Источник: LA Times
Автор: Томас Кервен (Thomas Curwen)
Фото: Джина Фераззи (Gina Ferazzi)
Историческая засуха в Калифорнии закончилась. По когда-то высохшим руслам вновь потекли реки, и край снова превратился в Золотую страну.
Стоя на узеньком мостике через Игл Крик за несколько недель до того, как пожар Детвайлер (Detwiler Fire) опустошил предгорья на юге штата, Роберт Гвардиола (Robert Guardiola) наблюдает за работой почти 40 старателей. В наколенниках и болотных сапогах, они расставляют на берегу ручья все свои нехитрые инструменты — ведра и сортировщики, тазы и лотки для промывания.
Одни работают лопатами на песчаных отмелях, другие опускают в воду лотки. Третьи уже перемывают грязь.
«Лоток — с него все начинается, им же и заканчивается», — довольный происходящим, говорит Гвардиола. Он помог организовать сегодняшний выезд. Местная ассоциация золотоискателей Delta Gold Diggers проводит такие вылазки ежемесячно.
Рядом на складном стуле, занимаясь делом, сидит Расс Тейт (Russ Tait). На края его изумрудного цвета лотка налипла темная грязь.
В широкополой шляпе, с хвостиком и белой бородой, не стриженой вот уже 18 лет, 72-летний старик выглядит словно беглец из «Ноттс Берри Фарм» (Knott’s Berry Farm). Его голубые глаза, скрывающиеся за серебряной оправой, светятся азартом.
У Тейта рак костей, поэтому спускаться к реке уже тяжело. Но несмотря на то, что дни его сочтены, он не оставляет своей мечты. Вглядываясь в мутную жижу, старик пытается разглядеть в ней золотой блеск.
«Видимо, это и есть золотая лихорадка», — говорит он. — «Идешь к реке, устаешь, но все равно не уходишь».
Расс Тейт, 72 года, Колумбия, шт. Калифорния, не смотря на рак моет золото на Игл Крик во время последней вылазки старателей Delta Gold Diggers.
Много лет, особенно во времена засухи, Тейт с друзьям приезжал к берегам калифорнийской золотой жилы, одержимый одной только мыслью. И вот русла наполнились талой водой, вымывающей своим течением золото, а такое случается нечасто.
У этих рек и ручьев теперь все чаще и чаще можно встретить чужаков, мечтающих найти свой самородок.
Золото, Au 79, один из 118 элементов периодической таблицы, впервые было получено еще 6,000 лет назад и за это время вскружило голову многим.
Овидий рассказывает историю Мидаса, Джон Хьюстон (John Huston) о подобной болезни в мексиканских горах, а по телевизору безумие на Беринговом море.
Но золото восхищает не только своей красотой и стоимостью. В хаотичном мире оно, словно проповедник, предупреждает о ценностях менее мимолетных. Популисты и политики выбирают этот металл для обеспечения доллара. Специалисты по выживанию видят спасение в его цене в случае, если цивилизация рухнет.
Но на берегах Игл Крик больше говорят об ядовитых растениях, пробивающихся сквозь кустарник и приносящих не меньше неприятностей, чем новые правила золотодобычи, изданные в Сакраменто.
В 2009 г старатели сетовали, что судья штата ввел временный запрет на использование механизированного оборудования вблизи рек и ручьев, поставив тем самым крест на землечерпальных машинах, высасывающих со дна камни, песок и гальку, и на насосах, подающих воду в шлюзы, расположенные выше по берегам реки.
По мнению представителей местных племен, природоохранных организаций и рыболовных хозяйств, такая практика золотодобычи представляет опасность для прибрежной естественной среды, поэтому судья приказал изучить данный вопрос. Окончательное решение еще не вынесено.
Но у природы свои законы, и несмотря на все запреты с гор хлынула вода, вселяя в золотоискателей надежду на будущее.
Старатели ищут древние реки, круглые валуны, сваленные вместе, рыжий грунт, окрашенный ржавым железом, и кварцевые жилы, скрывающие золото.
Они изучают русла, представляя себе, как движется поток во время наводнения, и выискивая любые неровности — пороги, уступы, водопады, создающие небольшие водовороты, где золото, кружась, ложится на дно.
Дэвид Вилла (David Villa) готовит инструменты для промывания золота на Игл Крик, недалеко от Колумбии, шт. Калифорния, во время недавней вылазки с группой золотоискателей Delta Gold Diggers.
Говорят, золото, будучи тяжелее большинства металлов, забирается вглубь материкового грунта.
Ближе к вечеру, проведя почти час в воде, Гвардиола несет два 20-литровых ведра. В одном мусор, собранный на отмелях: свеча зажигания, гильза, гвоздь, лопатка и часть автомобильной двери.
В другом руда — меньше стакана темного песка, плещущегося в воде.
Промывая, он отделяет легкие частицы от тяжелых и находит несколько золотых крупинок, каждая не больше блохи.
Что заставляет человека стоять часами в талой воде с лопатой и лотком ради нескольких микронов золотого песка?
Любой старатель легко ответит на этот вопрос. И Гвардиола не исключение: спустя два дня он работает уже на собственном участке, в 300 км к югу от Игл Крик, недалеко от города Моккасин.
Золотоискатель Роберт Гвардиола сливает в лоток россыпь, собранную им под водопадом возле Моккасина, шт. Калифорния.
Золотая жила Калифорнии — пустынное место с извилистыми дорогами, высокой травой и древними дубами было открыто еще в 1848 г, когда на лесопилке Саттера (Sutter’s Mill) впервые нашли золото. Поначалу встречались самородки величиной с картофелину, затем с небольшой шарик, и наконец осталась лишь одна пыль. Добытое до 1852 г золото оценивалось в $2 млрд.
Охотники за золотом оставили после себя не только проржавевшие груды металла и сравнявшиеся с землей горы, но и ежевичные кусты, инжир и яблони, посаженные ими и до сих пор растущие в этих лесах — живое напоминание о их мечтах.
Гвардиола, 52 г, в 2001 г купил 8 га земли с правом на добычу золота. Впервые ступив на свою собственность, он знал, что она принесет ему счастье. Под дубами пасутся олени. Через участок протекает ручей Гриззли Крик, на нем уже есть два карьера. Ручей — это всегда хорошо.
Семь лет спустя, потеряв свой магазин по аренде оборудования в Модесто из-за прорыва водопроводной трубы, и после задержек страховых выплат, он решил серьезно заняться разработкой своей земли.
Надев высокие болотные сапоги и шерстяные носки, Гвардиола почти по пояс заходит в холодный ручей — температура воды всего 13°C.
«Посмотрим, насколько добра ко мне матушка Природа, пополнила ли запасы этих берегов», — говорит он.
Роберт Гвардиола моет золото, собрав россыпь под водопадом возле Моккасина, шт. Калифорния. Через увеличительное стекло он пытается разглядеть золотые крупинки и самородки. «Лоток — с него все начинается, им же и заканчивается», — говорит он.
Над ним ручей ниспадает с каменистого уступа, образуя небольшой водопад. Солнце то выглядывает, то прячется за облаками.
Два года назад ручей полностью пересох. В прошлом году появилась лишь небольшая струйка. Но нынешняя зима наполнила ручей до краев. Вода принесла с собой больше полуметра новых камней и покрывающих россыпей.
Стоя в воде, Роберт пытается сдвинуть огромный валун, килограмм 90, не меньше, чтобы добраться до более глубоких слоев. Зачерпывая со дна лопаткой, он наполняет лоток и каждый раз внимательно просматривает содержимое.
Футболка и волосы промокли насквозь. На шею то и дело садятся комары. И вдруг его будто ударяет током.
«Вот, ради чего я здесь», — говорит он, удивляясь самородку, размером чуть меньше горошины, сверкающему в его руке.
Час спустя, трясясь от холода, он трет глаза и собирает вещи в угасающем свете дня.
Историк Г. В. Брэндс (H. W. Brands) в своей книге «Золотой век» (The Age of Gold) написал, что золотая лихорадка сыграла «очень важную роль в истории, так как в основе ее лежало самое главное желание человека — желание быть счастливым».
Не каждый нашел свое счастье, добавляет он, но шанс, доступный каждому, оставил свой отпечаток на сегодняшних старателях.
На Сауф Форк, притоке реки Станислаус, Том Мучелкнаус (Tom Mutschelknaus) признается, что ведрами увозит домой руду и просто оставляет ее во дворе.
«Я не теряю надежды, пока досконально не изучу содержимое каждого ведра», — говорит он.
В прошлой жизни Мучелкнаус сначала занимался убоем на производстве мороженного мяса в Южной Дакоте, потом работал дальнобойщиком. В свои 63 он надеется на «исполнение мечты», обрабатывает 65 га земли в местечке под названием Итальен Бар, принадлежащем национальной ассоциации старателей Lost Dutchman Mining Assn.
Том Мучелкнаус ищет золото с помощью лотка в притоке реки Станислаус, Сауф Форк. «Я не теряю надежды, пока досконально не изучу содержимое каждого ведра», — говорит он.
В нескольких километрах к западу от сюда в 1970-х гг один особенно удачливый старатель Джордж Масси (George Massie) достал из земли почти 23 кг золота, после чего добычей занялись все, кому не лень.
В окружении величественных дубов, кедров и сосен, Мучелкнаус моет золото на Силвер Крик — в 10-литровом лотке осталось уже не больше полстакана песка. На правой руке татуировка в память о первой жене — она умерла от рака груди в 2011 г.
Легкий ветерок гонит над головой облака и обнажает голубое небо. Мучелкнаус замирает — где-то запел дрозд. А вчера на дороге он встретил горного ягуара.
«Я будто засыпаю под шум воды», — говорит он, — «незаметно для себя наполняя лоток».
Попав однажды внутрь Земли, золото добралось до Калифорнии, когда Тихоокеанская плита разделилась, образовав Североамериканскую плиту, нагревая при этом слои осадочных пород, разжижая камни и образуя жидкость, хлынувшую на поверхность и несущую с собой золото.
Одна унция, размером не больше губной помады, стоит более $1,200. Роб Горхэм (Rob Goreham) из колумбийской компании 49er Mining Supplies уже давно торгует на рынке.
«Глупо не торговать», — говорит он. Покупать по низкой цене, продавать по высокой — вот его жизненный девиз, приносящий финансовую стабильность.
Роб Горхэм из Колумбии, шт. Калифорния, покупает и продает золото на местном рынке. Однако предупреждает: нельзя полагаться только на золото.
Горхэм достает свои богатства. На застегнутых мешочках и бутылочках с черными крышками, заполненными золотом (кристаллическим, сусальным, рассыпным, рудным и пылевидным, чистым как песок) лежит стопка 100-долларовых купюр. Он сразу предупреждает, что здесь не все, а то, что здесь — под защитой 0,45 калибра.
Роб покупает у старателей, живущих поблизости: сантехников, кровельщиков, специалистов по кондиционированию воздуха, банковских менеджеров, сотрудников лесохозяйственной службы, мануальных терапевтов, и еще некоторых, предпочитающих оставаться в тени.
Но Горхэм говорит, что нельзя полагаться только на золото. Когда за советом к нему приходят незнакомцы и говорят, что уволились с основной работы в надежде сорвать куш, ему остается только пожать плечами.
«Искать золото — все равно, что играть в лотерею, без опыта ничего не выйдет», — говорит он.
Прежде, чем заняться старательством, Шеннон По (Shannon Poe) основательно подготовился.
По, 55 лет, до 2009 г был директором фирмы недалеко от Сан-Франциско, занимался предотвращением убытков в розничном секторе. Устав от корпоративных интриг, галстука и пробок, он подался в Сиерра. Изучив оборудование, поговорив со старожилами и работая по пять дней в неделю, за год он заработал чуть больше $150,000.
Но после введения запрета на разработку подводных грунтов доход упал до $25,000, и По организовал Американскую ассоциацию по борьбе за право на разработку месторождений. (American Mining Rights Assn.).
В его компании добыча золота кажется менее быстрой схемой обогащения, чем либертарианские порывы. Борьба за независимость и самоопределение — такая же часть американского наследия, как и права, гарантированные Конституцией.
Спросите его, взглядов какой политической партии он придерживается, и он ответит, что не поддерживает никого: ни республиканцев, ни демократов.
«Мы скорее являемся сторонникам конституционной формы правления», — говорит он.
По не терпится показать, во что превратился его участок после зимы. Он выходит из своего внедорожника с наклейками американского флага, орла, Конституции и золотопромывочного лотка. Со своим партнером Доном Сигелом (Don Siegel) пересаживается в небольшой фургон.
«Думаю, тебе понравится», — говорит он. — «Я такого еще не видел».
Проехав по грязной дороге мимо Грили Хилл к востоку от Колтервилла, они заезжают в лес и попадают на дорогу Йосимити (Old Yosemite Road).
Фургон, то и дело подскакивая, катится по колее, наполненной водой и грязью. Поднимаясь над Льюис Галч, По вглядывается в камни, выступающие из виднеющегося вдалеке русла реки.
«Прямо слюнки текут», — говорит он, представляя, сколько золота лежит у них под ногами.
Когда дорога становится совсем непроходимой, Сигел нажимает на тормоз и глушит мотор. Булл Крик, ручей, впадающий в реку Мерсед, течет через поваленные деревья, свежую и увядающую зелень.
В лотке среди черного песка сверкают золотые самородки. Золото найдено на Булл Крик недалеко от Колтервилла, шт. Калифорния.
Русло ручья, однако, уже вычищено, и вода не спеша течет по гладким камням.
В начале января, говорит По, растительность здесь была настолько густой, что невозможно было ходить — нужно было два дня, чтобы добраться до грунта.
Но когда пришли ураганы, поеденные жуками деревья упали, образовав небольшие запруды. Когда их прорвало, вода хлынула через каньон, прочистив русло до материковой породы.
«Природа сделала за нас всю работу», — говорит По. — «В каждой расщелине полно золота».
Перейдя на другой берег, он начинает копать там, где ручей образует водоворот вокруг небольшого уступа. Он зовет Сигела, они отодвигают валун и наполняют ведро и мешки грязью.
Постепенно переливая содержимое в лоток, они видят, как в желобках собирается золото — неплохо за 45 минут работы.
«Ничего себе!» — говорит По. — «Лоток так и светится!»
Мужчины моют золото с помощью лотков на ручье Сауф Форк, впадающем в реку Станислаус, в Итальен Бар, шт. Калифорния (Джейсон Ньюберт (Jason Тугиуке) / Los Angeles Times)
источник
В 1850-х годах в Сибири пуд осетровой икры стоил примерно пять рублей, и столько же — визитка владельца прииска, сделанная из чистого золота. Старатели Клондайка расплачивались золотым песком за ужин в салуне и были уверены, что завтра найдут, чем восполнить траты. Золотая лихорадка, охватившая в XIX веке сибирскую тайгу и берега реки Клондайк, вошла в историю, а сокровища в тех местах есть до сих пор. Отыскать их уже не так просто, как в прежние времена, но есть храбрецы, готовые рискнуть ради своей цели — такие, как герои нового проекта «Золотая лихорадка: бурные воды» (16+), который выходит по четвергам в 22:00 на Discovery Сhannel. Они будут искать свой клад в ледяных ручьях и замерзающих водопадах Аляски.
Нажмите для увеличения
1. Усредненные данные приведены по разным историческим источникам.
2. Данные приведены по курсу доллара на 1900 год.
1. Обе золотые лихорадки начались на воде: в Сибири золото было обнаружено на небольшой таежной речке Сухой Берикуль, а на Аляске первые самородки нашли в ручье Бонанза-Крик.
2. Считается, что золотая лихорадка в Сибири началась с крестьянина Егора Лесного, но до сих пор нет свидетельств, что этот человек действительно существовал.
3. «Золотые» законы в Сибири и на Аляске существенно отличаются: в США разрешение на частную добычу было дано в 1872 году и не отменено по сей день, русские старатели получили карт-бланш от властей в 1901 году, а запрет был введен уже в СССР — в 1954-м.
4. В Сибири на приисках вместе с наемниками работало множество каторжников, которые не получали плату за труды и часто погибали от голода и тяжелой работы. На Аляске старатели были вольными людьми, поэтому ради золота свою работу бросали учителя, врачи, клерки и даже мэры городов.
5. В книгах о золотой лихорадке на Аляске и в эссе «Экономика Клондайка» писатель Джек Лондон, который был очевидцем этих событий, упоминает цены на товары и услуги. Цены были невероятно велики, из-за того что продуктовая логистика в регионе почти отсутствовала: ни магазинов, ни поставщиков на Юконе поначалу не было, и каждый старатель вез с собой до 800 килограммов груза, большую часть которого составляла еда. Когда продовольствие заканчивалось, золотодобытчики вынуждены были или расплачиваться за продукты найденными самородками и драгоценным песком, или покупать еду по непомерным ценам. Вот некоторые из них:
• лосятина —140 долл., фасоль — 80 долл., сахар — 150 долл., мука — до 450 долл. за 1 килограмм,
• яйца — 20–65 долл. за штуку,
• чашка кофе — 100 долл.,
• бутылка рома — 200 долл.,
• перевозка груза по реке — 10 000 долл.,
• аренда комнаты за месяц — 2000 долл.,
• пара резиновых сапог — 2500 долл.,
• поношенный костюм — 4000 долл.
6. По сведениям из эссе Джека Лондона, старатели привезли на Клондайк около 75 млн долл., примерно по 600 долл. на каждого, а потратили 225 млн. Те, кто первым вернулся с добычей на «большую землю», заработали по 200 тыс. — 3 млн долл. по нынешнему курсу каждый, а всего золотая лихорадка на Аляске принесла 22 млн долл. прибыли. Прибыль первопроходцев была так велика потому, что золото буквально лежало у них под ногами, тем же, кто пришел позже, пришлось потрудиться: они, к примеру, сутками размораживали землю Аляски кострами, чтобы исследовать участки на предмет наличия золотых жил, и это не всегда заканчивалось успехом.
7. По указу 1782 года о горной подати в Сибири времен лихорадки нужно было отдать одну десятую часть от найденного золота государству. После финансовой реформы Витте 1895–1897 годов горную подать заменил налог.
8. Еще до того как золото в 1850 году нашли на Аляске, иностранцев обязали платить по 480 долл. в месяц за право золотодобычи на территории США (во время лихорадки в Калифорнии).
9. Законодатели Магаданской области предлагают снова разрешить в России старательство, но пока законопроект не принят. Штраф за частную добычу золота в России составляет 1 млн рублей.
источник
Когда-то, во времена каменного века наши древние предки ценили золотые самородки как особо тяжелые камни, которыми можно было сильнее ударить врага. Прошло время, сменились общественные формации. Люди начали ценить золото как универсальное средство обмена.
Возникло понятие богатства, а золото стало его главным символом. И когда где-то появлялась возможность добыть золото и стать богатым — люди часто забывали обо всем и кидались туда, в те места, где маячила надежда на богатство. Сколько их было в истории нашей цивилизации?
Мы многое знаем о Калифорнийской золотой лихорадке и о золоте на Аляске. Но на самом деле золотых лихорадок было намного больше.
На территориях португальских колоний в Южной Америке (ныне — Бразилия) нашли россыпи золота. Ранее безвестная территория приобрела имя Минас-Жерайс, а столица ее из мелкой деревни Вилла Рикка стала большим городом, столицей провинции Ору Прету. 
Главная площадь Ору-Прету — Praça Tiradentes
Фото: ru.wikipedia.org
За время бразильской золотой лихорадки почти полмиллиона старателей из Португалии и полмиллиона черных рабов добыли тысячи тонн золота. А потом, когда золотая лихорадка переросла в алмазную, нашли еще и сотни тысяч карат алмазов, превратив Португалию в те времена в главный мировой район алмазодобычи.
В самом конце XVIII века, начале XIX в США, в округе Кабераус, расположенном в штате Северная Каролина, происходила золотая лихорадка. Начало ее Интернет относит почему-то к 1799 году, хотя слухи пошли в 1802 году — и за пару месяцев уйма народу начали промывать пески в ручьях возле фермы Ридов.
Но именно в 1799 году сын фермера Конрад Рид приволок домой с ручья камень, который рачительные хозяева приспособили для подпирания дверей одного из сараев на ферме. Булыжник исправно работал подпоркой, пока двери не содрали в одном месте грязь и патину, обнажив камень, оказавшийся странно желтым. 
Самородок
Фото: pixabay.com
Заметив это, в 1802 году хозяин фермы очистил камень от грязи и поверхностной пленки… И повез его в город, к ювелиру. Ювелир посмотрел и сказал, что это чистое золото, а весит этот самородок 3 кг.
Назавтра вернувшийся домой из города хозяин фермы вместе с сыном начал искать в ручье у дома такие же «камешки». В тот же день они нашли другой такой же самородок, только весил он 5 кг. Найденные ими 8 кг золота сегодня стоили бы $ 344.000…
Естественно, что бывшие фермеры забросили свое хозяйство и занялись золотодобычей. А рядом с ними промывали речную грязь все их соседи, потом сюда набежали за богатством другие американцы, до которых дошел слух о золоте в ручьях…
Эта золотая лихорадка длилась более 20 лет, именно из этого золота многие годы печатало золотые монеты Казначейство США. Потом пришла очередь Джорджии…
В 1828 году фермер Бенджамин Паркс, живший возле города Николсвилля, что в округе Лампкин, штат Джорджия, нашел золото. Будучи на охоте, он буквально споткнулся о золотой самородок размером с куриное яйцо. Он сразу понял, что перед ним, и не стал молчать.
Куча народу со всей округи и издалека с лотками и лопатами начали перекапывать и промывать все близлежащие ручьи. Город Николсвилль переименовали в Аурарию (Aurum (лат.) — золото). 
Город Денвер раньше именовался Аурарией
Фото: pixabay.com
Лихорадка длилась больше 10 лет, к 1840 году безумие золотой лихорадки в этом районе пошло на спад. Здесь все золото было в россыпях, добыть его с помощью лотка и лопаты — очень сложно и затратно, для окупаемости работы необходимы очень богатые россыпи.
В наше время в тех местах, где когда-то происходили золотые лихорадки, часто устраивают туристические аттракционы — «Приезжай, промывай, все найденное золото будет твоим!» — и бизнесмены делают хорошие деньги на эксплуатации алчности туристов. При этом, кстати, многие туристы действительно находят немного золотого песка и самородков.
Вскоре после Джорджии началась одна из самых знаменитых мировых золотых лихорадок — Калифорнийская золотая лихорадка.
источник
В XVI веке испанские конкистадоры, вернувшись в Европу из Южной Америки, рассказывали удивительную историю. Местные жители поведали им про город, спрятанный далеко в джунглях. Раз в год в нем проходила фантастическая церемония. Его правитель осыпал свое тело золотой пылью. Затем он доплывал на плоту до середины ближайшего озера и купался, чтобы смыть золотую пыль. А жители города бросали в озеро золото и драгоценности в дар богам. Испанцы называли правителя древнего города el dorado — «золоченый». Четыре века путешественники со всех континентов пытались найти этот город то в Бразилии, то в Венесуэле, то в соседних странах. И никто не смог. В наше время, когда мы смотрим на землю из космоса, когда, казалось бы, изучен каждый клочок земли, легенда об Эльдорадо до сих пор жива. Но ищут его только самые отчаянные смельчаки.
Наш герой — Максим Любер. Живет в Москве. Женат, воспитывает троих детей. Правда, есть одно но. Он болен золотой лихорадкой. Он нашел страну, где до сих пор все больны золотой лихорадкой, и решил стать джентльменом удачи.
— Три года я просидел в джунглях. В абсолютно дикой южноамериканской стране Гайане. Угробил два экскаватора. В среднем в день добывал по 10 г золота, но этого хватало только, чтобы поддерживать процесс добычи. А ведь цель была совсем близко. Надо просто найти крутой пласт, залежи самородков, чтобы сразу снять куш. Но силенок не хватило. Кроме того, случилось несколько форс-мажоров. Один экскаватор утонул, другой упал со скалы.
Макс вернулся в Москву, к семье, но мечта о золоте его не отпускает. Он решил сделать еще одну вылазку на новую разведку, а главное — он хочет вернуть хотя бы часть своих средств. Через посредника он продал свой отремонтированный экскаватор, но так и не получил за него денег. В центре Гайаны добывают золото самосвалами, и где-то там работает его проданный экскаватор. Макс хочет найти должника — он выяснил, что его зовут Элвис. Мы отправились с ним в дикую и далекую Гайану, чтобы узнать, что такое мечта золотоискателя, что такое золотая лихорадка.
Прибытие. Джорджтаун
Мало кто из россиян бывал в Джорджтауне и вряд ли побывает, поэтому если сюда и добираются туристы, то это экстремалы, лишенные инстинкта самосохранения…
Возле соседнего магазина для майнеров (золотодобытчиков) грузится трак. Английский военный грузовик «Бэдфорд» задержался в Гайане еще с колониальных времен. Это самое популярное транспортное средство золотодобытчиков. Едет медленно, но стабильно. Он доберется в любую глушь, заодно привезет с собой из города оборудование для прииска, провизию, топливо, а также самих старателей. Заказы золотоискатели делают при помощи сигнальной башни, ведь связи в джунглях нет.
Это Симмо Киилберг. Мы встретили его в Джорджтауне на следующий день после прилета в Гайану. Сложно представить, но когда-то этот человек весил 100 кг и был успешным эстонским предпринимателем. Сегодня он живет в отеле в долг, боится выходить на улицу, потому что есть много людей, которые пытаются его убить, у него нет паспорта, нет денег и вообще он согласился на интервью только потому, что мы обещали его накормить.
Если этот пропащий человек до сих пор верит в свою мечту, это может означать только одно: золотая лихорадка — хроническая и для многих неизлечимая болезнь. И болеют ей не только в одиночку, но и целыми корпорациями. Вот подтверждение. В Джорджтауне мы нашли фирму, которую держат наши соотечественники из Красноярска. Руководителя зовут Федор. В Гайане он уже пять лет. Давно обосновался, привез с родины жену, снимает хороший дом, мечтает купить свой. Здесь в Гайане родились его дети. Они ходят в специальный детский сад для экспатов. Пять лет назад компания Федора подошла к делу с размахом. Купила сразу 118 участков, на которых, по словам гайанцев, лежит 100 тонн золота. Но по факту они потратили $20 млн и не знают, что делать дальше.
Значительная часть бюджета Гайаны — это золотодобыча. И конечно, законы по отношению к старателям из других стран лояльны. Многочисленные геологические комиссии выдают разрешения, продают участки с аллювиальным, то есть лежащем на поверхности золотом, с глубинным золотом и т. п., и люди вваливают сюда деньги и годами ждут результата. Замкнутый круг.
Пробыв в Джорджтауне пару дней, мы так и не увидели ничего, что выдавало бы это место как страну, где много золота. Где все эти люди? Где жители настоящего Эльдорадо?
Максим нашел проводника по имени Филипп. Филипп пообещал доставить нас в самую далекую и опасную деревню золотоискателей Паруни. Проводник немного знает должника Макса, по крайней мере знает, что зовут его Элвис. Так что пора выдвигаться из Джорджтауна.
Бартика: последний оплот цивилизации
Когда мы сели в лодку и поплыли по реке Эссекибо, я вдруг ощутил всю безумность нашего приключения. Мы не знаем, что нас ждет впереди. Сможем ли мы добраться до деревни золотоискателей Паруни? Сможем ли мы вернуться обратно? Разыщет ли Макс своего должника? Впереди сплошная пугающая неизвестность.
По воде мы добрались до города Бартика — это последняя точка цивилизации. Отсюда отправляются в джунгли золотоискатели. Если в Джорджтауне люди грезят золотом, то здесь обитают только те, кто им непосредственно занимается.
Гайана непростое место: я могу умереть завтра, ты можешь умереть завтра, он может умереть завтра, потому что здесь живут страшные люди, которые убьют тебя за кусок земли, за наше золото. А ты знаешь, что такое золото? Золото — это сила! Каждый добывает золото в этой стране, чтобы иметь власть
Доминик, бывший золотоискатель
Я представлял себе Бартику диким городом, по улицам которого бегают крокодилы. Однако все вполне цивильно, повсюду масса контор, скупающих золото. Наша задача — арендовать подходящий транспорт для путешествия в джунгли.
Таксист отвез нас на фабрику, где незаконно обрабатывают золотые слитки. Мы не верили своим глазам: на расстоянии вытянутой руки на столе лежало целое состояние. Значит, золото в джунглях есть, и мы на пути к нему. Я видел, как снова загорелись глаза Макса. Похоже, он решил для себя, что не ошибся, вернувшись в Гайану.
Сразу из хранилища золотых слитков мы отправились к людям, которые обещали нам транспорт в джунгли. По небольшой Бартике уже поползли слухи, что в город приехали русские, поэтому посредником в решении транспортного вопроса, выступила единственная в городе русскоговорящая гайанка Шондра. Она пришла на встречу вместе с водителем индусом по имени Марлон и пыталась нас отговорить от поездки, пугая малярией.
Но раз уж мы все-таки решились ехать в царство малярийных комаров, Шондра предложила воспользоваться транспортом Марлона. По ее заверениям Марлон — самый крутой и бесстрашный водитель в Бартике, и он доставит в любой ад. Правда, после того как мы объявили, куда нам надо ехать, бесстрашный водитель дико испугался и закачал головой. Только когда за поездку была предложена астрономическая по местным меркам сумма, около $700, он нехотя согласился.
Загрузившись в древний внедорожник, мы отправились в самое сердце золотоносных и полных опасностей джунглей. Наш проводник Филипп улегся в багажник, где лежали запасы питьевой воды, еда и запчасти для нашей колымаги, которая нехотя переваливалась по кочкам и ухабам пробитой по джунглям дороги.
Как добывают золото на реке
Драга стояла в небольшом заливе. Этот механизм высасывает золотой песок, поднимая грунт со дна. Мы попросились, чтобы нам разрешили подняться на драгу. К нашему удивлению, нам разрешили.
Здесь постоянно дежурят семеро рабочих. Завидев нас, они попрятались по каютам. Остался только бригадир. Эта адская машина никогда не останавливается. Иногда подходит катер и привозит дизельное топливо для ее двигателей. Металлические щупальца драги поглощают все, что попадается на дне реки. Все живое и неживое. Специальные фильтры отсеивают микроскопический золотой песок из перемолотого грунта. Золото сразу же прячут от посторонних глаз, особенно от таких любопытных, как у нас. Все наши слезные просьбы показать нам презренный металл со дна реки Мизуруни были тщетными.
В дороге: как живут и работают в джунглях
Говорить о том, что в джунглях опасно, даже нет смысла. Пираты, малярия, ядовитые змеи и насекомые — вот неполный перечень сопутствующих золотой лихорадке приключений. Об этом обязаны уведомить офицеры на последнем кордоне. Дальше — анархия.
Сразу видно, что мы едем туда, где много золота. Здесь люди с самыми дорогими цепями на шее и с ружьями. Вот он — дикий гайанский Клондайк, место, где всем правит золотая лихорадка.
Первых золотоискателей мы встретили ближе к вечеру. Наконец-то мы увидим, как живут и работают в джунглях настоящие майнеры. Годами в грязи и малярийном болоте они пытаются найти золотой песок.
Бригадир золотоискателей по имени Оливер разрешил нам подойти поближе к котловану, где моют золото.
Люди здесь и на самом деле верят, что в этой куче земли — их счастливое будущее. Золото снится им по ночам, они боятся уезжать отсюда, в их представлениях они ходят по золоту и каждую секунду надеются найти желанный самородок.
Рабочие смотрели на нас, как на людей с другой планеты. Видимо, принимая в расчет нашу смелость и то, что мы добрались в эти края из далекой России, они вели себя довольно доброжелательно. Как минимум неагрессивно. Они не возражали против общения и показали свой нехитрый быт.
Мы продолжили свой путь. Нам повезло, мы увидели почти все, что касается добычи золота в джунглях. Не увидели только самого главного — золота. Но там, куда мы едем, в самой глубине гайанской трясины мы обязательно найдем его.
Паруни: поселок золотоискателей
Мы добрались в поселок золотоискателей ночью. Ночной Паруни встретил нас множеством баров и дискотек, оглушающим регги, пьяными золотоискателями, которые приняли нас за инвесторов, и путанами, которых среди золотоискателей всегда пруд пруди. Надо сказать, что жрицы любви берут плату за свои услуги в деревне майнеров только золотым песком.
Пока мы разговаривали с местными девочками, к ним подошел мужчина и начал отчитывать. Его, как и многих здесь, зовут Доминик. Когда-то он был надсмотрщиком за майнерами. Но теперь доживает свой век сутенером. Он многое повидал на своем веку и знает все о теневой стороне золотой лихорадки.
Утром мужики собираются на работу. Женщины легкого поведения расходятся по домам от клиентов. Собаки, грязь, куры.
Макс еще верит в то, что мы приехали в Эльдорадо, но на меня особенного впечатления легендарная деревня не произвела. Затерянные в джунглях осколки цивилизации. Здесь ночью все прожигают жизнь в убогих барах и хостелах, а днем пашут. Но визуальные впечатления могут быть обманчивыми. Ведь, по заявлению Макса, если где-то и добывают золото в этой стране, то только здесь. Возможно, человек, который купил у Макса экскаватор, прольет нам свет на правду.
Местные рассказали нам, что участок Элвиса где-то неподалеку в джунглях, и за приличную сумму пообещали доставить нас к нему. Дорога заняла около получаса.
Мы въехали на участок золотодобытчиков. Традиционно развороченные джунгли, поваленные деревья, грязь, заболоченная местность, малярийный ад. Каждый пятый комар здесь малярийный.
Водитель сказал, что не выйдет из машины. Он развернулся, не заглушил двигатель, выжал сцепление, поставил на первую передачу и стал смотреть нам вслед. А мы пошли знакомиться. Неподалеку стоял экскаватор Макса, он его сразу узнал. Каждый шаг, который приближал нас к компании этих суровых мужчин, сначала отнимал у нас надежду уйти отсюда с деньгами, а потом и вообще уйти отсюда. Но отступать было некуда. Позади непроходимые болота.
Четыре белых человека в джунглях, вокруг нас одни черные. Они с оружием, а мы нет. И нам нужно попросить сейчас каким-то образом, чтобы они вернули нам $25 000.
Наконец Макс отважился сказать, что он хозяин экскаватора и что посредник, через которого он продавался, давно обещал отдать деньги, но не отдал.
К нашему счастью, Элвис не проявил агрессии. Он сказал, что место плохое и все деньги уходят на зарплату рабочим и на топливо. И что ближайшие деньги он сможет отдать через два-три месяца. Он даже согласился написать расписку.
Мы увидели золото, которое мы так искали. Настоящее золото, только что добытое из земли. Десяток взрослых мужчин ковыряются в этом аду ради этого песочка, который, конечно не позволит им разбогатеть. Этого слишком мало. Это позволит им выжить один вечер в Паруни и купить топливо для работы насосов и экскаватора на завтра.
Ситуация Элвиса усугублена еще и тем, что он добывает золото не только чужим экскаватором, но и на чужой земле. По правилам золотодобычи нужно договориться с владельцем, подписать с ним контракт, что ты арендуешь у него участок, платить ему какие-то деньги и использовать его участок, но на практике все выглядит совсем иначе. Он берет экскаватор, едет сам в джунгли, начинает копать, если он находит там золото, он начинает добывать его сам и не спрашивает, чей это участок. Если к нему приходят люди с ружьями и автоматами, он начинает им платить. Но пока владелец земли не узнает, где он добывает золото, никто никому ничего не рассказывает.
В красных от малярии глазах Элвиса, в этих грустных глазах я увидел тихое отчаяние человека, припертого к стене призрачной мечтой о счастье в представлении золотоискателя. Элвису 57 лет. И он прожил их надеждой на лучшее, которая теперь угасает в его затравленном взгляде. Перестать болеть золотой лихорадкой для него означало бы мгновенную смерть, ведь этот путь в никуда — единственное, что держит его на плаву.
Страх, который мы испытывали перед этими людьми вначале, сменился жалостью. Они совсем не страшные, эти люди, они просто замученные и несчастные джентльмены удачи.
Мы уезжали из деревни Паруни с чувством, противоположным тому, которое испытывали, когда ехали сюда. Золотая лихорадка в Гайане ломает жизни большинства людей. Иметь золотую цепь на шее — это еще не значит быть богатым. Макс вернулся домой, ничего не заработав, но без сожалений. Кажется, он излечился от золотой лихорадки.
источник
Тодд Хоффман не предполагал что в 8 сезоне они превратятся из героев в неудачники. Думали, что этот сезоне станет самым удачным а с ними и кампанией произошло много плохого. Он начал с трех промприборов а теперь не работает ни один. На двух закончилась порода а на 1 администрация Аляски запретила работать. На этом мечта Хоффманов может прекратиться.
Тони Битс в этом году был твердо намерен спустить баржу на Тисл Крик. За все время они потратили на ее восстановление больше денег, чем когда либо. По какой-то причине все, что могло пойти не так – сучилась. На кону репутация и драга под номером два так или иначе покинет ручей Тисл Крик.
Тем временем Паркер отрывается вперед и решает добыть все золото, что упускает команда старателей Хоффмана. При переплавке выходит четыре огромных слитка драгоценного металла. Он не может быть неудачником и даже без всякого спора добудет свои 150 килограммов.
На Сакраменто все оборудование простаивает и Тодд поверить не может что прошла половина сезона а он лишился и удачи и земли. Если у главного механика нет идей – то радо расходиться. Они шли в северном направлении, а порода становилась все беднее. Надо поговорить с хозяином участка, который находиться на расстоянии одного километра. Именно эта земля может спасть восьмой сезон для Хоффманов. Тод и Фредди приехали к Саливану и просят дать землю в аренду – мужчина может сдать ее и готов разрешить найти то, что пропустили 50 лет назад. Это золотодобыча и тут нет никакой гарантии – можно взять пробу а хозяин участка требует результата для участка «Золотая шкатулка»
Паркер заявляет что дела потихоньку налаживаются и для повышения добычи Рику стоит постараться промывать больше породы промприбором «Биг Ред». Шнабель добыл много золота а последние промывки всего по полтора килограмма. Порода подается на машины и осталось всего 14 недель для добычи своей половины драгоценного песка. Он сделает это и принесет 77 кг. – что бы это не стоило. На всех ложиться большая нагрузка и даже Криза задействовали на погрузчике, чтобы повысить количество промываемой земли.
Неожиданно возникает проблема с водой, которая перестает поступать на решетки. В отстойнике сплошная грязь – последнее время уровень воды в водоеме упал до минимума и пришлось выключить прибор, который забился илом. Простой позволить себе невозможно –такое положение сильно огорчает амбициозного Паркера. Он же просто бригадир и не может управлять породой и пруд сам не осушил. Рик воплощает задуманное и говорит что главный будет скоро добираться к ним на лодке.
В Колорадо для Тода остается последняя надежда, а взятая проба – многообещающая. Старатели работавшие на ручье сто лет назад возможно не выбрали все золото и для современной техники есть шанс сделать это. Разрез открывается и берется тысяча кубов для проверки. Недалеко стоял желоб и в земле попадается много камней и мелкого щебня – тут точно в когда-то было много драгоценного металла.
Логан пирс не получал зарплаты в прошлом сезона когда искали породы на прииске. Все просто – надо зарабатывать иначе семья останется голодной. Технику запускают и промывают сотни кубов земли пропуская сначала через конвейер а потом, через промывочный барабан и шлюзы. Три часа понадобилось «Монстр Ред» чтобы выполнить всю работу – команда заглядывает в желоб. Золота много и даже попадаются самородки – набилось немало и тут перспективное место. Надо сделать доводку и посмотреть, ведь на каждой рифле были блестящие частички. Смотрите 11 серию Золотой лихорадки Discovery онлайн в хорошем качестве.
источник
В 1850-х годах в Сибири пуд осетровой икры стоил примерно пять рублей, и столько же — визитка владельца прииска, сделанная из чистого золота. Старатели Клондайка расплачивались золотым песком за ужин в салуне и были уверены, что завтра найдут, чем восполнить траты. Золотая лихорадка, охватившая в XIX веке сибирскую тайгу и берега реки Клондайк, вошла в историю, а сокровища в тех местах есть до сих пор. Отыскать их уже не так просто, как в прежние времена, но есть храбрецы, готовые рискнуть ради своей цели — такие, как герои нового проекта «Золотая лихорадка: бурные воды» (16+), который выходит по четвергам в 22:00 на Discovery Сhannel. Они будут искать свой клад в ледяных ручьях и замерзающих водопадах Аляски.
Нажмите для увеличения
1. Усредненные данные приведены по разным историческим источникам.
2. Данные приведены по курсу доллара на 1900 год.
1. Обе золотые лихорадки начались на воде: в Сибири золото было обнаружено на небольшой таежной речке Сухой Берикуль, а на Аляске первые самородки нашли в ручье Бонанза-Крик.
2. Считается, что золотая лихорадка в Сибири началась с крестьянина Егора Лесного, но до сих пор нет свидетельств, что этот человек действительно существовал.
3. «Золотые» законы в Сибири и на Аляске существенно отличаются: в США разрешение на частную добычу было дано в 1872 году и не отменено по сей день, русские старатели получили карт-бланш от властей в 1901 году, а запрет был введен уже в СССР — в 1954-м.
4. В Сибири на приисках вместе с наемниками работало множество каторжников, которые не получали плату за труды и часто погибали от голода и тяжелой работы. На Аляске старатели были вольными людьми, поэтому ради золота свою работу бросали учителя, врачи, клерки и даже мэры городов.
5. В книгах о золотой лихорадке на Аляске и в эссе «Экономика Клондайка» писатель Джек Лондон, который был очевидцем этих событий, упоминает цены на товары и услуги. Цены были невероятно велики, из-за того что продуктовая логистика в регионе почти отсутствовала: ни магазинов, ни поставщиков на Юконе поначалу не было, и каждый старатель вез с собой до 800 килограммов груза, большую часть которого составляла еда. Когда продовольствие заканчивалось, золотодобытчики вынуждены были или расплачиваться за продукты найденными самородками и драгоценным песком, или покупать еду по непомерным ценам. Вот некоторые из них:
• лосятина —140 долл., фасоль — 80 долл., сахар — 150 долл., мука — до 450 долл. за 1 килограмм,
• яйца — 20–65 долл. за штуку,
• чашка кофе — 100 долл.,
• бутылка рома — 200 долл.,
• перевозка груза по реке — 10 000 долл.,
• аренда комнаты за месяц — 2000 долл.,
• пара резиновых сапог — 2500 долл.,
• поношенный костюм — 4000 долл.
6. По сведениям из эссе Джека Лондона, старатели привезли на Клондайк около 75 млн долл., примерно по 600 долл. на каждого, а потратили 225 млн. Те, кто первым вернулся с добычей на «большую землю», заработали по 200 тыс. — 3 млн долл. по нынешнему курсу каждый, а всего золотая лихорадка на Аляске принесла 22 млн долл. прибыли. Прибыль первопроходцев была так велика потому, что золото буквально лежало у них под ногами, тем же, кто пришел позже, пришлось потрудиться: они, к примеру, сутками размораживали землю Аляски кострами, чтобы исследовать участки на предмет наличия золотых жил, и это не всегда заканчивалось успехом.
7. По указу 1782 года о горной подати в Сибири времен лихорадки нужно было отдать одну десятую часть от найденного золота государству. После финансовой реформы Витте 1895–1897 годов горную подать заменил налог.
8. Еще до того как золото в 1850 году нашли на Аляске, иностранцев обязали платить по 480 долл. в месяц за право золотодобычи на территории США (во время лихорадки в Калифорнии).
9. Законодатели Магаданской области предлагают снова разрешить в России старательство, но пока законопроект не принят. Штраф за частную добычу золота в России составляет 1 млн рублей.
источник
В медицине лихорадкой именуют реакцию организма на патогенные раздражители. Таковыми считают различные инфекции. Лихорадка выражается в резком повышении температуры и выраженном ознобе, тряске. Даже лихорадку эбола научились лечить. Уже есть спасенные жизни. Лечить золотую лихорадку медики не в силах. Явление не связано с физиологией. Его вызывает «вирус» алчности, желания лучшей жизни, быстрого обогащения. Осязать и уничтожить опасный «микроб» невозможно. Он возникает в душе. Когда и где это произошло первый раз и что значит золотая лихорадка, разберемся.
Золотая лихорадка – это
Так называют массовую, неконтролируемую, стихийную добычу желтого металла. Характерная черта лихорадки – моментальный наплыв разрозненных групп старателей в одну местность. И варварские способы добычи золота. Под варварскими методами понимается хищническое разграбление залежей с попутным уничтожением природы и остальных ресурсов региона.
Золотая лихорадка возникает только на новых месторождениях, на которых возможно добывать металл шлиховым методом. Так называют ручную добычу – промывку речного песка или поиск самородков на поверхности земли.
История золотой лихорадки
Начало первой в истории золотой лихорадки – 1690-ый год. Россыпи золота обнаружили в Португалии. Сейчас это земли Бразилии. На золото небольшая группа старателей наткнулась в городке Ору-Прету. Он удален от побережья Атлантики примерно на 300 километров.
Ценный металл лежал на поверхности в виде самородков и песка. Первооткрыватели залежей не афишировали свою находку. Однако, нажитое надо было продавать. Поток драгоценности, хлынувший к скупщикам, навел их на мысль, проследить за клиентами. Так, место добычи золота перестало быть тайным. Запасов металла под ногами хватило на 3 столетия. Бразильская золотая лихорадка спала лишь в начале 19-го века. По скромным подсчетам, на приисках успели потрудится 400 тысяч португальцев и полмиллиона рабов из Африки.
Второй масштабной лихорадкой стала североамериканская. В 1799-ом крупный самородок золота нашел старатель Северной Каролины. Слиток весил почти 5 килограммов и сделал своего обладателя богачом, вернее, его родителей. Самородок нашел мальчик, когда играл в ручье близ дома. Парень не понял, что нашел. Он подпер камнем дверь амбара. На слиток обратил внимание отец подростка. Получив у ювелира подтверждение благородного происхождения находки, мужчина отправился на любимый сыном ручей и нашел там уже пятикилограммовый слиток желтого металла.
Второй виток лихорадки произошел тоже близ Каролины в 1829-ом году. На этот раз золотоискатели устремились в штат Джорджия. Там, в местности Лампкин золотоносные жилы выходили на поверхность земли, в ручьях и речках округа лежали самородки в несколько кило весом.
С 1848-го по 1855-ый от золота очистили Колифорнию. Золото там нашел плотник Джеймс Уилсон. Он работал на лесопилке, идя с которой и наткнулся на слиток. Прознав про находку, в местность устремились примерно 300 тысяч искателей ценного металла. Люди в штате стали настолько богаты, что обесценились деньги. За стакан воды просили 100 долларов, а за килограмм муки – 70.
Историю золотых лихорадок в Америке закрывают события на Аляске. В северном штате россыпи драгоценного сырья обнаружили в 1896-ом. Всего двумя десятилетиями раньше состоялась продажа Аляски США. До 1967-го территория принадлежала России. В 1896-ом же из ручья Бонанза-Крик, реки Клондайк и близлежащих водоемов достали полторы тонны желтого металла. О тех временах снят фильм «Золотая лихорадка», смотреть который начали еще в 1925-ом. Именно тогда лента вышла на экраны. Снял картину режиссер Чарльз Чаплин. К тому моменту ажиотаж прошел, все знали, что залежи оказались поверхностными, но небольшими. К 1900-ым прекратилась золотая лихорадка, Аляска вновь стала суровым краем, а не меккой обогащения и счастья.
В отличие от Америки, в России было мало индивидуальных старателей. Люди нанимались к купцам и искали металл за оклад. Второй вариант – нечаянная находка. Такую сделал крестьянин Егор Лесной. Он обнаружил золото в конце 19-го века. Жил мужчина в Томской губернии. Туда хлынули массы старателей, артели, нанятые купцами. Но, первооткрыватель был отличным конспиратором. Выследить путь Егора до прииска никто не смог. От злости, или по другим соображениям, но, в итоге, золотодобытчика задушили.
Массовая добыча золота в России велась в бассейнах рек Лена, Енисей, на Урале и в Забайкалье. Самородки так же находили на горных водоемах Алтая. Самый большой слиток весил почти 30 килограммов. При обилии драгоценного сырья, купцы платили рабочим приисков копейки. Это привело к массовым забастовкам. В 1912-ом один из протестов закончился расстрелом золотодобытчиков. Они требовали повышения платы на одном из ленских приисков. Вместо денег, бастующие дождались пуль. Погибло по разным подсчетам 150-270 человек. Пострадали около 500-от.
Каждая из лихорадок уносила человеческие жизни. О диких нравах золотоискателей складывали легенды. Без жертв до сих пор обходится лишь игра. Существует компьютерный квест. Золотая лихорадка онлайн предлагает пользователям прорыть туннель и найти свой самородок. Эпоха неконтролируемого золотоискательства привела к истощению поверхностных запасов металла. Подземные месторождения могут разрабатывать только крупные предприятия, специализированная техника. Найти слиток в несколько кило сегодня реально, действительно, только в компьютерной игре.
источник
12 мая 1848 года торговец Сэм Бреннан (Sam Brannan) провел «одиночный парад», чтобы объявить о начале Калифорнийской золотой лихорадки.
«Золото! Золото из американской реки!» — кричал он на Маркет стрит в Сан-Франциско. В одной руке у Бреннана была шляпа, а в другой — бутылка золотой пыли. Жители Сан-Франциско и ранее слышали ложные новости о золоте, но судя по всему, крики торговца заставили их кинуться на поиски богатства.
У Бреннана были веские основания не промывать золото, а распространять новости о нем. Практичный предприниматель владел универсальным магазином, обслуживающим рабочих лесопилки Саттера — места, где было обнаружено золото: в течение недели до того, как кричать на улицах Сан-Франциско, он скупал все кирки и лопаты в городе.
Объявление Бреннана помогло подстегнуть развитие знакового события в истории Калифорнии. Сам он сколотил состояние на продаже инструментов для горнодобычи, и несколькими годами позже его действия оказали влияние на формирование известной мысли: во время золотой лихорадки продавай лопаты.
Действительно, большинству шахтеров не особо везло. А вот кто процветал, так это мужчины и женщины, которые предпочитали игнорировать золото и интересовались другим ресурсом — сотнями тысяч вновь прибывших, которые превратили изолированную пограничную зону в процветающий и промышленно развитый населенный пункт менее чем за 10 лет.
«Калифорнии нужно было все, и у нее не было ничего», — пишет Эдвард Долник (Edward Dolnick) об экономике того времени в своей книге «Лихорадка» (The Rush). Бизнесмены, осознавшие это, получили огромную выгоду от торговли, а также от потока товаров и людей, стремящихся на новую землю.
Лучший совет времен Калифорнийской золотой лихорадки — необходимо торговать лопатами, или спекулировать на рынке недвижимости, или красить дома — делать все, что угодно, только не добывать золото.
Область залива Сан-Франциско была так основательно укрощена дорогами и городами и растянута, что трудно осознать, что еще совсем недавно она была неосвоенной территорией.
После того как торговцы посетили этот район в 1830-х годах, они опубликовали описания Калифорнии в газетах, потому что американцы хотели узнать побольше об этом далеком рае. Область залива состояла в основном из ранчо, миссионерских организаций и случайного форта, а коровьи шкуры и животный жир обменивали здесь на одежду, продукты питания и бытовые товары. До золотой лихорадки в Калифорнии проживали 14 000 человек, а Сан-Франциско был небольшим поселением на 500 человек.
Тут просто не было времени или людей для развития инфраструктуры — не было ни мостов через реки, ни дорог между городами. «Единственным транспортом, — пишет Долник в своей книге, — были повозки с деревянными колесами толщиной в один фут в стиле мультсериала “Флинстоуны”».
Это означало, что до области залива Сан-Франциско было столь же трудно добраться, как до далекого острова. Письма от президента к его представителю в Калифорнии плыли на корабле 6 месяцев. В 1840-х года исследователи все еще искали хорошие сухопутные маршруты через Сьерры в Калифорнию, и плавание от восточного побережья вокруг выступа Южной Америки в Сан-Франциско или Монтерей было опасным многомесячным путешествием. В середине 1850-х годов ходатайство с требованием к Конгрессу построить шоссе от Миссури до Западного побережья подписала половина населения Калифорнии.
Фото Сан-Франциско в 1851 году
В 1848 году у политиков и бизнесменов не было сомнений в том, что Сан-Франциско ждет великое будущее. Америка была в тисках «Явного предначертания» (Manifest Destiny) и готовилась к войне, чтобы вырвать контроль над Калифорнией у Мексики, а естественный порт в заливе сделал Сан-Франциско местом для развития.
Только они думали, что из-за изоляции области и масштаба необитаемости Запада на это потребуется время. Когда Мексика и Испания контролировали район, их правительства изо всех сил старались убедить людей переехать к заливу, потому что сельхозугодия ближе к границе были лучше.
Золотая лихорадка, однако, резко ускорила этот процесс.
Около 200 000 человек прибыли в Калифорнию в 1849 и 1850 годах. Всего через несколько лет более 1% населения Америки переезжали в поисках богатства, быстро превращая Сан-Франциско в массивную строительную площадку и безрассудный город, где парикмахеры искали золотые хлопья в подстриженных усах своих клиентов. Это была самая большая миграция американцев в истории, за исключением периодов мировых войн. И люди, наиболее активно участвовавшие в транспортировке этих переселенцев и товаров для них, получили огромную выгоду.
Монопольное право на Калифорнию
Трансконтинентальная железная дорога США связала Атлантический океан с Тихим в 1869 году — после обнаружения золота в Калифорнии. Но в 1855 году железная дорога в Панаме уже начала пускать поезда от одного берега до другого.
Эту дорогу построили три американских бизнесмена, один из которых уже отправлял пароходы из панамских портов на Атлантическом и Тихом океанах. Он считал, что строительство железной дороги позволит ему связать Нью-Йорк и Калифорнию и контролировать важное звено между океанами.
Это было заманчивая мысль, и в конце 1840-х годов эти бизнесмены собрали миллион долларов (примерно $30 000 000 в наше время), чтобы финансировать свою идею. Хотя Панамский канал не был построен до 1914 года, люди уже использовали Панаму как кратчайший путь через континент. После того как началась золотая лихорадка, маршрут через Панаму от Восточного побережья до Калифорнии стал распространенным вариантом.
Путешествие было опасным. Путь через Панаму, где потом была построена железная дорога, был непроходимыми джунглями. В хороших условиях люди, направлявшиеся в Калифорнию, могли пересечь ее за неделю на каноэ, толкаемом почти голым лодочником (который потряс бы тонкие чувства американцев), с последующей 20-мильной поездкой через горы на мулах.
Легкий вариант пути был попросту неудобным. Во время плохих поездок путь становился «рекой грязи» и такие болезни, как малярия, убивали десятки людей. Историк Дэвид Маккалоу (David McCullough) пишет, что Улисс С. Грант (Ulysses S. Grant), который преодолевал такой маршрут в 1852 году, чтобы занять военный пост в Калифорнии, говорил «больше об ужасах, которые он увидел в Панаме, чем об ужасах любых сражений».
Панамская железная дорога сегодня
Трое мужчин, финансировавших и строивших Панамскую железную дорогу очень мало знали о том, как это нужно делать, и, вероятно, это единственная причина того, что она была вообще построена. В неблагоприятной местности они потратили весь свой капитал за год и при этом смогли проложить только 7 миль пути. Но безумные золотоискатели спасли проект.
Сотни тысяч людей, направлявшихся в Калифорнию, жаждали только скорости. В 1851 году группа мигрантов попросила разрешение использовать проложенные 7 миль, чтобы ускорить свое путешествие через Панаму. Владельцы железной дороги поняли, что они могли бы пустить поезда на их незаконченном маршруте с выгодой, и прибыль от пассажиров и новые инвестиции с Уолл-стрит позволили закончить 8-миллионный проект строительства, который до сих пор внушает благоговение инженерам.
Когда в 1855 году был забит последний гвоздь для завершения железной дороги, компания уже получала прибыль в течение многих лет. Вскоре она стала самой высоко оцениваемой на Нью-Йоркской фондовой бирже. Потребовалось небольшое сокращение стоимости всех грузов, и возвращавшиеся из Калифорнии люди перевезли по железной дороге золота на $500 000 000 всего за 10 лет.
Когда железная дорога открылась, колонский офис в шутку отправил в головной офис в Нью-Йорке прейскурант с абсурдно высокими ценами. Но, как отмечает Дэвид Маккалоу, менеджеры в Нью-Йорке приняли это всерьез и потребовали с пассажиров $300 (в пересчете на современные доллары).
«Объяснение было достаточно очевидным» — пишет Маккалоу об огромной прибыли железной дороги. — Дорога имела полную монополию на Панамском перешейке, и до завершения Union Pacific [трансконтинентальной железной дороги] в 1869 году у нее не было конкуренции за трафик с Калифорнией».
По сути, это была монополия на дорогу в Эль-Дорадо в течение 14 лет.
Победа в золотой лихорадке
Хотя период Дикого Запада был драматизирован и романтизирован, безумство золотой лихорадки не преувеличено. Люди действительно были помешаны.
Многие доклады описывают, как казалось, что все побежали к золотым полям с инструментами и продуктами и без них тоже. И это были в буквальном смысле все. Бизнесмены в письмах отмечали, что богачи теперь должны были сами следить за домом и готовить еду, потому что вся прислуга уехала. Порт Сан-Франциско был заполонен судами, чьи команды покинули их, как только добрались до берега, так что люди просто строили причалы за ними. А одна перепись показала, что в Области залива было по 624 шахтера на 1000 человек.
Тем не менее, несмотря на эти приключенческие истории людей, пересекающих континент, получавших и терявших состояние за несколько дней, многие калифорнийцы, которые стали богатейшими жителями, такие как Томас Ларкин (Thomas Larkin) и Факсон Дин Атертон (Faxon Dean Atherton), были консервативными бизнесменами.
Когда Атертон услышал о том, что в Калифорнии нашли золото, то отреагировал скептически и написал, что надеется на обнаружение угля. Он был американским торговцем в Чили, который вел дела с Калифорнией, но не переезжал туда вплоть до 1860 года. Хотя когда все-таки это случилось, Атертон переехал в город, который в конечном счете был назван в его честь и стал одной из самых богатых областей Кремниевой долины.
Торговец дружил и сотрудничал с Томасом Ларкиным, бизнесменом, работавшим консулом в Мексике, прежде чем Америка взяла под свой контроль Калифорнию. Он был амбициозным, но не попал под влияние золотой лихорадки, несмотря на то что его письма в Вашингтон помогли ее разжечь. Он сетовал, что его рабочие покинули службу ради золотых рудников, и писал об открытии месторождения золота: «Последствия или перспективы не являются приятными или нравственными».
Но золотая лихорадка сделала обоих мужчин богатыми. Они только скромно инвестировали в золотодобычу и продажу горно-шахтного оборудования. Зато, как писали их биографы, они увидели потенциал в обслуживании десятков тысяч новых поселенцев.
Одним из первых прибыльных дел Ларкина было финансирование перевозки одежды и еды по воде в Сан-Франциско. Капитаны кораблей покупали товары в Китае, Мексике и других портах Тихого океана на десятки тысяч долларов, взятые в кредит у Ларкина. Также он выступал посредником при покупке грузов целых кораблей, когда они прибывали в Сан-Франциско. Ряд его спекуляций удвоил первоначальные инвестиции в течение нескольких месяцев.
Ларкин и Атертон наслаждались выгодной дружбой: так Атертон воспользовался знаниями Ларкина, чтобы организовать рейсы из Чили в этот новый прибыльный рынок Сан-Франциско. К тому времени, когда он переехал в Калифорнию в 1860 году, они с Ларкиным уже были одними из самых богатых людей штата благодаря торговле.
Биограф Атертона писал: «У него был глаз мечтателя и мудрость реалиста. Он был одним из тех незамеченных людей бизнеса, которые трудились, чтобы создать экономический фундамент, когда поселенцы, золотодобытчики, владельцы ранчо и магазинов зависели от их товаров и капитальных вложений».
Даже когда люди выкапывали куски золота весом до 195 фунтов в руслах Калифорнии, Атертон и Ларкин сумели стать одними из богатейших людей страны, следуя стратегии «построенной на основных элементах: продукты питания, надежные товары и инвестиции в землю».
Золотая лихорадка — источник экономического роста
В 1849 году в Калифорнии не было населения, чтобы претендовать на государственность, а формировавшиеся шахтерские города состояли из палаток и деревянных лачуг, которые сгорали каждые несколько месяцев. Но пару лет спустя в Сан-Франциско были уже величавые улицы и быстро растущее население.
В начале периода горно-ориентированной экономики продажа лопат была хорошим бизнесом. Сэм Бреннан, человек, который кричал в одиночку «Золото!», был безумно успешен, делая ставку на золотодобытчиков благодаря продажам кирок и лопат. Леви Страус (Levi Strauss) лихо стал богатым, продавая джинсы, которые подходили шахтерам, потому что карманы были прочнее из-за заклепок.
Но люди, которые получали самую высокую прибыль от золотой лихорадки не обязательно «продавали лопаты» — буквально или метафорически.
Хотя Бреннан якобы стал первым миллионером в Калифорнии, настоящий секрет его богатства заключался в переходе от продаж лопат к спекулированию на рынке недвижимости (он купил большую часть современного Сакраменто, когда тот был еще «грязным берегом у слияния рек») и банковскому делу (бизнесмен яростно лоббировал против запрета на коммерческие банковские операции в Калифорнии).
Писатель Эдвард Долник отмечает, что многие потенциальные предприниматели прибыли в Сан-Франциско с изобретенными горными инструментами в надежде продать их за бешеные деньги: «По прибытии в Сан-Франциско, люди нашли береговую линию, заваленной сотнями подобных штуковин. И оставили их на переполненной свалке».
Калифорнийская золотая лихорадка привела к такому быстрому росту и столь повсеместному спросу, что решительный человек мог сделать хорошие деньги, занимаясь почти чем угодно, кроме добычи золота. «Каждый должен делать что-то, а что именно — не очень важно, — писал один поселенец. — Если они будут упорны, то обязательно заработают деньги».
В то время как шахтеры переживали трудности из-за заработной платы, которая была не лучше, чем та, что дома (условие, которое они приняли в обмен на шанс мгновенно стать богатыми), люди 49-го, которые отказались от мечтаний о золоте, постепенно накапливали скромные богатства, крася дома, производя одежду и готовя пироги. В сегодняшних деньгах фермер, продающий лук, зарабатывал $160 000 в 1849 году, а некоторые курьеры зарабатывали шестизначные суммы.
Эта фотография была сделана в 1906 году, после землетрясения и пожара в Сан-Франциско. Всего за шестьдесят лет до этого его население составляло несколько сотен человек.
Один историк назвал стыдным «американское видение золотой и серебряной лихорадки как приключения, а не экономической индустриализации». Потому как в то время, когда многие вновь прибывшие неистово искали богатство, наследием золотой лихорадки было создание новых отраслей и рынков, которые повлияли на всю мировую экономику.
Области от Китая до Гавайских островов и Мексики переживали инфляцию и дефицит, когда торговцы отправляли товары на этот массивный новый калифорнийский рынок. Во время лихорадки поселенцы создали целые отрасли с нуля — среди прочих, металлургию, производство пиломатериалов, сельское хозяйство, которые обслуживали Область залива Сан-Франциско, а достаточно скоро и мир.
Во время этой массивной трансформации Калифорнии от пограничной зоны до экономического двигателя, были сколочены состояния, большие и малые, миллионом различных способов. Но в основном богатства были накоплены постепенно, даже если быстро, а не благодаря случайному выбору места для добычи золота. И самый большие состояния, как правило, появились в сфере недвижимости и торговли.
Именно поэтому Томас Ларкин стал одним из или, возможно, даже самым богатым человеком в Калифорнии. Вот почему Факсон Атертон стал почти столь же состоятельным, живя в Чили, в первые 12 лет золотой лихорадки. Именно из-за этого финансисты Панамской железной дороги, а вслед за ними финансисты Трансконтинентальной железной дороги наслаждались одной из самых высоких прибылей, которая была получена в то время.
Подключение этого нового экономического двигателя Калифорнии к остальной части мира и вывод его из изоляции — были невероятно выгодными действиями.
Золотая лихорадка никогда не была о золоте. Это история о людях, которых она привлекала. О том, что реальный источник богатства — честолюбивые, упорные индивиды, привлеченные золотом, которые в конечном итоге повернули свою энергию на создание цивилизации.
источник