть не лучше. Целые сообщества людей подвергались ужасным страданиям, причиной которых была не проказа, а страх перед ней в обществе.
Проказа, или лепра, передается далеко не так легко как чума, и многие другие инфекции. Возбудителем лепры является бактерия, которая постепенно разрушает соединительные, нервные и другие клетки. Со временем проказа может приводить к различным деформациям тела, таким как потеря пальцев. Именно это вызывает страх в обществе, которое традиционно воспринимает подобные изменения как верный признак греховности заболевшего. На этом основании общество смело изгоняло людей с проказой, обрекая их на почти полную социальную изоляцию и труднопереносимые условия жизни.
Религиозный страх перед проказой поддерживался в иудео-христианских традициях. В Ветхом Завете, в книге Левит, предписывается, что прокаженный должен жить один, каждый раз, встречая других людей, он обязан был кричать: «Нечист, нечист». Эта же заповедь была подхвачена в христианском мире, где к людям с проказой относились как к живым мертвецам. Согласно средневековому ритуалу прокаженный должен встать в открытую могилу, в то время как священник читал следующий текст: «Запрещаю тебе входить в церковь или монастырь, на ярмарку, рыночную площадь, мельницу или в компанию людей… покидать свой дом без костюма прокаженного… дотрагиваться до детей или что-либо им давать». Иногда прокаженным обещали «ускоренное» спасение за подобные страдания при жизни, но заболевание проказой продолжали связывать с грехами человека.
Сифилис и оспа стали аналогами средневековых чумы и проказы в эпоху Ренессанса. Оспа была принесена в Америку европейскими путешественниками в пятнадцатом веке. Инфекция потрясла Новый Свет — целые племена и народы погибли из-за оспы. Некоторые историки даже считают, что конквистадоры смогли завоевать американские племена исключительно благодаря оспе. Тем временем, вскоре после возращения Колумба в Испанию, в Европе началась своя напасть — сифилис. До сих пор неизвестно, был ли сифилис завезен из Америки, либо это просто совпадение.
С сифилисом были связаны такие обвинения, которые и не снились предыдущим эпидемиям. Достаточно посмотреть на названия. В России сифилис был «польской болезнью», в Польше «немецкой болезнью». При этом немцы, англичане и итальянцы были единодушны во мнении, что это morbus gallicus — французская болезнь. С этим, правда, не соглашались французы, уверенные, что ответственность за сифилис лежит на неаполитанцах. Датчане и португальцы обвиняли во всем испанцев, а японцы — португальцев.
Не зависимо от географического происхождения, главной проблемой с сифилисом было то, что он передавался во время секса. Наиболее уязвимыми группами перед сифилисом были солдаты и женщины, занимающиеся проституцией. Вдобавок, сифилис приводил к появлению язв на гениталиях. В результате между борьбой с сифилисом и борьбой за нравственность был поставлен знак равенства. Испанский епископ Гаспар Торелла публично говорил о том, что «сифилитики» не заслуживают того, чтобы быть исцеленными, а потому заниматься лечением сифилиса не нужно. «Можем ли мы противиться воле Божией, который наказал их той же злобой, с которой они согрешили?»
В устаревших лепрозориях появились новые обитатели — заболевшие сифилисом, что вызвало протесты немногих больных проказой, возмущавшихся, что к ним поселили этих «грешников». Сифилис как магнит притягивал страх, унижения и обвинения. Так, во многих больницах, сифилис лечили с помощью регулярной порки, молитв и исповеди причем прохождение «лечения» вменялось законом в обязанность.
Били и другие эпидемии. Так чума, вернулась в 1665 году в Лондоне, в 1720 году в Марселе. К этим событиям опять отнеслись как к наказанию за грехи, причем главным грехом была нищета. Сейчас это может показаться странным, но надо помнить о том, что в то время бедных людей считали поголовно безнравственными, их низкий уровень жизни считался прямым следствием их грехов. Один из английских писателей семнадцатого века писал, что бубонная чума стала «метлой в руках Всемогущего, который вымел ей наиболее отвратительные уголки вселенной».
Дата добавления: 2015-04-24 ; Просмотров: 370 ; Нарушение авторских прав? ;
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
источник
Виновниками самых массовых смертей в истории являются не политики, начавшие войны. Причинами наиболее масштабных гибелей и страданий людей были пандемии страшных заболеваний. Как это было и где сейчас чума, оспа, тиф, лепра, холера?
Наиболее массовую смертность пандемия чумы принесла в средине XIV века, прокатившись по всей Евразии и унеся по самым скромным подсчетам историков жизни 60 млн. человек. Если учесть, что в это время население земли составляло всего 450 млн., то можно представить себе катастрофические масштабы «черной смерти», как назвали эту болезнь. В Европе население уменьшилось примерно на треть, и недостаток рабочей силы здесь чувствовался еще не менее 100 лет, хозяйства стояли заброшенными, экономика была в ужасном состоянии. Во все последующие века также наблюдались крупные вспышки чумы, последняя из которых была отмечена в 1910-1911 годах в северо-восточной части Китая.
Названия происходит с арабского языка. Арабы называли чуму «джумма», что в переводе означает «шарик», или «боб». Причиной этому послужил внешний вид воспаленного лимфоузла чумного больного – бубон.
Выделяют три формы чумы: бубонная, легочная и септическая. Всех их вызывает одна бактерия Yersinia pestis, или, проще говоря, чумная палочка. Носителями ее выступают грызуны, обладающие противочумным иммунитетом. А блохи, покусавшие этих крыс, также через укус, передают ее человеку. Бактерия поражает пищевод блохи, в результате чего он блокируется, и насекомое становится вечно голодным, кусает всех подряд и сразу же заражает через образовавшеюся ранку.
В средневековые времена чумные воспаленные лимфоузлы (бубоны) вырезали или прижигали, вскрыв их. Чуму считали разновидностью отравления, при котором в организм человека попали некие ядовитые миазмами, поэтому лечение заключалось в приеме известных тогда противоядий, например, измельченных драгоценностей. В наше время чуму успешно одолевают с помощью распространенных антибиотиков.
Каждый год чумой заражаются около 2,5 тыс. человек, но это уже не в виде массовой эпидемии, а случаи по всему миру. Но чумная палочка постоянно эволюционирует, и старые лекарства оказываются не эффективными. Поэтому, хотя все, можно сказать, находится под контролем врачей, но угроза катастрофы существует и ныне. Примером этому может послужить смерть человека, зарегистрированная на Мадагаскаре в 2007 г., от штамма чумной палочки, при котором не помогли 8 видов антибиотиков.
Во времена средневековья женщины, у которых не было следов поражений оспой на лице (оспин), было не так уж много, а остальным приходилось скрывать рубцы под толстым слоем косметики. Это повлияло на моду чрезмерного увлечения косметикой, которая сохранилась до нашего времени. По мнению ученых-филологов, у всех женщин ныне с буквосочетаниями в фамилиях «ряб» (Рябко, Рябинина, и т.д.), шадр и часто щедр (Щедрины, Шадрины), Коряв (Корявко, Коряева, Корячко) предки щеголяли оспинами (рябинами, щедрами и т.д., зависимо от диалекта). Приблизительная статистика существует за XVII-XVIII века и говорит о том, что только в Европе появлялось 10 млн. новых больных оспой, а для 1,5 млн. человек из них это имело летальный исход. Благодаря именно этой инфекции белый человек колонизировал обе Америки. Например, на территорию Мексики в XVI веке испанцы завезли оспу, из-за которой умерло около 3 млн. местного населения – захватчикам не осталось с кем воевать.
У «оспы» и «сыпи» один корень. На английском языке оспа называется «малой сыпью» (smallpox). А сифилис называют при этом большой сыпью (great pox).
После попадания в человеческий организм, оспенные варионы (Variola major и Variola) приводят к появлению на коже пузырьков-пустул, места образования которых, потом рубцуются, если человек выжил, разумеется. Распространяется болезнь воздушно-капельным путем, также вирус остается активным в чешуйках с кожи заболевшего человека.
Индусы приносили богатые дары богине оспы Мариателе, чтобы задобрить ее. Жители Японии, Европы и Африки верили в страх демона оспы перед красным цветом: больным нужно было одеть красную одежду и находится в комнате с красными стенами. В ХХ веке оспу начали уже лечить противовирусными препаратами.
В 1979 г. ВОЗ официально сообщила о том, что натуральная оспа полностью искоренена, благодаря вакцинации населения. Но в таких странах, как США и Россия и поныне хранятся возбудители. Это делается «для научных исследований», и все время переносится вопрос полного уничтожения этих запасов. Возможно, что тайно хранят вирионы оспы Северная Корея и Иран. Любой международный конфликт может послужить поводом для использования этих вирусов в качестве оружия. Так что лучше привиться от оспы.
Данная кишечная инфекция до конца XVIII в основном обходила Европу стороной и бушевала в дельте Ганга. Но потом произошли перемены в климате, вторжения европейских колонизаторов в Азию, наладились перевозки товаров и людей, и это все изменило ситуацию: в 1817-1961 годах в Европе произошло шесть пандемий холеры. Самая массовая (третья) забрала жизни 2,5 млн. человек.
Слова «холера» походит от греческого «желчь» и «теку» (из больного в реальности вытекала вся жидкость изнутри). Второе название холеры из-за характерного посиневшего цвета кожи больных – «синяя смерть».
Вибрионом холеры является бактерия Vibrio choleare, обитающая в водоемах. Когда она попадает в тонкую кишку к человеку, то выделяет энтеротоксин, который приводит к обильному поносу, а потом и рвоту. В случае тяжелого течения болезни организм обезвоживается настолько быстро, что заболевший умирает через несколько часов после проявления первых симптомов.
К стопам больных прикладывали самовары или утюги для согревания, давали пить настои цикория и солода, натирали тело камфорным маслом. Во время эпидемии верили, что можно отпугнуть болезнь поясом изготовлеым из красной фланели или шерстяным. В наше время заболевших холерой эффективно лечат антибиотиками, а от обезвоживания дают пить вовнутрь или вводят внутривенно специальные растворы солей.
ВОЗ утверждает, что сейчас в мире седьмая пандемия холеры, началом которой называют 1961 год. Пока болеют в основном жители бедных стран, в первую очередь в Южной Азии и Африке, где каждый год заболевают 3-5 млн. человек и 100-120 тыс. из них не выживают. Еще, по мнению специалистов, из-за глобальных негативных изменений в окружающей среде скоро возникнут серьезные проблемы с чистой водой и в развитых странах. Кроме того глобальное потепление повлияет на то, что в природе очаги холеры появятся в более северных регионах планеты. При этом прививки от холеры, к сожалению, не существует.
До второй половины XIX века так именовали полностью все болезни, при которых наблюдались сильная лихорадка и путаность в сознании. Среди них самые опасные были сыпной, брюшной и возвратный тиф. Сыпной, например в 1812 году почти переполовинил 600-тысячную армию Наполеона, которая вторглась на территорию России, что послужило одной с причин его поражения. А через столетие в 1917-1921 годах умерло от тифа 3 млн. граждан Российской империи. Возвратный тиф в основном доставлял горя жителям Африки и Азии, в 1917-1918 годах лишь жителей Индии от него погибло около полумиллиона.
Название болезни происходит от греческого «тифос», что означает «туман», «спутанное сознание».
При сыпном тифе на коже образуются мелкие розовые высыпания на коже. При возвратном после первого приступа больному будто бы становится лучше на 4-8 дней, но потом болезнь вновь сваливает с ног. Брюшной тиф – это кишечная инфекция, которая сопровождается поносом.
Бактерии-возбудители сыпного и возвратного тифа переносят вши, и по этой причине вспышки эти инфекции вспыхивают в местах скопления людей во время гуманитарных катастроф. При укусе одной из этих тварей важно не чесаться – именно через расчесанные ранки инфекция попадает в кровь. Брюшной тиф вызывается палочкой Salmonella typhi, которая попав в организм с пищей и водой, приводит к поражению кишечника, печени и селезенки.
Во времена средневековья считали, что источником заразы выступает зловоние, которое исходит от больного. Судьи в Британии, которым приходилось иметь дело с преступниками больными тифом, как средство защиты носили бутоньерки из сильно пахнущих цветов, а также раздавали их пришедшим на суд. Польза от этого была разве что эстетическая. С XVII осуществлялись попытки борьбы с тифом с помощью коры хинного дерева, завезенной из Южной Америки. Так тогда лечили все болезни, при которых повышалась температура. В наши дни вполне успешно с тифом справляются антибиотики.
Список особо опасных болезней ВОЗ возвратный и сыпной тиф покинули в 1970 году. Случилось это благодаря активной борьбе с педикулезом (вшивостью), которая осуществлялась по всей планете. А вот брюшной тиф и дальше продолжает причинять беды людям. Самыми подходящими условиями для развития эпидемии являются жара, недостаточное количество питьевой воды и наличие проблем с гигиеной. Поэтому основными претендентами на вспыхивание эпидемий брюшного тифа являются Африка, Южная Азия и Латинская Америка. За оценками специалистов МОЗ каждый год брюшным тифом заражаются 20 млн. человек и для 800 тыс. из них это имеет летальный исход.
Лепра, еще именуемая проказой, – «медленная болезнь». Она, в отличии от чумы, например, не распространялась в виде пандемий, а тихо и постепенно покоряла пространства. В начале XIII на территории Европы находилось 19 тысяч лепрозориев (учреждение, для изоляции прокаженных и борьбы з болезнью) и жертва были миллионы. Уже к началу XIV века уровень смертности от лепры резко упал, но вряд ли из-за того что научились лечить больных. Просто инкубационный период у этой хвори составляет 2-20 лет. Бушевавшие в Европе инфекции вроде чумы и холеры убивали многих людей еще до того, как его относили к прокаженным. Благодаря развитию медицины и гигиены прокаженных сейчас в мире не более 200 тыс. Они в основном проживают в странах Азии, Африки и Латинской Америки.
Название походит от греческого слова «лепра», что в переводе «болезнь, которая делает кожу чешуйчатой». Проказой называли на Руси – от слова «казить», т.е. приводить к искажению, обезображиванию. В этой болезни также существует ряд других имен, например, финикийская болезнь, «ленивая смерть», болезнь Хансена и др.
Заразится лепрой возможно лишь долго контактируя с кожей носителя инфекции, а также при попадании во внутрь его жидких выделений (слюны или из носа). Потом проходит довольно длительное время (зафиксированный рекорд составляет 40 лет), после которого бацилла Хансена (Mucobacterium leprae) сначала изуродует человека, покрыв пятнами и наростами на коже, а потом сделает гниющим заживо инвалидом. Также при этом повреждается периферическая нервная система и заболевший теряет возможность чувствовать боль. Можно взять и отрезать себе часть тела, не поняв куда она делась.
Во времена средневековья прокаженных еще при их жизни объявляли умершими и помещали в лепрозории – подобие концлагерей, где больные были обречены на медленную смерть. Лечить зараженных пытались при помощи растворов, в которые входило золото, кровопусканием и ваннами с кровью гигантских черепах. В наши дни от этой болезни можно полностью избавиться с помощью антибиотиков.
С уверенностью можно сказать, что эпидемия нам не грозит. Лепрозории существуют и ныне, но их количество далеко не то что было когда-то, хотя условия нахождения и сейчас там, мягко говоря, не очень в большинстве. В России, например, их действует 4, а в Украине – всего 1, а в развитых странах их помещение больных в подобные учреждения не практикуется.
источник
Именно так — зараза — и переводится с латыни слово pestis — «фамилия», которую носит чумная палочка, Yersinia pestis. Вызываемая ей болезнь еще с античных времен выкашивала людей сотнями тысяч. Самая крупная волна чумы, Черная смерть, прокатилась по Азии, Гренландии, Европе и Северной Африке в середине XIV века: из природного очага в пустыне Гоби монгольские конники и торговцы передали эстафетную чумную палочку в Китай и Индию. Оттуда чума проникла в Европу, где убила десятки миллионов человек. В Средние века никто не догадывался о том, что такая форма жизни, как бактерия, вообще существует, и тем более не знал, как лечить чуму и прививать от нее. А сама бактерия, Yersinia pestis, была открыта только в 1894 году.
Считается, что болезнь досталась людям от крыс, а переносили ее блохи, которые в Средневековье водились и у грызунов, и у придворных дам. Сначала развивалась бубонная чума: бактерии по лимфатическим сосудам попадали в ближайший лимфоузел, который воспалялся и разрастался, образуя бубон. Сильнее всего страдали шейные, подмышечные и паховые лимфоузлы. На поздних стадиях чумная палочка попадала в легкие — возникала легочная чума. Размножение в легких позволяло бактериям быстро передаваться между людьми. И наконец, когда палочки добирались до кровеносных сосудов, развивалась септическая чума — самая опасная и чаще всего летальная.
Средневековые врачи при встрече с чумой оказались бессильны. Чумные доктора в пропитанных воском плащах и масках не знали, как бороться с болезнью, и боялись ее. Лечение сводилось в основном к прокалыванию и прижиганию бубонов, но в ход шли и экзотические средства — вроде смеси золота и рубленых изумрудов, магических ритуалов и окуривания больных дымом сильно пахнущих трав. Конечно, это не помогало. Тем не менее чума стала первой формой болезни, которую смогли вылечить благодаря убитой вакцине (т.е. использовали уже мертвые бактерии в качестве «тренировочного стенда» для иммунитета), созданной Владимиром Хавкиным в начале ХХ века, а затем и вакцине живой, которую разработала и испытала на себе советский бактериолог Магдалина Покровская.
Сейчас все три вида чумы поддаются лечению, но остаются смертельно опасными, поскольку распознаются не сразу, особенно в тех районах, где мало диагностических лабораторий. Заразиться ими можно, например, в некоторых странах Африки. При этом известно несколько сценариев, при которых палочка может попасть в организм человека. Среди них — не только контакт с зараженными грызунами или людьми, но также поедание мяса зараженных верблюдов или общение с кошками, съевшими зараженных грызунов.
«Холера тебя забери!» — столь же распространенное в литературе ругательство, сколь и когда-то болезнь, которая стала причиной его появления. Холера поражала жителей США, России, Японии и других стран, а в европейской истории известно семь крупных пандемий, унесших миллионы жизней: от первой, которая началась в 1817 году, до седьмой, случившейся в 70-х годах ХХ века. В Античности и Средневековье холера локализовалась в основном на Индийском субконтиненте и была не так активна в Европе. Считается, что в Европу Нового времени попал уже мутировавший холерный вибрион, который и стал причиной массовой гибели людей.
Болезнь проявляется в виде целого комплекса симптомов: вялость кожи, контактный дерматит, тахикардия, исчезновение голоса, постоянная жажда, слабость в мышцах, озноб, судороги, диарея и одышка. Все это — дело рук не самой бактерии, а ее токсинов, который она вырабатывает, размножаясь на стенках тонкого отдела кишечника. Основной токсин проникает в клетки кишечника и заставляет их секретировать наружу воду и ионы. Второй токсин действует на белки, скрепляющие друг с другом клетки стенки кишечника. Он нарушает прочность их связывания, и стенка начинает буквально протекать: вода устремляется из организма в просвет кишечника, а затем наружу. Опасность заключается в том, что на начальных этапах действия токсина холера неотличима от обычной острой диареи. Без должного лечения наступает тяжелое обезвоживание, и возможен летальный исход.
Еще в XIX веке источником холеры считался «плохой воздух». Ситуация изменилась благодаря англичанину Джону Сноу (и он, в отличие от другого, гораздо более известного в последние годы Джона Сноу, что-то явно знал!). Во время вспышки холеры в Лондоне в 1854 году он составил карту, на которой отметил случаи заболевания, и выяснил, что больных объединяло использование воды из одного и того же колодца. Люди на соседних улицах, употреблявшие другую воду, болели гораздо реже. Так стало понятно, что холерный вибрион переносится в основном грязной водой, а также фекалиями зараженных организмов, через которые бактерия может попасть в воду. Сейчас болезнь распространена в Юго-Восточной Азии, Индии, Африке и Латинской Америке, где микроочаги холеры вспыхивают в течение всего года. По данным ВОЗ, каждый год заражаются 1,3—4,0 миллиона человек, из которых погибают от 21 до 143 тысяч.
Крымская, финикийская, или скорбная, болезнь, хансениаз, ленивая смерть, недуг Лазаря, хронический гранулематоз — все это лепра, или проказа, с которой человечество борется сотни лет. Сначала болезнь поражает покровы — они отмирают и внутрь попадают возбудители других инфекций, вызывающие уже разрушение мышц, костей и внутренних органов. Проказа убила бесчисленное количество людей, особенно в Европе , позже передав пандемическую эстафету бубонной чуме. В средневековой Европе было более 19 тысяч лепрозориев, куда людей отправляли умирать, устроив им символические похороны. Больной с уродливыми наростами на лице и теле мог выходить за ворота только с колокольчиком, бродя неподалеку от изолятора в надежде на милостыню. Звонок нужен был не только для того, чтобы прохожие успели в ужасе разбежаться: прокаженные зачастую не могли попросить о помощи вслух, а позже недуг лишал их не только голоса, но и ушей, носа и пальцев на руках и ногах.
В 1873 году врач Герхард Хансен открыл возбудителя заболевания — микобактерию Mycobacterium leprae. Этот микроорганизм является облигатным внутриклеточным паразитом, то есть не может вести свободный образ жизни. В связи с этим большая часть его генома неактивна — 40% генов превратились в нерабочие псевдогены. А в 2008 году оказалось, что у него есть близкий родственник — Mycobacterium lepromatosis, который вызывает одну из самых тяжелых форм болезни (диффузная лепроматозная проказа, или лепра святого Лазаря). Разницу между двумя родственниками обнаружить непросто: их геном отличается единичными нуклеотидами. Однако ученые полагают, что разделились эти два вида очень давно — около 10 миллионов лет назад (еще до того, как древние люди перешли к прямохождению). То есть проказа буквально сопровождала человека в течение всей его истории.
По данным ВОЗ, лепра до сих пор не побеждена: это подтверждают и ежегодные случаи заражения, и отдельные очаги в природе — например, группа прокаженных красных белок, обнаруженных в 2016 году в Великобритании. Однако у людей болезнь успешно лечится антибиотиками, так как ленивые бактерии никакого механизма сопротивления к ним не выработали. Сейчас для того, чтобы заразиться, нужно едва ли не целыми днями обнимать прокаженного. Но это не повод терять бдительность: с момента заражения до проявления первых симптомов могут пройти и месяцы, и десятки лет. А выявить лепру на ранней стадии почти невозможно, поскольку слабость и сонливость любой человек скорее спишет на переутомление, чем на грозную болезнь с анамнезом длиной больше семисот лет.
Оспа — первая и единственная в истории вирусная болезнь, которую удалось победить с помощью вакцинирования: последний случай заражения произошел в Сомали в 1977 году. Натуральная оспа известна более двух тысяч лет, и за это время болезнь унесла жизни десятков миллионов человек. Известны несколько форм оспы, среди которых самая страшная — черная. Она характеризуется не только вздутиями на коже, но и кровоизлияниями. Гематомы под кожей выглядят черными, отсюда и название разновидности болезни. Такая оспа часто становилась смертельной из-за кровоизлияний во внутренних органах. Она стала причиной нескольких эпидемий: в IV веке вирус нанес удар по Китаю, через два века — по Корее, а еще через два — по Японии. Из Азии вместе с арабами оспа попала в Индию, Персию и Сирию, а к XV веку добралась до Испании, Италии и Франции, и для европейцев настали действительно черные времена.
За три века оспа убила, по разным оценкам, от 400 до 800 тысяч европейцев, две трети американских индейцев и 200 тысяч мексиканских. Жизнь на фоне смерти от неизлечимого и уродующего недуга стала такой привычной, что во Франции, население которой оспа существенно проредила в 1577 и 1586 годах, по шрамам опознавали преступников, а модницы скрывали оспины под плотным слоем белил. Последняя эпидемия оспы нанесла удар по Европе в 1871—1873 годах, несмотря на вакцину, которую Эдвард Дженнер получил еще в 1798 году.
О победе над оспой ВОЗ заявила в 1980 году. Однако вирус не исчез бесследно: не так давно биологам удалось воскресить один из «вымерших» вирусов — вирус лошадиной оспы. Лошадиная оспа легко переносится человеком, но где гарантия, что никто не реконструирует таким образом натуральную оспу?
О том, каковы шансы людей на спасение в борьбе со смертельно опасными болезнями, расскажет новый трехсерийный проект Discovery Channel «Вирусы», посвященный оспе, гриппу и Эболе: зрители увидят, как человечество сотни лет сражалось с невидимыми врагами и что может случиться, если они нанесут новый удар.
источник
Продолжаем рассказ о самых смертоносных эпидемиях и пандемиях истории, менявших мир и человеческое общество во всех сферах его жизни. В прошлом выпуске читайте о том, как чума выкосила половину населения планеты и переиначила средневекового человека и его взгляд на окружающую действительность, а также духовность, религиозность, политику, демографию и моду; как таинственный английский пот на протяжении целого века держал в страхе Англию и соседние страны, а также как врачи, боровшиеся с полиомиелитом, открыли вирусы геморрагических лихорадок ценой собственных жизней.
Сегодня СПИД.ЦЕНТР рассказывает о других вошедших в историю массовых убийцах — холере, сифилисе, проказе и гриппе-«испанке». Ученые, изучающие влияние болезней и развития медицины на ход мировой истории, отмечают, что эпидемиологические бедствия накатывали на человечество практически равномерными волнами. Эпохи одних болезней сменялись эпохами других. Как в свое время великая Черная смерть стала сдавать позиции под натиском других эпидемий — английской потливой горячки, сифилиса и тифа, так и сама она однажды вытеснила со сцены мировой истории другую напасть — самую страшную болезнь Высокого Средневековья (периода с XI по XIV век), которую столетия спустя назовут болезнью Хансена в честь Герхарда Армауэра Хансена, норвежского врача-бактериолога, в 1873 году открывшего Mycobacterium leprae — возбудителя лепры, или проказы, как называли ее современники.
Средневековая болезнь тела и души
И хотя возбудитель лепры известен нам с конца XIX века, а пути распространения болезни и механизмы ее влияния на человеческий организм досконально изучены, точное число жертв этой напасти не поддается определению. В отличие от бубонной чумы, чей «урожай» можно посчитать, сравнив демографические данные до начала вспышек и после, с проказой все немного сложнее. В период ее буйства — с XI по XIV век, вплоть до прихода чумы — прокаженными далеко не всегда называли людей, инфицированных бациллой лепры, да и продолжительность жизни страдавшего проказой могла быть немаленькой при должном уходе. Но если не только носители Mycobacterium leprae назывались прокаженными, то кто же еще? Ответ прост: те, кого подвергли «прокажению» Католическая церковь или местное сообщество. Проще говоря, было два способа стать прокаженным: инфицироваться лепрой или быть прилюдно названным таковым.
Однако уже к середине XIV века, ко времени начала Великой чумы, эпидемии проказы на большей территории Европы сходят на нет, а к XV веку вспышки ее практически перестают упоминаться в летописях, хотя в скандинавских странах, особенно в Норвегии и Дании, лепра продолжила существовать в течение еще нескольких веков. Что же до окончательной победы над этой болезнью, как то произошло, например, с натуральной оспой, то до нее еще очень далеко. Проказа существует до сих пор, в основном в странах с жарким климатом — в Тропической Африке, Индии, Латинской Америке: будущий команданте Че, тогда еще молодой врач Эрнесто Гевара, работал в одном из многочисленных лепрозориев, что нашло отражение в его «Дневнике мотоциклиста».
Лепра поражает, помимо периферической нервной системы, в основном кожные покровы, однако несмотря на ужасающий внешний вид, эта болезнь далеко не всегда приводит к летальному исходу, да и для заражения простого прикосновения к инфицированному недостаточно. Об этом врачам стало известно уже к середине XIV века, однако на протяжении веков проказа внушала ужас и отвращение, а стигматизацию, которой подвергались прокаженные, можно сравнить с дискриминацией людей, больных СПИДом, в 80-е годы прошедшего века, в период его открытия.
В эпоху Высокого Средневековья, в пик заболеваемости лепрой, человек, отмеченный проказой, изгонялся из общества: ему запрещалось посещать церковь и публичные места, прикасаться к людям, если изолировать прокаженного совсем не представлялось возможным, ему надлежало возвещать о своем приходе трещеткой или колокольчиками. Человек, инфицированный проказой, именовался проклятым и нечистым, и до появления лепрозориев, в которых бремя ухода за больными стали брать на себя в основном монахи, жизнь прокаженного была поистине невыносимой, а без ухода и достаточного пропитания длилась порою весьма недолго.
При этом болезнь воспринималась как кара за грехи, чему способствовала Католическая церковь, насаждавшая подобное мнение в собственных интересах, ведь страх перед заболеванием, автоматически означавшим социальную смерть, — неплохой рычаг управления, если не сказать манипуляции. На протяжении всего Средневековья проказа считалась прежде всего болезнью души, происходящей от разврата и безбожия, а потом уже тела. Неудивительно, что зачастую прокаженными объявлялись люди, не имевшие к проказе отношения, но бывшие неугодными церковным или даже светским властям. Человек, объявленный прокаженным, изгонялся из общества, лишался прав, а его имущество зачастую конфисковывалось.
Одним из аргументов церкви были упоминания проказы в Библии. Это, с одной стороны, говорит о том, что лепра была известна человечеству с древнейших, доисторических времен, а с другой стороны — что проказой могли именоваться многие другие болезни, поражающие кожные покровы. Ужасные изъеденные лица прокаженных — это результат жизнедеятельности микобактерий, разлагаясь, они могут вызывать разрушение носа и его перегородок, гниение заживо и отмирание фаланг пальцев. При этом заражение происходит при вдыхании выделений из носа и рта прокаженного, а также при очень тесном и довольно длительном кожном контакте.
К тому же современные ученые предполагают, что у большинства здоровых людей достаточно крепкий иммунитет против лепры, а для заражения требуется предрасположенность — генетическая либо ослабленный другими болезнями и недоеданием организм. Вот почему многие люди, ухаживавшие за больными, не заражались сами, как это происходило, например, с рыцарями Ордена Святого Лазаря, чьей миссией было содержание лепрозориев в Палестине в XI — XII веках. От имени их святого покровителя происходит слово «лазарет», а прокаженные рыцари ордена, участвовавшие в боях с Саладином после падения Иерусалима, наводили ужас на врага одним своим видом.
И хотя контагиозность проказы была не столь высока, как у чумы или оспы, именно она заслужила название божьей кары и ассоциировалась с проклятием за грехи, несколько веков спустя такую же стигму и социальное порицание получит другая заразная болезнь — сифилис.
На этой ксилографии Иисус Христос исцеляет прокаженного под пристальным наблюдением учеников, XVIII век.
Болезнь, достойная поэмы
Впервые слово «сифилис» употребил в своей медицинской поэме «Syphilis sive Morbus Gallicus» итальянский врач Джироламо Фракасторо в 1530 году, однако в обиход это название вошло лишь к концу XVIII века. А до той поры во всех странах Европы эту болезнь именовали по-разному: неаполитанской, итальянской, испанской, французской и польской, а в Англии и вовсе длительное время употребляли наименование «Великая парша» (Great pox) по аналогии с «малой паршой» («smallpox») — оспой. Не было единого мнения и в отношении того, откуда сифилис вообще взялся.
Считается, что первая серьезная вспышка этой болезни произошла в войсках французского короля Карла VIII (отсюда название «французская болезнь») во время осады Неаполя (отсюда — «неаполитанская») зимой 1494—1495 годов. После снятия осады и роспуска наемной армии болезнь распространилась по всей Европе. Уже к первой половине XVI века сифилис господствовал от Скандинавии до Северной Африки, а также в России, Индии и Китае. В том, что это был один и тот же недуг, нет практически никаких сомнений, так как врачи довольно быстро, уже во второй половине 1490-х, выделили болезнь, еще не имевшую тогда единого названия, в особую нозологическую единицу, научившись отличать ее от других.
«В эпоху Высокого Средневековья прокаженный изгонялся из общества: ему запрещалось посещать церковь и публичные места, прикасаться к людям. Если его не могли изолировать, то ему надлежало возвещать о своем приходе трещеткой или колокольчиками»
Многие современники первых вспышек связывали появление сифилиса в Европе с открытием Америки Колумбом, ведь и то, и другое произошло примерно одновременно: якобы дурную болезнь привезли матросы Колумба и пленные индейцы, вывезенные им из Нового Света. Однако уже тогда эта теория подвергалась сомнению, а в XXI веке была окончательно опровергнута. Археологические изыскания и исследования скелетов, захороненных около 1320 года, говорят о том, что европейцы уже болели врожденными формами сифилиса более чем за 170 лет до открытия Америки.
Сифилис долгое время оставался фигурой загадочной не сцене мировой истории болезней, да и по сей день сохраняет тайну, откуда же он все-таки взялся, всегда ли он был в Европе и почему приобрел характер эпидемии именно в это время. Возбудитель же болезни — бактерия Spirochaeta pallida — была открыта немецкими микробиологами лишь в 1905 году, а до этих времен врачи терялись в догадках даже относительно того, что является главной причиной недуга.
В отличие от проказы, которой болели по большей части бедняки, чьи организмы были ослаблены недоеданием, физическим истощением и другими болезнями, и чумы, от которой на этапе угасания эпидемии тоже умирали уже в основном самые слабые, сифилис косил всех без разбора, в том числе аристократов, интеллектуалов, духовенство и даже правителей европейских держав.
Так, историк медицины Фредерик Картрайт полагал, что именно сифилис во многом определил ход английской и русской политической истории, так как в буйствах короля Генриха VIII, а также в грозном нраве и последующем «безумии» царя Ивана IV Грозного видел проявления расстройств рассудка, вызванных застарелой формой сифилиса. Единственное, что очень скоро перестало вызывать сомнения у современников европейской эпидемии сифилиса, — его основной путь передачи, так как ранние стадии этой заразной болезни отмечались одним главным симптомом — мягким шанкром, локализующимся в области гениталий.
Многие современники первых вспышек связывали появление сифилиса в Европе с открытием Америки Колумбом, ведь и то, и другое произошло примерно одновременно: якобы дурную болезнь привезли матросы Колумба и пленные индейцы, вывезенные им из Нового Света.
Это наблюдение породило основную социальную особенность сифилиса — общественное порицание, к XVI веку достигшее апогея: разносчиков «болезни распутников» начали всерьез преследовать — тех, кого считали проститутками, сифилитиками и «венериками», стремились изолировать, поместить в больницы или заставить жить в особых кварталах, вдали от почтенных семейств, юного поколения и благодетельных дев и матрон. Однако болезнь настигала и их, несмотря на все меры общественного контроля.
«Первым эффективным, однако весьма рискованным до-пенициллиновым лечением сифилиса стало намеренное заражение малярией»
Сифилис повлиял даже на моду, развернув костюмы и манеры в сторону целомудрия — дамские декольте стали сходить на нет, из мужского образа пропал популярный до того гульфик, акцент с гениталий и женской груди стал смещаться к лицу — появились широкие воротники, более затейливые головные уборы. Примерно на это же время приходит расцвет пуританства, пропагандирующего скромность и вводящего в моду блеклые и темные цвета. Мир, переживший несколько волн чумы и английского пота, воспринимавшихся как божий гнев, и столкнувшийся с карой небесной за грехи и распутство — повсеместным сифилисом, обратился с мольбами и покаянием к богу. Таким образом, несколько веков высококонтагиозных эпидемий не в последнюю очередь повлияли на расцвет протестантских движений.
Что касается медицинского ответа на эпидемию сифилиса, то до появления антибиотиков эта болезнь оставалась неизлечимой, а несчастные сифилитики подвергались врачами-современниками едва ли не более опасным, чем сам сифилис, формам лечения, включая мази и притирки на основе ртути. Самыми безобидными, но при этом абсолютно бесполезными были паровые ванны, настои из коры гуайякового дерева и другие народные средства, привезенные из Америки в надежде, что «болезнь Нового Света» можно вылечить целебными растениями этого же Нового Света.
Первым эффективным, однако весьма рискованным до-пенициллиновым лечением сифилиса стало намеренное заражение малярией. Дело в том, что бледная трепонема погибает при высокой температуре, которая характерна для малярии. Маляриятерапия для лечения сифилиса и нейросифилиса впервые была применена в 1917 году Юлиусом Вагнер-Яуреггом, впоследствии Нобелевским лауреатом, и использовалась вплоть до 1950-х. А с конца XV века и до этого времени все, что могли предложить своим пациентам врачи, — это общеукрепляющее лечение, совет воздерживаться от половых контактов, дабы не передавать инфекцию дальше, и искусственные носы, которыми прикрывали провалы на лице, образующиеся на поздних стадиях болезни.
Лечение сифилиса с помощью фумигации, 1776 год.
И хотя сифилис не был столь скоротечным, как чума или английский пот, и далеко не всегда становился причиной смерти своих носителей, эпидемия сифилиса стала одним из общемировых бедствий, изменивших мир и внесших вклад в отношение к интимной близости как к чему-то «грязному».
Семь смертельных волн
XIX век, несмотря на достижения медицины и успехи в борьбе со многими болезнями, оказался морально не готов к семи пандемиям холеры, обрушившимся на мир одна за другой. Причем первую крупную «вылазку» Синей смерти (названной так по аналогии с Черной смертью — чумой — из-за синюшности кожных покровов заболевших) европейцы могли наблюдать и даже проанализировать, благодаря присутствию в Индии (эндемической для холерного вибриона местности) британских колониальных войск. Однако чрезмерная уверенность в собственном прогрессе и шовинизм сыграли с западной цивилизацией злую шутку.
Первая пандемия началась в 1817 году, когда холера шагнула за пределы уже привыкшей к ней Индии и в скором времени достигла Индонезии, Китая и Филиппин, отбушевала в британском Форте Уильямсе и распространилась почти по всей Бенгалии. И даже тот факт, что в оказавшихся на ее пути колониальных войсках маркиза Гастингса погиб почти каждый третий британский солдат (три тысячи человек личного состава из десяти тысяч), не заставил европейцев насторожиться. Так как, достигнув Египта и пройдясь по Персии, недуг остановился в Астрахани, Западный мир уверился в мысли, что холера — местный, чисто индийский недуг, которого не стоит бояться Европе.
Однако получившая 16 сентября 1817 года свое название — Cholera morbus — болезнь очень скоро пришла в Европу и не покидала ее в течение последующих почти ста лет, выкашивая людей тысячами и не делая различий между европейцами и азиатами, мужчинами и женщинами, молодыми и старыми, бедными и богатыми. И хотя демографические последствия холерных эпидемий на Западе не шли ни в какое сравнение с количеством жертв чумы, сама симптоматика болезни и ужас смерти — такой постыдной и некрасивой, в собственных фекалиях и рвоте — заставили холеру врезаться в память человечества едва ли не глубже Великого мора. А изменения в обществе, повлеченные столетием эпидемий, заставили историка медицины Чарльза Розенберга окрестить в своих трудах холеру XIX века мощным «инструментом социального и экономического анализа».
Последствия холеры во Франции, Париж, 1840-е.
Точные датировки семи холерных пандемий — вопрос и поныне дискуссионный, однако в одном большинство историков сходятся: второй, на этот раз удачный, поход на Европу болезнь начала в 1827 году.
Из дельты Ганга холера отправилась в Пенджаб, оттуда в Персию, где в тот момент стояли русские войска, и на берега Каспийского моря. Летом 1829 года холера уже была в Оренбурге, а через год добралась до Москвы и Харькова, к началу 1831 года вместе с русскими войсками вошла в Польшу, оттуда перебралась в Болгарию и распространилась на всю Европу, а также Турцию. Летом того же года эпидемия вспыхнула в Берлине и Вене, уже осенью — в Гамбурге, а оттуда перекинулась на Британские острова. Весной 1832 года Синяя смерть вступила в Париж, где всего за 18 дней от нее погибли более 7000 человек. Уже к лету того же года холера пересекла океан и достигла Канады и США, в странах Латинской Америки она была в 1833, а в Италии наблюдалась дольше всего — вплоть до 1835 года, хотя во всем остальном мире пошла на спад уже в 1834.
«В Крымскую войну французские войска потеряли более 95 000 человек, причем убитыми — лишь чуть более 10 000, остальных унесла Синяя смерть»
По сравнению с потерями среди индийского населения, которого холера почти ежегодно забирала более чем по миллиону человек, европейцы потеряли в первой пандемии не так много людей, но, отступая, болезнь неизменно возвращалась вновь и вновь еще как минимум пять раз, в результате три поколения родились, выросли и умерли в эпоху, которую современники справедливо могли называть эпохой Синей смерти.
И хотя медицину XIX века уже можно было по праву назвать научной медициной, холера заставила человечество вновь почувствовать себя беспомощным, а врачей — усомниться в собственных знаниях. Доктора были бессильны, не имея представления ни о причинах болезни, ни о способах ее распространения, ни о характере лечения. Самым популярным способом борьбы с недугом стало вливание солевого раствора, что, безусловно, имело смысл, учитывая колоссальное обезвоживание организма из-за непрекращающихся диареи и рвоты, но никак не спасало от новых случаев инфицирования.
Сегодня мы знаем, что холеру вызывает холерный вибрион, Vibrio cholera, обитающий в теплых стоячих водах и вырабатывающий в теле жертвы особые токсины, которые и отравляют организм. Передача происходит преимущественно фекально-оральным способом от человека человеку, а первичное заражение — через употребление несвежей воды, содержащей возбудителя инфекции. Смерть, как правило, наступает от шока в результате обезвоживания. В XIX веке летальный исход составлял до 50 % случаев.
«Холера в трущобах», 1866 г.
Холера повлекла за собой целый ряд социальных, политических и культурных изменений. Вслед за европейскими революциями и восстаниями 1830-х годов по Европе прокатилась волна холерных бунтов — от Петербурга до Будапешта. Каждый раз во время особо острых вспышек народ начинал искать виноватых, все подозревали всех, как обычно, доставалось евреям, властям и нищим. Холерные эпидемии конца 1840-х годов совпали с началом санитарных реформ в Великобритании, бытует мнение, что во многом холера их и подтолкнула. Именно благодаря этим реформам мы сегодня знаем имя Флоренс Найтингел, выдающейся медицинской сестры и уважаемого гигиениста.
После революционных волнений в Париже и Берлине 1848 года осенью в эти города пришла холера, что дало реакционерам козырь — революцию стали называть заразой, а холеру — революционной инфекцией. Однако, на самом деле, холеру по Европе чаще всего разносили не революционеры, а армии. К концу XIX века, когда холерный вибрион был открыт уже целых два раза (в 1854 и 1883 годах), а гигиена наконец-то начала достигать необходимого для сдерживания эпидемий уровня, смертельные волны холеры стали сходить на нет. Но XX век ознаменовался появлением другого загадочного массового убийцы, и на сцену он вышел, что примечательно, под канонаду военных пушек.
Смертельная инфлюэнца
В феврале 1918 года, во время кровавых боев Первой мировой, сотрясавших соседнюю Францию, в испанском городке Сан-Себастьян был в разгаре туристический сезон. Внезапно город посетила довольно странная инфлюэнца. Она длилась всего дня по три и заканчивалась выздоровлением, побеспокоив заболевшего довольно высокой температурой, мигренью и ломотой во всем теле. Что в ней было необычного, так это ее массовый характер — заболевал каждый, кто имел хотя бы мимолетный контакт с уже страдающим от «трехдневной лихоманки», как ее вскоре прозвали в войсках, до которой она очень быстро добралась. Причем мгновенно заражались не только старики, дети и люди с ослабленным здоровьем, но и молодые крепкие мужчины, многие из которых до этого в принципе никогда не болели простудами.
Вскоре недомогание прокатилось по всей Испании, где уже через пару месяцев насчитывалось 8 миллионов заболевших, включая короля Альфонсо XIII, а вслед за ней и по всему миру. В Мадриде перестали ходить трамваи, а треть города слегла практически разом. В марте грипп гулял по рядам 15-й американской кавалерийской бригады, переброшенной в Европу. Болезнь довольно быстро ударила по воюющей Франции, пересекла пролив и проявила себя в Британии, где также коснулась монаршей особы — лихорадка уложила в постель короля Георга V. Летом недуг добрался до Китая и Японии, а во всем мире болезнь получила наименование испанского гриппа или попросту «испанки». При этом гриппозным поветрием оказались не затронуты Канада, Латинская Америка и большая часть Африки.
«Испанка» внесла свои коррективы даже в театр военных действий: целые батальоны не могли передвигаться, не говоря уже о том, чтобы предпринимать какие-либо боевые операции, а «великий флот» короля Георга три недели не мог выйти в море. Однако трехдневной лихорадкой и недельным недомоганием после нее болезнь, увы, не ограничилась. Вскоре наступил второй этап эпидемии. Осенью того же года «испанка» вернулась и была столь же заразной, что и весной, но на этот раз она несла смерть и атаковала уже весь мир, не пощадив никого.
«Испанка» унесла больше жизней, чем чума и бои обеих мировых войн вместе взятые — 100 млн человек
В течение нескольких дней, а иногда и часов легкие заболевших наполнялись кровавой пенистой жидкостью, и они умирали в агонии. Эпидемия испанского гриппа унесла почти 100 миллионов жизней. Перед этим массовым убийцей спасовала даже Черная смерть. Для сравнения: в ходе военных действий Первой мировой войны было убито чуть меньше 9,5 миллионов человек, на фронтах Второй мировой погибло около 20 миллионов. Смертельная инфлюэнца унесла больше жизней, чем чума и бои обеих мировых войн вместе взятые. Она также обусловила переворот в медицинском знании своего времени.
До эпидемии «испанки» считалось, что грипп вызывает бактерия Hemophilus influenza, открытая в 1892 году Фридрихом Иоганном Пфайфером и именовавшаяся в его честь «бациллой Пфайфера». И только после массовых смертей во время эпидемии испанского гриппа и опасных опытов на добровольцах стало понятно, что возбудителем гриппа является вирус. Однако медицинский детектив с элементами триллера о поисках коварного вируса, повинного в миллионах страшных смертей, — это отдельная история, которую мы обязательно расскажем вам совсем скоро.
источник
Интересно влияние Черной Смерти на другую эпидемию — проказу, коротая достигла пика примерно через 200 лет после начала Крестовых походов — в XIII веке. Эпидемическая ситуация с вроде бы малозаразной болезнью, стала столь катастрофична, что в целях профилактики и изоляции больных Церковь создавала убежища для прокаженных — lazaretti (от Ордена Лазаритов устраивавших лепрозории в Палестине).
К моменту смерти Людовика VIII Льва (1229) во Франции (занимавшей тогда территорию вдвое меньшую чем теперь), насчитывалось уже до 2000 лепрозориев, которым король на смертном одре завещал 10 тысяч ливров — сумма по тем временам оглушительная (около десяти миллионов долларов в пересчете по ценам на золото, а по покупательной способности все пятьдесят миллионов, если не больше).
По свидетельству Матвея Парижского всего в «христианском мире» (читаем — католическая Европа и Святая земля) было около 20 тысяч лепрозориев. Масштаб немаленький, даже если счесть что в каждом лепрозории содержалось, допустим, по 20 больных. Итого почти 400 тысяч человек. Смело округляем в пользу увеличения и получаем полмиллиона при населении Европы где–то в 75–80 миллионов человек. Картина получается неприглядная.
Мне возразят: было предостаточно других кожных заболеваний, которые «могли принять за проказу». Ничего подобного: симптоматика собственно проказы и дифференциация с другими болезнями была отлично известна — вспомним короля Иерусалимского Балдуина IV Прокаженного — его воспитатель Гийом Турский обратил внимание на потерю чувствительности кожи у ребенка и безошибочно поставил диагноз. Так же безошибочно болезнь определяли и опытные лазариты с госпитальерами, клиническая картина с точностью описана в большинстве средневековых трудов по медицине.
Единственное, с чем могли перепутать проказу — так это с сифилисом, но не с тем, который доказанно завезли из Нового Света через 150–200 лет, а с невенерическим (то есть половым путем не передающимся) трепонематозом проникшим в Европу из Африки задолго до Колумба (может быть еще во времена Рима — следы сифилитического поражения найдены на костях у жителей Помпей). Обнаружены останки монахов–августинцев из Кингстон–апон–Халл с аналогичным повреждениями костей — и это примерно 1340–е годы. Невенерический сифилис передавался так же как и проказа, контактно — через одежду, посуду итд.
Так вот. После Черной Смерти наблюдается феноменальный спад заболеваемости проказой и/или похожим на нее сифилисом. Через триста лет в 1664 году Людовик XIV закрывает последний французский лепрозорий за отсутствием больных. В XV веке по сравнению с XIV количество приютов для прокаженных сократилось во Франции с 2000 времен Матвея Парижского до шестидесяти и далее неуклонно снижалось.
Спрашивается, что это было? Самая разумная версия: прокаженные успешно вымерли от чумы в 1348–50 годах и носителей заразы стало даже не в разы, а на порядки меньше. Вторая версия: проказа — болезнь «теплолюбивая», встречается в основном в тропиках. Распространение в Европе во время средневекового максимума температур (когда в Шотландии без затруднений выращивали виноград, а в Нормандии не выпадал зимой снег) — вполне логично. Но вот наступает Малый Ледниковый период о котором мы недавно говорили и проказа откатывается на юг. Дополнительно смотри пункт первый (носители вымерли).
Но самое интересное в другом. Последней пандемии чумы в XIX веке (пусть и не носившей такого сокрушительного характера как катастрофа 1348 года) предшествовал резкий рост заболеваемости проказой и натуральной оспой, точно так же как и в XIV веке (оспенная пандемия неожиданно возобновилась в 1871 году и продолжалась два года, приняв такой злокачественный характер, который не наблюдался даже в XVIII веке до появления прививок). Синхронность масштабного появления чумы и проказы видимо объясняется тем, что возбудители этих болезней являются природно–очаговыми сапронозами. Выходит, та же последовательность событий, которая приводит к колебательным процессам в экосистемах лепрозного микроба, оказывает аналогичное действие и на экосистему бактерии чумы.
Одновременно можно предположить участие на пандемическом поле XIV столетия еще каких–то других игроков — высказывалось предположение о возможном наложении на чуму эпидемии некоей геморрагической лихорадки, но эта гипотеза ныне окончательно отвергнута: британскими и американскими учеными в последние годы проведены исследования мягких тканей зубов умерших, найденных в «чумных рвах» XIV, XVI и XVIII веков соответственно. Анализ бактериальных ДНК из пульпы зубов жертв эпидемий 1348, 1590 и 1722 годов доказал наличие Yersinia Pestis. Специфическая РНК–полимераза и нуклеотидная последовательность не отличается от современных штаммов бактерии чумы.
Некромантия, вредоносное колдовство и еретические посулы ( лат. ).
источник