Сосед по купе, пожелав спокойной ночи, выключил лампу. Поезд споpо набиpал ход после очеpедного полустанка. Размеpенный стук колес и мягкое покачивание pасполагало ко сну, но мне не спалось. Лежа на веpхней полке, я смотpел в потолок на пpичудливую игpу догонявших дpуг дpуга полос света. Ну ради чего я сорвался с места? В котоpый pаз за пpошедший в суете день и наступившую ночь спpашивал я себя, подбиpая pазные ваpианты ответа и отгоняя казавшийся единственно пpавильным — пpошлого не веpнуть. Тогда, более десяти лет назад, я мужественно отнесся к потере Иpины. Ее молодость и кpасота должны были быть востpебованы и обвинять ее в том, что она, обладая таким богатством, зароет его в песок и будет сохнуть, дожидаясь меня, почти не приходило мне в голову. По крайней мере, в течение последних двух десятков лет мне казалось, что я понимал женщин: и тех, с кем довелось вместе pаботать, и, в особенности, тех, которые скpашивали мое холостяцкое существование. Я прагматично стаpался поставить себя на их место и, по возможности, взглянуть на события их глазами. Hо лишь позавчеpа, когда пpиехавший из Москвы Родион, поведал истоpию моей бывшей пассии, я понял, что явно льстил себе. Я, всегда пpенебpежительно относящийся к душещипательным телесеpиалам, пpиняв pешение ехать к Иpине, становился чуть ли не геpоем одного из них. И сейчас, нахлынув воспоминаниями, минувшее не давало сомкнуть глаз.
Мы встpетились в Ташкенте в восемьдесят четвертом, когда шло доукомплектование полевого госпиталя, напpавляемого, как выяснилось позже, в pайон Кандагаpа. Сквозь гул сотен голосов и урчание стаpой pадиолы до столика, где после запаpки тpудового дня отдыхала гpуппа офицеpов, сpеди котоpых был и я, донесся пpизывный кpик Родика, буквально увязшего в толпе у входа. Сюда, в пивной бар, разместившийся под открытым небом в уютной котловине парка возле стадиона «Спартак», стекались ценители пенного напитка со всего гоpода. Тому были веские причины — холодное и, что самое главное, не слишком разбавленное пиво подавали здесь до поздней ночи в обычных графинах, которые были непременным атрибутом любых собраний в любой точке великой Страны Советов. Завсегдатаи этого заведения утверждали, что не помнили ни единого случая, когда бы кончался этот столь необходимый при здешнем климате напиток и с полной серьезностью относились к возможности его артезианского происхождения. Причина, по которой Родик, несмотря на погоны старшего лейтенанта и предлагаемую им двойную цену за входные билеты, не мог присоединится к дружеской компании «воинов-интернационалистов», была банальной сладкоголосого военного медика сопровождали три юных создания противоположного пола, вход которым на сугубо мужскую, в соответствии с местными традициями, территорию был запрещен.То есть, ему-то никто препятствий не чинил, но честь офицера не позволяла бросить дам, предоставив им возможность лишь наблюдать сквозь ажурный металл ограды процесс застолья. Мне, вызвавшемуся оказать вновь прибывшим помощь с «тыла», удалось договорится с хозяином «вольера» и вполне благополучно разрешить назревавший конфликт. Нас всех разместили в небольшой комнатке, примыкавшей к кухне, подальше от гневных взглядов защитников мужского братства. Одна из пришедших с Родионом девушек, Ирина, казалось, представляла из себя сплав всего лучшего, что могли дать гены русской матери и отца-узбека. Ее красота не была броской, свойственной женщинам восточного типа. Но именно эта загадочность проявляющаяся в движени рук, повороте головы и плавности речи, ошеломляюще подействовала на меня. Мы разговорились. Несмотря на то, что Ира была моложе на восемь лет, у нас оказались схожие взгляды на многие вопросы. Девушка только что поступила в медицинский и с интересом слушала курьезные рассказы из моего студенческого прошлого. Она не отводила глаз, не разыгрывала из себя скромницу, но ей не были присущи черты, столь свойственные многим женщинам после бокала вина в обществе молодых офицеров. Я чувствовал, что водоворот ее карих глаз затягивает меня, но даже не сделал попытки противится этому.
Сверкающий рядом золотых зубов таксист остановил «Волгу» возле указанного дома в районе Каракамыша, но мы продолжали целоваться, не замечая этого. Лишь через несколько минут, когда выключенный мотор позволил ночной тишине забраться внутрь машины, я оторвался от Ириных губ. Шофер, демонстрируя улыбкой свое явно не слабое материальное положение, проводил нас взглядом до подъезда.
— Отпусти машину, ведь, насколько я помню, майор разрешил тебе отсутствовать до утра, а сейчас только два и. мои уехали в Джизак к папиному брату, — прошептала Ира, впервые за весь вечер потупив глаза.
Едва захлопнулась дверь в квартиру, как она оказалась прижатой мною к стене. Мой истосковавшийся член рвался наружу, сдавливаемый плотным сукном форменных брюк.
— Ты слишком спешишь, — сказала она, как только получила такую возможность, — мне бы сначала хотелось хотя бы посмотреть на тебя. Ты у меня первый. Знаешь, у нас с этим строго. И опыта набираться особенно негде.
Я нехотя ослабил свою хватку, но продолжал гладить ее тело сквозь легкий шелк платья.
— Так значит вот зачем ты вечером пришла в «Спартак».
— И вовсе нет. У нас в институте занятия начинаются только с ноября. И в школах то же. Все — на хлопке. А тех, кто хорошо сдал вступительные, оставили в клинике. Я тебя уже давно заметила, но у нас не принято, чтоб девушки первыми начинали знакомство, а тут как раз этот твой друг подвернулся и начал распускать хвост, словно павлин.
— Да, он умеет. — и глядя ей в глаза, поражаясь, скорее не тому, что говорю, а звуку своего голоса, я спросил тогда: — Выйдешь за меня?
Ирина молча обняла меня за шею и я, подхватив девушку на руки, бережно перенес ее в ближайшую комнату и опустил на пушистый ковер возле дивана. Она вынула заколку, и волосы водопадом рассыпались по плечам, а я, не торопясь, помог снять Ирине платье и, расстегнув лифчик, припал к девичьей груди. С легким стоном она выгнула спину, побуждая меня к дальнейшим действиям. Ее дыхание участилось, соски, венчающие почти идеальной формы груди, набухли и затвердели. Мои руки скользили по телу стоящей с закинутыми за голову руками девушки, находя все новые и новые места, прикосновение к которым отзывалось в ней дрожью желания. Пытаясь избежать резких движений, я снял с нее влажные трусики и на некоторое время оцепенел, любуясь красотой открывшейся картины. Плавность изгибов ее тела поражала. Бархат кожи источал едва уловимый запах каких-то трав. В мягком свете торшера завитки волос на лобке отливали медью. Даже сейчас мне, привыкшему к виду обнаженных женских тел, эти воспоминания доставляли истинное наслаждение, заставляя моего младшего братишку поднимать под одеялом голову. А тогда. . Скинув одежду, я встал на колени и, прижав Ирину к себе, зарылся лицом в пьянящих зарослях. Язык легко отыскал заветный бугорок. Вцепившись в мои плечи, она сама стала двигаться в такт, все шире разводя бедра. Я уложил девушку на ковер и несколько раз провел своим членом вдоль губ ее влагалища. Ее глаза помутнели, из горла вырывались хриплые стоны.Не выдержав сладострастной пытки, я с силой вогнал в нее член. Ирина громко вскрикнула. Ее последующая реакция была неожиданно бурной. Обхватив меня за ягодицы, она словно пыталась растворить меня в себе, двигаясь навстечу моим толчкам и цепко, почти как рукой, удерживая член во влагалище. Темп движений нарастал так стремительно, что я уже не мог, да и не хотел, контролировать ситуацию. Тогда я впервые в жизни достиг пика наслаждения раньше партнерши и, не успев поразиться этому факту, ощутил мощные содрогания ее тела и острую боль от ноготков, впившихся в мою спину.
источник
Многим знакома ситуация при которой трясёт всё тело, при этом причины непонятные и пугающие. Ощущение внутренней дрожи неприятный процесс, из-за которого у человека возникает дополнительная паника, способная только усугубить положение. У кого-то дрожь возникает довольно редко, а для некоторых людей она становится привычным и частым явлением. Когда тело трясёт по несколько раз в день, следует узнать причины и начать лечение.
Важно! В том случае, когда организм внутренне содрогнулся и тремор продолжается не более нескольких минут, опасности для здоровья нет, но если всему по телу постояннопробегает нервная дрожь, тело трясёт как в лихорадке, необходимо выяснить причину у специалиста.
Внутренняя дрожь в теле и её лечение – этот то важный вопрос, который мы и постараемся осветить в данной статье.
Наиболее часто встречается тремор в руках, ногах, челюсти, дрожание головы и языка. Если трясёт тело – причины могут быть самые разнообразные.
- При сильном понижении температурного режима, когда человек зябнет от холода, он начинает непроизвольно трястись;
- Высокий адреналин в крови, внутри тела причина трясучки;
- Если человек имеет те или иные заболевания соматического или неврологического свойства, также лихорадочно трясёт тело.
Неврологический компонент в виде вегетативной системы отвечает за функционал и организацию работы внутренних органов, мышц, сухожилий и костей. Этот крупный подраздел ЦНС соединяет и контролирует связь всех наших частей и отделов. В вегетативной системе можно выделить два «цеха» – антагониста: симпатический, отвечающий за активность органов и парасимпатический, который обеспечивает отдых и ожидание действий, при сбоях «цехов» трясёт тело, а причины зависят от многих внутренних нарушений.
Нейроны, контролирующие мышцы, их тонус, позволяют удерживать тело в определённом положении. Человека начинает трясти, когда происходит сбой, нарушение или болезненное состояние одной из частей этого сложного механизма. Начинает проявляться слабость, трясётся та или иная часть организма независимо от контроля над собой. Тело трясёт и по причине некоторых патологических процессов.
- Стресс – это наиболее распространённая причина, когда трясёт тело или появляются ощущения внутренней дрожи. Каким бы внешним раздражителем не была вызвана стрессовая ситуация, организм реагирует «бегством», он трусит без температуры и как-бы защищается, таким образом, от невидимого, но ощущаемого нападения. Тело трясёт, а мышцы становятся похожими на натянутую струну и готовы вот-вот порваться. Отсюда и берёт начало причина вибрации, человека начинает трясти,происходит разбалансировка нервной системы, что в конечном итоге приводит к печальным последствиям: переутомлению, мигрени, гипертонии. Тело трясёт, как будто в руках отбойный молоток;
- Вегето-сосудистая дистония – причина и заболевание, характеризующееся не нормальной работой вегетативной системы, при которой весь организм может потрясывать. Частым явлением и становится подёргивание ног, трясучка во всём теле за счёт частого сокращения мышц;
- Депрессия одна из причин нервного состояния, при котором происходит полномасштабное расстройство ЦНС и трясёт тело. Это приводит к самопроизвольному постоянному дрожанию не только в часы бодрствования, но и во сне;
- Инфекционные заболевания могут также служить причиной внутренней тряски и тремора. Это зависит от сложности инфекции, от температуры тела во время болезненного процесса. Состояние, когда трясёт тело больного, может колебаться от вибрации в организме, озноба во всём теле, до состояния как – будто подбрасывает на кровати;
- Болезни щитовидной железы, сахарный диабет, патологии в яичниках и другие недуги, связанные с эндокринной системой способны привести к нарушению неврологического свойства. Тело трясёт именно по этой причине;
- С возрастом трясёт тело чаще, причины этого в изменениях функций организма, также увеличивается опасность мелкого потряхивания или дрожи в конечностях и голове;
- При травмах головного мозга, болезни Паркинсона, сотрясениях, атеросклеротических нарушениях симптом и причина нервного дрожания растёт и с годами увеличивается до заметных внешних проявлений. Тело трясёт не зависимо от времени суток, у человека наблюдается по утрам, ночам во время сна, лёгкая и постоянная мышечная дрожь, а после физических нагрузок она становится сильной и больного в прямом смысле «бросает»;
- Лёгкое потрясывание может наблюдаться после приёма лекарств, наркотиков, злоупотребления алкоголя. Человека потряхивает, он дрожит мелкой дрожью, как будто в ознобе. Причины кроются в отравлении организма токсичными веществами.
к содержанию ↑
Обратите внимание! Симптоматика если слегка трясёт тело, обычно проявляется сразу: тревожное состояние, страх в области желудка или внизу живота, дрожь в ногах, замирание сердца и нервозность.
Локализация возбуждения или дрожи осуществляется в самых различных местах, от внутренних органов, до всех конечностей, ищите причину:
- Резко затрясти голову или лицо может вследствие сильного нервного напряжения, в случае частичного паралича, воспаления лицевого нерва, если имеется спастическая кривошея;
- Чувство, когда тремор по всему телу ощущается при резком сбросе в кровь адреналина или при эндокринных патологиях;
- Бывает, что появляется внезапный приступ дрожи и пробегает сильный «трепет» в грудине и животе. Это присуще некоторым людям, причина в повышенной эмоциональности. В минуты потрясения или вначале стресса трясёт тело;
- Мышечное дрожание в руках, коленях связано с переутомлением от физической работы, причина может быть в дефиците необходимых минералов;
- Трясёт тело, руки, обычно с утра, если накануне был переизбыток спиртного или кофеина. Причина в передозировке;
- Часто ноги трясутся у беременных женщин на последнем триместре, это вызвано нагрузкой на позвоночник и в целом на опорно-двигательный аппарат. Часто трясёт тело при токсикозе – это является основной причиной;
- Усиленное сердцебиение бывает при некоторых заболеваниях сердечно – сосудистой системы. Причины лежат в дистонии, сердечной недостаточности. Сердце начинает труситься и колотиться, если начинается приступ страха или возникает сильноевнутреннее волнение;
- Дрожат в волнении века и голова при признаках невроза, мигрени, во время нервного тика;
- Напряжение в шее и затылочной части – это остеохондроз или проблемы и причины, связанные с позвоночником;
- У ребёнка может возникнуть дрожащее состояние, когда он нервничает или боится. Невроз чреват тошнотой и спазмами в мышцах. Унять нервное состояние ребёнка, выяснить причину, задача родителей, особенно важно вызвать спокойствие призасыпании;
- При климаксе у женщины в моменты приступов часто наблюдаются соматические расстройства, и по этой причине страдает координация.
к содержанию ↑
Просто так ничего не бывает, и если человек испытывает периодический дискомфорт, мешающий ему нормально жить, следует как можно раньше, выявить этиологию и причину болезни. Отчего трясёт тело и происходит сильное нервное перенапряжение, приводящее к расстройствам в виде гудения, тремора или дрожи поможет понять комплексное обследование.
При неврозе и других отягчающих симптомах пациента направляют:
- На ЭЭГ, УЗИ и ЭКГ – направляет терапевт или кардиолог;
- РЭГ сосудов – сосудистый хирург или лечащий терапевт;
- Эхо – ЭГ, МРТ головного мозга – прерогатива невропатолога;
- На лабораторное подробное исследование анализов крови и мочи.
Может потребоваться помощь гематолога, эндокринолога, психотерапевта, они способны понять причину и устранить её.
Лечебный курс зависит от причины, вызывающей нервное состояние на основе:
- Седативных препаратов;
- Витаминных и минеральных комплексов;
- Антидепрессантов;
- Гормональных средств;
- Психотерапевтических процедур;
- За счёт устранения факторов, вызывающих провокацию, причина дрожи исчезает.
Пустырник, боярышник, валериана, пион и все седативные лекарства являются щадящими народными средствами, когда трясёт тело.
Антидепрессанты показаны, когда трясёт тело, но только после назначения врача при депрессивных состояниях, по причине тревоги и фобии. К ним относятся: Амитриптилин, Флуоксетин, Сертралин, Азафен.
Витамины В, А, С, Д, кальций, селен, магний.
Важно! Занятия спортом, йогой и медитацией служат защитой организма от нервных расстройств.
источник
Но поделать с этим ничего было нельзя. Никита заметно нервничал, но такой уж сегодня выдался день. Один из самых важных дней в его жизни. Главное, ничего не забыть и ничего не перепутать. Выйти из дома часов в восемь, чтоб уж наверняка не опоздать. Перед тем как отправиться на встречу, зайти к Ниночке на работу, потом поговорить с Владимиром Иосифовичем, решить свои проблемы, а потом позвонить Наденьке. Дальше самое приятное, но об этом сейчас лучше не думать.
А думать только о встрече и о том, как она пройдет. Войдя в зал, он сразу же заметил их за столиком у окна, но виду не подал. Взяв паузу, стал озираться по сторонам. Выражение лица Владимира Иосифовича ничего хорошего не предвещало. Значит, Вере не удалось его уговорить. Что ж, надо идти. Выбора нет.
Он не мог не отметить, что Вера выглядит не так, как обычно. Легкое волнение придавало ей своеобразное очарование. Она стала похожей на женщину, а не на робота с признаками женского пола. А вот Владимир Иосифович явно злился.
— Добрый вечер. — Он присел за столик, напротив хозяина.
— Вера, мы еще вернемся к нашему разговору, сегодня нам помешали.
(«О чем это он?») Казалось, что и Вера ничего не поняла.
— Я тебе завтра позвоню, — сказал хозяин, и Никита про себя отметил: «Ого! Да неужели?» Эти интонации он понимал прекрасно. Когда мужчина хочет договориться с женщиной о свидании, то говорит это именно так, подразумевая: «Я тебе завтра позвоню». Вот она причина, по которой хозяин все равно ему откажет! Он просто ревнует! А Вера как бы и не поняла. Она направилась к выходу, оставив их наедине.
Но в дверях все-таки обернулась. Посмотрела она не на человека, который только что выдал себя С головой, а на того, кто собирался просто ее использовать. «Что поделаешь: женщина, — тайно усмехнулся Никита. — Все женщины таковы. И управлять ими очень просто, если у тебя в активе высокий рост, атлетическое телосложение, белокурые волосы и мужественная челюсть». Хозяин был толстым и лысым. Он смотрел на Никиту с откровенной злостью, так, что, глядя в налитые кровью глаза, ему захотелось взять красный плащ, взмахнуть им и сказать: «Торро!»
Повисла зловещая тишина. Никита смотрел на клетчатую скатерть и думал, что, если бы клетки были не красные, а черные, она была бы похожа на шахматную доску. В десять лет мама отвела Никиту в шахматный клуб. В крохотном захолустном городке не было других развлечений для ребенка не без математических способностей. Но Никита был ленив, он не стал чемпионом и с большим трудом заработал второй разряд. А потом и вовсе шахматы забросил. Почему же сегодня они вспомнил о них, глядя на клетчатую скатерть? Может быть, потому, что еще недавно за этим столом сидела Вера?
Поскольку хозяин молчал, Никита начал разговор первым:
— Я рад, что Вера устроила нам эту встречу.
(«Хорошенькое начало! Счет в пользу противника! Крыть-то мне нечем!»)
— У меня возникли некоторые трудности…
— А я уже в курсе. И вот что парень: я очень уважаю Веру… — («Уважаешь! Как же! Да ты на нее давно глаз положил!») -… но спасать тебя не собираюсь. Более того, я собираюсь тебя так прижать, чтобы мало не показалось. Чтобы раз и навсегда отбить у тебя охоту заниматься бизнесом. Потому что ты — бездарность. Ты бездарность во всем, но природа щедро одарила тебя красивой внешностью. И скажу сразу, парень, что тебе это не поможет.
Хозяин говорил все это раздраженно, на повышенных тонах. Стоящий рядом официант замер со своим блокнотиком, не решаясь обратиться к новому гостю. Наконец Владимир Иосифович его заметил:
— Что-нибудь будешь заказывать? Надо отпустить человека.
Официант исчез, хозяин посмотрел на Никиту с нескрываемой иронией:
— Что, с финансами туго? Может, тебя угостить?
— Как хочешь… Мне надо выйти.
Владимир Иосифович встал и направился в сторону туалета. «Только бы не ушел совсем!» — подумал Никита. Ему предстояло еще одно важное дело. Но хозяин, видимо, тоже решил выяснить с ним сегодня все до конца. Именно сегодня поставить точку. Вернувшись, одним глотком он допил вино и решительно заявил:
— Перед тем как уйти, я хочу сказать тебе еще одно: оставь в покое Веру.
— А если нет? То есть я хотел сказать, что, если я ее оставлю, вы пойдете мне навстречу?
— Что?! Да ты, братец, нахал! Вздумал меня шантажировать? Тебя надо хорошенько проучить. Завтра к тебе придут крепкие ребятки, и на твою смазливую физиономию долго еще нельзя будет взглянуть без слез. Ты сделал глупость, потерял деньги, и теперь хочешь решить свои проблемы за счет женщины. Она не чета тебе. Вера — это клад. Умна, трудолюбива. К тому же интересная женщина.
— Не в моем вкусе, — усмехнулся Никита.
— Да что ты понимаешь в женщинах, щенок! Она сама себя сделала, понял? А ты себя растерял. По бабам да по кабакам. Знаю я таких резвых ребятишек! Короче, я и так потратил на тебя слишком много времени. Готовься к самому худшему. Я не буду ждать ни дня.
Владимир Иосифович выразительно посмотрел на проходившего мимо официанта. Тот исчез и через минуту вернулся со счетом. Расплатившись, хозяин встал и, ни разу не оглянувшись, направился к выходу.
Никита машинально посмотрел на часы: половина одиннадцатого. Ну вот и поговорили! И часа не прошло, как все уже кончено. Теперь самое время позвонить Наденьке. Хоть чем-то себя утешить. Он набрал ее номер.
— Надя, это я. Все уже закончилось.
— Ты решил все свои проблемы?
— Решил, — невольно усмехнулся он. — Но ты не бери этого в голову. Где мы встретимся?
— Через полчаса у метро… Где тебе удобно?
— Ну «Водный стадион», еще лучше «Речной вокзал»…
— Метро «Речной вокзал», через полчаса. Выход к универсаму. Не к рынку. Так?
Он оглянулся, ища взглядом официанта. Тот мигом подлетел:
— Еще что-нибудь хотите заказать?
Расплатившись за пиво, он оставил на столе почти полный бокал и стремительно направился к выходу. Возле «восьмерки» его ожидал парень, собирающий деньги за стоянку. Никита вспомнил злое лицо своего кредитора и невольно рассмеялся. Вот все и решилось само собой! Обратной дороги нет.
…Наденька приехала первой и уже ожидала у метро. Он немного не рассчитал и опоздал минут на пятнадцать. «Какой безумный, ну просто сверхбезумный день! — подумал Никита, взглянув на часы. — Начало двенадцатого. А им еще ехать до дома полчаса, не меньше. Цветы ей купить, что ли? Обойдется. Пусть сначала расскажет, что задумала Вера».
— Привет! — Он поцеловал девушку в розовую щечку, и подумал, что слишком уж много Наденька наложила на нее румян. Приличные женщины так ярко не красятся. Вот Вера, например, никогда не злоупотребляет косметикой.
— Привет! — улыбнулась Наденька. — Ну что, поехали?
Когда девушка села в машину, Никита первым же делом спросил:
— Как муж? Не захочет проверить, ночевала ли дома его жена?
Они немного помолчали, и он вновь вернулся мыслями к встрече с Владимиром Иосифовичем. Да, неприятный был разговор. Но все уже кончено.
— А шампанское у тебя есть? — спросила Наденька.
— Шампанское? Найдется. — Как хорошо, что одну бутылку он оставил-таки про запас! И почему это женщины так любят шампанское? Видимо, оно ассоциируется у них с праздником. Много шампанского — много праздника.
Вчера он это уже слышал. От Ниночки. Ниночка, Наденька, какая, в сущности, разница? Сейчас он всего-навсего хочет оказать Вере любезность.
— Долго еще? — зевнув, спросила девушка.
Возле дома он вновь машинально взглянул на часы: через пятнадцать минут пробьет полночь. На улице никого. Место тихое, вдали от ярко освещенных проспектов и ресторанов, где развлекается ночная публика. Одинокий прохожий нетрезво покачнулся у двери подъезда, защищенной кодовым замком, и неуверенно стал тыкать указательным пальцем в кнопки.
— Погоди. Пусть сначала он уйдет.
— Не хочу, чтобы меня видели.
— Все равно не хочу, — упрямо сказала Наденька.
Его это насторожило, но он не стал спорить, подождал, пока нетрезвый гражданин справится с кодовым замком, и только тогда вылез из машины. Они больше никого не встретили. Кажется, Наденька осталась этим довольна. Поднявшись к нему в квартиру, девушка первым делом сказала:
Наденька открыла сумочку и достала записную книжку. Он даже глазам своим не поверил: не помнит номер своего домашнего телефона?! Он мысленно прокрутил в уме возможный диалог: «Как так?» «Ах, мы только что переехали в новую квартиру! Номер сменился!» Проверить? Но она уже подняла телефонную трубку и пальчиком ткнула в кнопку. Увидев, что это восьмерка, он хмыкнул и вышел на кухню.
Никита открыл дверцу холодильника, чтобы достать шампанское, внимательно прислушиваясь к разговору.
— Все в порядке. Да, я с Никитой в его квартире.
Нет, это не любовник. Такую фразу в начале первого ночи не говорят ни любовнику, ни мужу. А кому? Маме? Наденька что, назвала ей имя своего любовника? Сказала, где и с кем проведет ночь? Что ж, отношения между детьми и родителями бывают разные. Возможно, что это вторая Ниночка. Фраза вполне в ее духе.
И все-таки ему стало не по себе. Когда он вернулся в комнату с бутылкой шампанского и двумя бокалами, то спросил:
— Я ее успокоила. Все-таки ночь на дворе.
— Ну открывай,— нетерпеливо сказала Наденька.
Нет, еще не время поговорить с ней о Вере. Потом. Он разлил шампанское, открыл коробку шоколадных конфет и включил магнитофон. Ее губы были сладкими и слишком уж настойчивыми. Эта милая Наденька ничем его не поразила. Разве что своей опытностью в постельных делах. Занималась она этим вполне профессионально и выдала себя с головой. Вот теперь самое время.
Наденька, полностью расслабившись, лежала в постели и допивала шампанское. Он к своему бокалу почти не притронулся. Целуя девушку в разгоряченную щечку, Никита осторожно спросил:
— Вера. Ведь это ей ты недавно звонила?
— На мобильный телефон? Мне проверить в памяти аппарата, каким был последний набранный номер? Я сейчас это сделаю. Между прочим, я прекрасно знаю номер мобильного телефона Веры.
— Да ничего она от меня не хотела! — растерялась Наденька. — Просто просила позвонить.
— А зачем ей это нужно? Узнать, что ты ночуешь в моей квартире, раз она замуж за меня собралась?
— Замуж? Неужели замуж? — И Наденька громко расхохоталась. Она явно перепила шампанского и стала теперь слишком уж развязной. Ему это не понравилось.
— Представь себе. И, как это ни странно звучит, я ей отказал.
— Вот, значит, почему она так старается!
— Да ничего я не знаю! Клянусь тебе! Мне надо было провести с тобой ночь, и чтобы об этом знала Вера Александровна. Вот и все.
— Понятно. Мне даже неинтересно знать, кто ты на самом деле и каким образом запуталась во всем этом вранье. Завтрашний день покажет, зачем это было нужно.
— Ну хочешь, я тебе все расскажу?
— Не хочу. Избавь меня от подробностей своей бурной биографии. Уверен, что они увлекательны, но как-нибудь потом. К тому же теперь уже поздно. Она получила, что хотела, а теперь следует ждать сюрприза. Непредсказуемая женщина! И с какой фантазией!
Невольно он проникся к Вере восхищением. Вот с кем не скучно!
— Мне что, уйти? — спросила Наденька.
— А мне не привыкать! Поймаю тачку и поеду до дома, до хаты, — девушка протяжно зевнула.
— Все понятно. Где она тебя нашла?
— В театральной студии «Успех», а что? — с вызовом сказала Наденька.
— Круто! А я думал, на Тверской. Значит, и мамы никакой нет. И дочки тоже. Как я и предполагал.
— Мама есть. Но далеко. Километров за тысячу отсюда. А вот дочки нет. Ну их, этих сопливых детей!
— Называется, клеил порядочную женщину, а привел домой шлюху. Хорошо хоть, платить не пришлось.
— Не беспокойся, за тебя уже заплатили, — зло сказала Наденька.
— Вот даже как. Спасибо тебе, Вера Александровна!
— Далась тебе эта сушеная вобла!
— Тем, что не умеешь работать головой. Оно и понятно. Похоже, милая, что попала ты в историю.
— Ну и пожалуйста! — Наденька одним махом допила шампанское и с надеждой спросила: — А покрепче ничего нет?
— Извини, не запасся. Надо было сразу предупреждать, кто ты и что ты. Ложись-ка ты бай-бай. А утром катись отсюда.
— Ладно, я тебе это припомню! Назло теперь ничего не расскажу!
Он злился на себя все больше и больше. Вот уж не думал, что Вера до этого дойдет! Разыграть перед ним целый спектакль! И все ради чего?
Наденька разозлилась и отвернулась к стене. Надо будет ее выпроводить с утра пораньше и больше никогда с этой особой не встречаться. Такие женщины не в его вкусе. Слишком много красится и слишком много пьет. Он покосился на нее: «Вроде бы заснула. Вере, что ли, позвонить? Или оставить приятный сюрприз на завтра?»
источник
Меня трясло, как в лихорадке. Колени подгибались, а ступни такие, словно их при каждом шаге прибивали степлером к земле и икры сводит от напряжения. «Изображаем счастье!» — металась в голове идиотская мысль, а я не то что счастье изобразить не могу, я за лицом-то не в состоянии уследить. Том смотрел на нас и улыбался. Второй… Я вглядывалась в темную фигуру в тени дерева до боли в глазах. Билл или не Билл — вот в чем вопрос. Том ли? Язык гонял подковку в губе — я видела, как играют металлические шарики на солнышке. Том… Улыбается. Так, надо понять, какую тактику избрать. В голове вакуум. Ни одной мысли, кроме — изображаем счастье. Дьявол! Ну, не день, а кошмар какой-то. Изображаем счастье. Я заметила, что Штефан тоже им улыбается. Он что, их знает?! От этого открытия, ноги отказались держать тело, и я снова споткнулась. Штефан едва успел меня поймать.
— Мари, давай я понесу тебя на руках.
С этими словами он легко подхватил меня и направился к лавочке, около которой стояли ребята. Боже мой! Том! Отвернись! Не смотри! Это не то, что ты подумал! Я закрыла лицо руками, дополнительно уткнувшись носом ему в куртку. Уходи, Том! Не смотри! Не надо! Мне было кошмарно стыдно. Билл никогда не носил меня на руках. Он такой тощий, что надорвется быстрее, чем оторвет мою тушку от земли. А Штефан, как назло, сегодня не мужчина, а клад ходячий.
— Тебя что, никогда не носили на руках? — вытаращил он глаза, приземляя меня на холодную лавку.
— Не люблю я это дело, — пробурчала недовольно.
Штефан отдал мне поводок, и Саша тут же залилась на чужаков. Подошел к ребятам. Поздоровался. Я чуть не закричала от счастья — не Том! Очень похож, тот же прокол в губе, те же дреды и мешковатая одежда, джинсы и куртка как у Тома, но не Том. Второй старше, натуральный брюнет, шире в плечах по сравнению с Биллом. Его за Билла даже в полной темноте не примешь. Господи, спасибо тебе за то, что это не Каулитцы! Более нелепой встречи и представить нельзя.
— Карл, — познакомил нас Штефан, показав на брюнета. — Мой коллега, гениальный рекламщик.
— А это Даниэль, я говорил тебе про него. Талантливый до невозможности, — улыбнулся Карл. Даниэль тут же кокетливо посмотрел на меня, склонив голову на бок, подковка дернулась, и я снова увидела в нем Тома. В груди пребольно закололо. Да что же за обман зрения такой?
— А это Мария, журналистка из России, — показал Штефан на меня. — И Саша, виновница всех наших бед.
Шпиц готова была выпрыгнуть из шкурки, лишь бы на ее лай обратили внимание. Придушить бы блоховозку!
— Что у вас случилось? — поинтересовался Карл.
— Сашу пытались украсть, а Мария не дала этого сделать. Сломала нос одному из них, за что ей наподдал другой. Теперь вот толком ходить не может.
— Русские женщины все такие… — Карл тут же состроил восхищенную мордочку.
Даниэль опять погонял подковку в губе. Скотина, что же ты делаешь? Ты же так похож на Тома, что я не понимаю, куда меня занесет — либо я закачу тупую истерику, либо повешусь у тебя на шее.
— Да, мы и коней на скаку останавливаем, и в избу горящую входим, — гордо расправила я плечи, хищно глянув на Даниэля.
— И делаете много других глупостей, — белозубо съехидничал почти Том.
— Все это лишь для того, чтобы сделать вам приятно, — эротичным голосом протянула я. Ну все, Остапа понесло. Если он ответит, то меня можно будет заткнуть только одним способом — заклеив рот скотчем.
— У русских женщин странное представление о приятном, — не сдавался он. Черт! Черт! Черт! И голос как у Тома, и такие же интонации, и так же склоняет голову, и дреды так же спадают на плечи. Том, милый Томми, я так по тебе соскучилась…
— Мужчины нынче хилые пошли, они не способны на подвиг, — дернула я плечом, поднимаясь и подходя к нему ближе. Еще немного и я вцеплюсь в него руками и ногами и начну жаловаться, как мне без них плохо. Нельзя. Надо себя контролировать.
— Наверное, потому, что женщины стали слишком самостоятельными.
— Должен же хоть кто-то вращать этот старый мир, если все мужчины вывелись, — ехидничала я, откровенно его разглядывая. Не Том. Даже вот рядом не стоял. У Тома родинка на щеке и на шее, у этого нет. Губа одна пухлее другой, у этого — ровные, правильной формы, слишком идеальные, с четким контуром. У Тома нос совсем чуть-чуть вздернут. У этого — совсем чуть-чуть приплюснут, крылья шире. У Тома и дреды лучше, цвета каштанового меда, а эти… — Впрочем нет, один остался, — я игриво глянула на Штефана. — Может быть, пригласим гостей в дом? — Мучительно не хотелось, чтобы этот мальчик уходил так скоро. Насмотреться. Надышаться. Впитать в себя всего. Хотя бы просто насладиться его похожестью.
— Мы ненадолго, — опередил Штефана Карл. — Просто ты хотел познакомиться с Даниэлем, а мы как раз мимо проезжали.
— Это теперь так называется? — эротично закусила губу. Кто тебя за язык тянет, лучший рекламщик с дипломом? И отвернулась, чтобы скрыть ехидную усмешку. Маска тут же сползла с лица. Как же я устала. Зачем я позвала их в гости к Штефану? Вообще обнаглела. Сердце дернулось и замерло. Из окна квартиры на первом этаже сквозь тюль на меня смотрел Билл. Я очень неясно видела его силуэт и чувствовала его взгляд. Он смотрел мне в глаза. Жадно. Словно впитывая. Я дрожала. В глазах стояли слезы. Пыталась улыбнуться ему, но ничего не получалось, лишь дышала глубоко и часто. Соленые капли быстро потекли по щекам.
Я отвлеклась всего на мгновение. А когда повернулась, Билла уже не было. Взгляд заметался по тюлю — где? Где?! ГДЕ. Сердце неистово барабанило в глотке — туктуктук. Где?! Где ты?! Вернись немедленно! Я так по тебе скучаю…
— Мари, — Штефан заглянул в глаза и провел перед лицом ладонью, пощелкал пальцами. — Что случилось? Кого ты там увидела?
Если бы я была собакой, например Сашей, то прижала бы уши и поджала хвост. Казалось, что меня побили палкой. Я вдруг осознала весь идиотизм ситуации — Билл Каулитц в чужой квартире, наблюдает за мной из-за белого тюля. Сжалась, словно бы я и в самом деле стала Сашей, и пробормотала рассеянно:
— У меня галлюцинации… Бред и паранойя… Мне нужно к врачу… Что-то с головой не так… Штефан, извини, я домой. — Дернула Сашу за поводок. — Приятно было познакомиться, господа. Простите, я болею и немного устала.
С этими словами я, весьма невежливо повернувшись к ним задом, похромала домой. И Том-Даниэль стал больше не нужен. Вот же кусок урода этот Билл Каулитц, даже с «братом» не даст нормально пообщаться. Всё, Ефимова, мыться и баиньки, у тебя крыша едет. Ты теперь на каждого дредастого парня с пирсингом будешь кидаться, а из-за каждого тюля тебе будет мерещиться Билл? Дожила. Довел. Везде, за каждым углом он стоит. Голову совсем потеряла. Ненормальная. Просто ненормальная. Домой, мыться и спать. Не хочу ни пиццы, ни вина, ни фильмов.
Разбудила меня настойчивая трель звонка. Я кое-как разодрала глаза, глянула на часы и ужаснулась — половина первого дня. Вот это я поспала… Вчера мы с ребятами все-таки напились. Штефан пригласил их в гости. Я сначала подулась, а потом ничего, отошла. Даниэль очень старался быть душечкой, но не отвечать на мои ядовитые замечания не мог, видимо, по складу характера. Наша перепалка веселила Карла и Штефана до слез. А когда алкоголь подействовал на некрепкие мужские организмы, то вечер вообще стал феерическим. Они издевались надо мной, я над ними. Мы хохотали, шутили, подкалывали друг друга. Я даже забыла про Билла за занавеской и про дурацкую кражу Саши, про больную руку и ноющую ногу. Единственное, что отравляло настроение в этот чудесный вечер — я все время порывалась назвать Дэна Томом, из-за чего даже толком не пила, боясь, что спьяну, полезу к нему жаловаться на его тупого братца. Зато я сидела напротив и откровенно пялилась на него, строила глазки, кокетничала и ядовито острила. Дэн, неожиданно ставший звездой вечера, отчаянно стеснялся, огрызался и делал умильную мордочку, как у Тома, даже колечко в губе так же дергал, отчего моя фантазия возбуждалась с удвоенной силой, и я тут же начинала ерничать еще ядовитей. Том, Томми… Интересно, хоть он помнит обо мне? Полинка сказала, что Том не звонил. И он обо мне уже не помнит. Это и правильно, он всегда был на стороне брата и только за него. А кто я? Чужеземка, забравшая львиную долю его внимания? Глупо рассчитывать, что здесь обо мне помнит хоть кто-то. Я чужая в этой стране. …И кажется я все-таки напилась.
— Фрау Марта, — закашлялась — голос звучал глухо и хрипло. Со Штефаном я стану алкашкой, каждую неделю напиваюсь до невменяемого состояния. Надеюсь, я не лишила на радостях Даниэля невинности? Или он мной не воспользовался? — Фрау Марта, простите, я…
— Мари, я думала, что тебя нет дома, — суетливо вошла она в квартиру без каких либо приглашений. Наглость — второе счастье. Я отметила, что она в домашних тапочках и с пакетиком в руке. — Я была в аптеке. Штефан мне рассказал, как мужественно ты защищала Сашу.
— Господи, да его там не было. Что он мог рассказать? — простонала я, чувствуя, как першит сухое горло и неприятно ноет голова. — Извините, у нас вчера были гости, я, кажется, немного перебрала.
— Как это знакомо! Я в вашем возрасте еще и не такое творила, — всплеснула она ручками. Я поморщилась. Уж я-то в своем возрасте такого до сих пор не творила. Ну, почти не творила. Ну, разве что совсем изредка. — Он мне все рассказал. — Только этого не хватало! — И я хочу теперь вернуть вам нормальный вид, моя девочка. — Ее манера называть меня то на вы, то на ты, иногда просто выбешивает. Так, спокойно, Машка, это временно.
— Да я не от того такая ужасная, — попробовала улизнуть от нее в ванну. — Дайте мне десять минут, и я стану такой же красоткой, как раньше.
Фрау Марта заулыбалась и по-хозяйски направилась в гостиную.
— Я пока телевизор посмотрю.
— Располагайтесь и не стесняйтесь, — крикнула я ей в след. Принесли ж черти старую каргу!
Увидев себя в зеркале, я выпала в осадок. Мало того, что на скуле синяк, на голове черте что, так еще и глаз не видно — такая опухшая. Косметику толком не смыла, теперь размазалась. Господи, мной можно детей пугать вместо Бабы-Яги. Ужас, какая страшная.
Контрастный душ немного привел меня в чувства, и поправил внешность. Я заглотнула «Панадол», напилась холодной водички и почувствовала себя человеком.
— Фрау Марта, вы будете со мной завтракать?
— В любом случае я буду рада, если вы составите мне компанию. Хотите, я угощу вас русскими гренками? — Я разбила яйцо в мисочку и принялась его взбивать вилкой.
— Жареный хлеб. Говорят, еда лучше всего помогает от похмелья, — улыбнулась я.
— Думаю, что жареный хлеб не очень понравится моим зубам.
— Это мягкие гренки. Мне их бабушка часто готовила в детстве. — Порезала багет, налила масло на сковородку, обмакнула хлеб в яйцо и принялась жарить его со всех сторон. Быстро, сытно и вкусно.
Пока я готовила хлеб (больше еды в нашем доме не оказалось — все сожрала вчерашняя саранча), женщина налила чай. Интересно, а кто вчера посуду помыл и убрал тут все? Неужели Штефан? Вот же золото, а не человек. Я б на месте той девушки держалась за него двумя руками и ногами. Дуры, какие мы, девки, все-таки дуры.
— Мари, как твои дела в консульстве?
— В понедельник еще раз пойду. Они тянут две недели. Такое чувство, что консул мечтал от меня избавиться с самого начала. Если бы закон ему как-нибудь позволял не давать мне разрешения на выезд, он бы не дал. Я еще переживаю, что он узнает о случае с Сашей и окончательно откажет. Я же теперь свидетель и потерпевшая по вашему делу. Скажите, а Саша представляет какую-то ценность? Странно, что кому-то пришло в голову стырить собаку. Бред, честное слово.
Лицо фрау Марты вытянулось, как будто я ее смертельно оскорбила. Она замерла, поджала губы и едва слышно процедила.
— Моя Саша настоящий карликовый померанский шпиц из легендарного американского питомника Грэйт Элмс. Во всем мире шпицы из этого питомника ценятся на вес золота. Они считаются самыми лучшими в мире, самыми высокопородными. Полное имя Саши — Грит Элмс Супер Александра. У нее в родословной только чемпионы США. Она сама многократная чемпионка Америки, Европы и Германии. Моя Саша редкая по красоте собака.
Я вспомнила, как гоняла Сашу по лужайке за мячом, словно она беспородная шавка, и тут же прониклась крутизной собаки. Вот это я бы попала, если бы у меня ее все-таки уперли.
— Круто, — пробормотала я, поперхнувшись. — Что же вы сразу не сказали, а я ей с другими собаками без поводка разрешала гулять.
— Она послушная. Я ее тоже иногда отпускаю. Но лучше не стоит.
— Хорошо, что я с ней гуляла, а не вы.
— У нее чип вшит, по которому ее местонахождение легко определить, — улыбнулась фрау Марта. — Я бы сделала один звонок сыну, и Сашу бы привезли домой через час самое позднее.
Старая карга! А у меня из-за нее до сих пор рука болит!
— Мари, девочка, вы так не расстраивайтесь! Я, действительно, тебе безумно благодарна, и мне так жаль, что тебе пришлось пережить подобное насилие. Я хотела бы тоже кое-что сделать, — она поднялась и куда-то уковыляла. Вот ведь ведьма! С другой стороны, если бы я знала, что Саша такая породистая, то была бы осторожнее. Я захохотала, вспомнив, как просила вора передать привет Биллу. Вот же я дурище тупое. Я тут, оказывается, клад на поводке таскала и не знала об этом.
Фрау Марта принесла пакетик. Вытащила на стол баночку с чем-то подозрительным козявчатого цвета. Когда она открыла крышку, кухню заполнила такая отчаянная вонь, что я торопливо распахнула окно и уселась на подоконник.
— Эту мазь мне сделал по заказу герр Холлем-Гавроньский, мой старинный друг. Ах, Мари, если бы вы знали, как он за мной ухаживал в юности, — женщина мечтательно закатила глаза. Я с ужасом таращилась на баночку. — Она очень быстро снимает синяки. Ну, правда, не очень приятно пахнет, но зато пара дней и ты снова будешь красавицей.
Мазь воняла одновременно тухлыми яйцами, грязными мужскими носками и Вьё Булонь в возрасте 7-9 недель (это такой сыр, самый вонючий в мире, его делают из коровьего молока, а корку вымачивают в пиве, мне хватило одного раза встретится с ним, чтобы навсегда запомнить название).
— Знаете, фрау Марта, однажды мне довелось попробовать Вьё Булонь. Так вот, этот сыр просто майская роза рядом с вашей мазью.
— Да, она немного пахнет, — кивнула старушка. — Вьё Булонь вкусный, но нормандский Камамбер помягче.
Я закашлялась, вспомнив, как оно воняло. Представьте себе мусорное ведро, куда вы положили грязное белье, вылили помои, тухлую рыбу и гнилое мясо, залили сверху яичком, засунули в серединку кусок сыра и поставили в теплое место. Через неделю выньте этот покрытый белоснежным мхом склизкий сыр и кушайте, приятного аппетита. По вкусу оно такое же отвратительное, как и по запаху. У нас в офисе девчонки, давились, но ели и нахваливали. Я потом еще полдня не могла вытравить отвратный запах тухлятины изо рта.
— Я не гурман, — сообщила я, сильно сморщившись и сделав пару больших глотков сладкого чая. Даже воспоминания вспыхнули во рту мерзким привкусом. Кстати, Вьё Булонь я так и не смогла заставить себя попробовать.
Она густо намазала мне скулу и закрепила повязку пластырем. Тоже самое сделала с рукой. Ногу пришлось мазать мне самой, фрау Марта постеснялась. Велела менять компресс раз в час, пообещав, что к воскресенью синяки пройдут. Мазь к тому же еще и жгла. Сделав «доброе» дело, женщина с гордым видом удалилась. Я же осталась сидеть на кухне и размышлять, Штефан меня за это сразу убьет или постепенно? В квартире воняет так, словно тут кто-то умер. Я открыла окна и устроила сквозняк. Убраться что ли? Все равно никуда сегодня уже не пойду, а делать нечего.
Я не слышала, как он пришел. Убравшись в квартире, я уселась на балконе читать книгу, в надежде, что без меня запах хотя бы немного выветрится. Я-то к нему уже принюхалась, а вот Штефану, наверняка, снесет голову и взорвет мозги. Да и вонять так отменно в чужой квартире как-то нездорово. Но мне, в самом деле, надо в понедельник хорошо выглядеть — хотелось предстать перед консулом с нормальным лицом без синяков.
— У нас кто-то умер и уже разложился? — с перекошенным лицом заглянул он на балкон.
— Фрау Марта принесла мне чудо-мазь, которая за пару часов сводит синяки.
— Угу, только потом человек покрывается трупными пятнами, — морщился Штефан.
— Прости. Меня этим намазали практически силой.
— Нда, фрау Марта плешь проест, но осуществит задуманное. И как синяки? Рассосались?
— Ну, рука, по крайней мере, двигается лучше, — я продемонстрировала ему сжатый кулак. — Мне не так больно сжимать кисть.
— Ладно. Хотя я совершенно не в восторге от этого запаха.
— Я сейчас все смою и проветрю. Весь день окна открыты.
— Толку-то? — фыркнул он и ушел. Черт, не надо было мне мазаться этой дрянью, но она реально помогала.
Штефан был чем-то раздражен. Говорил отрывисто и резко. На плите стоял ужин — заказная курица-гриль и салат. Больше я ничего не нашла, только пару огурцов и мятую помидорку. Решила, что целой тушкой мужчина насытится, даже если откажется от салата. Я сама есть не хотела. Мерзкий запах отбил аппетит напрочь.
Минут через сорок он вернулся немного подобревшим. Даже принес мне чай и плед.
— Какие-то проблемы на работе? — укуталась я в плед. — Надеюсь, вчера я своим длинным языком не оставила тебя без сотрудника?
— Нет, на работе все хорошо, — сел Штефан напротив в кресло. — И вечер вчера был чудесным. Приятно было смотреть на тебя настоящую — язвительную, самоуверенную, дерзкую, с огнем в глазах.
— С чего ты взял, что такая — я настоящая?
— Потому что вчера ты светилась, резвилась, как форель в ручье, а не была уснувшей рыбиной в аквариуме на рынке.
— Экий ты поэтичный сегодня.
Я ждала этого вопроса. Я готовилась к нему с самого утра.
— Даниэль напомнил мне моего московского друга — Сергея. Мы с ним со школы дружим, сидели вместе за одной партой. Сейчас он строит мосты. Представляешь, всю жизнь человек мечтал строить мосты и теперь вот строит. Я давно его не видела. Мы переписываемся, часто созваниваемся. А тут вот Даниэль — и одежда Сергея, и дреды Сергея, и повадки Сергея, и даже пирсинг в губе Сергея. Я, когда его увидела, думала, что это мой Сергей каким-то чудом оказался около твоего подъезда. Болтала с Даниэлем, а думала о Сергее, — мечтательно улыбнулась. На самом деле никакого Сергея в моей жизни не было и в помине. Не могла же я сказать про Тома.
— Классно, — пил он чай маленькими глоточками. — У меня такой друг Том. — В груди закололо. Я заставила себя улыбнуться. — К которому мы с тобой ездили. Мой дружбан с детства. А что у нас к чаю?
— Одевайся, пошли в магазин, — подскочил он. — Купим всяких вкусностей.
— У нас отключили воду? Марш! У тебя есть десять минут. Магазин закроется через полчаса.
До магазина мы со Штефаном бежали. Ну, то есть он быстро шел, а я за ним неслась вприпрыжку. Это выглядело очень забавно. Саша за нами не особо успевала, поэтому нашего крутейшего шпица Штефан тащил на руках, обещая, что на обратном пути она обязательно погуляет нормально. Кто б меня взял на ручки? Кажется, я начинаю привыкать к хорошему.
— У нас всего пять минут, — бормотал Штефан, влетая в магазин и передавая мне собаку. — У нас совсем ничего нет?
— Ага, а завтракать что будем?
— Там два яйца осталось, — пожала я плечами.
Но Штефана уже нельзя было остановить. Он схватил тележку и, ловко маневрируя между рядам, помчался вперед. Окей, сначала фрукты и овощи. Черт, надо было ехать на машине, он что это все попрет в руках? Апельсины и бананы перекочевали в тележку. Штефан повадился по утрам пить свежий апельсиново-банановый сок. Это я его приучила. Молочный отдел. Кусок сыра и пакет молока. Я прихватила моцареллу. Завтра сделаю итальянский салат. Надо про базилик не забыть и помидоры. Эх, мне б еще кедровых орешков и кунжута. Что-то я со Штефаном совсем обдомохозяилась. Мясной отдел. Берем курицу, телятину и свиную шейку. Я люблю такую, где жирок прожилками. Пожарить на сильном огне до золотистой корочки, чуть чеснока и перца — ммм, объедение! Интересно, почему я Каулитцам ничего подобного не готовила? Вот вроде бы любимый мужчина не дурак поесть, Том тоже любитель набить пузо, а я к плите и не подходила совсем. Питались все какой-то гадостью. Билла лишний раз в магазин не затащишь. Том при слове продукты впадал в ступор, как крокодил, которому врезали по носу. Одной мне что ли и сумки таскать, и у плиты стоять, и посуду потом мыть? Нет уж! Дудки! Пусть пиццу едят и суши. А я вот на Штефане буду ставить кулинарные опыты. Мне кажется, он за две недели даже поправился немного. Кондитерский. Штефан, не глядя, хватает печенье, пару шоколадок, там дальше хлеб. Я подхожу к разноцветным упаковкам желейного мармелада. Провожу по ним рукой с тоскливой улыбкой. Их очень любит Билл. Всю эту синтетическую гадость он готов есть килограммами с утра до вечера. Поднимаю глаза и… Стикер. На нем по-русски написано: «В городе пахнет только тобою, Низ живота наполняет любовью…» У меня сердце остановилось.
Вспышка. — «Это песня про нас…» — Его рука по щеке.
Стикер. «Море улыбок и море желаний, Времени нет и нет расстояний».
Вспышка. — «Про нас…» — Губы пересохли.
Стикер. «Воздух вокруг ни на что не похожий, Нет ни машин не случайных прохожих. Есть только ты и я».
Вспышка. — «Я так по тебе соскучился…» — Его поцелуй на моих губах…
Я ухватилась за полку двумя руками, боясь, что сейчас просто рухну на пол. Закрутила головой — все полки на уровне моих глаз были обклеены стикерами. Как я не заметила этого раньше? Песня. Та глупая песня, которая привязалась ко мне в самолете и преследовала до самого отеля в Париже.
Еще один. «Когда ты плачешь, Помоги мне, я не знаю, что мне делать». — Душу рвет внутри на части. Мне больно. Мне физически очень больно в районе сердца. Не могу стоять.
— Мари! — зовет Штефан. — Что ты там застыла? Быстрее. Ждут только нас.
Я рассматривала стикеры, мелкими шажками кидаясь от одной полки к другой. Это… Боже! Вот Москва. Парк Победы. Мой дом.
«Может в птицу превратиться и улететь».
Наш дом в Гамбурге. Квартира. Все откадрованно, не целиком, намеком. Но я-то знаю! Глупо улыбаюсь таким знакомым предметам. Касаюсь их кончиками пальцев, закрывая глаза. Я ощущаю их шероховатые поверхности.
«Помоги мне, я не знаю, что мне делать».
Мой ноутбук у Билла на столе. Мой любимый, самый лучший ноутбук. В нем вся моя жизнь. Открыт. Включен. Дата… 30 марта. 2-35. Он не спал в ту ночь перед операцией. Так же, как не спала я.
«Там, где я был, или там, где я буду, Я никогда о тебе не забуду».
Моя любимая чашка с кофе и его «Мальборо лайт». Прикурена. Перед глазами поплыло: Билл держит сигарету — по-женски, нежно, затягивается блаженно…
«Это любовь или мне это снится».
Наша фотография из Австралии и его пальцы, как будто гладят ее.
«Солнце встает и обратно садится В наших с тобой глазах».
Я провела рукой по его пальцам без маникюра. В глазах стоят слезы. Я все гладила картинку и не могла заставить себя сдвинуться с места. Я приросла к этой фотографии. Приклеилась.
Про нас — пульсирует сердце.
Про нас — искорками рассыпается разум.
Касаюсь губами его пальцев. Чувствую их тепло. Прикосновение ладони к щеке. Тело бьет мелкая дрожь. Я сошла с ума…
— Тебе плохо? — Штефан отрывает меня от стикера, заглядывает в глаза. — Что с тобой? Ты плачешь? — Нет, бля, не видишь, ржу стою! — Мари? Твою ж мать!
Хватает на руки и несет к кассам, где кассир уже пробивает покупки. Охранник тащит стул. Я поворачиваю голову и, как в тумане, вижу Билла, идущего к дверям. Зажмурилась. Открыла глаза — нет никого. Галлюцинации.
— Саша, — вдруг вспомнила про собаку.
— Дьявол! Гребаная сука! — рычит Штефан и отправляется на поиски шпица. Интересно, сукой он меня назвал или Сашу? Сознание куда-то уплывает… Погружается в темноту…
На улице мне стало лучше. По крайней мере, голова заработала. Штефан оплатил доставку и предложил пройтись. У меня такое состояние, как будто я только что упала в обморок — голова никакая, черные точки бегают перед глазами, ноги ватные, сердце бешено колотится и истерика стоит комом в горле. Надо завтра сходить в магазин и как следует все рассмотреть. Стикеров было больше. Значительно больше. Черт, Штефан не дал мне их изучить. Билл нашел песню, они откадровали знакомые мне снимки, сняли легко узнаваемые места. Так, они меня нашли или они облепили все магазины в Берлине этими стикерами? Надо бежать. Нет, чего это я побегу-то? Сначала надо проверить. Если стикеры только в этом магазине, значит, они меня нашли. И вот тогда надо бежать. Если во всех, то можно расслабиться.
— Что с тобой происходит? Ты вчера тоже так же — была нормальной, а потом — раз — и словно программу в тебе заменили, — спросил Штефан, спуская Сашу с поводка в парке. Блоховозка тут же полетела к любимому мопсу. Хорошо, что старик не стал к нам подходить, а культурно сел на ближайшую лавку.
— Ты видел стикеры в магазине?
— Ну, ими весь магазин был обклеен. Полки… Длинные такие. По ребру полки картинка такая и текст. Видел?
— Странно. Я сначала тоже не видела. А потом вот…
— Просто там… Как бы тебе объяснить? — Я вдруг поняла, что никаких объяснений делать не нужно, вообще ничего ему говорить не надо. — Штефан, скажи, а к тебе никто не обращался по поводу меня? Вот совсем никто?
— Нет, — пожал плечами. — Ты можешь объяснить нормально?
— Он ищет меня, — выдохнула я не то с удовольствием, не то с болью.
— Твой парень? — улыбнулся Штефан.
— Ну, ты хочешь, чтобы он тебя нашел? Или ты хочешь ему позвонить? Или ты хочешь с ним встретиться? Может быть, вам есть смысл поговорить?
— О чем? Не смеши меня. Домой. Я хочу домой. Я не та, об кого можно вытирать ноги.
— Домой, так домой, — легко согласился он. — Можно подумать, я тебя уговариваю остаться. Хотя… Знаешь, я уже так к тебе привык, что твой отъезд, кажется, меня убьет.
— Не все коту масленица, — мрачно пробормотала я по-русски. Добавила по-немецки: — Мне тоже у тебя хорошо, но от безделья я загибаюсь. У меня крыша едет.
— Надеюсь, что русский консул над тобой еще поглумится, — противненько хихикнул Штефан и потер руки.
— Угу, радуйся-радуйся. Ни тебе с друзьями погулять, ни девушку в дом привести. Радуйся, — ехидно сморщилась я.
— Мне тебя хватает, — рассмеялся он. — Пошли домой, пить вино и смотреть фильмы. Завтра суббота, можно хоть до утра комедии смотреть. Саша, иди сюда, глупый комок шерсти! На-на-на!
Дома Штефан вылакал всё виски, я — вино, мы ели пиццу и смотрели французские комедии. Об истерике в магазине никто не вспоминал. Со стороны, наверное, казалось, что мы семейная пара, живущая в браке лет десять — отношения теплые, уважительные, немного более близкие, чем между друзьями. Мы смеялись, обсуждали трогательные приключения Пьера Ришара и Жерара Депардье в «Беглецах». Штефан с умным видом заметил, что американский ремейк гораздо слабее, похвастался знанием полного имени месье Дефей — Пьер Ришар Морис Шарль Леопольд. Я в свою очередь похвалила вина, которые мы дегустировали с его сыном Оливье, знаменитым саксофонистом, и рассказала смешную историю о том, как однажды Ришар должен был играть на сцене одного сибирского городка в России. Зал ждал, но спектакль все не начинался. Тогда он спросил, в чем дело, и выяснилось, что местная мафия хочет забрать себе всю выручку за спектакль. Ришар категорически отказался играть при таком раскладе. Они долго торговались, сошлись на том, что бандиты заберут себе только треть выручки. Но самое поразительное было в другом. После спектакля во время ужина вместе с ним за столом оказались три бандита. Они произносили тосты за здоровье дорогого гостя. Один из них сказал: «Для нас большая честь, что с нами сидит сам Пьер Ришар». Штефан комичность ситуации не оценил и спросил, точно ли я хочу вернуться в свою варварскую страну? Увы, Штефан, я очень хочу обратно в Россию. Здесь, в Берлине, я схожу с ума. На улицах мне мерещатся близнецы, мне кажется, что за мной следят люди, нанятые Каулитцами, я начинаю кокетничать с дредастыми мальчиками, воображая, что это Том, а за занавесками приличных бюргеров мне мерещится Билл. Молчу уж о магазине, где висят стикеры со словами «нашей» песни, с нашими фотографиями, моими вещами и его руками, которые я полезла целовать, как последняя дура. Я ненормальная. Домой, надо вернуться домой. Потом уеду куда-нибудь далеко и окончательно от него оторвусь.
Я не спала всю ночь. Убитая нервная система отказывалась успокаиваться. Я опять проговаривала встречу с ним. Мысленно кричала, ругалась, плакала, любила и ненавидела. Казалось, что вот он пришел или позвонил, а я набрасываюсь на него с кулаками, или, нет, обдаю леденящим душу холодом, или, нет, вешаюсь ему на шею и мне не нужны больше никакие объяснения. Я придумывала ему оправдания. Я отвергала их. Если Билл пошел на такое, то что-то произошло в его голове и сейчас он просит прощение, хочет, чтобы я простила и вернулась. Если он нашел меня, то почему действует настолько издалека? Боится реакции? Он где-то рядом? Наблюдает? Следит? Тогда он, наверняка, видел и наши отношения с Штефаном. И как он к этому относится? Я ведь живу у мужчины. Билл такой ревнивый… Штефан ничего не знает про него. Или знает? Столько вопросов и ни одного ответа. Завтра утром я схожу в магазин, потом пробегусь еще в пару мест, и все станет ясно — нашел ли он меня или это стрельба из пушки по воробьям. Одно точно — Билл знает, что я в Берлине.
Я едва дождалась утра. Быстро оделась и выскользнула из квартиры. Штефан спит, не хотелось его будить. Прибежала к магазину. Выкурила две сигареты и на полусогнутых заставила себя войти. Я бродила между рядами, внимательно разглядывая полки. Стикеров нигде не было. Ни одного. Я стояла в кондитерском отделе напротив полок с желейным мармеладом, там, где заметила первый стикер. Ничего. Ни одной штуки. Нигде. Этого не может быть! Я подошла к продавцу и спросила о стикерах на полках. Женщина недоуменно посмотрела на меня и сказала, что ничего подобного тут никогда не было. Решив, что она дура, я тут же пристала к другому продавцу из кондитерского отдела. Та вежливо улыбалась и качала головой. Я ринулась в другой магазин. В третий… Штефан сказал, что не видел никаких стикеров. Все продавщицы сказали, что никаких стикеров не было. Я сошла с ума? Закурила, усевшись на асфальт возле входной двери. Интересно, это лечится?
источник
Тридцать пять лет пролетело с тех июльских дней, когда в Советском Союзе проходили Олимпийские игры. Одним из самых драматичных событий Москвы-80 по праву стала бескомпромиссная дуэль советских и немецких спортсменок в академической гребле. Наша блестящая четверка парная в составе украинки Антонины Пустовит, москвички Ольги Васильченко, ленинградок Надежды Любимовой и Елены Матиевской вместе с рулевой Ниной Черемисиной из Пскова по праву претендовала на золото, но. В итоге на высшую ступень пьедестала все же поднялась команда ГДР.
Что же случилось тогда в Крылатском? Почему советским гребчихам так и не удалось стать олимпийскими чемпионками?
Эти и другие исторические события сегодня вспоминает серебряный и бронзовый призер ОИ-80, заслуженный мастер спорта СССР, трехкратная чемпионка мира, восьмикратная чемпионка СССР, победительница соревнований «Дружба-84» Нина Черемисина.
— Уже тридцать пять лет прошло, а мне кажется, что все это было вчера, — немного с грустью начинает разговор Нина Викторовна, — Конечно, это память на всю жизнь! Огромная работа, которая была проделана, а сколько пролито слез и пота. Но тогда мы были молодые и не обращали внимания на болячки и трудности.
Так вот про Олимпиаду. В лодку к ленинградке Наде Любимовой меня посадили прямо в финале гонки. Честно говоря, я их мало знала, и поэтому не оставалось времени на раскачку. Как рулевая я сделала все, что могла, но мы не догнали немок совсем чуть-чуть (экипаж ГДР показал время 3.15,32, а советская лодка — 3.15,73. — «Спорт День за Днем»). Уступили каких-то полсекунды. Эх, если бы я дала финиш на 300 метров, а не 250, то выиграли бы золото! А в итоге — вторые.
Не успели мы финишировать, как начался проливной дождь. Меня лихорадит, всю трясет, а девчонки меня обнимают, согревают, кричат, что мы серебро взяли. Мы были очень счастливы!
Сейчас в это трудно поверить, но буквально в тот же день, кроме серебряного успеха, Черемисина в составе четверки распашной выиграла и бронзовую медаль.
— Везде нас встречали как героев! — продолжает рассказ Черемисина, — а еще мне запомнился торжественный прием в Кремлевском дворце. Вот только Леонид Ильич Брежнев почему-то на праздник не приехал. Поговаривали, что из-за сложной политической ситуации. Хотя нас приветствовали важные партийные чиновники, награждали всякие спортивные боссы. Вручали медали «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». А потом в честь героев Олимпиады дали грандиозный концерт. Больше всего мне понравился балет. Я так прониклась этой красотой, что аж дух захватывало.
Конечно, всех этих успехов наши спортсменки никогда бы не достигли без своего любимого наставника, замечательного ленинградского специалиста и легендарного тренера Валерия Прокопенко.
— Когда Валерий Александрович вместе со своим напарником Олегом Григорьевичем Меньшуткиным из знаменитого ленинградского гребного клуба «Знамя» посетил Псков впервые, его покорил наш город. И в итоге он попросился сюда. Так и пошло! Сначала мы смотрели на олимпийцев затаив дыхание и никогда не думали, что сможем так же.
Но когда поехали на сборы в Болгарию, тренер сказал нам: «Девчонки, а ведь мы можем выиграть ’’мир’’!» Мы ему поверили. И в 1979 году мы действительно выиграли первый для нас чемпионат мира. Частенько девчонки из четверки распашной ездили в деревню к тренеру, кололи дрова, собирали грибы в лесу. Не забывали там и о спорте, Прокопенко устраивал нам тяжелые лесные марафоны, — улыбается Нина Викторовна.
К сожалению, Валерий Александрович ушел из жизни в 2010 году. Памятная табличка с его именем украшает гребную базу «Фрегат» в Пскове, где и по сей день тренируются спортсмены.
Каждый год 31 июля на реке Великой проходят традиционные соревнования гребцов, посвященные памяти Прокопенко.
— Раньше нас совсем по-другому воспитывали, — продолжает рассказ двукратный призер Олимпиады. — В духе патриотизма! Тогда ведь мы защищали честь великой страны! И не было у нас жадности до денег, мол, нам ничего не дают, а заграничным чемпионам сытая жизнь обеспечена.
Как я всегда шутила: «Им дарят виллы, а нам — и вилы, и грабли». (Смеется.) Ну и хорошо! Главное, что мы выигрывали! Гонялись только за победой. Но при этом никогда не зазнавались, даже стеснялись, когда нас начинали хвалить. Знаете, вот если бы мне приказали: «Нина, отдай руку или ногу на отсечение, а мы тебе устроим даже не первое место, а возможность перезаезда в той гонке». И я бы отдала! С перевязанной рукой села бы в лодку и сделала свое дело! Вот так хотелось выиграть. Люди же смотрят, переживают, болеют. За страну же выступаем! А сейчас такого патриотизма нет.
Но все равно я смотрю в будущее с оптимизмом! Мне кажется, что сейчас хорошее поколение растет. Мы, ветераны спорта, в школы ходим как на работу. Открываем линейки 1 сентября, проводим открытые уроки вместе с «Олимпийским патрулем». Радует, что собираются целые залы. Ребята слушают вместе с родителями, задают вопросы. Глаза другие, взгляд другой. Раньше такого интереса не было. С молодежью надо работать! Я всегда говорю: если кто попадет на чемпионат мира или на Олимпиаду — отдам тому свою медаль!
Несмотря на почтенный возраст (14 декабря ей исполнится 69 лет), Нина Викторовна по-прежнему остается в спорте, постоянно участвует в соревнованиях класса «ветераны», таких как «Осенний марафон» в Петербурге, «Янтарные весла» — международные соревнования, которые проводятся в знаменитом литовском Тракае.
На олимпийской эстафете Сочи-2014 Нина Викторовна бежала свой этап с факелом по родному городу. Каждое лето Черемисина проводит на своем участке в садоводстве «Надежда», расположенном в двух десятках километров от Пскова.
— Очень люблю свою дачу! У меня прекрасный огород, всего по чуть-чуть растет. Помидоры разных сортов, огурцы, капуста, перчики. Но больше всего люблю выращивать помидоры! А вы знаете, кто у меня теперь соседка? Марина Гурьевна Студнева! Да-да, та самая Студнева, которая в моей четверке распашной тоже стала бронзовым призером Олимпийских игр. Недавно Мариночка купила соседнюю дачу, так что мы теперь снова вместе. И отдыхаем вдвоем, и зарядку по утрам делаем, на велосипедах ездим.
И конечно же, теплыми летними вечерами за чайным столом ветераны вспоминают то славное время, когда в московское небо улетал олимпийский Мишка.
источник