В религиозном сознании средневековья болезнь часто воспринималась как божье наказание, а порой и как результат вселения бесов. Исцеление от болезни расценивалось как духовное «прощение». Своим подвижническим долгом служители монастырей считали врачевание больных, оказание приюта в монастырях страждущим.
Страны Западной Европы опустошали инфекционные болезни из-за недоедания и скверной пищи, антисанитарии. Неурожаи порождали «великий голод», так что люди, словно животные, ели полевую траву.
Плохое питание и жалкое состояние медицины, которая находилась между рецептами знахарей и теориями ученых врачей-педантов, порождали массовые болезни. Они сопровождались страшными физическими страданиями и высокой смертностью.
Болезнь появилась в Европе в конце Х века. В Средние века основу питания бедняков составлял хлеб, который выпекался раз в несколько месяцев. Поэтому всегда был черствым, покрытым плесенью и непригодным для еды. Эпидемию горячки вызывала спорынья — вид грибка на злаковых культурах.
Хроники описывают повторяющиеся эпидемии «огненной чумы» 1090, 1109, 1235 годов «Многие гнили заживо под действием «священного огня», который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь».
Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние».
Горячечная болезнь лежала в основе появления особого культа, который привел к основанию нового монашеского ордена госпитальеров Святого Антония. Возникло убеждение, что мощи этого Святого могут излечить больного. И «священный огонь» был назван «антоновым».
Горячку объявили небесной карой свыше. Снедаемых жаром больных пытались лечить крестными ходами, проповедями в церквах, молитвами, обращёнными к святым целителям.
В Средневековье наблюдался расцвет культа святых, помогающих больным от разных недугов. Например Святой Корнелий лечил от конвульсий, Святой Агапий помогал от зубной боли. Такое «лечение» заболеваний приводило к высокой смертности людей.
Продолжительность жизни населения не превышала тридцати лет. Сорокалетний мужчина назывался «мужем зрелого возраста», а пятидесятилетний — был «человеком преклонных лет».
В городах царила анисанитария, грязь, зловония. Горожане весь мусор и пищевые отходы выбрасывали прямо на улицы, которые в дождливую погоду превращались в болота. Это способствовало возникновению повальных болезней. Во время эпидемий в городах была самая высокая смертность.
Одной из самых распространенных болезней, упоминаемых в хрониках Средневековья, был туберкулез, возникающий в условиях голода и скученности людей.
Для лечения больных туберкулезом использовали различные средства, имеющие зачастую очень сложный состав. Так, например, во времена Галена применяли териак, состоящий из 60 веществ (различные эссенции, тонизирующие средства, мочегонные, опий, мясо змеи, легкие лисицы и т. д.).
Тяжким бременем были кожные болезни: экзема (огонь Святого Лаврентия), язвы, чесотка, проказа, рожистые воспаления (огонь св. Сильвиана). Золотуха была настолько характерна для средневековья, что даром ее исцеления традиционно наделялись короли – божественные наместники на земле. Повсеместно наблюдались различные физические уродства: глазные бельма, горбы, выпученные из-за базедовой болезни глаза.
Церковь объявила не прекращающиеся болезни людей наказанием за грехи и проповедовала аскетизм и жертвенность. Поэтому в сюжетах средневековой иконописи часто изображались две жалостные фигуры: Иов, покрытый язвами, (особо почитаемый в Венеции) и бедный Лазарь, сидящий у дверей дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья. Эти образы смиренных мучеников, «наказанных» болезнью и нищетой церковники расценивали как указание свыше пути обретения духовного мира.
Полуголодное существование людей и ужас перед карой небесной приводило к нервным и психическим расстройствам, галлюцинациям, блужданию разума. Чаще всего встречались эпилептики, лунатики и буйные безумцы.
Не менее многочисленными являлись болезни, вызванные авитаминозом, а также уродства. В средневековой Европе было великое множество слепцов с бельмами или дырами вместо глаз, калек, горбунов, хромых.
Тихие и яростные безумства лунатиков, буйно помешанных вызывали и жалость и отвращение. В Средневековье их состояние объясняли одержимостью нечистой силой и пытались лечить обрядами по изгнанию бесов из тела.
В христианском средневековье эпилепсию считали «демонической болезнью», поэтому лечение выражалось в молитвах, соблюдении постов, жертвоприношениях, паломничестве к святым местам и процедуре изгнания злых духов.
Многочисленных святых умоляли о помощи и просили их заступиться перед богом. Самым же важным целителем являлся святой Валентин. Возможно это имя святого связано с созвучием слова «падать вниз» (fall net hin) — Валентин.
При лечении эпилепсии широко применялась «лекарственная терапия» растениями. Самыми главными снадобьями от «падучей» болезни были: трава валерьяны, пиона, полыни, дурмана, белены, омелы, красавки.
источник
Основные болезни средневековья были: туберкулёз, малярия, оспа, коклюш, чесотка, различные уродства, нервные болезни, абсцессы, гангрены, язвы, опухоли, шанкры, экзема (огонь св. Лаврентия), рожистое воспаление (огонь св. Сильвиана)— все выставляется напоказ в миниатюрах и благочестивых текстах. Обычными спутниками всех войн были дизентерия, тиф и холера, от которых вплоть до середины XIX века гибло значительно больше солдат, чем от сражений.[3] Средние века характеризуются новым явлением – эпидемиями[1].
XIV в известен «черной смертью», это была чума соединенная с другими болезнями. Развитию эпидемий способствовало рост городов, отличавшихся скучностью, грязью и теснотой, массовые переселения большого числа людей(т.н. великое переселение народов, крестовые походы). Плохое питание и жалкое состояние медицины, которая не находила себе места между рецептами знахарки и теориями ученых педантов, порождали страшные физические страдания и высокую смертность. Средняя продолжительность жизни была низка, даже если попытаться определить ее, не принимая в расчет ужасающую детскую смертность и частые выкидыши у женщин, которые плохо питались и были вынуждены тяжело работать.
Эпидемией назывались «мор»(loimos), дословно «чума», но под этим словом понималась не только чума, но и тиф(в основном сыпной), оспу, дизентирию. Нередко бывали смешанные эпидемии.
Средневековый мир находился на грани вечного голода, недоедающий и употребляющий скверную пищу… Отсюда брала начало череда эпидемий, вызываемых потреблением непригодных в пищу продуктов. В первую очередь это наиболее впечатляющая эпидемия «горячки» (mal des ardents), которую вызывала спорынья (возможно, также и другие злаки); эта болезнь появилась в Европе в конце Х в, так же был распространен туберкулез.[4]
Как рассказывает хронист Сигеберт Жамблузский, 1090 г. «был годом эпидемии, особенно в Западной Лотарингии. Многие гнили заживо под действием «священного огня», который пожирал их нутро, а сожженные члены становились черными, как уголь. Люди умирали жалкой смертью, а те, кого она пощадила, были обречены на еще более жалкую жизнь с ампутированными руками и ногами, от которых исходило зловоние».
Под 1109 г. многие хронисты отмечают, что «огненная чума», «pestilentia ignearia», «вновь пожирает людскую плоть». В 1235 г., согласно Винценту из Бове, «великий голод царил во Франции, особенно в Аквитании, так что люди, словно животные, ели полевую траву. В Пуату цена сетье зерна поднялась до ста су. И была сильная эпидемия: «священный огонь» пожирал бедняков в таком большом числе, что церковь Сен-Мэксен была полна больными».
Средневековый мир, даже оставляя в стороне периоды чрезвычайных бедствий, был обречен в целом на множество болезней, которые объединяли физические несчастья с экономическими трудностями, а также с расстройствами психики и поведения.
Физические дефекты встречались даже в среде знати, особенно в Раннее Средневековье. На скелетах меровингских воинов были обнаружены тяжелые кариесы — следствие плохого питания; младенческая и детская смертность не щадила даже королевские семьи. Людовик Святой потерял несколько детей, умерших в детстве и юности. Но плохое здоровье и ранняя смерть были прежде всего уделом бедных классов так, что один плохой урожай низвергал в пучину голода, тем менее переносимого, чем более уязвимы были организмы.
Одной из самых распространенной и смертоносной из эпидемических болезней Средневековья был туберкулез, соответствующий, вероятно, тому «изнурению», «languor», о котором упоминает множество текстов. Следующее место занимали кожные болезни — прежде всего ужасная проказа, к которой мы еще вернемся.
Две жалостные фигуры постоянно присутствуют в средневековой иконографии: Иов (особо почитаемый в Венеции, где имеется церковь Сан Джоббе, и в Утрехте, где построили госпиталь св. Иова), покрытый язвами и выскребывающий их ножом, и бедный Лазарь, сидящий у дверей дома злого богача со своей собакой, которая лижет его струпья: образ, где поистине объединены болезнь и нищета. Золотуха, часто туберкулезного происхождения, была настолько характерна для средневековых болезней, что традиция наделяла французских королей даром ее исцеления.
Не менее многочисленными являлись болезни, вызванные авитаминозом, а также уродства. В средневековой Европе было великое множество слепцов с бельмами или дырами вместо глаз, которые позже будут блуждать на страшной картине Брейгеля, калек, горбунов, больных базедовой болезнью, хромых, паралитиков.
Другую впечатляющую категорию составляли нервные болезни: эпилепсия (или болезнь св. Иоанна), танец святого Ги; здесь же приходит на память св. Виллиброд, который был в Эхтернахе в XIII в. патроном Springprozession, пляшущей процессии на грани колдовства, фольклора и извращенной религиозности. Сгорячечной болезнью мы глубже проникаем в мир расстройства психики и безумия.
Тихие и яростные безумства лунатиков, буйно помешанных, идиотов в отношении к ним Средневековье колебалось между отвращением, которое старались подавить посредством некоей обрядовой терапии (изгнание бесов из одержимых), и сочувственной терпимостью, которая вырывалась на свободу в мире придворных (шуты сеньоров и королей), игры и театра.[4]
Ни одна из войн не уносила столько человеческих жизней как эпидемия чумы. Сейчас многие думают, что это просто одна из болезней, которая лечится. Но представьте себе 14-15 века, на лицах людей ужас, который появлялся после слово «чума». Пришедшая из Азии Черная смерть в Европе унесла треть населения . В 1346-1348 году в Западной Европе бушевала бубонная чума, 25 миллионов людей умерли. Послушайте как описывает это событие писатель Морис Дрюон в книге «Когда король губит Францию»: «Когда беда раскинет свои крыла над какой-нибудь страной, все смешивается и природные катастрофы сопрягаются с людскими ошибками… [4]
Чума, великая чума, пришедшая из глубины Азии, обрушила свой бич на Францию злее, чем на все прочие государства Европы. Городские улицы превратились в мертвецкие предместья — в бойню. Здесь унесло четвертую часть жителей, там третью. Целые селения опустели, и остались от них среди необработанных полей лишь хижины, брошенные на произвол судьбы..
Народы Азии тяжело перенесли эпидемию. В Китае, к примеру население уменьшилось со 125 миллионов до 90 миллионов в течении 14 века. Чума перемещалась на Запад по пути караванов.
Чума достигла Кипра поздним летом 1347 года. В октябре 1347 года зараза проникла в генуэзкий флот стоявший в Мессине и к зиме она была в Италии. В январе 1348 года чума была в Марселе. Она достигла Парижа весной 1348 года и Англии в сентябре 1348. Двигаясь по Рейну, по торговым путям, чума достигла Германии в 1348 году. Эпидемия также бушевала в герцогстве Бургундском, в королевсте Чехии. (Следует отметить что в состав германского королевства входили ныне существующие Швейцария, Австрия. Чума бушевала в этих регионах тоже.). 1348 год — был наиболее страшным из всех годов чумы. Она долго шла до переферии Европы (Скандинавия и т.д.). Норвергия подверглась удару Черной Смерти в 1349 году. Почему же так? Потому что болезнь концентрировалась около торговых путей: Ближний Восток, Западное Средиземноморье, потом Северная Европа и наконец вновь вернулась на Русь. Развитие чумы очень четко показаны в географии средневековой торговли. Как же протекает Черная Смерть? Обратимся к медицине.»Возбудитель Чумы, попадая в организм человека, не вызывает клинических проявлений болезни от нескольких часов до 3-6 дней. Заболевание начинается внезапно с подъема температуры до 39-40 градусов. Отмечается сильная головная боль, головокружение, часто тошнота и рвота. Больных беспокоит бессоница, появляются галлюцинации. Черные пятна на теле, гниющие язвы вокруг шеи. Это чума. Знала ли средневековая медицина как ее лечить?[4]
В средние века главным образом была развита практическая медицина, которой занимались банщики-цирюльники. Они делали кровопускания, вправляли суставы, ампутировали. Профессия банщика в общественном сознании ассоциировалась с «нечистыми» профессиями, связанными с больным человеческим телом, кровью, с трупами; на них долго лежала печать отверженности. В Позднее Средневековье авторитет банщика-цирюльника как практического лекаря стал возрастать, именно к ним чаще всего обращались больные. К мастерству банщика-лекаря предъявлялись высокие требования: он должен был в течение восьми лет пройти срок ученичества, сдать экзамен в присутствии старейшин цеха банщиков, представителя городского совета и докторов медицины. В некоторых городах Европы в конце XV в. из числа банщиков учреждались цеха врачей-хирургов (например, в Кёльне).[3]
Научная медицина в средние века была развита слабо. Медицинский опыт перекрещивался с магией . Значительная роль в средневековой медицине отводилась магическим обрядам, воздействию на болезнь посредством символических жестов, «особых» слов, предметов. С XI—XII вв. в целительных магических обрядах появились предметы христианского культа, христианская символика, языческие заклинания перелагались на христианский лад, появились новые христианские формулы, расцвёл культ святых и их наиболее популярных мест погребения святых, куда стекались тысячи паломников, желающих вернуть себе здоровье. Святым жертвовали дары, страждущие молили святого о помощи, стремились прикоснуться к какой-либо вещи, принадлежавшей святому, соскабливали каменную крошку с надгробий и т. д. С XIII в. оформилась «специализация» святых; примерно половина всего пантеона святых считались патронами определённых болезней.[3]
Не стоит недооценивать помощь Бога и святых в излечении. И в современное время есть медицинские доказательства чуда, а в то время, когда вера была сильнее, Бог помогал больше («Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас.» Евангелие от Луки, 17 глава [6]). И тогда люди не зря обращались за помощью к святым(хотя в некоторых случаях это и был неправильный магизм, то есть «Я тебе свечку/сто поклонов, а ты мне исцеление». Не стоит забывать, что по христианскому учению: болезни от грехов(от поступков, не свойственных природе человеческой от создания; можно сравнить, что когда мы используем приборы не по назначению, не по инструкции, то они могу сломаться, или испортится), соответственно действенно изменяя свою жизнь, люди могли исцелится с помощью Божией.
«Что вопиешь ты о ранах твоих, о жестокости болезни твоей? по множеству беззаконий твоих Я сделал тебе это, потому что грехи твои умножились.» книга пророка Иеремии 30:15[6]
«2 И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.
….
6 Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи,- тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди в дом» Евангелие от Матфея, глава 9 [6]
Помимо исцеления святыми, были распространены амулеты, которые считались важным профилактическим средством. Получили хождение христианские амулеты: медные или железные пластины со строчками из молитв, с именами ангелов, ладанки со святыми мощами, флакончики с водой из священной реки Иордан и т.п. Пользовались и лечебными травами, собирая их в определённое время, в определённом месте, сопровождая определённым ритуалом и заклинаниями. Часто сбор трав приурочивали к христианским праздникам. Кроме того, считалось, что крещение и причащение тоже воздействуют на здоровье человека. В средние века не было такой болезни, против которой не было бы специальных благословений, заклятий и т. д. Целебными считались также вода, хлеб, соль, молоко, мёд, пасхальные яйца.[3]
Нужно разделять понятие христианской святыни и амулета.
По словарю Даля : АМУЛЕТ м. и амулетка ж. талисман; оба слова искаженные арабские; привеска, ладанка; охрана от порчи, охранное зелье, оберег, зачур; приворотный и отворотный корень; заговорное, наговорное зелье, корень и пр.[7]
Означает магический предмет, который работает сам по себе(всмысле верим мы в него или не верим), тогда как понятие святыни в христианстве совершенно иное, и это может быть не замечено светскими историками, или могут быть проведены неправильные параллели.
Понятие христианской святыни предполагает не магическое свойство, а скорее чудодейственную помощь Божию через определенный предмет, прославление Богом определенного святого, через явление чудотворений от его мощей, при этом, если человек веры не имеет, то значит и не надеется на помощь, она ему дана и не будет. А вот если человек верит и готов принять Христа(что не всегда ведет к исцелению, а может даже и наоборот, смотря что этому человеку полезнее, что он сможет понести) то может произойти исцеление.
Развитие больничного дела связано с христианской благотворительностью. На заре средневековья госпиталь был больше приютом, чем лечебницей. Врачебная слава госпиталей, как правило, определялась популярностью отдельных монахов, преуспевших в искусстве врачевания.
В 4 веке зарождается монашеское жительство, его основатель Антоний Великий. Появляются египетские анахореты, потом они объединяются в монастыри. Организация и дисциплина в монастырях позволили им в трудные годы войн и эпидемий оставаться цитаделью порядка и принимать под свою крышу стариков и детей, раненых и больных. Так возникли первые монастырские приюты для увечных и больных путников – ксенодохии – прообразы будущих монастырских больниц. В последствии это было закреплено в уставе киновитских общин.
Первая большая христианская больница(nosocomium)_ была построена в Кесари в 370г святым Василием Великим. Она была похожа на маленький город, ее строение(разделение) соответствовало одному из типов болезней, которые тогда различали. Была там и колония для прокаженных.
Первая болница на территории Римской империи была создана в Риме в 390г на средства кающейся римлянки Фабиолы, которая отдала все свои средства на строительство благотворительных учреждений. В это же время появляются первые диаконисы – служительницы христианской церкви, которые посвящали себя уходу за больными, немощными и слабыми.
Уже в 4в Церковь выделяла 1\4 своих доходов на призрения больных. Причем бедными считались не только бедные материально, но и вдовы, сироты, беззащитные и беспомощные люди, паломники.
Первые христианские госпитали(от hospes – чужеземец) появились в Западной Европе на рубеже 5-6в при кафедральных соборах и при монастырях, позднее учреждались на пожертвования от частных лиц.
Вслед за первыми больницами на востоке, больницы начали возникать и на западе. К числу первых больниц, а точнее богаделен можно отнести «отель дье» — Дом Божий. Лионский и Парижский ( 6,7 вв) затем больница Ворфоломея в Лондоне(12в), и др. Чаще всего больницы устраивались при монастырях.
В Высокое Средневековье, с конца XII в., появились больницы, основанные светскими лицами — сеньорами и состоятельными горожанами. Со второй половины XIII в. в ряде городов начался процесс так называемой коммунализации больниц: городские власти стремились участвовать в управлении больницами или полностью взять их в свои руки. Доступ в такие больницы был открыт бюргерам, а также тем, кто внесёт специальный взнос.
Больницы все более приближались к облику современных и становились лечебными заведениями, где работали врачи и имелся обслуживающий персонал.
Самыми старыми являются больницы в Лионе, Монте-Касино, Париже.
Рост городов обусловил появление городских госпиталей, несущих функции больницы и приюта, тем не менее на первом плане оставалась забота о духовном здоровье.
Больных размещали в общей палате. Мужчин и женщин вместе. Койки отделялись ширмами или занавесами. Поступая в госпиталь каждый давал обет воздержания и послушания начальству(для многих приют был единственной возможностью крыши над головой).
Сперва больницы строились не по определенному плану и могли помещаться в обычных жилых домах, приспособленных для этой цели. Постепенно появляется особый тип больничных зданий. Кроме помещений для больных, там были хозяйственные пристройки, комната для тех, кто ухаживал за больными, аптека, а также сад, где росли наиболее употребляемые лекарственные растения.
Иногда больные размещались в небольших палатах (по две кровати в каждой), чаще же — в большом общем зале: каждая кровать в отдельной нише, а в середине — пустое пространство, где могли свободно передвигаться больничные служащие. Чтобы больные, даже лежачие, могли присутствовать на мессе, в углу зала для больных помещалась капелла. В некоторых больницах самых тяжелых больных изолировали от прочих.
Когда больной являлся в больницу, его одежду стирали и прятали в надежное место, вместе со всеми ценностями, которые при нем быль Комнаты содержались в чистоте. В парижской больнице ежегодно использовалось 1300 метел. Раз в году мыли стены. Зимой в каждой комнате разжигался большой огонь. Летом сложная система блоков и веревок позволяла больным открывать и закрывать окна, в зависимости от температуры. В окна были вставлены цветные стекла, чтобы смягчить жар солнечных лучей. Число кроватей в каждой больнице зависело от размера помещения, причем в каждой кровати лежало минимум два, а чаще — три человека.
Больница исполняла роль не только лечащего учреждения, но и богадельни. Больные лежали бок о бок со стариками и бедняками, которые, как правило, охотно поселялись в больнице: ведь там им был обеспечен кров и еда. Среди обитателей были и такие, кто, не будучи ни больным, ни немощным, по личным причинам желал окончить свои дни в больнице, и за ними ухаживали, как за больными.
В эпоху крестовых походов получили развитие духовно-рыцарские ордена и братства. Некоторые из них создавались специально для ухода за определенными категориями больных и немощных. Так, в 1070г в Иерусалимском государстве был открыт первый странноипримный дом для пилигримов. В 1113г основан орден Иоаннитов(госпитальеры) в 1119г – орден св. Лазаря. Все духовно-рыцарские ордена и братства оказывали помощь больным и бедным в миру, то есть за пределами церковной ограды, что способствовало постепенному выходу госпитального дела из-под контроля церкви.
Одной из самых тяжелых болезней средневековья считалась лепра (проказа), инфекционное заболевание, которое было занесено в Европу с Востока и особенно распространилось в эпоху крестовых походов. Боязнь заражения лепрой была настолько сильна, что для изоляции прокаженных принимались особые меры там, где из-за скученности населения болезнь передавалась быстрее. Против проказы были бессильны все известные средства: не помогали ни диета, ни очищение желудка, ни даже настой мяса гадюк, считавшийся самым действенным лекарством при этой болезни. Практически заболевший считался обреченным.
Военный и Госпитальерский Орден Святого Лазаря Иерусалимского основан крестоносцами в Палестине в 1098 году на базе больницы для прокаженных, которая существовала под юрисдикцией Греческой патриархии. Орден принимал в свои ряды рыцарей, заболевших проказой. Символом ордена был зелёный крест на белом плаще. Орден следовал «Уставу святого Августина», но до 1255 года не был официально признан Святым Престолом, хотя имел определённые привилегии и получал пожертвования. Орден существует до нашего времени.
Изначально орден основан для призрения за прокаженными. Братия ордена так же состояла из зараженных проказой рыцарей(но не только). Название «Лазарет» происходит от этого ордена.
При появлении первых признаков проказы человека отпевали в церкви, как если бы он был уже мертв, после чего ему давали особую одежду, а также рог, трещотку или колокольчик для предупреждения здоровых о приближении больного. При звуках такого колокольчика люди в страхе разбегались. Прокаженному запрещалось входить в церковь или трактир, посещать рынки и ярмарки, мыться в проточной воде или пить ее, есть вместе с незараженными, прикасаться к чужим вещам или к товарам при их покупке, говорить с людьми, стоя против ветра. Если больной выполнял все эти правила, ему предоставлялась свобода.
Но существовали и особые заведения, где содержались больные проказой — лепрозории. Первый лепрозорий известен в Западной Европе с 570 года. В период крестовых походов их число резко увеличивается. В лепрозориях действовали строгие правила. Чаще всего они помещались на окраине города или за городской чертой, чтобы уменьшить контакты прокаженных с жителями города. Но иногда родственникам позволялось посещать больных. Основными методами лечения были пост и молитва. В каждом лепрозории был свой устав и своя особая одежда, служившая опознавательным знаком.[5].
Врачи в средневековом городе объединялись в корпорацию, внутри которой существовали определенные разряды. Наибольшими преимуществами пользовались придворные лекари. Ступенью ниже стояли врачи, лечившие население города и округи и жившие за счет платы, получаемой от пациентов. Врач посещал больных на дому. В больницу пациентов отправляли в случае инфекционного заболевания или когда за ними некому было ухаживать; в остальных случаях больные, как правило, лечились дома, а врач периодически навещал их.
В ХП-ХШ вв. существенно повышается статус так называемых городских врачей. Так именовались врачи, которых назначали на определенный срок для лечения чиновников и бедных граждан безвозмездно за счет городского управления.
Городские врачи заведовали больницами, свидетельствовали в суде (о причинах смерти, увечий и т.п.). В портовых горoдах они должны были посещать корабли и проверять, нет ли среди грузов того, что могло бы представлять опасность заражения (например, крыс). В Венеции, Модене, Рагузе (Дубровнике) и других городах купцы и путешественники, вместе с доставленными грузами, изолировались на 40 дней (карантин), и им разрешали сойти на берег только в том случае, если за это время не обнаруживалось инфекционной болезни. В некоторых городах создавались специальные органы для осуществления санитарного контроля («попечители здоровья», а в Венеции — особый санитарный совет).
Во время эпидемий населению оказывали помощь специальные «чумные врачи». Они же следили за соблюдением строгой изоляции районов, пораженных эпидемией. Чумные врачи носили особую одежду: длинный и широкий плащ и специальный головной убор, закрывавший лицо. Эта маска должна была предохранять врача от вдыхания «зараженного воздуха». Поскольку во время эпидемий «чумные врачи» имели длительные контакты с инфекционными больными, то и в другое время они считались опасными для окружающих, и их общение с населением было ограничено.
«Ученые врачи» получали образование в университетах или медицинских школах. Врач должен был уметь ставить диагноз больному, основываясь на данных осмотра и исследовании мочи и пульса. Считается, что главными методами лечения были кровопускание и очищение желудка. Но средневековые врачи с успехом применяли и медикаментозное лечение. Были известны целебные свойства различных металлов, минералов, а главное — лекарственных трав. В трактате Одо из Мена «О свойствах трав» (XI в.) упоминается более 100 целебных растений, среди которых полынь, крапива, чеснок, можжевельник, мята, чистотел и другие. Из трав и минералов, при тщательном соблюдении пропорций, составлялись лекарства. При этом количество компонентов, входящих в то или иное снадобье, могло доходить до нескольких десятков — чем больше целебных средств использовалось, тем действеннее должно было быть снадобье.
Из всех отраслей медицины наибольших успехов достигла хирургия. Потребность в хирургах была очень велика из-за многочисленных войн, ибо никто другой не занимался лечением ранений, переломов и ушибов, ампутацией конечностей и проч. Врачи избегали даже делать кровопускания, а бакалавры медицины давали обещания, что не будут производить хирургических операций. Но хотя в хирургах очень нуждались, их правовое положение оставалось незавидным. Хирурги образовывали отдельную корпорацию, стоявшую значительно ниже, чем группа ученых врачей.
Среди хирургов были странствующие врачи (зубодергатели, камне- и грыжесечцы и т.д.). Они разъезжали по ярмаркам и проводили операции прямо на площадях, оставляя затем больных на попечение Родственников. Такие хирурги излечивали, в частности, кожные болезни, наружные повреждения и опухоли.
На протяжении всего средневековья хирурги боролись за равноправие с учеными врачами. В некоторых странах они добились значительных успехов. Так было во Франции, где рано образовалось замкнутое сословие хирургов, а в 1260 г. была основана коллегия св. Косьмы. Вступить в нее было и трудно, и почетно. Для этого хирурги должны были знать латинский язык, прослушать в университете курс философии и медицины, два года заниматься хирургией и получить степень магистра. Такие хирурги высшего ранга (chirurgiens de robe longue), получавшие столь же солидное образование, что и ученые врачи, имели определенные привилегии и пользовались большим уважением. Но медицинской практикой занимались отнюдь не только те, кто имел университетский диплом.
К корпорации медиков примыкали банщики и цирюльники, которые могли поставить банки, пустить кровь вправить вывихи и переломы, обработать рану. Там, где недоставало врачей, на цирюльниках лежала обязанность наблюдения за публичными домами, изоляции прокаженных и лечения чумных больных.
Медицинской практикой занимались также и палачи, пользовавшие тех, кто подвергался пытке или наказанию.
Иногда медицинскую помощь оказывали и аптекари, хотя официально медицинская практика была им запрещена. В раннее средневековье в Европе (кроме арабской Испании) вообще не было аптекарей, врачи сами изготовляли необходимые лекарства. Первые аптеки появились в Италии в начале XI в. (Рим, 1016, Монте-Кассино, 1022). В Париже и Лондоне аптеки возникли гораздо позже — только в начале XIV в. До XVI в. врачи не писали рецептов, а сами посещали аптекаря и указывали ему, какое лекарство следует приготовить.[5]
Центрами средневековой медицины были университеты. Прототипами западных университетов явились школы, существовавшие в арабских странах и школа в Салерно(Италия). Вначале университеты представляли собой частные объединения учащих и учащихся, аналогично цехам. В 11 Веке возник университет в Сарелно (Италия), образованный из Салернской медицинской школы близ Неаполя.
В 11-12 вв Салерно был подлинным медицинским центром Европы. В 12-13вв появились университеты в Париже, Болонье, Оксфорде, Падуе, Кембридже, в 14в в Праге, Кракове, Вене, Гейдельберге. Число учащихся не превышало нескольких десятков на всех факультетах. Уставы и учебные планы контролировались Церковью. Строй жизни был скопирован со строя жизни церковных учреждений. Многие врачи принадлежали к монашеским орденам. Светские врачи, вступая в медицинские должности принимали присягу, подобную присяге священников.
В западноевропейском лекарствоведении, наряду с препаратами добытыми медицинской практикой, имели место такие, действие которых основывалось на отдаленном сравнении, астрологии, алхимии.
Особое место занимали противоядия. Фармация была связана с алхимией. Для средних веков характерны сложные лекарственные прописи, число ингредиентов могло доходить до нескольких десятков.
Основное противоядие(а так же средство лечения внутренних болезней) – териак, до 70 компонентов, основным из которых являлся змеиное мясо. Средства ценились очень дорого, а в городах, особенно славившихся своими тириаками и митридатами (Венеция, Нюрнберг) эти средства изготовлялись публично, с большой торжественностью присутствии властей и приглашенных лиц.
Вскрытие трупов проводилось уже в 6в, но мало способствовало развитию медицины, император Фридрих 2 разрешил вскрытие человеческого трупа один раз в 5 лет, но в 1300 Папа установил суровое наказание за вскрытие, или вываривание трупа для получения скелета. Время от времени некоторым университетам разрешалось вскрытие трупов, делал это обычно цирюльник. Обычно вскрытие ограничивалось брюшной и грудной полостями.
В 1316г Мондино де Лучи составил учебник по анатомии. Сам Мондино вскрыд только 2 трупа, а его учебник стал компиляцией, и основные познания были из Галена. Более двух веков книги Мондино были основным учебником по анатомии. Только в Италии в конце 15в вскрытие трупов проводилось для преподавания анатомии.
В крупных портовых городах(Венеция, Генуя и др), куда на торговых судах заносились эпидемии, возникли особые противоэпидемические учреждения и мероприятия: в прямой связи с интересами торговли были созданы карантины(дословно «сорокадневие» — срок изоляции и наблюдения над экипажем прибывших судов), появились особые портовые надзиратели – «попечители здоровья». Позднее появились «городские врачи», или «городские физики»,как их называли в ряде европейских стран, эти врачи выполняли в основном противоэпидемистические функции. В ряде городов были изданы специальные регламенты, имевшие целью предотвратить занос и распространение заразных болезней. У гордских ворот привратники осматривали входящих и задерживали подозрительных на заболевание проказой.
Борьба с заразными болезнями способствовала проведению некоторых мер, как то, обеспечение городов чистой питьевой водой. К числу древних санитарных сооружений можно отнести древнерусские водопроводы.
В Салерно действовала корпорация врачей, которые не только лечили, но и обучали. Школа была светской, продолжала традиции античности и в преподавании предерживалась практики. Деканы не были духовными лицами, финансировалась за счет города и стоимости обучения. По велению Фридриха 2 (императора Священной Римской Империи 1212-1250) Салернской школе была дана исключительная привилегия давать звание врача и выдавать лицензии на врачебные практики. Без лицензии заниматься медициной на территории империи было нельзя.
Обучение было по такому плану: первые три года подготовительный курс, далее 5 лет медицина, и далее год обязательной мед. практики.
Первые века после распада рабовладельческого строя—период дофеодальных отношений (VI—IX вв.)—ознаменовался глубоким экономическим и культурным упадком на Западе Восточноримской империи. Византии удалось отстоять себя от вторжения варваров и сохранить «вою экономику и культуру, являвшуюся отражением западной. В то же время византийская медицина, являвшаяся прямой восприемницей греческой, приобретала все большие черты упадка и засорения теологическим мистицизмом.
Военная медицина в Византии сохранила в общих чертах ту же элементарную организацию, что и в римской императорской армии. При императоре Маврикии (582—602 гг.) в коннице были впервые организованы специальные санитарные команды, предназначенные для выноса тяжело раненых с поля боя, оказания им элементарной первой помощи и эвакуации их в валетудинарии или в ближайшие населенные пункты. Средством эвакуации служила верховая лошадь под седлом, с левой стороны которого имелось два стремени для облегчения посадки раненого. Санитарные команды в составе 8—10 человек невооруженных (despotati) придавались отделениям численностью в 200—400 человек и следовали в бою на расстоянии 100 футов от них. Каждый воин этой команды имел при себе флягу с водой для «оживления» потерявших сознание. В санитарные команды выделялись слабосильные солдаты из состава каждого отделения; каждый воин команды имел при себе две «седельные лестницы», «для того, чтобы они и раненые могли сесть на лошадей» (Сочинения по тактике императоров Льва—886—912 гг. и Константина VII—X в.). Воины санитарных команд получали вознаграждение за каждого спасенного ими солдата .
В период дофеодальных отношений в Европе (VI—IX вв.), когда крестьяне в массе еще не были закрепощены, политическая власть в крупных варварских государствах была централизована, а решающую силу на полях сражений составляло ополчение из свободных крестьян и городских ремесленников, еще существовала элементарная организация медицинской помощи раненым. В конце IX в. во франкском варварском государстве, во время продолжительных войн Людовика Благочестивого с венграми, болгарами и сарацинами, при каждой когорте было 8—-10 чел., на которых возлагался вынос раненых с поля боя и уход за ними. За каждого спасенного ими солдата они получали вознаграждение .
В то же время в этот период (IX—XIV вв.) значительная роль в распространении науки и культуры принадлежит арабам, которые в своих многочисленных завоевательных войнах установили оживленные торговые связи между Африкой, Азией и Европой; они впитали в себя и сохранили греческую научную медицину, засоренную, правда, значительной примесью суеверий и мистицизма. На развитии хирургии сказалось влияние Корана, запрещение вскрытия трупов и боязнь крови; наряду с этим, арабы создали химию и фармацию, обогатили гигиену и диететику и т. п. Это послужило толчком к развитию естествознания и медицины. Каких бы то ни было сведений о наличии военно-медицинской организации у арабов нет, если не принимать в расчет совершенно голословных заявлений Фрелиха о том, что «Очень может быть, что военная организация мавров всего ранее располагала военными лазаретами» или, что «можно лишь предполагать, что арабы в своих многочисленных походах сопровождались полевыми лазаретами». Наряду с этим, Фрелих приводит небезынтересные данные военно-гигиенического характера, почерпнутые у араба Рацеса (приблизительно от 850 до 932 или 923 г.) и касающиеся санитарных требований к устройству и расположению лагерей, уничтожению вредных животных в расположении войск, пищевого надзора и пр.
Габерлинг, подвергнув изучению героические песни средневековья (главным образом XII и XIII вв.), делает следующие выводы об организации медицинской помощи в этот период. Врачи встречались на полях сражений исключительно редко; как правило, первая помощь оказывалась самими рыцарями в порядке самопомощи или взаимопомощи. Знания по оказанию помощи рыцари получали от своих матерей или от наставников, обычно духовных лиц. Особенно отличались своими знаниями лица, воспитанные с детства в монастырях. Монахов можно было встретить в те времена иногда и на полях сражений, а чаще в монастыре около раненого бойца, пока в 1228 г. на епископском соборе в Вюрцбурге не прозвучала знаменитая фраза: «ecclesia abhorret sanguinem»(Церковь не выносит крови), положившая конец помощи монахов раненым и запретившая духовенству даже присутствие при какой бы то ни было хирургической операции.
Большая роль в деле оказания помощи раненым рыцарям принадлежала женщинам, которые в это время владели техникой перевязки и умели применять лечебные травы.
Врачи, упоминаемые в героических песнях средних веков, были, как правило, миряне; звание врача (медика) относилось как к хирургам, так и к интернистам, они имели научное образование, полученное обычно в Салерно. Большой славой пользовались также арабские и армянские врачи. Ввиду очень малого числа научно образованных врачей их приглашали обычно издалека; возможность пользоваться их услугами была доступна только феодальной знати. Лишь изредка встречались научно образованные врачи в свите королей и герцогов.
Помощь раненым оказывалась по окончании боя, когда победившее войско располагалось на отдых, на поле сражения или поблизости в лагере; в редких случаях раненых выносили во время боя. Иногда на поле боя появлялись монахи и женщины, которые выносили раненых и оказывали им помощь. Обычно же раненых рыцарей выносили их оруженосцы и слуги на расстояние полета стрелы от поля битвы, после чего им оказывалась помощь. Врачей при этом, как правило, не было. Отсюда раненых переносили в расположенные вблизи палатки, иногда в замки или монастыри. Если же войска продолжали поход и не было возможности обеспечить безопасность раненых в районе бывшего сражения, их возили с собой.
Вынос раненых с поля боя производился на руках или на щите. Для переноски на большое расстояние применялись носилки, импровизируемые по мере надобности из копий, палок, ветвей. Основным средством транспортировки: были лошади и мулы, чаще всего впрягавшиеся в пароконные носилки. Иногда носилки подвешивались между двумя лошадьми, шедшими рядом, или укреплялись на спине одной лошади. Никаких повозок для транспортировки раненых не было. Нередко раненый рыцарь покидал поле боя самостоятельно на своем коне, иногда поддерживаемый сидящим сзади оруженосцем.
Никаких лечебных учреждений в то время не существовало; раненые рыцари попадали чаще всего в замки, иногда в монастыри. Всякое лечение начиналось с начертания бальзамом креста на лбу раненого, для того чтобы отогнать от него дьявола; это сопровождалось заговорами. После снятия снаряжения и одежды раны обмывались водой или вином и перевязывались. Врач при исследовании раненого ощупывал грудную клетку, пульс, исследовал мочу. Удаление стрел производилось пальцами или железными (бронзовыми) щипцами; при глубоком проникновении стрелы в ткани приходилось ее иссекать хирургическим путем; иногда на рану накладывались швы. Применялось отсасывание крови из раны. При хорошем общем состоянии раненого и неглубоких ранениях ему делалась общая ванна для очистки от крови; в случае противопоказания ванны ограничивались обмыванием теплой водой, подогретым маслом, белым вином или медом, смешанным с пряностями. Рана осушалась тампонами. Омертвевшие ткани иссекались. В качестве медикаментозных средств применялись травы и корни растений, миндальный и оливковый сок, скипидар и «целебные воды»; в особом почете была кровь летучих мышей, считавшаяся хорошим средством для заживления ран. Сама рана покрывалась мазью и пластырем (мазь и пластырь обычно имел при себе каждый рыцарь вместе с материалом для первичной повязки; все это он держал в своем «Waffen ruck», который носил поверх снаряжения). Основным перевязочным материалом служило полотно. Иногда внутрь раны вводилась металлическая дренажная трубка. При переломах производилась иммобилизация шиной. Одновременно назначались снотворные и общее лечение, в основном лечебные напитки, составленные из целебных трав или корней, растертых и истолченных в вине.
Все это относится лишь к высшему сословию: феодалам-рыцарям. Средневековая пехота, комплектовавшаяся из феодальной челяди и частично из крестьянства, никакой медицинской помощи не получала и была предоставлена самой себе; беспомощные раненые истекали кровью на полях сражений или, в лучшем случае, попадали в руки ремесленников-самоучек следовавших за войсками; они торговали всевозможными тайными снадобьями и амулетами и в большей своей части никакой медицинской подготовки не имели,
Такое же положение было и во время крестовых походов, единственных крупных операциях периода средневековья. Войска уходившие в крестовые походы, сопровождались врачами, но их было мало и они обслуживали нанимавших их полководцев.
Бедствия, которые претерпевали больные и раненые во время крестовых походов, не поддаются никакому описанию. Сотни раненых бросались на полях сражений без: всякой помощи, нередко делались жертвой врагов, добивались, подвергались всевозможным издевательствам, продавались в рабство. Госпитали, основываемые в этот период рыцарскими орденами (иоанниты, храмовники, рыцари св. Лазаря и др.), не имели ни военного ни лечебного значения. По существу это были богадельни, странноприимные дома для больных, нищих и увечных, где лечение заменялось молитвой и постом.
Само собой разумеется, что в этот период воюющие армии были совершенно беззащитны против эпидемий, вырывавших из их среды сотни и тысячи жизней.
При повсеместной нищете и неопрятности, при полном отсутствии самых элементарных правил гигиены, моровая язва, проказа, разные эпидемии, акклиматизировались в районе боевых действий, как у себя дома.
- « История медицины» М.П. Мультановский, изд. «Медицина» М. 1967
- «История медицины» Т.С. Сорокина . изд. центр «Академия» М. 2008
- http://ru.wikipedia.org
- http://velizariy.kiev.ua/
- Статья Бергер Е. из сборника «Средневековый город» (М., 2000, Т. 4)
- Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета(Библия).
- Толковый словарь Даля.
Исторический клуб Кемпен (ранее клуб св. Димитрия) 2010, копирование или частичное использование материалов без ссылки на источник запрещено.
Никитин Димитрий
источник
Врачи говорят, что лучшая профилактика — соблюдение личной гигиены. В Средневековье с этим было крайне трудно. О самых опасных и ужасных вирусах антисанитарной эпохи — в этом топе.
В Средневековье даже авитаминоз мог стать смертельной болезнью. Например, цинга — недуг, который вызван острым дефицитом витамина C. Во время этой болезни повышается ломкость сосудов, на теле появляется геморрагическая сыпь, повышена кровоточивость десен, выпадают зубы.
Цинга была обнаружена во времена крестовых походов в начале XIII века. Со временем ее стали называть «морской скорбут», потому что в основном ей болели моряки. Например, в 1495 году корабль Васко да Гамы потерял 100 из 160 членов экспедиции на пути в Индию. По статистике, с 1600-го по 1800-й от цинги умерло около миллиона мореплавателей. Это превышает человеческие потери во время морских баталий.
Лечение от цинги было найдено В 1747 году: главный врач Морского госпиталя Госпорта Джеймс Линд доказал, что зелень и цитрусовые могут предотвратить развитие болезни.
Впервые рассказ о чуме встречается в эпосе о Гильгамеше. Упоминания о вспышках болезни можно найти во многих древних источниках. Стандартная схема распространение чумы — «крыса — блоха — человек». Во время первой эпидемии в 551-580 годах («Юстинианова чума») схема менялась на «человек – блоха – человек». Такая схема называется «чумное побоище» из-за молниеносного распространения вируса. Во время «Юстиниановой чумы» погибли более 10 миллионов человек.
В общей сложности от чумы скончались до 34 миллионов человек в Европе. Самая страшная эпидемия случилась в XIV веке, когда вирус «чёрной смерти» был занесён из Восточного Китая. Бубонная чума не лечилась вплоть до конца XIX века, однако зафиксированы случаи, когда больные выздоравливали.
В настоящее время смертность не превышает 5-10%, и процент выздоровлений достаточно высок, конечно, только при условии, если болезнь диагностирована на ранней стадии.
Самые первые упоминания о номе встречаются в трудах древних врачей – Гиппократа и Галена. Позже она стала постепенно захватывать всю Европу. Антисанитария – лучшая среда для размножения бактерии, которая вызывает ному, а насколько известно, в Средневековье особенно не следили за гигиеной.
Бактерия, попадая в организм, начинает размножаться — и во рту появляются язвы. На последних стадиях заболевания обнажаются зубы и нижняя челюсть. Впервые подробное описание болезни появилось в работах голландских врачей начала XVII века. В Европе нома активно распространялась вплоть до XIX века. Вторая волна номы пришла во время Второй мировой войны – язвы появлялись у заключенных в концлагерях.
В наши дни болезнь распространена, в основном, в бедных районах Азии и Африки, без надлежащего ухода она убивает 90% детей.
Лепра, или по-другому проказа, начинает свою историю с древних времен – первые упоминания о болезни содержатся в Библии, в папирусе Эберса и в некоторых трудах врачей Древней Индии. Однако «рассвет» лепры пришёлся на эпоху Средневековья, когда возникли даже лепрозории – места карантина для зараженных.
Когда человек заболевал лепрой его показательно хоронили. Больного осуждали на смерть, клали в гроб, служили по нему службу, затем отправляли на кладбище – там его ждала могила. После погребения его навсегда отправляли в лепрозорий. Для своих близких он считался мертвым.
Лишь в 1873 году в Норвегии был открыт возбудитель лепры. В настоящее время проказу возможно диагностировать на ранних стадиях и полностью вылечить, но при позднем диагнозе больной становится инвалидом с стойкими физическими изменениями.
Вирус оспы – один из самых древних на планете, он появился несколько тысяч лет назад. Однако свое название получил лишь в 570 году, когда епископ Марием из Аванша употребил его под латинским именем “variola”.
Для средневековой Европы оспа была самым страшным словом, за нее жестоко наказывали как зараженных, так и беспомощных врачей. Например, бургундская королева Аустригильда, умирая, попросила своего мужа казнить ее врачей за то, что они не смогли спасти от этого страшного заболевания. Ее просьба была исполнена – врачей зарубили мечами.
В какой-то момент в Европе вирус распространился настолько широко, что невозможно было встретить человека, не болевшего оспой. У немцев даже сложилась поговорка: «Von Pocken und Liebe bleiben nur Wenige frei» (Немногие избегнут оспы и любви).
В наши дни последний случай заражения зафиксирован 26 октября 1977 года в сомалийском городе Марка.
источник
Вот и поутихли страсти по святому Валентину. Самое время посмотреть на страсть более трезвым взглядом. Не всегда дары Венеры радуют. Если в наши дни за ночь любви вряд ли можно поплатиться носом — то для наших предков венерические болезни часто становились смертельным приговором.
Запоздало отдадим дань 14 февраля и начнем все-таки с романтики. Этот протез принадлежал женщине, которая утратила свой настоящий нос из-за сифилиса в середине XIX века. В то время присказка “Одно лечим — другое калечим” была особенно актуальна. От лечения ртутью женщина вдобавок к носу потеряла зубы и нёбо. Как вы думаете сложилась дальше жизнь несчастной? Стыд, депрессия и одинокая мучительная смерть? Как бы не так. Муж ее умер от болезни раньше, чем она. А потом согласно записям Королевского хирургического колледжа, у нее появился поклонник! После свадьбы она разыскала своего врача и продала ему этот металлический нос за 3 фунта! Новый возлюбленный любил ее даже безносой.
Это уродство было, к несчастью, довольно частым явлением в те времена. Доктор медицинских наук и по совместительству известный блогер, Линдси Фитцхаррис, упоминает о викторианском клубе безносых. Одно английское издание писало 18 февраля 1874 года
“Мисс Санборн рассказала нам об одном эксцентричном джентльмене, у которого была прихоть — устроить вечеринку безносых людей. Для этого он приглашал отужинать всех несчастных, пораженных этим недугом, которых встречал на улице. Званый ужин состоялся в таверне, где он объявил о создании братства безносых”. Такие “вечеринки” проводились каждый месяц. Вплоть до скорой смерти основателя “братства”, который умер годом позже.
Как ни странно, в то время уже были презервативы. Они изготавливались из пленки животного происхождения и крепились шелковой лентой. Они были дорогими и очень неудобными, поэтому особой популярностью не пользовались.
Любопытно, что французы называли презерватив ‘la capote anglaise’ (английская накидка), а англичане — “French letter” (французское письмо). А еще конечно же они не были одноразовыми. И хотя презервативы со временем становились доступней, сифилис бушевал в Лондоне с XVIII по XIX век — т.е. в то время, когда уже можно было предохраняться!
Прежде чем углубиться в историю этой зловещей болезни, упомянем другие срамные хвори.
Первое записанное упоминание об этой болезни появилось в древней Греции. Отсюда, собственно, и происходит его название — Гиппократ писал, что оно обозначает “красться” или “ползти”. Самый древний способ лечения этой хвори заключался в прижигании раскаленным железом. С одной стороны такой способ ничем не объяснялся, а с другой — действительно задерживал распространение герпеса на соседние участки. Говорят, что император Тиберий на какое-то время даже запретил поцелуи на торжественных церемониях и мероприятиях.
В “Ромео и Джульетте” упоминаются волдыри «o’er ladies’ lips». А в XIX веке герпес вообще считали характерной чертой проституток и называли “профессиональным заболеванием женщин”. В том же веке болезнь была условно разделена на 3 вида — ‘herpes simplex’, ‘herpes miliaris’ и ‘herpes exedens’. Вирусом же герпес признали только в 40-е годы прошлого века.
Впервые упоминается у римлян, древних иудеев и арабов. Слово происходит из древнегреческого и обозначает “семенная жидкость”. Возможно, такое название объясняется тем, что римский врач Гален в 130г. н.э. описал эту болезнь как “непроизвольное истечение семени”. “Засветилась” эта хворь не где-нибудь — а в самой Библии. Там она упоминается как один из источников ритуальной нечистоты.
Сомнительные способы лечения варьировались весьма широко. Как пишет один источник, от уксуса и розовых лепестков до инъекций нитратом серебра. По-настоящему действенные лекарства появились только в прошлом веке.
Самая печально известная срамная болезнь получила свое название весьма поэтичным образом. Итальянский врач и поэт, Джироламо Фракасторо, который жил в 16 веке, написал в 1530 году поэму на латыни. Посвящена она была не прекрасной даме, а пастуху Сифилусу. Как можно догадаться по его имени — ничего хорошего с ним не произошло. Называлось сие творение в переводе на русский “Сифилис или французская болезнь”.
Любопытно, что разные народы пытались свалить на соседей происхождение болезни. В Италии, Польше и Германни он был “французской болезнью”. Во Франции — “итальянской”, в Голландии “испанской”, а в России “польской”. Хотя, Вчеразавру доводилось читать применимо к сифилису старинное русское выражение “французский насморк”. Любопытно, что турки называли его “христианской болезнью”. Словом, ни одна страна не хотела мириться с ролью родины этой страшной болезни.
О происхождении сифилиса ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению. По мнению одних — сифилис был занесен в Европу моряками, возвращавшимися из Америки на кораблях Колумба. Историк Альфред Кросби считает, что бактерии проникли на материк вместе с переселенцами, которые пересекли десятки тысяч лет назад Берингов пролив. С ходом времени микроорганизмы видоизменялись и превратились в разновидности схожих заболеваний.
Другая часть ученых считает, что сифилис был в Европе изначально. Они считают, что симптомы заболевания в третичной форме описаны еще Гиппократом. По мнению сторонников теории некоторые скелеты, найденные в Помпеях и Метапонто, имеют признаки конгенитального сифилиса. Тоже самое касается найденного в 2015 году в Австрии скелета, который принадлежал человеку, жившему в XIV веке. Дуглас У.Оусли, физический антрополог Смитсоновского университета, считает, что многие средневековые случаи проказы были на самом деле сифилисом.
Сейчас человечество различает сотни болезней и их подвидов. Тогда же, как ни странно, все венерические болезни считались одной. И даже иногда путались с не венерическими. Так в XVI веке сифилис кое-где считали разновидностью оспы. Так как он тоже начинался с высыпаний. Сифилис называли великой оспой, а настоящую оспу — малой. В этом кроется ирония, ибо оспа была гораздо более смертоносной болезнью на тот момент.
Человеку свойственно все приукрашивать и эта болезнь, приводящая к уродству и сумасшествию иногда получала весьма галантные имена. Чего стоит названия “болезнь Купидона” или “черный лев” — так называли язвы английские солдаты, которые заразились сифилисом в Португалии. И уж упаси боже по незнанию просить возлюбленного подарить вам “ожерелье Венеры”. Звучит очень красиво, а вот выглядит не очень!
В обществе, которое не имело понятия о вирусах и возбудителях заболевания, бороться с болезнями было сложно. Проще было иметь дело с их последствиями. Допустим, нос уже потерян — но жизнь-то продолжается! Вот лекари и выдумывали хитроумные приспособления, чтобы скрыть последствия болезни.
Большую услугу жертвам сифилиса оказал Гаспаре Таглиакоцци — итальянский анатом и пионер пластической хирургии. Да-да, она была уже тогда. Он жил опять-таки в XVI веке. Таглиакоцци внедрил новаторскую на то время технологию — хотя она была известна еще в древней Индии. Суть ее заключалась в том, что надрезался лоскут кожи, в данном случае на руке — и пришивался к носу. Этот лоскут не отрезался от руки до конца, а оставался как бы на “ножке”. Кровеносные сосуды продолжали его питать. Со временем он приживался на новом месте, и его можно было отделить от руки. До этого времени пациент должен был носить такую неудобную и громоздкую конструкцию.
Несмотря на бесчисленные попытки, эффективное лекарство от сифилиса так и не было найдено до нашего времени. Начиная с 1025 года, когда Авиценной был написан “Канон врачебной науки”, ртуть употреблялась как лекарством от сифилиса. Кстати это один из козырей тех, кто считает, что болезнь была в Европе еще до путешествия Колумба.
Первая задокументированная эпидемия сифилиса в Старом Свете произошла в 1494 году в Неаполе во время французского вторжения. Поэтому итальянцы и называли сифилис итальянской болезнью. В 1496 году вернонский врач Джорджио Саммарива записан как первый европейский медик, который лечил ртутью сифилис. Хотя наверняка у него были и предшественники, о которых не осталось записей.
XVI век, который так или иначе уже не раз фигурировал в статье, ознаменовался множеством новшеств в борьбе с этой заразой. Например, возросло количество способов ртутного лечения. Это вещество втирали в кожу, им обмазывались и даже употребляли внутрь. Была также “фумигация” — когда больной подвергался воздействию ртутного пара различными способами. Например, сидя на подобии сиденья с дыркой, под которым находилась испаряющаяся под воздействием жара ртуть. К счастью, в большинстве способов голову защищали от воздействия ртути.
Почему-то считалось, что обильное слюноотделение, которое вызывает ртуть, способно победить болезнь. Это надуманное достоинство такого лечения, а вот недостатки у него были вполне реальные. Пациенты теряли зубы, а их десна кровоточили и покрывались язвами. Это не мешало использовать ртутное лечение еще в XIX веке. Даже в качестве инъекций.
Сторонники теории, что сифилис прибыл в Европу вместе с кораблями Колумба дополнительно лечились растительными препаратами. Они полагали, что раз господь изначально “поселил” эту хворь в Америке — то и лекарство от нее должно находиться там же. Чудо-средством от сифилиса было признано дерево гваякум, которое растет на Гаити. В 1525 году испанский священник Франциско Деликадо, который сам страдал срамной болезнью написал трактат о пользе гваякума. Вреда от такого лечения не было никакого. Как впрочем и пользы. Другими столь же бесполезными лекарствами были смилакс и фиалка трехцветная.
Учитывая плачевное влияние сифилиса на внешность, его следы становились видны окружающим довольно скоро. Больные становились изгоями общества, так как считались виновными в сексуальной невоздержанности. И это несмотря на то, что сифилис передается не только половым путем, но и бытовым, а также от матери ребенку.
На портрете ниже — жертва именно такого вида сифилиса, который называется конгенитальным. Жерар де Ларесс, изображенный Рембрандтом Харменсом ван Рейном, был художником и теоретиком искусств. К несчастью, сифилис не только изуродовал его еще с рождения, но и впоследствии ослепил.
На игривой иллюстрации ниже обыгрывается название ртути по-латыни — меркурий. Надпись гласит «Минута с Венерой. Год с Меркурием!»
В начале 20 века природу болезни стали понимать лучше. Так, в 1908 году было изобретено лекарство неосальварсан, менее токсичное лекарство, чем его предшественники. Также было замечено, что болезнь останавливается, если пациент пережил лихорадку или высокую температуру. Чтобы спасти больных сифилисом, врачи шли на риск и специально заражали их малярией. Правда, и ее потом нужно было лечить, но малярия не сифилис — и многие шли на такое, но уже на поздней стадии болезни.
В 1927 году Австрийский психиатр Юлиус Вагнер-Яурегг получил Нобелевскую премию за открытие влияния малярийной терапии на лечение сифилиса и невросифилиса. Позже для этой цели использовались гипотермальные кабинеты, так называемые “потовые ящики”.
А еще позже на помощь подоспел пенициллин. В 1928 Александр Флеминг открыл его антибактериальные свойства. Он получил широкое распространение во время Второй мировой войны. Интересно, что пенициллин содержится в паутине. И ее лечебные свойства были хорошо известны гораздо раньше. Например, у ацтеков был даже бог паук, который по совместительству лечил болезни.
Жертвой сифилиса пало множество известных людей — Франц Шуберт, Артур Шопенгауэр, Эдуард Мане, Шарль Бодлер. Считается, что Ги де Мопассана тоже коснулся этот недуг. А вот диагноз Ницше, с которым, казалось, все ясно, в наше время уже оспаривается.
Неудивительно, что такое широко и печально известное заболевание нашло отображение в искусстве.
Старейшее изображение человека больного сифилисом — ксилография Дюрера, изображающая ландскнехта. Тут изображено, что болезнь вызывается якобы неблагоприятным влиянием планет.
Ян ван дер Страт нарисовал сцену лечения богатого человека деревом гваякум, про которое писалось выше. Картина написана примерно в 1580.
Любопытно предположение, что образ femme fatale — “ядовитой”, роковой женщины, столь популярный в XIX веке, связан с сифилисом. Яркий пример — поэма Джона Китса La Belle Dame sans Merci. Ничего откровенно венерического в ней не нашли, но с культурологами спорить не будем.
источник