Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
© Thinkstock.com / eskymaks, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016
Никакая часть данного издания не может быть
скопирована или воспроизведена в любой форме
без письменного разрешения издательства
Электронная версия создана по изданию:
Стіна між світами впала. До світу людей вдерлися Невидимі. МакКайла веде війну з потойбічними чудовиськами і книгою чорної магії — «Синсар Дабх», що живе в дівчині, намагається підкорити її. МакКайла опирається, окриляючись в обіймах загадкового Берронса. Він гине і знову повертається з небуття, щоб захистити її. Його кохання міцним щитом затуляє її від небезпеки. Якщо він зникне, у двобої з підступною Принцесою Невидимих їй не вистояти…
М77 В огненном плену : роман / Карен Мари Монинг ; пер. с англ. Т. Ивановой. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга» ; Белгород : ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», 2016. — 448 с.
ISBN 978-617-12-1503-0 (Украина)
ISBN 978-5-9910-3706-8 (Россия)
Стена между мирами рухнула. В мир людей ворвались Невидимые. МакКайла ведет войну с потусторонними монстрами и с книгой черной магии — «Синсар Дабх», живущее в девушке, пытается поработить ее. МакКайла сопротивляется, черпая силу в страстных объятиях загадочного Бэрронса. Он погибает и снова возвращается из небытия, чтобы защитить ее. Его любовь как мощный щит закрывает ее от опасности. Если он исчезнет, в поединке с коварной Принцессой Невидимых ей не выстоять…
Moning K. M. Burned : A Fever Novel / Karen Marie Moning. — New York : Dell, 2015. — 512 p.
Перевод с английского Татьяны Ивановой
Дизайнер обложки Eileen Carey
Шрифтовое оформление обложки Сергея Ткачева
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Дж. Р. Вард
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг — мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» — моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Лиза Гарднер
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Сильвия Дэй
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Кресли Коул
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Линда Говард
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, — вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после — к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн — зверь уникальный.
— Что вам нужно? — От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
— Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
— Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
источник
© Thinkstock.com / eskymaks, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», 2016
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг – мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» – моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, – вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после – к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн – зверь уникальный.
– Что вам нужно? – От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
– Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
– Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
– Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами.
Она некоторое время молчит, наслаждаясь моим ответом, – ведь я отнес ее к классу женщин, с которыми готов торговаться. Это позволяет ей ощутить крупицу контроля над ситуацией – словно я «ситуация». На ее пороге стоит не ситуация, а чертов катаклизм. Слова… Почему они вечно хотят слов? Почему они этим словам верят?
– Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю мной командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.
Она назвала меня парнем. За одно только это я могу убить ее раньше, чем закончу допрашивать. Формальность заставляет ее считать меня менее зрелым, чем я есть, и менее опасным. Я готов надеть любую шкуру, лишь бы пробраться внутрь.
– Вы намерены открыть дверь, мисс Лейн, или мы будем вести беседу таким образом, чтобы кто угодно мог нас подслушать?
– Вы действительно намерены обменяться информацией?
Она так чертовски доверчива.
– Мы можем обменяться информацией через дверь.
Размечталась. У меня не настолько длинный óрган. Я пришел сюда за двумя вещами. И без них не уйду.
– Я предпочитаю конфиденциальность, мисс Лейн. Иначе обмен не состоится.
Скрипят пружины матраца. Шуршат натягиваемые джинсы.
– В моем заведении вы заказывали транспортное средство.
– Знаете, там, откуда я родом, такие заведения называют книжными магазинами. А транспортные средства – такси.
Это что, намек на наличие характера? Под ее пушистой шерсткой все же есть хребет?
– А там, откуда родом я, имеют представление о хороших манерах, мисс Лейн. Вы знакомы с этим понятием?
– Знакома, – бормочет она. – И я не виновата. Когда мне угрожают, наружу вырывается моя худшая половина.
Она открывает дверь. Выглядывает наружу. Над тонкой соплей дверной цепочки, которую я могу сломать, просто моргнув.
Твою мать, думаю я. Вот именно так. Разнообразие твоюматей в одной огромной проклятой куче. К примеру: мать мою, если я действительно хочу эту… эту… новорожденную имбецилку. И ей конец, если мой конец окажется в ней. И чтоб меня, если я уйду просто так. Достаточно уже того, что я выпустил ее из своего магазина. Нужно было убить таксиста. И уже тогда взять то, что я хотел.
Невинная. Мягкая. Приятно пахнущая. Лицо чуть припухло от сна. Светлая путаница волос так и просится, чтобы ее намотали на кулак. Я вижу, как эти волосы рассыпаются по ее спине, скользят по округлым ягодицам. Я вижу себя под ней, за ней. Входящим в нее. Что она сделает? Что скажет? Как она звучит, когда достигает пика? Теряет ли она, как и большинство женщин, частицу своей души в сексе? Оставит ли эту частицу мне? Черт.
– Могу я войти? – Я не улыбаюсь. От моих улыбок люди не расслабляются.
– Я не собираюсь пускать вас в свою комнату.
Глаза у нее зеленые, злые. Соски напряжены. Похоть не знает логики. Она поражает нас в самых странных местах в самое неподходящее время. Девочка даже не осознае́т, что сейчас ощущает. Она возвела между нами баррикаду из приличий и лжи. Я презираю подобный тип женщин. Мне отвратительна ее мягкая розовая невинность. Но мое тело не согласно со мной. И я думаю: почему она? Почему, к примеру, не уличный фонарь, с которым у нас столько же общего? Она – шифон и атласные ленточки. Я – сырое мясо и бритвенные лезвия. Меня никогда не влекло к противоположности. Мне нравится то, чем я являюсь.
– Твоя грудь затвердела, – бормочу я, оставляя ей выбор: разобрать это или притвориться, что не услышала.
источник
- Карен Мари Монинг В огненном плену
- Одиннадцать месяцев назад, мотель «Кларин-хаус» Дублин, Ирландия 6 августа, ДПС
- Иерихон Бэрронс
- Часть I
- Пролог
- Глава 1
- Легче сбежать, Заменив эту боль онемением [1] .
- Дэни
- Глава 2
- Там, где было мое сострадание, Теперь только дыры от пуль…
- Мак
- Глава 3
- На плече моем ангел и Мефистофель [3] .
- Мак
- Глава 4
- Боль без любви, боли не может быть много [5] .
- Кристиан
- Глава 5
- Мы строим, чтобы снова все разрушить [7] .
- Мак
- Глава 6
- Я стану последним г-г-гвоздем в крышку твоего гроба [21] .
- Джейда
- Глава 7
- Почти убийственная ночь.
- Лор
- Глава 8
- Этот город не твой, этот город не мой [22] .
- Мак
- Глава 9
- О Смерть, ты пришла меня жалить отравой и ядом страданий
- Джейда
- Глава 10
- В ней скрыта волчица, и она выходит, выходит на свет [24] .
- Мак
- Глава 11
- Сказал, что видел моего врага, сказал, что враг совсем как я
- Мак
- Джейда
- Мак
- Глава 12
- Мы семья, и со мной мои сестры [33] .
- Мак
- Глава 13
- Я остановился поменять обойму [34] .
- Джейда
- Глава 14
- Глупец не знает, не поймет, что тишина как рак растет [35]
- Кэт
- Глава 15
- Я лишь трещинка в этом замке из стекла [36] .
- Мак
- Глава 16
- Глава 17
- А я бы лучше посидел с бутылкой [39] .
- Мак
- Глава 18
- Когда жизнь давит, я стаю упорней, Все, что меня не убивает, делает меня сильнее
- Мак
- Глава 19
- Эй, красотка, мне нравятся эти движения [42] .
- Лор
- Глава 20
- Мама, я возвращаюсь домой [43] .
- Мак
- Глава 21
- Этот дом не будет медленно сгорать дотла [44] .
- Мак
- Часть ІІ
- Глава 22
- Я слишком долго скрывался за стенами, я сделал себя одиноким
- Кэт
- Глава 23
- Ночи тянутся в ожидании света, которого не будет никогда
- Кристиан
- Глава 24
- Меня нет, меня нет, ты это знаешь [47] .
- Мак
- Часть ІІІ
- Глава 25
- Никто не видит моего лица, не ждет моего появления [49] .
- Мак
- Глава 26
- Она в моих руках, эта сиамская кошечка [50] .
- Лор
- Глава 27
- Ты в расстрельной бригаде или стоишь перед ней? [51]
- Мак
- Глава 28
- Не играй со мной, ты играешь с огнем [52] .
- Мак
- Глава 29
- Мы те, кто мы есть, как бы далеко мы ни зашли [53] .
- Мак
- Глава 30
- Когда почувствуешь мой жар, загляни мне в глаза — именно там таятся демоны
- Мак
- Глава 31
- Как солдаты, гибнущие один за другим [55] .
- Мак
- Глава 32
- Я не боюсь твоих клыков, я восхищаюсь тем, что в них [56] .
- Мак
- Глава 33
- Застрял я тут с вами [58] .
- Мак
- Глава 34
- Иду по горному хребту, все ближе к краю.
- Мак
- Глава 35
- И уходим в закат, живем так, словно нам нечего больше терять
- Мак
- Глава 36
- Вечно верим в себя, остальное не важно [61] .
- Мак
- Глава 37
- И дня конец окутает все серым [62] .
- Мак
- Глава 38
- Как жаль, как жаль, что тебя здесь нет [63] .
- Мак
- Глава 39
- Глава 40
- Вот зверь, и я позволяю ему бежать [64] .
- Мак
- Приложения
- Персонажи
- Ши-видящие
- Девять
- Феи
- Невидимые
- Светлые
- Келтары
- Остальные люди
- Персонажи неизвестного происхождения
- Места
- Предметы
- Четыре Светлые Реликвии
- Четыре Реликвии Темных
- Другое
источник
Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
© Thinkstock.com / eskymaks, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016
Никакая часть данного издания не может быть
скопирована или воспроизведена в любой форме
без письменного разрешения издательства
Электронная версия создана по изданию:
Стіна між світами впала. До світу людей вдерлися Невидимі. МакКайла веде війну з потойбічними чудовиськами і книгою чорної магії — «Синсар Дабх», що живе в дівчині, намагається підкорити її. МакКайла опирається, окриляючись в обіймах загадкового Берронса. Він гине і знову повертається з небуття, щоб захистити її. Його кохання міцним щитом затуляє її від небезпеки. Якщо він зникне, у двобої з підступною Принцесою Невидимих їй не вистояти…
М77 В огненном плену : роман / Карен Мари Монинг ; пер. с англ. Т. Ивановой. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга» ; Белгород : ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», 2016. — 448 с.
ISBN 978-617-12-1503-0 (Украина)
ISBN 978-5-9910-3706-8 (Россия)
Стена между мирами рухнула. В мир людей ворвались Невидимые. МакКайла ведет войну с потусторонними монстрами и с книгой черной магии — «Синсар Дабх», живущее в девушке, пытается поработить ее. МакКайла сопротивляется, черпая силу в страстных объятиях загадочного Бэрронса. Он погибает и снова возвращается из небытия, чтобы защитить ее. Его любовь как мощный щит закрывает ее от опасности. Если он исчезнет, в поединке с коварной Принцессой Невидимых ей не выстоять…
УДК 821.111(73)
Moning K. M. Burned : A Fever Novel / Karen Marie Moning. — New York : Dell, 2015. — 512 p.
Перевод с английского Татьяны Ивановой
Дизайнер обложки Eileen Carey
Шрифтовое оформление обложки Сергея Ткачева
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Дж. Р. Вард
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг — мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» — моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Лиза Гарднер
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Сильвия Дэй
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Кресли Коул
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Линда Говард
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, — вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после — к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Одиннадцать месяцев назад, мотель «Кларин-хаус» Дублин, Ирландия 6 августа, ДПС
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн — зверь уникальный.
— Что вам нужно? — От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
— Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
— Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
— Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами.
Она некоторое время молчит, наслаждаясь моим ответом, — ведь я отнес ее к классу женщин, с которыми готов торговаться. Это позволяет ей ощутить крупицу контроля над ситуацией — словно я «ситуация». На ее пороге стоит не ситуация, а чертов катаклизм. Слова… Почему они вечно хотят слов? Почему они этим словам верят?
— Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю мной командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.
Она назвала меня парнем. За одно только это я могу убить ее раньше, чем закончу допрашивать. Формальность заставляет ее считать меня менее зрелым, чем я есть, и менее опасным. Я готов надеть любую шкуру, лишь бы пробраться внутрь.
источник
Здесь есть возможность читать онлайн «Карен Монинг: В огненном плену» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Харьков, год выпуска: 2016, ISBN: ISBN 978-617-12-1710-2 (fb2), издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», категория: Фантастические любовные романы / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «В огненном плену»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Кто написал В огненном плену? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «В огненном плену», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.
Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
© Thinkstock.com / eskymaks, обложка, 2016
© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016
Никакая часть данного издания не может быть
скопирована или воспроизведена в любой форме
без письменного разрешения издательства
Электронная версия создана по изданию:
Стіна між світами впала. До світу людей вдерлися Невидимі. МакКайла веде війну з потойбічними чудовиськами і книгою чорної магії — «Синсар Дабх», що живе в дівчині, намагається підкорити її. МакКайла опирається, окриляючись в обіймах загадкового Берронса. Він гине і знову повертається з небуття, щоб захистити її. Його кохання міцним щитом затуляє її від небезпеки. Якщо він зникне, у двобої з підступною Принцесою Невидимих їй не вистояти…
М77 В огненном плену : роман / Карен Мари Монинг ; пер. с англ. Т. Ивановой. — Харьков : Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга» ; Белгород : ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”», 2016. — 448 с.
ISBN 978-617-12-1503-0 (Украина)
ISBN 978-5-9910-3706-8 (Россия)
Стена между мирами рухнула. В мир людей ворвались Невидимые. МакКайла ведет войну с потусторонними монстрами и с книгой черной магии — «Синсар Дабх», живущее в девушке, пытается поработить ее. МакКайла сопротивляется, черпая силу в страстных объятиях загадочного Бэрронса. Он погибает и снова возвращается из небытия, чтобы защитить ее. Его любовь как мощный щит закрывает ее от опасности. Если он исчезнет, в поединке с коварной Принцессой Невидимых ей не выстоять…
УДК 821.111(73)
Moning K. M. Burned : A Fever Novel / Karen Marie Moning. — New York : Dell, 2015. — 512 p.
Перевод с английского Татьяны Ивановой
Дизайнер обложки Eileen Carey
Шрифтовое оформление обложки Сергея Ткачева
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Дж. Р. Вард
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг — мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» — моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Лиза Гарднер
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Сильвия Дэй
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Кресли Коул
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Линда Говард
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, — вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после — к предметам.
источник
Ох и срач, а не книга. Да еще и ГГ такой, весь из себя, одним словом «обдроченец»!. А чего с бендеровцами воевать? А с власовцами, не надо? Или, те ублюдки, но это наши, русские ублюдки!
Книга понравилась. ГГ интересен. Сюжет лихо закручен, присутствует легкий юмор.
Не то что бы я был «поклонником библейской темы», но мне за последнее время отчего-то попались аж 2 книги «на эту тему». Первая книга — роман Н.Резановой-Последняя крепость, прочитав которую я ни за что бы не догадался что «здесь идет речь» не сколько о фентези, а об иносказательном варианте реально происходивших событий.
И вот тут (через непродолжительное время) в очереди на чтение мне попадается произведение Валетова. Хм.
Ну что собственно сказать про само произведение? В нем читателя ждут 2 основные линии, попеременно перемежающихся между собой и описывающих 1. «реальные события» (обнаружение и вскрытие гробницы, в котором находится мумифицированное тело и коробочка со свитками) и 2. собственно сама предыстория (рассказ «владельца свитков).
Сразу скажу — что бы что либо понять и сделать какие-либо выводы, нужно настроиться на чтение всех имеющихся частей (сразу), а не так как я (имея только первую часть «в наличии», впрочем если исходить из того что здесь написано на сайте, продолжения в «русифицированной версии» не издавалось). В противном случае все впечатления от прочтения будут представленны в виде «очередного боевика» (одну треть книги занимает описание «погони за артефактом») и новой истории из жизни Спасителя и его соратников (в стиле «Мастера и Маргариты»).
Конечно понятно, что «все гораздо шире (или тоньше)», но впечатления от прочтения (только) первой части остаются такими.
Вторая часть данной СИ (которая уже была прочитана «в бумажном оригинале») так же «ушла влет» (как и часть первая).
Но если в первой части — ГГ «судорожно» пытается найти «основу для своей (пусть и новой) морали», то во второй все его «прежние кумиры» повергнуты в прах и он вынужден (даже порой) рассматривать (для себя) возможность каннибализма. И решившись на этот шаг (слава автору) ГГ все таки его избегает. что бы в скорости «попать в руки» своим «заклятым друзьям».
И тут несмотря «на прежнюю ломку и смену формаций» — его по прежнему ежеминутно готовы предать и убить «лучшие друзья» и просто хорошие люди (которые вроде и не имеют против тебя «ничего личного», но «обязаны выполнить свой приказ»). Тут ГГ понимает «что под соусом правильных лозунгов» порой происходят дикие вещи каждой из которых (впрочем) имеется свое «обоснование и потребность» в умах тех «кто знает что надо делать». И самое интересное — вроде «все это происходит» по итогу для всеобщего блага (освобождения от рабства), но вот методы. методы постоянно грозят смертью не только самого ГГ (или его подруги), но и тем людям — собственно которым эта свобода и предназначалась.
В общем ГГ «окончательно запутался» — в том что «такое хорошо, а что такое плохо», однако врожденные инстинкты и удача помогают ГГ выходить живым из казалось бы безвыходных положений. И не важно что для этого порой приходиться становиться «попутчиком тех» кто уже стрелял тебе в спину (отнюдь не в фигуральном выражении). В общем — все по заветам Ильича, который характеризуя своего современника как-то сказал. (дословно не помню) «. мол хороший попутчик, но только до определенного момента!». Так и ГГ. и вроде желание «нажать на курок» порой «перевешивает» — но доводы рассудка (все же) не позволяют это делать постоянно. ))
P.S. И в целом совсем неважно каковы «шансы» у нас «в будущем» прийти к подобной форме «владения собственности» (трес-фонды, трес-биржы и тп..). Важно что практически все (из того что было сказано про суть самого «рабства и закабаления») в НАШЕМ НЫНЕШНЕМ СЕЙЧАС уже вполне «имеет место быть» (пусть и в несколько «мягких формах»).
Честно говоря не понял, автор не удержался и надристал сей опус? Остается только спросить у автора, что он курит, когда подобное дрищет? Я конечно же хотел написать верстает. Это, провокация какая-то, писал не украинец! Писал человек, для которого украинский язык не родной. Це я заявляю, як людина що народилася в Україні, та чудово знає рідну українську мову. Скорей всего, кто-то дристал, ну вот, опять, писал наверное для того , чтобы все «ужаснулись от коварности и кровожадности украинцев».
. не ведитесь. всё это лажа. зарабатывает только Яндекс, так как от количества кликов растёт его цена. )))
Кое-какие сведения в статье устарели. Так, в ней написано, что вывод на Яндекс Деньги осуществляется без комиссии. Сейчас это не так — комиссия 0,1%.
Суммы, которые может заработать новичок за день завышены раза в 2.
Конкуренция очень большая — не успеваешь прочесть инструкцию к заданию, как его уже кто-то взял.
А вообще — это довольно простой и надежный способ немного подработать тем, у кого маленькая пенсия, но есть свободное время. Совсем не напрягаясь можно подрабатывать от 3000 р в месяц.
2 Foggycat.
Яндекс и заказчики, конечно, заколачивают на Толоке несравнимо бОльшие бабки, но, например я, новичок на Толоке, не напрягаясь зарабатываю 100 р в день. Это отличная прибавка к моей пенсии по инвалидности, размером 11800 р. Вывожу на Яндекс Деньги.
Конечно, это несравнимо с моим заработком, когда я работал инженером-конструктором на Байконуре. Я имел в день больше 1000 р. Но я работал 8-10 ч 5-6 дней в неделю. И работать надо было все время головой.
На Толоке же думать не надо, сидишь как робот и выбираешь правильные ответы. Справится даже школьник. Нужно только внимание и терпение. Достаточно работать 4-5 ч в день.
Совет: первые несколько дней на Толоке не спешите гнаться за деньгами, выбирайте дешевые и простые задания и выполняйте их как можно тщательнее. Тогда у вас появятся навыки и вырастет рейтинг.
И буквально за неделю цена заданий, которые будут вам доступны, вырастет в 3 раза.
Новичкам рекомендую брать задания от заказчиков Я.Юпитер, Я.Лисичка и Я.Щит, а также ЦИАН (но ЦИАН бывает довольно редко).
источник
Книгу В огненном плену — Карен Мари Монинг читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Глава | Стр. |
1 | |
5 | |
Глава 1 | 6 |
Глава 2 | 12 |
Глава 3 | 14 |
Глава 4 | 17 |
Глава 5 | 18 |
Глава 6 | 26 |
Глава 8 | 28 |
Глава 9 | 30 |
Глава 10 | 31 |
Глава 11 | 33 |
Глава 12 | 36 |
Глава 13 | 39 |
Глава 14 | 40 |
Глава 15 | 42 |
Глава 16 | 46 |
Глава 17 | 47 |
Глава 18 | 50 |
Глава 19 | 52 |
Глава 20 | 54 |
Глава 21 | 57 |
Глава 22 | 62 |
Глава 23 | 64 |
Глава 24 | 65 |
Глава 25 | 70 |
Глава 26 | 74 |
Глава 27 | 76 |
Глава 28 | 77 |
Глава 29 | 80 |
Глава 30 | 83 |
Глава 31 | 87 |
Глава 32 | 91 |
Глава 33 | 94 |
Глава 34 | 98 |
Глава 35 | 100 |
Глава 36 | 102 |
Глава 37 | 103 |
Глава 38 | 104 |
Глава 39 | 105 |
Глава 40 | 106 |
Приложения | 108 |
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Дж. Р. Вард
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг — мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» — моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Лиза Гарднер
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Сильвия Дэй
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Кресли Коул
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Линда Говард
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, — вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после — к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Одиннадцать месяцев назад, мотель «Кларин-хаус» Дублин, Ирландия 6 августа, ДПС
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн — зверь уникальный.
— Что вам нужно? — От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
— Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
— Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
— Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами.
Она некоторое время молчит, наслаждаясь моим ответом, — ведь я отнес ее к классу женщин, с которыми готов торговаться. Это позволяет ей ощутить крупицу контроля над ситуацией — словно я «ситуация». На ее пороге стоит не ситуация, а чертов катаклизм. Слова… Почему они вечно хотят слов? Почему они этим словам верят?
— Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю мной командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.
Она назвала меня парнем. За одно только это я могу убить ее раньше, чем закончу допрашивать. Формальность заставляет ее считать меня менее зрелым, чем я есть, и менее опасным. Я готов надеть любую шкуру, лишь бы пробраться внутрь.
— Вы намерены открыть дверь, мисс Лейн, или мы будем вести беседу таким образом, чтобы кто угодно мог нас подслушать?
— Вы действительно намерены обменяться информацией?
Она так чертовски доверчива.
— Мы можем обменяться информацией через дверь.
Размечталась. У меня не настолько длинный óрган. Я пришел сюда за двумя вещами. И без них не уйду.
— Я предпочитаю конфиденциальность, мисс Лейн. Иначе обмен не состоится.
Скрипят пружины матраца. Шуршат натягиваемые джинсы.
— В моем заведении вы заказывали транспортное средство.
— Знаете, там, откуда я родом, такие заведения называют книжными магазинами. А транспортные средства — такси.
Это что, намек на наличие характера? Под ее пушистой шерсткой все же есть хребет?
— А там, откуда родом я, имеют представление о хороших манерах, мисс Лейн. Вы знакомы с этим понятием?
— Знакома, — бормочет она. — И я не виновата. Когда мне угрожают, наружу вырывается моя худшая половина.
Она открывает дверь. Выглядывает наружу. Над тонкой соплей дверной цепочки, которую я могу сломать, просто моргнув.
Твою мать, думаю я. Вот именно так. Разнообразие твоюматей в одной огромной проклятой куче. К примеру: мать мою, если я действительно хочу эту… эту… новорожденную имбецилку. И ей конец, если мой конец окажется в ней. И чтоб меня, если я уйду просто так. Достаточно уже того, что я выпустил ее из своего магазина. Нужно было убить таксиста. И уже тогда взять то, что я хотел.
Невинная. Мягкая. Приятно пахнущая. Лицо чуть припухло от сна. Светлая путаница волос так и просится, чтобы ее намотали на кулак. Я вижу, как эти волосы рассыпаются по ее спине, скользят по округлым ягодицам. Я вижу себя под ней, за ней. Входящим в нее. Что она сделает? Что скажет? Как она звучит, когда достигает пика? Теряет ли она, как и большинство женщин, частицу своей души в сексе? Оставит ли эту частицу мне? Черт.
источник
Мак вернулась, и она крута как никогда!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Дж. Р. Вард
Изысканный темный саспенс! Карен Мари Монинг – мой любимый автор, ее серия «Лихорадок» – моя любимая серия, которую я выбрала за напряженный, закрученный сюжет с изумительным паранормальным подходом.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Лиза Гарднер
Новый шедевр непревзойденного автора, «В огненном плену», вышел потрясающим, сексуальным и опасным. Я обожаю Мак! Никто не написал бы о ней лучше.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Сильвия Дэй
Готовьтесь к захватывающему путешествию в поразительный мир «Лихорадок», полный головокружительных неожиданностей и обжигающей чувственности.
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Кресли Коул
«В огненном плену» получает от меня наивысшую оценку. Мне хотелось бежать по городу и кричать: «Мак вернулась! Мак вернулась!» Хватайте еду, запасайтесь водой и садитесь читать: вам не оторваться от этой книги; пока не прочтете последней страницы, она не отпустит вас даже поспать!
Автор бестселлеров по версии «Нью-Йорк таймс» Линда Говард
В память о Муншэдоу, лучшей из кошек, когда-либо живших на свете.
Вам не узнать, из чего сделаны люди, пока вы не увидите их под огнем.
Эта книга посвящается тебе, папа, – вдохновителю, воину, герою
если для тебя это первая книга, выбранная из серии «Лихорадок», то разобраться в предыстории тебе поможет путеводитель по персонажам, местам и предметам, размещенный в конце.
Если же ты закаленный читатель серии, то этот путеводитель позволит тебе заново ознакомиться с главными событиями и персонажами, вспомнить, когда они впервые появились, что делали, выжили ли они, и если нет, то как погибли.
Вы можете начать чтение с путеводителя, знакомясь с миром Фей, или обращаться к нему в процессе чтения, чтобы освежить память. Там же вы найдете несколько фрагментов новой информации. Путеводитель разделяет персонажей по типам, затем переходит к местам, после – к предметам.
Новых читателей я приглашаю в мир «Лихорадок».
Преданных читателей, благодаря которым у меня есть возможность каждый день посвящать любимому делу, я приветствую и радуюсь новой встрече.
Два часа ночи. Люди спят. Ее голос из-за двери кажется сонным, нежным, южным, юным. Чертовски юным. Невинным. В моем зоопарке МакКайла Лейн – зверь уникальный.
– Что вам нужно? – От сонливости в ее голосе не осталось и следа. Перекатись она в постели через гремучую змею, ей и то не удалось бы казаться более проснувшейся.
Я смеюсь, беззвучно и безрадостно. Я хочу большего, чем она способна выдержать.
– Обмен информацией. Вы хотите знать, что это такое. Я хочу знать, откуда вы об этом узнали.
– Умник, да? Я еще в магазине это заметила. Что же тебя так задержало?
Ей не удается скрыть страх за сарказмом. Я тщательно подбираю следующие слова. Я хочу, чтобы она открыла дверь по собственной воле, чтобы сама пригласила меня войти. Эта вежливость по некоторым причинам важна для меня.
– Я не привык просить то, что мне нужно. Кроме того, не в моих привычках торговаться с женщинами.
Она некоторое время молчит, наслаждаясь моим ответом, – ведь я отнес ее к классу женщин, с которыми готов торговаться. Это позволяет ей ощутить крупицу контроля над ситуацией – словно я «ситуация». На ее пороге стоит не ситуация, а чертов катаклизм. Слова… Почему они вечно хотят слов? Почему они этим словам верят?
– Ну вот и привыкай, парень, потому что я никому не позволяю мной командовать. Кроме того, я никому и ничего не собираюсь отдавать даром.
Она назвала меня парнем. За одно только это я могу убить ее раньше, чем закончу допрашивать. Формальность заставляет ее считать меня менее зрелым, чем я есть, и менее опасным. Я готов надеть любую шкуру, лишь бы пробраться внутрь.
– Вы намерены открыть дверь, мисс Лейн, или мы будем вести беседу таким образом, чтобы кто угодно мог нас подслушать?
– Вы действительно намерены обменяться информацией?
Она так чертовски доверчива.
– Мы можем обменяться информацией через дверь.
Размечталась. У меня не настолько длинный óрган. Я пришел сюда за двумя вещами. И без них не уйду.
– Я предпочитаю конфиденциальность, мисс Лейн. Иначе обмен не состоится.
Скрипят пружины матраца. Шуршат натягиваемые джинсы.
– В моем заведении вы заказывали транспортное средство.
– Знаете, там, откуда я родом, такие заведения называют книжными магазинами. А транспортные средства – такси.
Это что, намек на наличие характера? Под ее пушистой шерсткой все же есть хребет?
– А там, откуда родом я, имеют представление о хороших манерах, мисс Лейн. Вы знакомы с этим понятием?
– Знакома, – бормочет она. – И я не виновата. Когда мне угрожают, наружу вырывается моя худшая половина.
Она открывает дверь. Выглядывает наружу. Над тонкой соплей дверной цепочки, которую я могу сломать, просто моргнув.
Твою мать, думаю я. Вот именно так. Разнообразие твоюматей в одной огромной проклятой куче. К примеру: мать мою, если я действительно хочу эту… эту… новорожденную имбецилку. И ей конец, если мой конец окажется в ней. И чтоб меня, если я уйду просто так. Достаточно уже того, что я выпустил ее из своего магазина. Нужно было убить таксиста. И уже тогда взять то, что я хотел.
Невинная. Мягкая. Приятно пахнущая. Лицо чуть припухло от сна. Светлая путаница волос так и просится, чтобы ее намотали на кулак. Я вижу, как эти волосы рассыпаются по ее спине, скользят по округлым ягодицам. Я вижу себя под ней, за ней. Входящим в нее. Что она сделает? Что скажет? Как она звучит, когда достигает пика? Теряет ли она, как и большинство женщин, частицу своей души в сексе? Оставит ли эту частицу мне? Черт.
– Могу я войти? – Я не улыбаюсь. От моих улыбок люди не расслабляются.
– Я не собираюсь пускать вас в свою комнату.
Глаза у нее зеленые, злые. Соски напряжены. Похоть не знает логики. Она поражает нас в самых странных местах в самое неподходящее время. Девочка даже не осознае́т, что сейчас ощущает. Она возвела между нами баррикаду из приличий и лжи. Я презираю подобный тип женщин. Мне отвратительна ее мягкая розовая невинность. Но мое тело не согласно со мной. И я думаю: почему она? Почему, к примеру, не уличный фонарь, с которым у нас столько же общего? Она – шифон и атласные ленточки. Я – сырое мясо и бритвенные лезвия. Меня никогда не влекло к противоположности. Мне нравится то, чем я являюсь.
– Твоя грудь затвердела, – бормочу я, оставляя ей выбор: разобрать это или притвориться, что не услышала.
Она моргает и качает головой.
Ах, у человеческого уха чудесные фильтры.
– Ну конечно. Мы ведь так похожи.
Кружево ее ночного одеяния трепещет от каждого вздоха. Она дрожит, пытаясь скрыть дрожь. Я оглядываю крошечную комнату за ее плечом. Номер чуть лучше, чем в почасовой ночлежке. То, за чем я пришел, я получу гораздо раньше. Но вначале дело.
– Я считаю до трех и затем ухожу. Два.
– Ой, ладно. Входите, – огрызается она.
И я улыбаюсь, но позволяю себе это лишь потому, что она закрыла дверь, чтобы снять цепочку, и не может меня увидеть. Она открывает дверь и отступает на шаг. Я давно обнаружил, что между тем, как женщина снимает цепочку и раздвигает ноги, проходит не так уж много времени. Они словно не могут открыть только один вход. И эта болезнь называется надеждой.
Она распахивает дверь настежь. Ей кажется, что так будет безопаснее. Я вхожу. И не утруждаюсь закрыть за собой дверь. Для этого еще будет время. Она подцепляет носком кружевной бюстгальтер с ковра и отправляет его под кровать. Прежде чем уйти, я увижу гораздо больше.
– Ну так что же это? Нет, подождите, можете произнести это слово по буквам?
Я обхожу ее по кругу. Она поворачивается вместе со мной, не желая открывать спину. Впрочем, я все равно ее получу. Всеми возможными способами.
Я продолжаю кружить. Мне нравится смотреть, как движется ее тело. Если она опустит взгляд, то увидит, что мое пальто расстегнуто, а костюм не в силах скрыть, насколько сильно я ее хочу. Но она не сводит глаз с моего лица. На это мало кто способен.
– Ага, от этого оно стало звучать понятнее. А что за «ду»?
Я прекращаю кружить, останавливаясь лицом к входу. Она стоит спиной к двери. Между нами всего три фута. Я могу чувствовать ее тепло. Ощущать ее запах.
– Дабх означает «ду»? А пабы следует писать как пубхы?
– Дабх – гэльское слово, мисс Лейн. Паб – нет.
– В Ши-са-ду нет ничего смешного.
– Хорошо, больше не буду. Так что же это за мрачнейшая вещь?
Она легкомысленна. Ей здесь совершенно не место. Фиа была права.
«Это будет милосердием, Иерихон. Убей эту девушку быстро, пока один из оставшихся не начал пытать ее дни напролет, чтобы затем вырвать горло».
«“Милосердие” вдруг стало моим вторым чертовым именем?»
«Сделай это ради меня, Иерихон. Мне невыносима сама мысль о том, что с ней может сделать кто-то из них».
«Кто-то из них? Или я, Фиона? Мысль о ком тебе настолько невыносима?»
«Я видела, как ты на нее смотришь, Иерихон. Как ты можешь хотеть эту… эту… это глупое, пустоголовое дитя?! Что она может тебе предложить?»
– Слишком долго, – говорю я. Фиона пробыла со мной слишком долго.
– Что? – удивленно спрашивает она.
И я внезапно ощущаю ярость от того, что МакКайла Лейн явилась в мой город, считая, что может играть на одном поле со мной и существами моей породы, стать моей проблемой в любом из значений этого слова.
– Возвращайтесь домой, мисс Лейн. Оставайтесь молодой. Оставайтесь привлекательной. Выходите замуж. Рожайте детей. Старейте вместе с любимым мужем.
– Черт бы вас побрал, Иерихон Бэрронс. Скажите мне, что это. Вы обещали рассказать.
– Только если вы будете настаивать. Не совершайте глупостей. Не настаивайте.
– Я определенно настаиваю. Что это?
– Последнее предупреждение. – О многом, об очень многом.
– Не прокатит. Мне не нужно последнее предупреждение. Говорите.
Я все равно лгал. Последнее предупреждение было тем самым, первым. Когда она вошла в мою дверь.
– Книга? Всего лишь? Просто книга?
– О нет, мисс Лейн, не заблуждайтесь на этот счет. Не думайте об этом как о простой книге. Это чрезвычайно редкий и невероятно древний манускрипт, и множество людей готовы на убийство, лишь бы заполучить его.
– Включая вас? Вы бы тоже убили, чтобы заполучить его?
– Безусловно. Кого угодно и что угодно, что встанет у меня на пути. Всегда был готов. И всегда буду. Передумали оставаться, мисс Лейн?
– Тогда вы отправитесь домой в гробу.
– Это еще одна угроза с вашей стороны?
– Я ответил на ваш вопрос, теперь ваша очередь отвечать на мой. Как вы узнали о «Синсар Дабх», мисс Лейн? Отвечайте. И не лгите мне. Я сразу почувствую ложь. – Я мог бы использовать Глас и заставить ее рассказать мне все до мелочей. Но так интереснее.
– Моя сестра здесь училась. Месяц назад ее убили. Перед смертью она отправила мне сообщение по голосовой почте, сказала, что я должна найти «Синсар Дабх».
– Она не объяснила. Она только сказала, что от этого зависит все.
– Где это сообщение? Я должен его прослушать.
– Я случайно удалила его. – Она на секунду отводит взгляд.
– Лжете. Вы не совершили бы такой ошибки с сообщением вашей сестры, ради которой готовы рисковать жизнью. Где оно? Если вы не со мной, мисс Лейн, то вы против меня. А я не питаю ни малейшей жалости к своим врагам.
– Я передала копию этой записи дублинской «Гарде». Они сейчас ищут того человека, с которым встречалась моя сестра. – И снова взгляд в сторону.
– Ни за что. Но я поставлю его на громкую связь.
Она дает мне прослушать сообщение. И не сводит глаз с моего лица. Сколькому я мог бы ее научить… будь она в силах это вынести.
Я чуть поворачиваю голову влево, изображая отрицание.
– Вы оба охотились за этой «чрезвычайно редкой книгой» и ни разу не пересеклись?
– Дублин – это город с многомиллионным населением, к которому ежедневно добавляется бесчисленное количество приезжих из пригорода и нескончаемый поток туристов, мисс Лейн. Странно было бы, если бы мы пересеклись. Что она имела в виду, говоря «ты даже не знаешь, кто ты такая»?
– Я сама удивилась. Не имею понятия.
– Хм. Это все, что она оставила вам? Сообщение?
– Больше ничего? Ни записки, ни посылки, ни чего-то подобного?
Она чуть двигает головой влево, изображая безмолвный отказ. Я вглядываюсь в ее глаза. Глубоко, очень глубоко в них таится насмешка. Она только что передразнила меня. Мой óрган твердеет.
– И вы не знали, что она имеет в виду, произнося «Синсар Дабх»? Ваша сестра не была с вами откровенна?
– Я думала, что была. Но я ошибалась.
– Кого она имела в виду, говоря о «них»?
– Я думала, что вы сможете мне это объяснить.
– Я не один из «них», если вы на это намекаете. Многие ищут «Синсар Дабх», как в одиночку, так и группами. Мне нужна книга, но я занимаюсь поиском один.
– Она бесценна. А я коллекционирую книги.
– И только поэтому вы согласны ради нее убивать? И что вы собираетесь с ней потом делать? Продать за баснословную цену на торгах?
– Если вам не нравятся мои методы, держитесь от меня подальше.
– Хорошо. Что еще вы можете сообщить мне, мисс Лейн?
Она ледяным взглядом указывает мне на дверь.
– Кажется, меня выпроваживают. Ну что ж, я отступаюсь от этого дела. Не могу припомнить, когда мне последний раз приходилось отступать.
Я почти прохожу мимо нее, почти оказываюсь у двери, но тут хватаю ее и резко притягиваю спиной к себе. Ее затылок ударяется о мою грудь. Зубы клацают. Она издает неясный звук, выражающий протест, и сразу за ним – еще один, гортанный, не имеющий никакого отношения к протесту. Я обхватываю ее рукой под грудью.
Я могу учуять, когда женщина хочет секса. От нее я почувствовал этот запах в своем магазине. И чую его сейчас. Она пока что не видит себя, она определенно не может увидеть меня, не может признать, чего хочет. Но ее тело это знает. Желание живет в крови. Ему не нужны голова или сердце. Плоть ее – мягкая, розовая. Кровь раскалена докрасна.
– Без инструкции непонятно? – Я крепче прижимаюсь к ее ягодицам.
– Да вы издеваетесь! Вы совершенно не в моем вкусе, и вы… вы… да сколько вам вообще лет? Фу!
– Твой запах говорит об ином. – Я вдыхаю. Так я могу еще больше насладиться ее близостью.
– Мой запах? Вы что, думаете, будто можете учуять… вы думаете, я… Ой! Отпустите меня! Сейчас же! Отвали! Я буду кричать.
– О, ты обязательно будешь кричать. Это я тебе обещаю.
Под моей рукой бешено колотится ее сердце, она дышит неглубоко и очень часто. Возбуждение меняет линии ее тела, они плавятся и перетекают в новые, соответствующие моим. Когда женщина хочет секса, у нее изгибается позвоночник: едва заметно, мягко смещается основание, резче становится линия в том месте, где поясница переходит в ягодицы. Груди напрягаются и поднимаются, меняется линия подбородка, мышцы рта напрягаются. Я изучал людей на протяжении маленькой вечности. Намерение проникает в каждое их движение. Дорожный атлас внутренних стремлений детально изложен на их коже. Они рождены, чтобы быть рабами.
– Да вы с ума сошли! Я вас не хочу. Убирайтесь из моей комнаты!
– Чтобы вы могли заползти обратно в кровать, поплакать о сестре, которую потеряли, и поразмыслить над собственной некомпетентностью? Нацарапать на бумаге свои смехотворные планы мести? Вы даже не знаете, что означает это слово.
– Вам так не терпится остаться наедине со своим горем? Неужели это горе так хорошо в постели? Когда вы в последний раз забывались в хорошем жестком сексе, мисс Лейн? И забывались ли вообще? Я думаю, что у вас всегда был нежный, милый и гигиеничный секс, а когда он заканчивался, вы лежали и думали, почему же вокруг него столько шума.
– Вы сумасшедший! Вам это известно, верно? Вы совершенно, на фиг сумасшедший. Как вы смеете приходить сюда, угрожать мне, унижать и запугивать, а потом пытаться со мной переспать? И еще смеяться над совершенно нормальным сексом!
– У меня нет ни малейшего желания спать с вами. Я хочу вас отыметь. И не существует такого понятия, как совершенно нормальный секс. Если он «совершенно нормальный», – передразниваю я фальцетом, – его стоит пристрелить и избавить от страданий. Секс либо выносит вам к черту мозги, либо он недостаточно хорош. Вы хотите, чтобы я вынес вам мозг, мисс Лейн? Давайте. Сделайте это. Будьте взрослой девочкой.
Ее тело вздрагивает в моих руках.
– Вы мне тоже не нравитесь. Но я возбужден, а вы такая влажная…
Моя рука скользит к верхней пуговице ее ширинки.
– Хотите, чтобы я это доказал? Если вы будете настаивать на своей лжи, у меня не останется выбора.
Я расстегиваю первую пуговицу, за ней вторую. Позвоночник МакКайлы изгибается, сопротивляясь мне, но более мягко, более уступчиво. Человеческое тело поразительно.
– Так вы влажная, мисс Лейн? Да или нет?
Когда она ничего не отвечает, я расстегиваю третью пуговицу.
– Давайте договоримся. Я проверю, и если вы сухая, я уйду.
– Велите мне прекратить. – Я расстегиваю четвертую пуговицу. Остается только одна.
– Я это переживу. Вы хоть раз занимались сексом с тех пор, как погибла ваша сестра? Отпустите себя, мисс Лейн. Хоть раз в своей бедной событиями жизни позвольте себе горячий секс.
Внезапно она каменеет в моей хватке. Отталкивается бедрами, изгибается и поворачивается в моих руках, бьет меня ладонями в грудь, а коленом в пах. Точнее, пытается это сделать. В последний момент я блокирую удар коленом.
– Вы ничего обо мне не знаете! – восклицает она.
Ее грудь тяжело вздымается, пульс бешено колотится в горле.
– Я знаю вас лучше, чем те, кого вы зовете своими лучшими друзьями. Я вас вижу.
Она вскидывает подбородок. Что-то сверкает в глубине ее глаз. Я замираю. Что это было? Что-то совершенно не похожее на то, что она демонстрирует на поверхности. Я этого не ожидал. Интересно.
– И что же вы, черт побери, видите? – Она почти рычит.
– Женщину, которая всю жизнь прожила в клетке. И ненавидит это. Вам скучно там, не так ли? Вы ждете, когда же начнется реальная жизнь. А когда она начинается, она крадет у вас самое дорогое. Так ответьте ей. Взорвитесь. Рванитесь на волю. Ваш ход.
Она смотрит на меня и облизывает губы.
– Бушуйте. Проклинайте. Беснуйтесь. Выпустите все это на меня. – Я шагаю вперед, жестко хватаю ее между ног, тру ладонью. Жар, которым от нее пышет, великолепен. – Велите мне остановиться.
На долгий миг она замирает без движения. Затем резко мотает головой влево.
Я засовываю руки в ее штаны, и пятая пуговица отлетает, стучит по полу. Я проталкиваю палец в ее тело, и ее колени поддаются, она падает на меня. Она такая чертовски влажная. Мы вместе валимся на пол.
– Меня тошнит от того, как я себя чувствую, – шипит она. – Я ненавижу свою жизнь! Я все в ней ненавижу!
Она душит меня моим галстуком в неловкой попытке его стянуть. Она все еще живет в мире, где мальчики полностью раздеваются, а девочки лежат на спине и ждут. На самом деле нужно обнажить всего два места.
– К черту галстук. Расстегни мои штаны.
Она дергает их так сильно, что ломает молнию на моем костюме за десять тысяч долларов. Я подхватываю ее за пояс джинсов и вытряхиваю из них. Она отталкивается от пола, чтобы перевернуться, но я уже сзади. Я толкаю ее обратно на пол.
– Оставайся там. Я хочу именно так.
– Твоя очередь наступит потом.
– Тут дело во мне, помнишь? Ты сам так сказал. И я хочу того, чего хочу сейчас.
– Попытайтесь, мисс Лейн, просто попытайтесь.
К ее чести, она пытается. Но я сильнее. Я первым диктую правила, и, судя по издаваемым ею звукам, она не против. Собрав ее волосы в кулак, я раздвигаю ей ноги, насколько это возможно, и прижимаю ее к полу. Позже я поставлю ее на четвереньки. Но сейчас мне нужно, чтобы она была неподвижна, насколько я могу удержать ее в этом положении. Я втискиваюсь между ее ног, и она издает приглушенный всхлип. Скользя по влаге, наличие которой она отрицала, я вхожу в нее. И воздух взрывается. Она выгибает спину и воет. Я некоторое время не двигаюсь. Любое движение сейчас может меня подставить. Она выгибается подо мной.
Я сжимаю ладони на ее ребрах. Она сопротивляется. Утром она вся будет в синяках. Я выуживаю несколько ненавистных воспоминаний. Моя кровь леденеет. Тело твердеет. Я начинаю двигаться и теряю ощущение времени. Четыре часа кажутся мне четырьмя минутами. Для столь мягкого создания она окунается в секс решительно, творчески. Я пробую ее на вкус. Я могу сожрать ее заживо. Она смыкает губы на моем óргане. Я обхватываю ладонями ее голову. Я не хочу ее отпускать. Скользкий от пота, я оскверняю ее с благоговением. Или же почитаю ее, оскверняя. Каждый. Дюйм. Ее. Офигительнопрекрасноготела. Ей это нравится. С этой женщиной не может быть никаких запретов. Я бы не поверил, что в ней есть нечто подобное. И она действительно кричит.
Позже я перекатываюсь на спину и позволяю ей раскачивать мир вокруг меня. Что она, черт ее возьми, и делает.
Она седлает меня, повернувшись ко мне задом, в зеркальной позе наездницы, спутанные волосы колышутся надо мной. И, черт возьми, эта женщина умеет ездить.
– Помедленнее. – Я кладу руки на ее ягодицы, чтобы она не заставила меня разрядиться за пару секунд.
Она вскакивает на ноги, роняет голову ниже восхитительно влажного голого паха, в котором нет ни грамма запретов, и обжигает меня яростным взглядом.
– Прекрати меня держать! – рявкает она. – Ты чертов контрол-фрик. Теперь моя очередь. Делай то, что я говорю. И если это значит, что тебе придется разрядиться и снова возбудиться, смирись с этим. – Она выгибает бровь. – Если, конечно, я тебя не вымотала.
Я усмехаюсь и ничего не отвечаю. Она уже знает, что это невозможно.
– И не думай, будто это означает, что завтра я захочу тебя увидеть. – Она возвращается в прежнее положение, и я готов взорваться.
– Я не страдаю подобными заблуждениями. И тебе того же желаю, – резко говорю я.
Она отлично знает, что со мной делать, скользит вверх до той точки, в которой я почти выхожу из нее, и дразнит короткими быстрыми движениями бедер, прежде чем опять резко опуститься и медленно двинуться вверх. Миленькая розовая Барби занимается сексом неистово и ненасытно, как животное.
Ее голова запрокинута, спина выгнута. Она забыла правила, моральные установки, ей плевать на все, кроме внутренних императивов. И я думаю: может ли она жить так же, как занимается сексом?
Мое тело напрягается еще сильнее.
Я оставляю ее незадолго до рассвета.
У двери я оборачиваюсь и смотрю на нее. И качаю головой. Она лежит, повернувшись ко мне спиной. Она обмоталась простыней.
Она медленно оборачивается, и я беззвучно ругаюсь. Она уже меняется. Это началось, как только я стал натягивать одежду. И теперь почти закончилось. У нее другие глаза. Настороженные, окрашенные той человеческой эмоцией, которую я больше всего презираю: сожалением. Я ошибся. Она была не готова. Пока не готова.
К полудню она будет меня ненавидеть. К ночи убедит себя в том, что я ее изнасиловал. К завтрашнему дню возненавидит себя.
Я пересекаю комнату, запечатываю ладонью ей рот и налегаю на руку, которую прижал к ее груди, сжимая ей легкие так, что она не способна вдохнуть. Ее жизнь в моих руках. Я могу лишить ее способности дышать. И я же могу вернуть ее.
Я думаю о том, кем может стать МакКайла Лейн, прижатая к стене, лишенная всех своих защит, достигшая предела выносливости.
Я прижимаюсь губами к ее уху. И говорю тихо и нежно:
– Отправляйтесь домой, мисс Лейн. Вам здесь не место. Оставьте дело «Гарде». Прекратите задавать вопросы. Не ищите «Синсар Дабх», иначе Дублин станет вашей могилой. Я слишком долго охотился и слишком близко подобрался к цели, чтобы позволить кому-нибудь все испортить. В этом мире есть лишь два вида людей, мисс Лейн: те, кто выживает любой ценой, и те, кто является ходячей жертвой.
Я скольжу языком по вене, трепещущей на ее горле. Ее сердце колотится, как у перепуганного кролика. Страх меня не возбуждает. Но мое тело снова напряжено почти до боли. Мне стоит покончить со всем этим здесь и сейчас. Вырвать ей глотку, оставить ее тело в этой грязной маленькой комнате. Возможно, я убью ее завтра. Возможно, прикую цепями в своем магазине – на некоторое время. Я дам ей единственный шанс убежать. Если она останется, я буду избавлен от ответственности за все, что может с ней приключиться.
– Вы, мисс Лейн, жертва. Вы ягненок в городе волков. Я даю вам время до девяти вечера завтрашнего дня, чтобы убраться к дьяволу из этой страны и с моего пути.
Я отпускаю ее, и она оседает на пол.
Затем я склоняюсь над ней, касаюсь ее лица, шепчу древние слова друидского заклятия, и когда заканчиваю, из воспоминаний об этой ночи у нее остаются лишь наш разговор и моя угроза. Она никогда не узнáет, что в эту ночь была моей.
Не прячь своих ошибок, или Они найдут тебя, они сожгут тебя.
«Выбраться живым», Three Days Grace
Некоторые из нас рождаются не однажды. Некоторые из нас воссоздают себя множество раз. Риодан говорит, что адаптивность равна выживаемости. Риодан много чего говорит. Иногда я слушаю. Но точно знаю лишь одно: каждый раз, когда я открываю глаза, включается мой мозг и глубоко внутри просыпается кое-что еще. И я понимаю, что сделаю все возможное. Чтобы. Просто. Продолжать. Дышать.
Из дневников Даниэллы О’Мелли
Огонь для его льда, холод для ее пламени.
Король Невидимых смотрит на женщину, лежащую без сознания в его крыльях. Она была его второй половиной. Он знал это с того самого момента, как нашел ее. И это было его пыткой каждый миг, который он провел без нее.
В то краткое время, что они провели вместе, он испытывал лишь истинное наслаждение существованием. Прежде тьма текла в нем и вокруг него, неустанно, как штормовое море. Он думал, что, возможно, причиной тому его молодость и что через четверть миллиона лет, плюс минус несколько эпох, тяжесть отпустит.
Чтобы скоротать беспокойные эры, он творил новое, собирал материю и придавал ей форму гор и деревьев, океанов и пустынь, планет и звезд, галактик и черных дыр. В его власти были все силы, кроме единственной: Песни Творения, легенда о которой гласила, что с нее началось и ею же может закончиться само основание бытия. Эта магия принадлежала исключительно Королеве его расы.
Светлая Королева редко пользовалась этой разрушающей мелодией. Обладание великой силой требовало великой платы. Легенда гласит, что в незапамятные времена их раса украла священную Песнь, как люди украли огонь у своих богов. Это могло означать, что боги были и у Фей, но Король знал правду. Не было ничего, кроме него. Он долгое время искал себе подобных.
Проходили эпохи. Возникали и распадались цивилизации. Недовольный, скучающий Король создавал и уничтожал миры, чтобы создать их снова. Он предпринял равнодушную попытку пожить некоторое время при дворе, с Королевой Светлых, и скоротал несколько столетий, забавляясь ее мелочными интригами. Древние гобелены говорили о том, что она сплела их только ради него. Но взгляды ее были холодны и ограниченны, ее двор – слишком пышен и ярок для глаз, миллионы лет вбиравших черный бархат и звезды, а мелодии этого двора – слишком нестройны без огня.
Он вновь ушел. Раздраженный. Одинокий. Ищущий чего-то, чему не знал названия.
В маленьком мирке, находящемся в дальнем уголке крошечной и совершенно непримечательной галактики, который он посетил сам не зная зачем, он нашел ее. Непредсказуемую, своенравную, счастливую в своем одиночестве, почти неприручаемую – соблазнение ее было вызовом его способностям. Делу ничуть не помогало то, что сам он был мрачным, высокомерным, эгоистичным. И – богом.
«Мне не нужна вторая половина, – сказала она ему. – И уж точно не нужна половина с крыльями и невыносимым характером».
И все же она не сбежала. Она твердо стояла на своем и наблюдала, как он кружит в поисках пути к ее сердцу. Они ссорились, испытывали друг друга, бросали друг другу вызов и выдвигали требования.
Она знала, чего хочет: наилучшего. Он знал, кем является: наилучшим.
Они развивали друг в друге лучшие качества, как подобает истинным влюбленным. Он открыл ее провинциальному разуму галактики неограниченных возможностей. Она напомнила ему, каково это – испытывать изумление, и добавила свежести творениям, давно потускневшим и утратившим новизну. Вместе они ткали вселенные, куда более прекрасные и креативные, чем все то, что он создавал прежде.
И все же его счастье было омрачено тем, чего он никогда не испытывал. Он любил. Он мог потерять. Она была человеком и могла прожить в лучшем случае еще пять десятков лет, а после истечения этого срока ей предстояло завянуть и умереть. Не в силах вынести мысли о ее смертности, Король создал за пределами времени роскошную клетку, где смерть не могла бы ее коснуться.
Будучи дикаркой, она ненавидела клетку, но любовь к Королю оказалась сильней, и она согласилась жить там, пока не наступит день, когда подобное существование станет невыносимым. Они встречались в общем будуаре из света и теней, и их любовь не ведала границ.
И все же Король не мог найти покой. Он знал, что эта женщина своенравна, знал, насколько ей нужна свобода, и хотел, чтобы ее ничто не ограничивало. Он обратился за помощью к Королеве Светлых, но та из ревности отказалась использовать свою магию, чтобы даровать бессмертие его любимой.
В тот день Король поклялся, что лично воссоздаст Песнь Творения, пусть даже для этого потребуется отдать половину вечности и все, что было для него дорого.
Клятвы, как и желания, опасны. В них важна точность формулировок.
Со временем Король начал частично понимать суть Песни, увидел ее основные структурные элементы. Фрагменты, которые он сплавил в почти готовую Песнь, те, что породили его Темных, несовершенных Невидимых, были составлены из точно подобранных частот, бесшовно смыкавшихся между собой, отчего их части становились мелодией более богатой, нежели отдельные ноты, аккорды и вибрации.
Пока он работал, эоны сменялись эонами, и в день, когда Король поспешил к возлюбленной с результатами своего последнего эксперимента, с флаконом нового эликсира для нее, – он обнаружил ее мертвой: она покончила с собой.
По крайней мере он поверил в это с подачи своего коварного врага.
– Они заменимы, все до единой, – настаивал Фир Дорча, темный спутник королевского безумия. – Ты забудешь ее.
– Горе пройдет, – пришепетывала Алая Карга, одно из самых изысканно-ужасных его творений.
Даже гротескный Чистильщик, воображавший себя богом, собирателем сломанных могущественных вещей, которые ему нравилось чинить, некоторое время отирался поблизости, предлагая утешение или, возможно, всего лишь пытаясь выяснить, не удастся ли «собрать и починить» самого Короля.
Он, однажды почувствовав себя цельным, лишился своей половины без надежды вновь обрести ее. Для того, кто познал подобную любовь, неторопливое течение времени без нее является недожизнью и ничто не кажется настоящим.
Король вплетал их воссоединение в бесчисленные иллюзии, то погружаясь в безумие, то выныривая из него; он говорил с ней так, словно она была рядом и отвечала.
Он проживал ложь за ложью в попытках отрицать невыносимую истину: она сама покинула его, убила себя, чтобы сбежать от него.
Возлюбленная оставила ему ядовитый шип записки, отравлявший его по сей день: «Ты превратился в чудовище. От мужчины, которого я любила, ничего не осталось».
Король до сих пор носил эту записку с собой – маленький свиток, перевязанный локоном ее волос. Несмотря на признание Крууса, он намеревался расстаться с запиской лишь в тот день, когда его возлюбленная сама скажет, что не была автором этих строк.
Король стряхнул задумчивость и посмотрел на женщину в бессознательном состоянии, которую он сжимал в своих крыльях. Прошло полмиллиона лет с тех пор, как он нашел ее в их комнате, лежащую без признаков жизни. С тех пор, как он сбросил запретную, тайную магию, которую использовал для своих экспериментов, в зачарованный том, надеясь освободиться от того, что она так ненавидела.
С тех пор, как он в последний раз держал ее в объятиях. Прикасался к ней.
Это не было иллюзией. Его возлюбленная здесь. Она реальна. Радость, это неуловимое, бесценное качество, вновь принадлежала ему.
Король вдохнул. Его возлюбленная пахла так же, как в первый день их знакомства, солнцем на обнаженной коже, лунным светом на серебряной поверхности океана и невероятными, безбрежными мечтами. Он закрыл глаза и снова их открыл.
После вечности горя и сожалений Король обрел то единственное, чего когда-либо желал так же сильно, как желал быть богом.
Глядя на возлюбленную сейчас, он обнаружил, что ему легко простить Крууса за то, что тот похитил ее, заставил выпить из котла и стер воспоминания о времени, которое она и Король провели вместе, потому что его вторая половина наконец-то стала тем, чем он так отчаянно пытался ее сделать: Феей, бессмертной, если только ее не убьют весьма ограниченным набором способов. Эти способы он вскоре уничтожит.
Король Невидимых склонил голову и коснулся губами ее губ. Легко. Благоговейно.
Он распорол свое существо и истек кровью над воспоминаниями о женщине, которая никогда больше его не поцелует. Если в космосе помимо него и было нечто божественное, то это тот момент, когда он находился с ней в одном пространстве и частота вибраций составлявшей ее субстанции сочеталась с его частотой.
В глубине его груди прозвучал раскат грома.
Ресницы его возлюбленной затрепетали. Она открыла глаза.
Король отстранился и лишь смотрел на нее, не в силах заговорить. Создатель миров, бог, дьявол, тот, кто играл с материей галактик, был не в силах подобрать слова. Его черные крылья содрогнулись от переполнявших его эмоций. Он переместил крылья и снова успокоил.
В ее глазах, когда она подняла на него взгляд, застыло удивление: момент драгоценных, предсознательных сумерек, в котором все покрыто росой и обещаниями, в котором может расцвести что угодно.
Было ли все так, как он надеялся? Могла ли сила истинной любви оказаться могущественнее власти Котла Забвения? Вспомнило ли Короля ее тело, несмотря на урон, нанесенный сознанию? (Память, врéзавшаяся в серую материю, никуда не исчезла.) Какими будут первые обращенные к нему слова?
Время остановилось, и как человек задерживает порой дыхание, так и Король Невидимых задержал свою суть в безмолвии, замерев в застывшем мгновении, изучая маленькие чудеса: серебристо-белый водопад ее волос, багрянец губ, элегантность сложения.
Что это, проблеск замешательства? Двойственность, предшествующая узнаванию? Король изучил ее лицо во всех подробностях, до мельчайшего нюанса, но сейчас видел выражения, которых не узнавал. После всего, что она пережила, – после вечностей, о которых он ничего не знал и которые могли содержать любое количество жестокостей, – при Светлом Дворе с Круусом, что привело к недавнему похищению, заточению в ледяной гробнице и едва не закончилось ее смертью от руки властолюбивого Принца, Король решил утешить свою возлюбленную, упростив себя, уменьшая свою сущность вновь и вновь, пока она не ужалась достаточно для того, чтобы сплетать слова со словами и складывать их в предложения: чуждое умение, столь необходимое для смертных существ.
– Любовь моя, ты в безопасности. Ты теперь со мной. – Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть следующие слова, обет, который он собирался выполнять до конца времен, до того самого конца, который, по убеждению Короля, будет так или иначе его собственным деянием. – И я никогда больше тебя не отпущу.
Представляя себе радостное будущее двух бессмертных, он ждал, когда раздастся звук ее голоса, которого был лишен полмиллиона лет.
Итак, я несусь по улицам Дублина – оставив «Хамви» Риодана, чтобы у него было одной причиной меньше отправиться на мои поиски (хотя не то чтобы ему нужны причины, Риодану просто нравится портить мне жизнь), и пытаюсь расставить приоритеты в своих планах на будущее.
В верхних строчках моего списка стоит выяснение того, как спасти Кристиана от Алой Карги; распечатка так необходимого «Дэни дейли», чтобы ввести народ в курс последних событий; спасение людей, пойманных убийственным ледяным штормом, и одновременно разработка новых и действенных способов позлить владельца «Честерса».
После этого идет пара десятков подцелей, с порядковыми номерами которых у меня возникают проблемы, например: познакомиться с новым Хевеном в аббатстве; протестировать оружие Танцора против Папы Таракана; выяснить, кто собирает припасы и куда их складывает, чтобы устроить на это место налет; сделать новые нычки, которые никто не сможет отыскать; устроить большой капец Джо и Риодану.
Проблема в том, что я хочу сделать разрыв Джо и Риодана первым пунктом своего списка, а это глупо, потому как ничего, кроме личного удовольствия, мне это не принесет, а что касается личного удовольствия, я уже начинаю видеть паттерн: стоит мне вспрыгнуть на поезд мгновенного вознаграждения, как он так или иначе вместе со мной сходит с рельсов. Но черт побери, он ее не заслуживает! Они вообще играют в разных лигах, а когда я увидела, как они сегодня обжимались у костра, моя голова готова была взорваться!
Вторая проблема в том, что я постоянно врезаюсь в снежные наносы, а это выбивает меня из сверхскорости и напрочь лишает концентрации. Так что, раз уж мой вторичный список никуда не продвигается, а составить его для меня куда важнее, чем быстро попасть в какое-нибудь конкретное место, я выпадаю из стоп-кадра и начинаю пробираться по покрытым ледяной коркой заносам.
Вот гадство, я и забыла, как тут холодно!
На сверхскорости я вибрирую слишком быстро, чтобы это ощущать. А в замедленном варианте мое дыхание замерзает в воздухе, а глаза леденеют, как креветочный коктейль в морозилке.
Я морщусь, когда понимаю, где я: Темпл Бар, неподалеку от «Книг и сувениров Бэрронса».
Я редко хожу по этим кварталам. Пусть я сегодня в аббатстве и победила одного из самых худших Невидимых всех времен, но тишина и запустение там, где когда-то билось сердце буйной, полной крайка Темпл Бар Дистрикт, убивает мое хорошее настроение всякий раз, когда я с этим сталкиваюсь.
Я не могу забыть, какой была эта часть города раньше: народ повсюду смеется и развлекается, музыканты играют на улице, собирая мелочь, сияют фонари, тут и там – всплески разноцветного неона, и пахнет цветами, травой, и, ох, чтоб меня, потрясающими сосисками с картофельным пюре, и густым ирландским рагу, и всей той разнообразной едой, которой я уже сто лет не пробовала! Мне хватало скорости, чтобы заскочить внутрь и стащить с любой тарелки все, что я захочу. Это было самое потрясающее в мире место, где приключения поджидали за каждым углом.
А мысль о том, что до Мак всего пара кварталов и, если я влечу к ней в дверь, мы вместе отправимся зависать и убивать всякую гадость, делала жизнь практически идеальной. «Книги и сувениры Бэрронса» были моей Меккой, Мак и Бэрронс – эпическими собратьями-крестоносцами, а город – потрясным полем боя.
И я хочу вернуть свой Дублин.
Хочу, чтоб этот проклятый лед исчез.
Хочу, чтобы пабы открылись, чтобы улицы сияли от газовых фонарей, отражающихся в мокрой мостовой, чтобы люди смеялись, радуясь жизни, везде, куда я ни повернусь. Я хочу носиться повсюду на велосипеде, расследовать всякие разные дела, и чтобы мне было четырнадцать, чтобы я зависала с Танцором и боготворила девчонку, которая отнеслась ко мне как к сестре.
Угу, а люди в аду хотят ледяной водички.
И вот, застыв на секунду, чтобы всем этим загрузиться, я ощущаю спиной кончик чего-то острого и тонкого.
– Брось меч, Дэни, – говорит Мак за моей спиной.
Желудок сводит, и меня немедленно начинает тошнить. Какого черта, я что, призвала ее силой мыслей? У меня проклюнулся еще один ши-видящий талант, о котором я не знала, который до сих пор был латентным? Надеюсь, что нет! Иначе мне никогда не избавиться от Риодана! Я постоянно на него злюсь, а значит, постоянно о нем думаю. И стоит мне это осознать, как я понимаю, что получила железобетонное доказательство отсутствия у меня новой суперсилы, потому как, эй, будь она у меня, Риодан уже оказался бы рядом. Я решаю, что у меня галлюцинации от недостатка сна и вынужденной передозировки Джимми Хендрикса и «Блэк Саббат». Которая начиналась уже с половины трека того и другого.
Словно Мак действительно может подобраться ко мне сзади, а мой суперслух меня об этом не предупредит. Словно она вообще выйдет в ночь без своего МакОреола. На мне надет мой шлем, и я точно знаю, что он очень яркий. Если бы Мак стояла за мной, света было бы вдвое больше, чем сейчас.
– Ага, щас. Как будто я на это куплюсь. – Я хихикаю.
Во всем виновато мое гиперактивное воображение.
Острый кончик сильнее вдавливается мне в спину. Я замираю и медленно втягиваю воздух. Мне знакóм запах Мак, и это действительно она. А на крышах начинается сухое чириканье, нарастая, словно звук, издаваемый тысячей хвостов гремучих змей, от чего меня тошнит еще сильнее. Мне не нужно смотреть, чтобы узнать, что там. Да, Мак действительно стоит у меня за спиной, и она же притащила на буксире странный антураж. Те несколько раз, когда я встречала ее в последнее время, за ней таскалась стая Невидимых ЖЗЛ – Жрущих Зомби Личей, как я окрестила тощую касту в темных плащах, скользящую по воздуху и предпочитающую гнездиться на крыше книжного магазина. Они следовали за ней, как огромные черные вороны в ожидании сочного трупа, который можно будет расклевать.
Нет уж, это точно будет не мой труп.
Я вытаскиваю протеиновый батончик, срываю обертку и засовываю лакомство в рот, чтобы немедленно ощутить прилив энергии. Я никогда не бегу от битвы: поджать хвост и свалить не в моем характере. Проблема в том, что я знаю только два способа драться: убивать чисто или убивать грязно, – оба включают в себя убийство, если только я не дерусь с гадским Риоданом, который может выдернуть меня из сверхскорости и надрать мне зад.
Ни за что на свете я не убью Мак. Поэтому выбираю Дверь Номер Два, которой никогда не пользовалась, и бегу. Только ради нее.
Я поспешно черчу в голове план улицы и набрасываю сетку координат, насколько это возможно с учетом снега и льда. Прищуриваю глаза, максимально сосредоточившись, и делаю стоп-кадр. Ничего не происходит. Мои ноги словно примерзли к месту, и я до сих пор ощущаю спиной кончик копья Мак.
Мои суперсилы в третий раз испарились в самый неподходящий момент. Ну о-фи-геть! Что за совпадения? Какого черта это повторяется?
Я шумно выдыхаю. Не потому что мне себя жалко. Жалость к себе – бесполезная эмоция. Она всего лишь продолжает во времени травму, заставляет ее существовать в вашей голове. Чуваки, вы это уже пережили. Двигайтесь дальше.
Но есть такие вещи, которые мне хотелось бы изменить, к примеру, чтобы Ро не забирала меня в аббатство после смерти мамы, не сделала меня своим личным ассасином, не научила меня убивать прежде, чем я сама разобралась, что считаю правильным и неправильным, потому что когда ты реально выясняешь свои «правильно» и «неправильно», они могут оказаться полной противоположностью тому, что ты делал, – и тогда в голове образуются те еще минные поля. Винá, сожаления – понятия настолько чуждые мне, что я даже не знаю, как они пишутся, – я почти тону в них всякий раз, когда смотрю на Мак.
К счастью, она сейчас стоит у меня за спиной, и мне не приходится думать о том, как она похожа на свою сестру, меня не лупят изнутри воспоминания о ночи, когда я последний раз видела Алину: она стояла на четвереньках в переулке и умоляла меня не дать ей умереть.
– Мелкая, серьезно, бросай. Я не стану больше повторять.
Черт! Она же знает, как я ненавижу это имя! Я испытываю свою способность делать стоп-кадр. Она все еще отсутствует. И невозможно предугадать, сколько времени пройдет, прежде чем она вернется. Пять секунд. Пять минут. Возможно, пять часов. Я понятия не имею, отчего так происходит, и это начинает всерьез меня загружать. Я оборачиваюсь к Мак лицом, откинув полу плаща, держа руку на рукояти своего меча, напрягаюсь, чтобы не вздрогнуть всем телом, и все равно дергаюсь.
Она не похожа на Мак, которую я встретила год назад. Гламурная девушка превратилась в грациозную воительницу. Когда Мак приехала в Дублин, она была красоткой; сейчас она стройная, сильная, прекрасная. Однажды Мак сказала, что я симпатичная и когда-нибудь вырасту в такую же красавицу, как она. Можно подумать, мне не наплевать на подобные вещи!
Но о чем думала Мак, угрожая мне копьем и отдавая приказания? Она же не может знать, что я застряла на медленном ходу. Никто не знает, что со мной это случается. Черт, не хватало еще, чтобы узнали!
Мак смотрит на меня, ее зеленые глаза сузились от ярости. И она имеет право меня убить. Будь на моем месте кто-нибудь получше, он мог бы ей немного помочь, из-за вины и угрызений совести. Но я не такая. Я каждый день просыпаюсь с единственной целью: жить. Любой ценой. Смерть сможет наложить на меня свои костлявые лапы, лишь переступив через мой труп.
Я размышляю о том, есть ли у Мак новые умения ши-видящей, о которых я не знаю и которые позволяют ей нападать на меня вот так, холодно и уверенно. Моя суперскорость гарантирует победу в битве против другой ши-видящей, если только я не ошибусь, а я не ошибаюсь. А еще на Мак нет МакОреола, и это просто не укладывается у меня в голове. Никто не ходит по Дублину в темноте. Даже я. Но, может, ЖЗЛ на крышах стали частной армией Мак, защищающей ее от Теней и прочей разнообразной дряни?
Я хмурюсь, когда меня посещает другая мысль. Мак решила потребовать у меня «око за око» во всех грязных деталях?
Темная улица поблизости – имеется. Я – имеюсь.
Голодные Невидимые – имеются.
В моей голове мелькает сценка: я умираю так же, как Алина. Эта картинка буквально горит в глазах у Мак.
Я хочу сказать ей, что месть – это дьявол, которому лучше не поклоняться. Уничтожая своего врага, ты сам становишься им.
«Ты отведешь эту девку на улицу с южной стороны от реки Лиффи. Невидимые встретят тебя там». Голос Ро все еще порой звучит у меня в голове, несмотря на то, что мы сожгли ее тело и сбросили пепел в море. Это не призрак, просто тень воспоминаний, все еще плавающая в глубине подсознания, где я держу бóльшую часть того, что делала для Ро, когда жила в аббатстве.
Зачем? Я хочу задать Мак вопрос, но она касается моего лба чем-то мокрым и плохо пахнущим и бормочет слова, которых я не понимаю, а потом я не могу говорить.
«Я знаю, что ты там. – Голос Ро доносится до меня словно издалека. – Помни ад, который тебе пришлось вытерпеть. Именно ты мне нужна».
Я не понимаю, о чем она говорит. Я же здесь. Смотрю на нее. Пусть даже мне кажется, что между нами миллион миль.
«О, дитя, – говорит она, – я и сама не смогла бы вырастить тебя лучше, расколов на полезные части. Когда я нашла тебя пятилетнюю, я знала, что Господь закалил для меня заготовку особого оружия. Именно для меня».
Старая мымра даже в датах путается. Мне было восемь, когда она нашла меня в той клетке полумертвой. Это был единственный раз в моей жизни, когда я хотела умереть. Считала количество вдохов. Размышляла о том, какой из них станет последним. И была целая неделя, которую я вообще не могла вспомнить, она просто выпала. С того дня как Ро забрала меня в аббатство, я начала путаться во времени, а потом оказывалась в незнакомом месте, не зная, как я в нем очутилась. Как правило, я еще и смотрела на то, что мне не хотелось видеть. А еще случалось, что я видела происходящее, но ничего не могла сделать, застревала рядом, словно в коляске мотоцикла, сидя в которой не могла ни рулить, ни прибавить газу. Тормозов в таких странных случаях просто не было. Я всегда лишь болталась рядом, приклеенная к сиденью. Как в ту ночь, когда убила сестру Мак. Это стало вторым из самых худших поступков, которые я когда-либо совершала, и я заново переживаю его в кошмарах до последней детали. Иногда я думаю, что это старая сумасшедшая мымра каким-то образом выбирала, показать мне то, что она заставила меня сделать, или закрыть это от моего сознания.
Но задерживаясь на этой мысли, я чувствую, что схожу с ума. Ненависть съедает того, кто ненавидит. Ро при жизни достаточно мне нагадила. Теперь она мертва, и если я позволю ей гадить мне и дальше, виновата буду только я, а она выйдет победительницей. Но даже из своей водяной могилы она умудрялась похищать часы, дни, недели моей жизни. Иногда, когда случается что-то особенно плохое, ты кладешь эту штуку в ящик и никогда больше его не открываешь, потому что она может стоить тебе остатка твоей жизни. Некоторые раны не заживают. Ты вырезаешь пораженную плоть и изменяешься.
– Брось меч, и я опущу копье, – говорит Мак.
– Ага, щас. А потом что? Прикажешь своей стремной армии Невидимых оттащить меня в переулок и сожрать? Нет, дай угадаю. Мы пойдем в «КСБ», заварим горячий шоколад, будем зависать и разговаривать?
– В общем и целом да. За вычетом магазина и горячего шоколада. И это не моя стремная армия.
– И о чем мы будем, типа, говорить? О том, что я убила твою сестру? Как по мне, это реально твоя стремная армия. Они повсюду за тобой таскаются.
Черт, так здорово снова увидеть Мак. Я по ней скучала. Сканировала каждое помещение, каждую улицу, надеясь ее обнаружить. И боясь, что обнаружу.
– Может, ты попытаешься сформулировать это иначе? И они не моя армия.
– А зачем иначе? Все так и было, – с вызовом бросаю я. Это бесполезно: Мак никогда не сможет взглянуть на это иначе. Мои пальцы сжимаются на мече. – Я убила твою сестру. Вот так. Это факт, чувиха. Это не изменится. Я. Убила. Алину. Ты приехала в Дублин охотиться за ее убийцей. Так вот она я. – Я вскидываю руку и машу ею, на случай, если до Мак не дошло, если она почему-то меня не видит.
– Ты ничего обо мне не знаешь! – перебиваю я ее быстро и резко.
Я ненавижу фразы, которые начинаются с моего имени и продолжаются заявлениями – совершенно ошибочными – о том, что говорящий что-то обо мне знает. Эти фразы стоят в одном ряду с такими, как «Знаешь, в чем твоя проблема?». Ага, класс. Вот что такое «вопрос с подвохом». Следом за ним никогда еще не прозвучали слова, которые стоило бы послушать.
– Ты меня слышишь?! Я сказала, что ты ничего не знаешь! А теперь убирайся с моей дороги и прихвати с собой свой фан-клуб!
– Нет. Это закончится. Здесь. Сегодня. И я уже сказала. Они. Не. Мои. – Мак искоса смотрит вверх и бормочет: – Эти Невидимые меня преследуют. Я пока не выяснила, как от них избавиться. Пока.
Мне тут же хочется очутиться в команде расследований дублинского новостного канала Х, задавать наводящие вопросы, погрузиться вместе с Мак в разгадывание потрясающей тайны, но те дни давно прошли, и шансы на их возвращение не выше, чем на то, что динозавры выжили. Я смотрю на Мак, и она отвечает мне совершенно фальшивым «я-не-собираюсь-тебя-убивать» взглядом, который должен подманить меня на расстояние смертельного удара. Но ее пальцы надежно сжимают рукоять копья. И она, как и я, легонько балансирует на пятках. Я знаю эту стойку: она предваряет атаку. Лицо говорит одно. Тело говорит другое. Я слушаю тело. Поэтому до сих пор жива.
На Мак сапоги на низких каблуках, модные, но совершенно не пригодные для того, чтобы ходить по льду. Сколько ни обновляй и не улучшай МакКайлу Лейн, часть ее все равно останется девчонкой, обожающей розовое, как ногти на ее руке, сжимающей копье.
И даже в замедленном виде я бегаю быстрей, чем она сможет в этих своих сапожках. Мак ни за что не бросит в меня свое копье. И ни за что не опустит его в качестве жеста доброй воли. Она обращается с копьем так же, как я со своим мечом: мы не выпускаем оружие из рук. По собственной воле. Нет, ну я делала это ради горца, бóльшая часть которого стала Принцем Невидимых, но понятия не имею почему. Тут же единственной неизвестной переменной выступают жуткие Невидимые на крышах – явились ли они сюда, чтобы меня убить, или нет?
Есть только один способ это выяснить.
Я пытаюсь сделать стоп-кадр, но мотор даже не кашляет – мой аккумулятор мертвее мертвого. Словно больше нет машины, одни кабели, ведущие в никуда.
Я прыгаю на Мак и выбиваю ее из равновесия.
Она пытается удержать меня, но я подныриваю под ее руку и проскакиваю мимо. А когда Мак сзади хватает меня за плащ, оборачиваюсь и кусаю ее за руку. Не взмахиваю мечом, не бью. Впиваюсь в нее зубами. Как ребенок, у которого нет другого оружия.
– Ух ты. Изумительная наблюдательность, Мак, – раздраженно говорю я.
Что я собираюсь сделать дальше – вцепиться ей в волосы? Тогда она может отвесить мне пощечину, сломав при этом ноготь, и мы с ней дружно начнем друг друга обзывать.
Одного только унижения из-за столь девчачьего поведения достаточно, чтобы заставить меня вытащить меч и убить Мак. Я просто не понимаю, как нормальные люди такое выдерживают. Призрачные ЖЗЛ над нами чирикают громче, но с места не двигаются.
– Отцепись от меня, дура! – шиплю я.
И пытаюсь вырваться, но Мак оказывается сильней, чем я думала.
В тот миг, когда я освобождаю плащ из ее хватки, Мак цепляется за мои волосы и тянет к себе.
– Ой! Ты дернула меня за волосы! – И это больно. Я предпочитаю сражаться на мечах, копьях, на огнестрельном оружии, на чем угодно, только не это.
– Заткнись! Придумай собственные оскорбления, если тебе хватит на это твоих…
– Наблюдательная Дэни. И я не дергала тебя за волосы. Я просто хочу тебя удержать. А ты пытаешься вырваться. Это ты дергаешь себя за волосы.
– …маленьких глупых мозгов! И конечно, я пытаюсь вырваться, дура ты такая! И отпусти мои волосы! – Я цепляюсь за ту же прядь, и некоторое время мы ее перетягиваем, а потом Мак отпускает мои волосы так резко, что я падаю вперед на четвереньки.
Я сразу вскакиваю, но тут же снова ныряю и быстро перекатываюсь – дважды, трижды, когда слышу свист ее копья за своей спиной. ЖЗЛ срываются с крыш, с шелестом и криками, как стая перепуганных грифов. Видимо, рассекающее воздух копье пугает и их.
На одну глупую, уязвимую секунду я приседаю у самой земли и не двигаюсь, пытаясь осознать случившееся: Мак действительно только что атаковала меня копьем, сделав очевидную попытку меня убить, то есть убрать с этой планеты, то есть покончить со мной навсегда. Похоже, я втайне даже от самой себя цеплялась за хрупкую надежду на прощение. Воздух за моей спиной словно становится холоднее от убийственной ярости, которая нависла надо мной. Если вы думаете, что эмоции не выделяют энергию, вы ошибаетесь.
Я вскакиваю на ноги, растирая щеки кулаками. Наверное, иней попал мне в глаза, когда я перекатывалась, и вызвал это жжение и слезы.
Мой рюкзак камнем падает с плеч. У, черт, Мак упустила меня, но, когда я уклонилась, поймала лямки моего рюкзака, а в нем вся моя еда! Я не знаю ни единого магазина в радиусе пятидесяти миль, где можно было бы найти продукты на полках. Моя сверхскорость вернется, а когда она вернется, мне срочно нужно будет подкрепиться. Я скольжу по льду, останавливаясь, и поворачиваюсь, чтобы забрать рюкзак.
Мак стоит, поставив на него одну ногу и подняв сияющее копье. Его края острые, как у бритвы. Мне кажется, что я вижу свое имя, которое на нем написано.
– Ты не справишься без еды, Дэни. Прекрати от меня убегать. Я хочу всего лишь поговорить с тобой.
– Ты меня не обманешь! – Ненавижу Мак за то, что она продолжает притворяться. Вот с лобовой атакой я бы справилась. А это уклончивое дерьмо – просто низость.
Еще как пытается. Она только что пыталась отрубить мне голову, вот зараза!
– Ну так что? Я должна поверить, будто ты отыскала меня, чтобы, типа, простить? По-твоему, я такая дура?
Глаза Мак наполняются тенями, и теперь она выглядит печальной.
– Жизнь – сложная штука, Дэни.
От злости и раздражения я готова выпрыгнуть из собственной кожи, словно виноградина во время отжима. Ненавижу, когда люди бросаются обобщениями, которые ты не в силах интерпретировать. Жизнь – сложная штука, поэтому я убью тебя быстро? Жизнь – сложная штука, поэтому я запытаю тебя до смерти, медленно, и все это время буду говорить, чтобы в процессе еще и свести тебя с ума? Жизнь – сложная штука, следовательно, я могу простить тебя, если ты во искупление вины совершишь Геракловы подвиги? Вариации бесконечны. Разве кто-то не знает, что жизнь – сложная штука? Меня интересует только то, как соотнести это с винтиками и болтиками моего существования. А ничего подобного люди никогда тебе не рассказывают.
– Иногда то, что мы считаем путем к свободе… становится нашими цепями, – произносит Мак. – Ты либо носишь их, либо ломаешь, и я… я не хочу их носить.
– Чувиха, нет никаких цепей. Я не вижу тут ничего, кроме тебя, себя, оружия и смерти, в случае если ты не отвалишь от моего рюкзака и не уйдешь. К тому же, даже если ты скажешь, что прощаешь меня, я ни за что тебе не поверю! Я всегда буду ждать момента, когда ты наконец решишься меня убить. Ты хочешь меня убить. Признайся. Просто скажи это вслух. Будь честной, чтоб тебя! Ты знаешь, что хочешь моей смерти! Я вижу это по твоим глазам!
Несколько секунд Мак ничего не отвечает, словно всерьез задумалась над выбором фраз, которые собирается произнести, и, пока она не начинает говорить, я не замечаю, что затаила дыхание в ожидании слов, от которых воздух едва не взрывается в моих легких.
– Я не хочу твоей смерти, Дэни. Именно поэтому я тебя и искала.
– И почему же нет? – ору я. – Я заслуживаю смерти!
Моя рука взлетает ко рту, словно я могу поймать вырвавшиеся слова и каким-то образом затолкать их обратно. Я в ужасе. Мне даже неизвестно, откуда они вообще взялись. В моей библии не так уж много грехов. И величайший из них – опустить руки. Я только что нарушила главное свое правило. Жизнь – это дар. Ты борешься, чтобы его сохранить. И никогда не перестаешь бороться. Никогда.
Ты никому не нужна. Твоя родная мать запирает тебя в клетке, оставляет и забывает о тебе. Просто умри. Это избавит от страданий всех, включая тебя. Возможно, тогда Мак сможет жить. Той жизнью, которой должна была жить ты.
Поверить не могу, что ляпнула, будто заслуживаю смерти. Наверное, я одержимая. Наверное, я подцепила одного из вредных полупрозрачных Невидимых Захватчиков, но гадить мне он может лишь время от времени (потому что я очень крута и он не может контролировать меня постоянно!), заставляя говорить то, чего я на самом деле не чувствую, и лишая меня сил.
И, возможно, у этого же Захватчика есть какая-то странная одержимость Риоданом. Удивительные дела творятся в последнее время в Дублине.
Мак качает головой, устремив на меня полный фальшивого сочувствия взгляд.
– Я на это не поведусь, поэтому заткнись! Оставь меня в покое, иначе я убью тебя, как убила твою сестру. Клянусь, убью. Я убью тебя и потом – всех, кто для тебя важен. Потому что именно это я и делаю – убиваю людей. Убиваю, убиваю и убиваю. Это моя суть. Такой она меня сделала.
Раньше я воображала, что это Бэрронс нашел меня в клетке в тот день, он, а не Ро, и представляла, какой я могла бы стать. Но меня нашел не он. Меня нашла она. Вот и все.
Мак следует за мной, двигаясь быстрей, чем я ожидала. Я думаю о том, не сделал ли с ней что-нибудь Бэрронс, той самой штуки, которую Риодан, по его словам, мог сотворить со мной. Вдруг Мак теперь неубиваемая, как и они? И именно этим объясняется ее уверенность в себе. Если да, то я всерьез из-за этого злюсь и еще больше завидую.
Перепрыгивая через сугробы, я бегу по улицам, петляю, уводя Мак в погоню по Темпл Бар, но она все равно висит у меня на хвосте. Я продолжаю через каждые несколько секунд проверять свою способность делать стоп-кадр, но мои суперсилы отправились туда же, куда много лет назад удалилась моя совесть.
Мак что-то кричит, но я ее игнорирую. Я мурлычу свой любимый плейлист, чтобы не слышать ее слов и гомона ее стремной армии.
А еще я не понимаю, что ноги несут меня к «Книгам и сувенирам Бэрронса», пока магазин не вырастает передо мной – единственное святое для меня место: янтарный свет и полированное дерево, окна с разноцветными стеклами и бесконечные возможности. В глубине белокаменной арки – роскошные колонны, бра, латунные канделябры; витражи обрамляют дверь, в которую я раньше влетала на скорости миллион миль в минуту, а над ней, на сверкающем латунном шесте, висит та самая цветастая, вручную раскрашенная вывеска, которая когда-то говорила мне: «Добро пожаловать домой». Но больше никогда не скажет.
Это мое самое любимое место в мире. Газовые камины и большие удобные диваны, на которых можно вытянуться в полный рост, а еще журналы и книги – их можно читать и мечтать о тех уголках мира, которые однажды увидишь; жутко потрясное антикварное оружие и обалденное новейшее, и убойные машины, и торты, и подарки, и друзья, которые у тебя были… Часы, которые я там провела, хранятся на складах моей памяти в суперкачественном техниколоре, они ярче других воспоминаний. Иногда я достаю одно из этих воспоминаний и неторопливо переживаю его заново, наслаждаясь всем до последней капли. Я люблю Мак. Я так по ней скучаю. Я так хочу…
Но желания не кони, на них далеко не уедешь. Да и плевать. У меня есть ноги, которые не хуже супергеройских.
Звенит дверной колокольчик. Выходит мужчина.
Сильный. Красивый. Собранный. Хищник.
Неуязвимый. Вот надо же ему быть такой неуязвимой заразой!
Он все, чем я восхищаюсь, плюс то, чему я пока еще не могу подобрать определения.
Я втрескалась в Иерихона Бэрронса по самые уши.
Мой мозг отключается всякий раз, как я его вижу, а у меня достаточно серого вещества, и вырубить его не так уж просто.
Раньше, бывало, если я не могла заснуть, я представляла себе разнообразные способы, которыми смогу впечатлить Бэрронса: убивая монстров, или произнося нечто действительно умное, или спасая мир, отчего он увидит во мне взрослую женщину и я засвечусь от одного только выражения его лица, как в тот раз, когда убила Принца Невидимых в камере Мак и Бэрронс взглянул на меня так, словно действительно меня заметил. Большинство взрослых меня не замечают. Они ограничивают меня глупыми подростковыми правилами, которые ни от чего не удерживают, учитывая то, как я росла. Можешь убивать, но не ругайся. Нарушай все возможные правила, чтобы спасти мир, но не смотри порно и даже не думай заняться сексом. Интересно, как они доходят до таких установок – устраивают родительские собрания с мозговым штурмом по поводу диаметрально противоположной этики? А потом в моих фантазиях о Бэрронсе начал появляться Риодан, словно у него было какое-то дело, и выглядел он… ну… как Риодан. Он смеялся и издавал хриплый стон, который я слышала на четвертом уровне, так что я прекратила свои маленькие упражнения в полусне.
Но в последнее время даже эти засранки выглядят как Риодан, с чистыми холодными глазами и странным взглядом, который отчего-то оказывает на меня гипнотическое действие.
Я начинаю думать о том, что мне все же придется найти способ убить Риодана, чтобы наконец выбросить его из головы.
Я вздрагиваю. Бэрронс странно влияет на людей, словно излучает какое-то поле, перенасыщающее энергией пространство вокруг него. У всех его приближенных есть такой эффект, но только у Иерихона Бэрронса его выше крыши. Ну а я изображаю реальную крутость. Сую руку в карман, большой палец наружу. Выгибаю бедро.
Было время, когда я планировала вырасти и подарить свою невинность ему. Или В’лейну. А для меня это важная тема – избавление от невинности. Потому что она – одна из того немногого, что у меня осталось и чем я могу распоряжаться по собственному выбору: с кем, как и когда. И это будет Эпично с большой буквы «Э»!
Но Светлый Принц В’лейн оказался Темным Принцем Круусом. А Бэрронс принадлежит Мак (насколько вообще ему подобные могут кому-то принадлежать), это факт, который никогда не изменится, да я и не хочу его менять.
На колонне за головой Бэрронса трепещет листок бумаги. У меня возникает плохое предчувствие, и я всматриваюсь в текст.
Каким таким образом они успели напечатать что-то подобное? Даже на суперскорости я не могла бы так быстро управиться с листовками! А эта – вот она, трепещет на ветру. Эта листовка словно здоровенная пощечина моему самолюбию.
ВАШ ЕДИНСТВЕННЫЙ ИСТОЧНИК ДОСТОВЕРНЫХ НОВОСТЕЙ
ИЗ НОВОГО ДУБЛИНА И ЕГО ОКРАИН
Добрые жители нового Дублина, ледяной монстр, который замораживал наш город, мертв! НеРавнодушные были на месте действия и сражались в смертельной битве! НеРавнодушные всегда вас хранят
Я не могу больше читать: мне известно, что они меня оскорбили. Но мои предательские глаза не удерживаются от соблазна заглянуть дальше и, естественно, видят дрянь!
…одного наглого подростка, который ПОДВЕРГ нашу миссию РИСКУ и лично ответственен за то, что много хороших людей ПОГИБЛО или ЗАХВАЧЕНО В ПЛЕН.
– Ну черт! Кто пишет эту чепуху?
Сегодня я была героем! Я, елки-палки, спасла этот гадский день благодаря собственной выигрышной комбинации мозгов и умений. А эти ко всему прочему еще и написали о себе более крупным шрифтом, а обо мне – более мелким! Знаю я эти маркетинговые фокусы. Вот вам и влияние прессы! Я чувствую, как горит, краснея, мое лицо. Меня это бесит до разрыва гонады, если у меня она вообще имеется. Зато у Неровно-душных гонады наверняка есть, и их можно вырвать через задницу!
У меня нет шансов победить их обоих. Черт возьми, да у меня нет ни единого шанса победить одного Бэрронса. Он как Риодан. Я и в лучшие дни не могу с ним справиться.
Я сжимаю руки в кулаки и часто дышу, чтобы очистить голову от этого дерьма – намнепофигномысовершенноточнонизачтонескажемправду. Мне требуется пара секунд, чтобы проанализировать варианты и вычислить, как мне из этого выбраться. Ответ так прост, что у меня дух захватывает. Я на клеточном уровне запрограммирована на выживание. Мое подсознание выносит меня именно туда, куда нужно.
Я ныряю мимо Бэрронса и застаю его врасплох – точнее, он просто по какой-то загадочной причине решает меня не преследовать, потому что ни за что на свете мне не перегнать Бэрронса даже с помощью стоп-кадра, – а потом просто не могу сдержаться: сдаю назад, срываю проклятый листок с колонны и комкаю его: не могу позволить этой штуке там висеть. А затем оказываюсь с тыльной стороны магазина, торопясь к первому дому слева от Темной Зоны.
В последний раз я была здесь в ту ночь, когда мы с Кристианом искали библиотеку Короля Невидимых, в ночь, когда слова Книг сползали со страниц и жалили меня, как огненные муравьи, и я нечаянно выпустила на свободу Алую Каргу.
Кристиан. Карга. Черт, мне нужно столько убрать за собой!
Когда Кристиан толкнул меня в скрытый в стене портал, там оказался тайный проход к древним Зеркалам, которыми Феи раньше пользовались для путешествия между мирами, и я надежно впечатала ничем не примечательный участок кладки в свою память. Все возможное оружие и пути отхода – там. Отлично. Риодан с его дурацким договором не сможет выследить меня в фейской реальности. Я тогда решила, что, если в городе мне когда-нибудь станет слишком жарко, я смогу нырнуть туда на некоторое время.
Похоже, сейчас как раз такой случай.
Я прыгаю в кирпичи. Они кажутся мне странными, похожими на губку, а потом и я становлюсь такой же и оказываюсь в огромной комнате без окон и дверей, с белыми стенами, белым полом и десятью огромными Зеркалами разных форм и размеров, висящими прямо в воздухе. Висят они без всякой видимой поддержки, некоторые неподвижно, некоторые – лениво вращаясь. Ничего удивительного: фейские штуки, живые или нет, редко подмигивают и вообще никогда не кивают, здороваясь с человеческой физикой. Вот почему Танцор так ими восхищается. Некоторые Зеркала заключены в покрытые искусной резьбой рамы, у некоторых края сплавлены с цепью. Некоторые Зеркала в рамах кажутся темными, как ночь, некоторые – молочно-белые, а некоторые забиты тенями, к которым очень не хочется присматриваться.
Хорошо, что я знаю, в какое Зеркало мне нужно попасть – второе справа выплюнет меня в бесконечный и офигительный Белый Особняк. Мне давно не терпелось его изучить. Если Мак и Бэрронс последуют за мной, я оторвусь от них в коридорах лабиринта и стряхну их с хвоста или найду другой способ их отвлечь, потому что Первым Правилом в справочнике Дэни О’Мелли всегда было и будет: вначале выживание, потом подсчет убытков. Что вполне логично. Мертвые ущерба не контролируют.
Если Мак и Бэрронс не последуют за мной внутрь, мне придется просто подождать, когда восстановятся мои суперсилы, и вернуться, потому что в Дублине пройдет всего несколько дней или несколько недель. Когда в прошлый раз мы с Кристианом прошли через Зеркало, мы потеряли почти месяц! Время в фейской реальности течет по-другому. Так что Бэрронс и Мак уж точно не будут сидеть в Белой Комнате 24/7 и поджидать меня. Терпеть не могу терять дублинское время, которое можно было бы использовать для того, чтобы помочь моему городу, но я не смогу помочь моему городу, если не смогу выжить.
Мак вылетает из стены за моей спиной, будто ею выстрелили из пушки, врезается в меня и едва не вталкивает в другое Зеркало, и я могу думать только о том, какая бы это была катастрофа. Я понятия не имею, куда ведут другие Зеркала. Там может быть мир без воздуха, или прямая дорожка в тюрьму Невидимых, или галактика, населенная Охотниками, или Тенями, или Серыми Женщинами! Я особенно ненавижу эту серую касту Невидимых. Одна из ее представительниц чуть не убила меня и заставила Мак дать обещание, которого она не должна была давать.
Я сталкиваю Мак с себя, и она неловко пятится, едва не врезаясь в Бэрронса, который появляется из стены со своей обычной грацией хищного животного.
Иерихон Бэрронс – несокрушимая константа. Он краеугольный камень моей вселенной. Хотя, наверное, они с Мак оба такие камни. Не знаю. Знаю только, что пока они двое живы и «КСБ» стоит на месте, какая-то часть меня, которая всегда болела, перестает болеть.
Ничего не могу с собой поделать: я смотрю на них целую секунду. Я люблю наблюдать за ними, когда они вместе. И замедляю восприятие, чтобы впитать каждую деталь.
Мак выпрямляется, чтобы не врезаться в Бэрронса, и ее светлые волосы, взметнувшись над плечом, скользят по его лицу, а слух у меня настолько хорош, что я улавливаю резкий звук, с которым они задевают легкую щетину на его подбородке. Рука Бэрронса мимолетно касается груди Мак; он прищуривается, когда смотрит на то, чего коснулся, смотрит голодным взглядом (которым я хотела бы, чтобы мужчины когда-нибудь начали смотреть на меня), и пока они расходятся от почти-столкновения, их тела движутся в грациозном танце безупречного знания того, куда движется другой, и это постоянное единство, симбиоз, партнерство, о котором я могу только мечтать; это волки, которые решили стать стаей и охотиться вместе; это солдаты, которые всегда любой ценой прикроют друг друга. И нет никаких грехов, нет никаких преград, а ведь нам постоянно что-то мешает, и это просто убивает меня, потому что стоило мне попробовать, что это такое, и я поняла, что это рай. И вот они стоят передо мной, прекрасные, лучшие из лучших, самые сильные, почти сияющие, пылающие огнем того, что я когда-либо хотела заполучить, – осознанием своего места в мире и того, с кем это место можно разделить.
Они собираются убить меня и жить себе дальше, счастливо, словно я ничего никогда для них не значила. Они будут есть, заниматься сексом и отправляться навстречу приключениям, а я буду гнить под землей – это если хоть кто-то удосужится меня похоронить. Меня не будет. Вообще. Все. Финита. Капец. Прежде чем у меня появится шанс жить по-человечески!
Не знаю, была ли я когда-то счаст…
Я уничтожаю этот идиотский поезд мыслей. Как только вернутся мои ши-видящие способности, я справлюсь со своим дурацким сопливым эмоциональным срывом. Потеря суперсил, которые делают меня особенной, плюс встреча с Мак так близко впервые с тех пор, как она узнала, что я натворила, – вот что временно нагадило мне в голову. Ключевое слово «временно».
Фигово быть четырнадцатилетней. Гормоны – говнюки.
Жаль, что я не могу быстро вырасти, чтобы все выровнялось и заработало как надо, и чтобы народ перестал видеть во мне ребенка, и чтобы я смогла наконец…
Да что за фигня! Чего я жду?
Я смыкаю пальцы на рукояти меча и, рассмеявшись, ныряю в Зеркало головой вперед. Мне всегда смешно, когда я прыгаю в неизведанное. Это же движок из сахарной ваты, огромный шатер, полный карнавального волшебства и хорошего, искреннего смеха.
Ну что, новые потрясные приключения? Я иду!
Последнее, что я слышу, это крик Мак:
– Боже, Дэни, не туда! Мыихпереставили! ЭтоЗеркаловедетв…
Это если и не бесконечный, то уж точно невообразимо огромный древний «аэропорт» Фей, служащий связующим звеном для такого количества Зеркал, что их бесполезно считать.
Золотой от пола до потолка, невероятно длинный коридор уставлен миллиардами Зеркал, являющихся порталами в другие миры и времена, и излучает жуткое искажение времени и пространства, от которого начинаешь чувствовать себя совершенно ничтожным – как пылинка в амбаре размером с галактику.
Время в Холле нелинейно, оно эластичное, скользкое, и можно навсегда потеряться в воспоминаниях о том, чего никогда не было, или в мечтах о будущем, которого никогда не будет.
В первую секунду ты чувствуешь себя ужасно одиноким, в следующую оказываешься в бесконечной цепочке бумажных копий самого себя, которые растягиваются в разные стороны, держась за вырезанные из картона руки и стоя тысячами ног в тысячах разных миров, – и все это одновременно.
Вдобавок ко многим опасностям Холла, когда Зеркала были повреждены проклятием Крууса (в чем он пытался обвинить своих собратьев-Невидимых, что было совершенно в его стиле), образ, который они показывали, вовсе не обязательно являлся отражением места, в которое они вели. Пышная сельва могла быть порталом в выжженную, растрескавшуюся пустыню, тропический оазис – в мир, скованный льдом, но рассчитывать на полные противоположности тоже не приходилось. Чего не было в этих изъеденных временем стенах, так это столика в фойе, на котором, рядом с холодными напитками и закусками, появился бы «Путеводитель для того, кто путешествует автостопом по галактике».
Бэрронс шагает между Зеркалом и мной, скрестив руки на груди и широко расставляя ноги. Он возвышается темной горой, которую я не могу ни сдвинуть, ни обойти. Я встречаюсь с его безжалостным взглядом, и мы ведем один из наших безмолвных разговоров.
Не ваша вина и не ваша проблема.
Черт подери, мисс Лейн, сколько еще «но» вы собираетесь произнести, вместо того, чтобы дать мне то, чего я хочу?
Он проводит голодным взглядом по моим ягодицам, и я вздрагиваю.
После всего, что мы пережили вместе с Бэрронсом, он все еще называет меня «мисс Лейн». Единственное исключение – когда я с ним в постели. Или на полу, или в любом другом месте, где я временно теряю рассудок и начинаю верить, что не смогу дышать, пока он не войдет в меня.
– Иногда я не понимаю, зачем вообще с тобой разговариваю.
Он едва заметно вскидывает бровь в молчаливом «это абсолютно взаимно».
Бэрронс считает слова бесполезными и даже опасными. Если я играю по его правилам, мы редко говорим, взглядами или иным способом. Забавно, но чем больше времени я провожу с Бэрронсом, тем лучше понимаю, отчего он так думает.
– Но она в Холле. Это ужасное место. Я была там. Люди оттуда не выбираются.
Во время моего короткого визита в те древние коридоры гладкий, соблазнительный пол там был усеян скелетами. К их числу едва не присоединился мой. В этих вызывающих галлюцинации коридорах можно было оказаться в любой реальности по собственному выбору и умереть на полу в полной уверенности, что живешь настоящей счастливой жизнью в настоящем мире. Это место буквально затрахивает мозг до смерти.
– Вы выбрались, – говорит Бэрронс вслух.
– Это другое. Я исключение. Из множества правил.
Уголок его рта приподнимается.
– Сама скромность. Как и она.
Высеченные из реальности Невидимого Короля, они вступали в реакцию с каждым порталом, через который я проходила, меняя поведение окружающей среды и работая только на то, чтобы выбросить меня оттуда.
– Последовав за Дэни, вы лишь вынудите ее выбрать ближайший путь к отступлению – любую дверь, Зеркало. Она не перестанет от вас убегать. Что, если Дэни выберет мир без воздуха или такой, который находится слишком близко к Солнцу? Ей нужно время, чтобы воспользоваться своим мощным интеллектом. Вы выбрались. Выберется и она. Оставьте ее. Есть другие проблемы, на которых вам стоит сосредоточиться. К тому же… – Взгляд Бэрронса встречается с моим, и я чувствую себя так, словно он отодвинул мои глаза в сторону и вгляделся в мозг, анализируя, отбрасывая, выискивая. – Ах да, вы еще не готовы. И пока не будете готовы, оставите Дэни в покое.
«Властный» – в словаре рядом с этим понятием должна быть размещена фотография Бэрронса. К несчастью, рядом с «вызывающий привыкание» – тоже. Я расталкиваю локтями обнаглевших Невидимых и меняю тему:
– Ты так и не нашел способа от них избавиться? Прошло уже несколько месяцев.
Чирикающие призраки в черных плащах все выскакивают и выскакивают из портала один за другим. Я понятия не имею, почему они ко мне прицепились. Я быстро становлюсь единственным человеком в банке с Невидимыми сардинами (а пахнут они ничуть не лучше). Мне бы хватило и преследования с их стороны, но они же еще и трутся об меня, всякий раз оставляя на моей одежде жирную желтую пыль с резким запахом. И это – наименее весомый из аргументов, почему я хочу от них избавиться.
За редким исключением – как сегодня, когда Невидимые по непонятной причине решили угнездиться повыше, – они просто не дают мне сражаться. Я не могу добраться до врага, пока не прорублюсь через пару десятков Невидимых, которые меня обступают. К тому времени, как я расчищу себе путь, тот, кого я действительно хотела убить, успевает исчезнуть. Мой ши-видящий талант: обнуление, заморозка – на них не действует.
И, словно этого недостаточно, всякий раз, когда Риодан видит меня, он устраивает мне допрос с пристрастием по поводу касты Невидимых, которая повсюду за мной таскается, а когда этот волк добирается до кости, он обчищает зубами хрящи и не отпускает, пока не доберется до костного мозга, так что я перестала ходить в «Честерс» и другие публичные места, где могу столкнуться с Риоданом или кем-то из его приближенных, то есть практически никуда не выхожу, потому что они тщательно патрулируют Дублин и прилегающие территории. Бóльшую часть дней и ночей я прикована к книжному магазину и, скучая в этой клетке, с каждым часом становлюсь все более беспечной – дьявол находит занятие для праздных рук и все такое.
«Не дьявол, а прекрасная дева. Ангел. Твой ангел».
Еще один голос, который я притворяюсь, будто не слышу.
«Ты хочешь от них избавиться? Твое желание для меня закон».
Да-да, я совершенно оглохла.
Я убила около пятидесяти Невидимых, когда они только начали меня преследовать, но, сколько бы я их ни уничтожала, появлялись все новые и новые. Мое отвращение усиливалось из-за того, что, умирая, эти существа испускали огромное облако зловонной желтой пыли, которая оседала на мне и заставляла меня чихать до головокружения. Я не видела, чтобы они питались людьми, и, поскольку вред от них ограничивался тем, что они преследовали меня и портили мне одежду, я перестала их убивать. Это бесполезно и неприятно. Я смотрю на Бэрронса. Вокруг него добрых пять футов личного пространства, во всех направлениях. Я же, наоборот, была человеческим аналогом собаки с Невидимыми блохами.
– Так ты можешь избавиться от них или нет?
– А ты не можешь просто сделать мне татуировку или нечто подобное?
– Теперь она хочет, чтобы я сделал ей татуировку! Чудо из чудес!
– Это лучше, чем ходить повсюду с этими… с этими… с этим вонючим гнусом!
– Я еще не нашел татуировку, которая сработает.
– Ну, то, что заставляет Невидимых держаться подальше от магазина, заставит их держаться подальше и от меня, верно? Почему бы тебе просто не повторить со мной то же, что ты сделал с магазином?
Магазин и гараж Бэрронса остались единственным местом, где я могу находиться без сопровождения.
– Я пока не определил, какой из элементов обеспечивает такой эффект. И нет, я не могу проделать то же самое с вами. Вы живая. А после подобного эксперимента это обстоятельство может измениться. Я предпочитаю видеть вас живой. Бóльшую часть времени.
Бóльшую часть времени? Я свирепею, но отказываюсь отвлекаться.
– И сколько же элементов вовлечено в защиту магазина? Пять? Десять? Сотня?
Когда Бэрронс не выдает ни единой детали своего тайного защитного заклинания – я, впрочем, этого и не ожидала, поскольку его второе имя «Не суйте нос в мои великие дела», – я продолжаю давить:
– А ты не думал о том, чтобы спросить у Келтаров, не могут ли они мне помочь? Они же были друидами Фей на протяжении тысяч лет и, возможно…
В этот раз скользнувший по мне взгляд отсвечивает красным, и я умолкаю. Я уже видела эти вспышки, когда Бэрронс нависал надо мной, обхватив руками мою голову, видела в его глазах, потемневших от желания. Я видела такую же вспышку, когда он убивал. Мне известно, что она обещает: первобытную страсть или же первобытное разрушение. Как бы странно это ни звучало, сейчас я была не в настроении для обоих вариантов. Мои проблемы повлекли за собой целые грозди подпроблем, у которых, совершенно очевидно, не прекращаются болезненные схватки в процессе порождения новых проблем, даже когда я останавливаюсь, чтобы над ними подумать. Упоминать о клане сексуальных горцев при Бэрронсе никогда не было хорошей идеей, о чем я бы не забыла, если бы не отвлеклась на внезапно возникшую мысль: сегодня я надела последнюю чистую одежду и мне предстоит стирка. Опять.
Меня тошнит от необходимости прятаться. Я устала постоянно стирать одежду. Сыта по горло сидением на заднице и ничегонеделанием для того, чтобы помочь моему городу, моим людям, самой себе. Предположительно самое могущественное существо в Дублине, а то и на всей планете – за исключением одного временно замороженного Принца, – я залегла на дно, чтобы никто не обнаружил психопатического, одержимого мыслями об убийстве эмбриона, который я ношу в себе, – полную копию «Синсар Дабх», самой опасной, извращенной, злобной книги черной магии из всех, что когда-либо были созданы.
Я знаю, где найти заклятие для избавления от преследующих меня Невидимых. Я даже знаю, где найти магию для выслеживания и уничтожения того, что замораживает людей и наш город. На страницах книги, которую я не осмеливаюсь даже открыть, даже мимолетно взглянуть на ее содержимое. Темная Книга овладевает любым, кто ее прочтет, захватывает изнутри и искажает до полной неузнаваемости. Я ношу в себе смертоносную бомбу. И пока я ее не касаюсь, я не взорвусь изнутри, превратившись в величайшее зло, известное человечеству. Первую неделю после того, как я отказалась искать заклинание, способное подарить покой сыну Бэрронса, «Синсар Дабх» молчала. На протяжении восьми с половиной блаженных дней я верила, что получила свое «долго и счастливо», что смогу жить спокойно, убивая Невидимых, отстраивая Дублин, ухаживая за клумбами вместе с мамой, гоняя на супермашинах с папой, укрепляя аббатство и связи со своими сестрами ши-видящими, потрясающе ссорясь и еще лучше занимаясь сексом с Бэрронсом. Мне нужно было только игнорировать «Синсар Дабх». Никогда ее не открывать. Никогда не использовать безграничные силы, оказавшиеся в моем распоряжении.
Искушение – это не зло, которое однажды сокрушаешь до конца и затем уходишь, освободившись. Искушение каждую ночь забирается с тобой в постель и помогает тебе молиться. Оно дружески будит тебя поутру чашкой кофе и знает, как именно тебе ее подать, как подтолкнуть тебя к греху.
Каждый проклятый день – повторение того вечера у книжного магазина, снова и снова, только вместо того, чтобы отказаться произнести заклятие для спасения сына одного мужчины, я отказываюсь спасти целый город.
Мне требуется целых пять минут подстрекательств со стороны «Синсар Дабх», чтобы определить план действия.
Я должна избавиться от нее.
Прежде чем кто-то о ней узнает или я потеряю над собой контроль и паду смертью и разрушением на головы тех, кто мне дорог. Я не собираюсь вести эту битву каждый день своей продленной фейским эликсиром жизни. И, надеюсь, преследователи, мешающие мне на каждом шагу, исчезнут вместе с Книгой.
Пока наш город сражался с ледяным монстром, мы с Бэрронсом (и группой моих гулей на хвосте) тратили неделю за неделей на походы в непрерывно меняющийся Белый Особняк, на исследование бесконечных библиотек, на изучение древних манускриптов и свитков в погоне за призрачным шепотом легенды: печально известным заклинанием, способным призвать Короля Невидимых обратно в Дублин, чтобы он вытащил из меня свою проклятую Книгу.
Бэрронс считает это бесполезной тратой сил и начинает терять терпение. Он провел бесчисленные тысячелетия в поисках древней книги заклятий – и теперь я снова заставляю его искать заклятия в древних книгах. Бэрронс говорит, что полубезумный Король, даже если нам удастся привлечь его внимание, лишь рассмеется и исчезнет так же быстро, как и появился.
Я отказываюсь в это верить. Король – моя единственная надежда. К тому же он ко мне неравнодушен. Вроде бы. Мне так кажется. Насколько подобное утверждение вообще может быть справедливо в отношении существа, которое зовет себя Королем Невидимых.
– Вы подчинитесь мне, мисс Лейн. Вы не будете следовать за Дэни. На этом все.
Иерихон Бэрронс превращается в рябь мускулов и безупречно сшитого костюма от Армани, проходит сквозь портал и оставляет меня наедине с множеством вопросов, двумя неприглядными вариантами действий и сотней с лишним Невидимых.
На этом все, надо же. Я свободная женщина. Я ходячая Смерть. Я возможность Полного и Окончательного Разрушения Мира. Я, черт побери, могу сама принимать решения.
Прищурившись, я смотрю на Зеркало.
Если я последую за Дэни, за мной последует он, а также конфедерация Невидимых. Представляю себе это шествие: прелестная блондинка с жутким взглядом, за ней огромный, темный, покрытый татуировками мужчина с реально жутким взглядом, а дальше – шлейф странно скользящих, припорошенных паутиной, зловонных призраков в черных плащах. Черт, я бы взглянула на нас и сбежала, даже если бы не знала, что у этого парада есть причины, чтобы на меня злиться.
Бэрронс прав: Дэни будет продолжать убегать куда угодно, как угодно, как получится.
И дело не в нашей странной кавалькаде.
«Вы еще не готовы», – сказал Бэрронс.
Это я виновата в том, что Дэни прошла через Зеркало. Мне все лучше удается распознавать ключевые моменты, и один из них был там, на улице, где я могла бы дотянуться до Дэни, не дать ей сбежать. Или хотя бы не позволить нырнуть в реальность Фей.
От меня не ускользнул тот факт, что Дэни даже не пыталась использовать свои суперсилы в нашей до абсурда нормальной девчоночьей потасовке и не воспользовалась стоп-кадром, а это делает очевидным ее отчаянную надежду на то, что я сумею ее простить.
Я тоже смягчала удары, отчаянно желая простить Дэни. Вернуть обратно почти утерянную невинность. Но те часы опрокинулись на бок с бешено вращающейся стрелкой и застыли на грязной дублинской улочке рядом с золотистой косметичкой, полузасыпанной мусором, и адресом, который умирающая нацарапала на камнях.
Нельзя было рассчитывать на то, что Дэни будет долго сохранять нормальную скорость – как и предсказать, что именно ее вспугнет, – так что, когда она споткнулась и у меня появилась возможность, я взмахнула копьем, чтобы перерезать лямки ее рюкзака, забрать еду и исключить вероятность бегства.
Клянусь, это была моя единственная цель – ее еда. Больше ничего.
Но в тот миг, когда я вскинула копье, на меня нахлынули воспоминания о зле, с которым мне пришлось сражаться, и я увидела свою сестру мертвой в переулке, и Мэллиса, пытающего меня до полусмерти, и Невидимых Принцев, которые меня насилуют, и Ровену, перерезающую мне горло в камере под аббатством, и бесконечные игры «Синсар Дабх», – и на мгновение возненавидела весь мир, потому что раньше мне было известно, кто я, раньше я была хорошей, во мне не было зла, по крайней мере так я думала, а в неведении действительно есть некая доля блаженства и невинности. Но когда ты каждый день сражаешься со злом, смотришь ему в лицо, взаимодействуешь с ним, учишься думать, как оно, ты становишься перед выбором: быть побежденным границами собственной морали или же пробудить в себе зверя, который не подчиняется никаким границам.
То, что у меня есть такой зверь, плюс мой сумасшедший спутник, делает меня замороженной, как и моего соплеменника-Принца, вот только Круус заточен против собственной воли, а я сама выбрала свой бесполезный стазис.
Так или иначе, мы оба скованы льдом.
Я ничего не делаю. И мое отвращение к себе растет. Грань тонка. Ее легко пересечь.
Мне требуется вся моя сила воли до последней капли, чтобы удержать удар ровно настолько, чтобы рассечь лишь нейлон, а не плоть и кости, и, если бы мне пришлось повторить подобное, я не уверена, что смогла бы удержаться еще раз.
Я люблю свою сестру. Я любила Дэни.
Кое-что наше нутро дистиллирует до самой сути, как ни старайся сосредоточиться на сострадании, милосердии и понимании.
Одна из них убила другую. И в сердце моем живет жестокость.
В которой я не могу винить соблазнительный шепот «Синсар Дабх». Эта жестокость только моя. Я не сумела убедить Дэни в том, что не хочу мести.
источник