Карен мари монинг лихорадка 8 flayed

Эобил отвернулась от кровати. Если, как заявлял король, она была рождена не Фейри, а смертной, она бы знала. Она не та женщина, которой когда-то была его конкубина. Ей скучно, она заперта в одиночестве и отвлекается на страстную игру.

И все же. король заявил, что ее использовали как заложницу, что она вынуждена была выпить, ничего не подозревая.

Такое случалось, когда в ее дворе назревала вражда, пока она не присвоила силу и не спрятала котел вместе с Эликсиром Жизни там, где она одна могла получить к ним доступ. Она тщательно позаботилась, чтобы все Фейри забыли. Защитила их друг от друга.

Она достаточно долго была заперта в будуаре, чтобы обдумать каждый аспект истории короля, и была вынуждена признать, что хоть его заявления возмутительны и абсурдны, тем не менее, они могут быть правдой. Если кто-то заставил ее выпить из Котла Забвения намного ранее в прошлом — в те времена, в которые нынешняя Эобил не знала, что жила — то все, что он говорил, могло быть правдой. Ее собственный Верховный совет обвинял ее в незаслуженной мягкости к смертным, а в редких случаях даже в их защите.

Все свое правление она провела за изучением и анализом возможностей, как лучше обустроить мир ее расы, не содержащий ничего слишком экстремального для развлечений.

Тогда как она считала это слишком неправдоподобным?

Эобил повернулась лицом к возвышающемуся черному Зеркалу, разделявшему две комнату — светлую и темную, уютную и пустынную, милую и пугающую. Этот таинственный портал охладил ее. Она делала первые шаги в узнавании историй, скрывавшихся за жутковатым царством Короля Невидимых, царством вечной полуночи и льда. Она недавно была в этом царстве, но потом ее спасла О’Коннор, которую она деликатно подтолкнула очутиться здесь в час ее испытаний, но ничего не видела даже краем глаза, заточенная в ледяном гробу.

Она не приходила в сознание, пока король не забрал ее из катакомб под аббатством, не предвидела, что он ее похитит. Она не имела ни малейшего понятия, как ее освободили из тюрьмы Невидимых, и теперь самое мощное ее оружие, ши-видящая О’Коннор, поглощена худшим оружием Короля Невидимых — и она определенно ее враг.

Она знала легенду о зеркале короля. Она гласила, что только двое могут пройти сквозь портал и выжить. Она осмотрела огромное Зеркало в позолоченной раме, отыскивая объективность, взвешивая свои ограниченные варианты. Возможно, у нее есть способ сбежать из своей тюрьмы через половину будуара, принадлежавшую королю. Высокомерный король был слишком озабочен собственным существованием, чтобы поверить, что Королева Видимых рискнет своей жизнью, пытаясь пройти сквозь портал.

Она горько усмехнулась. Он ее не знал.

Она пожертвовала бы чем угодно, столкнулась лицом к лицу с любой неприятной правдой, отказалась бы даже от собственной бессмертной жизни, чтобы обеспечить будущее своей расы. Для нее имело значение лишь то, что ее люди выживут. Даже если это означало ее погибель. Она была их королевой.

Если она попытается пересечь барьер и умрет, что тогда случится с ними? Виновный в смерти еще одной королевы, король, может, все же предпримет что-нибудь для спасения их расы?

Если она попытается и выживет, значило ли это, что все ее существование было ложью, что она была старше, чем думала, и была рождена, невероятно — смертной, человеком.

Одно неопровержимо — она в любом случае умрет, если останется на прежнем месте. Лучше умереть пытаясь.

Когда планета разрушится, каждый мир Фейри, включая Зеркала и все, что они в себе содержали, исчезнет. Даже сам король. Легенда гласит, что он предшествовал даже Первой Королеве, кто-то даже заявлял, что он создал ее. Создал их всех. И теперь ему было наплевать на то, что все его создания могут исчезнуть. С чего бы ему волноваться? Он будет двигаться дальше.

Она обернулась на конкубину, чье тело на льняных простынях переплелось с телом короля.

Они трогали ее, задевали струну где-то в глубине ее существа. Возможно ли, что это остатки воспоминаний, выживших после котла? Была ли это любовь, столь же всепоглощающая как и та, что делили король и конкубина, и она оставляла нестираемый отпечаток на самой сущности существа, несмотря на действие Эликсира Забвения?

Каждой фиброй души она хотела отрицать это. И все же она не повторяла эгоистичных ошибок упрямой Первой Королевы.

Зачастую лишь смелые, бесстрашные, рискованные поступки давали надежду обмануть надвигающийся рок, как будто Судьбу веселило красочное неожиданное, и пока она смеялась, можно было провернуть изменения под носом злобной суки.

Ее обязанность — исчерпать все средства в ее распоряжении, чтобы спасти ее расу. Какими бы пугающими или тошнотворными они не были.

Она осмотрела гладкое темное стекло, вглядываясь в темный интерьер королевской опочивальни.

Огонь для его льда, мороз для ее пламени.

Она понятия не имела, откуда взялась эта мысль.

Но каким-то образом она знала, что на другой стороне, его стороне было холодно. Так холодно, что тяжело вздохнуть.

Она задрожала от очередной бессмысленной мысли. Ей нет необходимости дышать. Она — энергия и проекция.

Стиснув зубы, она подхватила давно забытый плащ конкубины из снежного бархата и плюшевой шкуры.

Крепко обмотав им свое тело, она скользнула к зеркалу.

У меня сна ни в одном глазу, я не сплю, о нет, нет[33]

Я лежу на полу, глядя на дверь.

Где я? Каждый мускул в моем теле — моем теле! — горит от усталости, мои зубы болят. Почему у меня болят зубы?

Застонав, я оцениваю себя. Я могу двигаться?

Я осторожно вытягиваю ногу.

Такое чувство, будто кто-то избил меня с головы до пят. И мне отчаянно нужно в туалет. Какие бы гнусные дела ни творила Книга, в процессе она довела мое тело до предела. Я долго остаюсь неподвижной, привыкая к материальности. Та невероятная ясность, которой я достигла без отвлекающего меня тела, угрожает испариться под стремительной атакой ощущений.

Я упираюсь ладонями в пол, заставляю голову подняться как ручную кобру, и всматриваюсь в тускло освещенную холодную комнату, отделанную неоклассической готической мебелью — низкие парчовые и бархатные шезлонги, стулья с высокими спинками и жутковатый балдахин, огромная кровать с четырьмя столбиками, укрытая винтажным бархатом и тафтой.

Я презираю это место. И теперь, вернувшись в свою шкуру, я чувствую осязаемую злобу кошмарного особняка, в котором было совершено столько убийств. Зло оставляет след, заражая и изменяя сами молекулы места, где оно случилось.

Еще я слышу кого-то за пределами этой комнаты, темную мелодию тысяч и тысяч Невидимых, собравшихся вблизи. Больше, чем я когда-либо чувствовала в одном сжатом пространстве с той ночи, когда съежилась на вершине колокольни, а небо почернело от орды монстров, вырвавшихся на свободу после вечности в заточении. Нестройная песнь столь многих каст, смешавшихся воедино, едва не оглушает меня, пока я не приглушаю свои способности ши-видящей. Оказывается, Книга предпочла окружить себя армией Двора Теней. И что могло быть более подходящим местом? Должно быть, она присмотрела его моими глазами, когда я была здесь с Бэрронсом в ту ночь, когда выкрала один из камней. Я гадаю, сколько ей удалось увидеть той ночью. Я гадаю, знает ли она все, что известно мне. Я дрожу от этой мысли. Как бы там ни было, она знала достаточно, чтобы понимать, где находится это место, и что оно подойдет.

— Мэллис, — звук получается надломленным шепотом. Горло горит, пересохло, а мой рот. о Боже. Я засовываю дрожащий палец в рот и достаю то, что застряло в зубах. Очевидно, Книга не утруждала себя зубной щеткой и зубной нитью, и сколько, черт подери, я отсутствовала, что я делала, и как очутилась здесь?

Я падаю обратно на пол и шарю по карманам. После того, что показалось мне вечностью неуклюжих поисков, я нащупываю его пальцами, вытаскиваю, кошусь на дату и время и облегченно обмякаю на полу.

Тот же день, поздняя ночь. Я определенно не К’Вракнула мир за такой короткий промежуток времени.

Я застываю, запоздало поглощая только что увиденное. Сокращая мышцы, которые громко протестовали против сокращения, я вновь поднимаюсь и настороженно смотрю на свои руки. Они все в порезах и ссадинах, ладони покрыты коркой крови и кусочками черных. я щурюсь. перьев, кажется. Мои ногти обломаны до мяса, и там застряло еще кое-что. фу!

Я только что засунула палец в рот. Неудивительно, что там чувствовался такой дерьмовый вкус.

— Дерьмо, — шепчу я. Мой палец на вкус ничуть не отличался от того, что было у меня во рту. Что за хрень жрала Книга? От этой мысли я едва не выблевываю загадочное содержимое своего желудка.

Я засовываю телефон обратно в карман. Мне требуется несколько долгих, полных агонии моментов, чтобы подняться на ноги. Опасно пошатываясь, я бреду по тускло освещенной спальне в поисках ванной комнаты Дж. Дж. Младшего.

Когда я нахожу ее, то сожалею об этом.

Очевидно, Книга не была заинтересована в чистке и уходе за нашим общим сосудом. Она была слишком занята. другими вещами.

Я стискиваю раковину в поисках опоры, глядя на себя в зеркало. Думая, что здесь не должно быть зеркала. Мэллис притворялся вампиром. С чего бы ему, черт его подери, вешать здесь зеркало?

Я закрываю глаза, покачнувшись от истощения и ужаса.

Единственная часть моего лица, не покрытая коркой крови — это белизна глаз. Даже веки заляпаны ржаво-красным. Волосы окрашены кровью и каким-то органическим веществом, которое мне не хочется видеть. Кусочки блестящего серого вещества. Невидимых, я надеюсь. Моя одежда разорвана и в равной мере покрыта клочьями плоти и еще большим количеством крови. Что, во имя Господа, я натворила?

Я открываю глаза и пристально смотрю на свое отражение.

Я убила. Волна ужаса угрожает накрыть меня. Кого? Какие ужасные вещи я совершила? Какие грехи несу на себе?

Я медленно вдыхаю, протяжно и ровно выдыхаю, чувствуя, как тошнота в животе и учащенное сердцебиение успокаиваются. Ужас ни к чему не приведет.

Я могу либо поддаться страху и сдаться — или отказаться позволять ему задевать меня и двигаться дальше.

Я выбираю последнее, потому что первый вариант лишен смысла, ведет к разрушению и сделает меня лишь большей проблемой для моего мира.

Опустошив мочевой пузырь, который никогда в жизни не бывал таким полным, я открываю кран, брызгаю водой на лицо, беру ее в рот, полощу и сплевываю, затем начинаю отмываться наполовину использованным куском мыла, который Мэллис не успел прикончить перед смертью. Я скребу и оттираю себя, затем разворачиваюсь и вслепую ищу полотенце, потому что слой засохшей крови на моей коже такой толстый, что не отмывается. Я едва не сдираю себе кожу горячим влажным полотенцем, затем ныряю головой в раковину и намыливаю волосы.

Несколько минут спустя, мелко дрожа от усилий, я отбрасываю мокрые волосы назад и снова смотрю в зеркало.

Я тщательно изучаю свои глаза, не замечая ни намека на безумие, ни глубоко погребенного проблеска психопатического веселья. Лишь широко распахнутый взгляд зеленых глаз женщины, которая понятия не имеет, какие отвратительные действия совершало ее тело за последние пятнадцать часов.

Воспользоваться зубной щеткой Мэллиса внушало меньше отвращения, чем то, что у меня во рту — а это многое говорит о том, насколько все ужасно — я ошпариваю зубную щетку мертвого вампира под струей горячей воды, затем выдавливаю зубную пасту и рьяно чищу зубы, не обращая внимания на боль.

Закончив, я шарю по ящикам под умывальником в поисках зубной нити, затем опускаюсь на пол и приступаю к мучительному процессу чистки между зубами.

То, что выходит, я сохраняю, прилепляю на кусочек туалетной бумаги и изучаю.

Я ела Невидимого, по крайней мере. Черные перья.

— Пожалуйста, скажите мне, что это был не Кристиан, — шепчу я.

Я с трудом снимаю куртку. И хмурюсь. Мое копье пропало, плечные ножны пусты. Почему? Куда оно делось? Книга заколола кого-то невезучего и не потрудилась вытащить копье? Она конечно не отдала бы такое могущественное оружие! Я снова гадаю, какого черта успела натворить за последние пятнадцать часов.

Стискивая зубы и отказываясь застревать в опасных мыслях, я сосредотачиваюсь на том, чтобы стянуть с себя футболку и в итоге вновь размазываю кровь по лицу. Копье исчезло. Столько крови. Я трясу головой, чтобы сохранить ясность, отчаянно желая раздеться догола, чтобы оставить позади все обличающие улики совершенного мною, но штаны Мэллиса мне не подойдут. И все же я могу переодеться в одну из его рубашек.

Вновь начисто вытерев лицо, я ползу в гардеробную, примыкающую к ванной. Я пропускаю драматичную винтажную готическую одежду, пока не нахожу простую черную рубашку из матового шелка, натягиваю ее и прислоняюсь к стене гардеробной, хмурясь, восстанавливая дыхание, обдумывая только что произошедшее.

Готова поспорить на свою жизнь.

И каким-то образом я бодрствую и снова здесь. Но как это работает? Если она так устала, что вырубилась, почему это не мешает мне бодрствовать? Возможно ли, что именно это произошло в день, когда я убила Серую Женщину — потому что Книга не привыкла к физическому воплощению, она быстро выматывается и теряет надо мной контроль? Значит ли это, что я — это снова я, и все хорошо, пока я вновь не воспользуюсь заклинанием? Или это значит, что как только она восстановит силы, она мгновенно вновь возьмет надо мной верх?

Я чувствовала, как она теряет контроль над моим телом, испытала ее ярость, подслушала панические мысли.

Я чувствую себя точно так же, как тогда, когда пришла в себя после убийства Серой Женщины, только хуже — везде болит, и я отчаянно устала. Я гадаю, не выбиралась ли Книга на прогулку за минувшие годы? Может, в детстве я ходила во сне и даже не знала об этом? Мне хочется спросить об этом маму и папу. Будет ли Книга думать, что это сделала она сама, если она придет в себя и обнаружит, что находится в другом месте, чистенькая и в другой одежде?

Я вздыхаю. Я понятия не имею, что происходит или сколько у меня есть времени. Лучше воспользоваться им с умом. В тот единственный раз, когда я потеряла контроль, я вырубилась и абсолютно не осознавала, сколько времени прошло. В этот раз я все понимала, но была заперта. Было бы глупо прийти к выводу, что я вернула себе постоянный контроль. Я ничто не могу принимать как должное, когда это касается Книги.

Последнее, что я помню из своих действий — это как Синсар Дабх завладевает мною, а я кричу Джаде бежать. Я молюсь, чтобы она послушалась меня и бежала быстро и далеко. Если я пожертвовала всем, чтобы спасти ее, лишь для того, чтобы убить.

Я даже не могу закончить эту мысль.

Бэрронс. Конечно, он бы пришел за мной. за ней. Он мертв? Я убила его? Опять? Что делала Книга со своей свободой? Конечно, у нее есть цели, ориентиры. Но какие? Учитывая, что я таскала эту штуку в себе всю свою жизнь, я не очень-то много знаю о ней, за исключением того, что она склонна к ребяческим насмешкам и угрозам К’Вракнуть мир. Но чего она на самом деле хочет? Без сомнений, под ее развязным маниакальным поведением кроется острый, сосредоточенный, превосходный разум.

Я заставляю себя дышать медленно, глубоко, стараюсь упорядочить мысли, но запах Мэллиса заполнил гардеробную тошнотворным запахом его одеколона с ноткой разложения, которая пристала к его одежде, и внезапно я не могу оттуда выбраться достаточно быстро. Один лишь его запах отбрасывает меня назад ко времени, проведенном в адском гроте под Бурреном, а мне нужно полностью быть здесь и сейчас.

Я использую в качестве опоры шляпные коробки и небольшой сундук, пошатываясь, выбираюсь из гардеробной и вываливаюсь в спальню, где оседаю у стены, подтягиваю ноги к груди, обхватываю их руками и опускаю голову на колени.

Жизнь была такой простой. Когда мы молоды, кажется, что великие приключения поджидают нас за каждым углом. Мы сильны, выносливы, невредимы. Мы думаем, что наша вторая половинка уже на пути к нам, мы поженимся, заведем детей и будем любимы. Я купилась на это. Я думала, что буду воспитывать детей с Алиной, ходить по магазинам в Атланте, ходить на родительские собрания и наслаждаться семейными праздниками. Проводить ленивые летние вечера, слушая музыку тихо поскрипывающего крыльца под медленно вращающимися вентиляторами, потягивая пропитанный магнолиями бриз и сладкий чая, наблюдая, как растут мои дети в нормальном и приличном по большей части мире.

Возможно, для некоторых людей так и есть.

Но это никогда не было моей судьбой.

Думаю, мне были дарованы двадцать два блаженных, лишенных травм года лишь потому, что потом все грандиозно испортилось. Я серьезно, моя богомерзкая жизнь была предсказана тысячу лет назад Мориной Бин, полубезумной посудомойкой, которая напророчила, что одна из сестер Лейн умрет молодой, а другая будет желать смерти (да, именно такое чувство) и чем раньше их убьют, тем лучше будет для мира. Если это не судьба, то что?

Но погодите. прачка-предсказательница также сказала, что в великое озеро вселенной можно бросить много камней, много вариантов. И Кэт говорила, что мы лишь в самом начале предсказаний Безумной Морри. А значит, несмотря на губительное положение дел сейчас, Земля выживет и продержится еще какое-то время. Человечество справиться.

Мне нужно лишь выяснить, какова моя роль в обеспечении такого исхода.

Я должна убить себя? Мой нынешний возраст достаточно молод? И на этой ноте, действительно ли моя сестра все еще жива? Если да, не поэтому ли все пошло наперекосяк — потому что ни одна из нас не умерла?

Я очищаю мысль о суициде от всех эмоций и взвешиваю ее лишь как разумный вариант. Устранит ли это потенциальную угрозу, которую я представляю для мира?

Если это положит конец существованию Синсар Дабх, тогда безоговорочно — да.

Внезапно знакомое напряжение стискивает мое тело. Я пристально смотрю сквозь тускло освещенную комнату на дверь.

Дверь открывается, и время как будто зависает, проигрываясь в замедленном режиме. Такое чувство, будто я сто лет его не видела, возможно, потому что боялась больше никогда его не увидеть. Книга контролировала меня пятнадцать часов, и поскольку я знаю, что ему требуется больше времени, чтобы вернуться оттуда, откуда он возвращается, значит, я его не убивала. Слава небесам. Он невообразимо выходит из себя, когда я делаю это, как будто это личное оскорбление.

Он одет в черные кожаные штаны и белую рубашку, рукава закатаны, обнажая сильные предплечья и широкий кельтский браслет из серебра. Его прекрасное лицо как всегда непостижимо. Я использую слово «прекрасный», но для остального мира он не такой. Случайный наблюдатель нашел бы его пугающе кровожадным, животным, тревожно хищным. Генетический штамп лица Иерихона Бэрронса отправился в мусорную корзину генетического бассейна тысячелетия назад. Черты его лица резкие, первобытные, брови выступают, и он может казаться по-настоящему диким, если вам удастся взглянуть на него украдкой, когда он думает, что его никто не видит. Его глаза такие темные, что кажутся почти черными, а когда он злится, в них мелькают кровавые искорки. Его волосы цвета полуночи, гладкие и черные. Его лицо — одно из самых симметричных из всех, что я видела в своей жизни. Его тело. Ну, я вижу в нем грациозную ловкость и мощь зверя даже тогда, когда он в человеческой форме.

Он скользит в комнату тем гладким, животным способом, каким начал передвигаться при мне месяцы назад. Он пропадает из виду, затем появляется вновь прямо со мной, пристально глядя на меня.

Милая рубашечка, говорят его темные глаза. Он ничего не упускает. Я чувствую запах Мэллиса, и ему это не нравится. Мне это тоже не нравится, но рубашка вампира для меня предпочтительнее. Бэрронс одновременно самый сложный и самый простой мужчина из всех, что я встречала.

Моя запачкалась. Я сдерживаю смешок, потому что он кажется неуместным при столь мрачных обстоятельствах, но я нахожу до странного веселым, что сразу после моего превращения в полноценного психопата, первые слова, которыми мы обмениваемся, касаются моей одежды.

Он опускается рядом со мной, прислоняется к стене, нога и плечо касаются меня.

— Я почувствовал, когда ты вернула контроль.

Я потираю татуировку у основания черепа. Хотя сначала я злилась, что он пометил меня своей отметкой, теперь я начинаю ценить ее преимущества.

— Как ты пробрался мимо всех этих Невидимых снаружи? — он не выглядит так, будто побывал в драке. Или в нескольких тысячах драк.

— Feth fiada. Друидское заклинание невидимости.

— Ты никогда меня ему не учил.

— Тебя, вечно сующую нос не в свои дела? Да уж.

— Ты причинила вред, но похоже у Книги были проблемы с тем, чтобы привыкнуть управлять твоим телом. Джада в порядке, твои родители тоже.

Я прищуриваюсь. На моих руках, волосах, лице и одежде было слишком много крови, чтобы просто «причинить вред». Я изучаю его профиль. От меня не ускользает, что он ответил на простой вопрос «да-нет» предложением параллельной информации, которая хоть и уместна, но позволяла искусно уклониться. Он не солгал. Но он и не сказал правды.

Он поворачивает голову и смотрит на меня.

Я знаю, что убила, говорю я ровно.

Ну так не трать мое время впустую.

Наши взгляды встречаются. В его глазах я вижу стену, через которую могу протолкнуться и узнать имена, места и то, как. Но если я запутаюсь в том, кого и как убила, мне конец. Я должна стать гладким ровным камнем, легко скользящим по черному озеру, способному меня утопить.

Несколько мгновений спустя я осознаю, что мое сердцебиение приходит в норму, желудок больше не угрожает тошнотой, и я уже и вполовину не так устала, как казалось. На самом деле, я чувствую себя. хорошо. Все благодаря мужчине, сидящему рядом со мной. Такая простая вещь, такая могущественная.

— Ты когда-нибудь видел фильм «Куда приводят мечты»?

Он резко качает головой влево.

Бэрронс всегда отрицает, что смотрел фильмы или сериалы, как будто это слишком плебейское времяпровождение для мужчины вроде него.

Он награждает меня холодным взглядом.

— Какого хрена там любить? Они все умерли. Сначала дети. Потом родители.

— Так и знала, что ты его смотрел. — Мне он нравился потому, что когда жена убила себя, ее отправили в ад на вечные страдания в одиночестве. Но ее муж не дал этому произойти. — Ты пришел на мой диван и присоединился ко мне в моем аду.

— Возможно, это ты пришла на мой.

— Думаю, неважно, чей это диван, — я поднимаю руку, колеблюсь и опускаю ее обратно на свое бедро. Он не из тех мужчин, что любят физическое проявление привязанности. Он либо занимается сексом, либо не касается. — Так что мне делать?

Он берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Его рука огромная, сильная и скрывает мою. Я замечаю черные и красные чернила свежей татуировки над браслетом, охватывающие его руку.

Я опускаю голову на его плечо.

— Оставить этот мир и найти другой, который не жалко будет разрушить, пока я не убежусь, что контролирую себя.

— А. Так ты думаешь, что миры можно разрушить без последствий, — слегка насмехается он.

— Я могла бы отправиться на заброшенную планету, где нет жизни.

— Важно не то, что ты разрушаешь, а сам факт разрушения. В этом мире есть два типа людей — те, кто способен создавать, и те, кто не способен. Создатели могущественны, они формируют мир вокруг себя. Все существа жаждут власти над своим кусочком реальности. Те, кто создавать не способен, делают одно из трех: убеждают себя принять полужизнь посредственности и ненавидят неудовлетворенность, получая удовольствие от незначительных актов доминирования, которые им удается совершить над своими товарищами; находят создателя, к которому можно присосаться и эксплуатировать, чтобы наслаждаться паразитическим образом жизни; или разрушают. Так или иначе, те, кто не способен создавать, находят способ почувствовать власть и контроль. Разрушение ощущается как контроль.

Я отстраняюсь и смотрю на него.

— Ты создатель, а не разрушитель. Разрушение разрушает разрушителя. Всегда. В конце концов. И сильно.

— Синсар Дабх паразитирует на тебе. Тебе никуда не убежать. Битва последует за тобой.

— Но я могу минимизировать урон.

— Только для себя самой. Для тебя, может, будет не так важно, если Книга убьет незнакомца или какой-то другой мир. Но сомневаюсь, что это будет менее важно для незнакомца или для людей, которые его любили.

— Так, я не понимаю. С одной стороны, ты только что сказал мне, что все люди по натуре мудаки, за исключением создателей. А теперь ты вступаешься за этих мудаков.

— Я ни за кого не вступаюсь. Я просто утверждаю, что разрушаешь ты здесь или в другом мире, ты все равно разрушаешь. Вот в чем твоя битва — разрушать или нет. Как только ты углубляешься в детали, пытаясь убедить себя, что некоторые вещи более приемлемо разрушать, ты уже проигрываешь самую главную войну. Нет никакой пользы в том, чтобы переносить битву на незнакомую территорию.

— Ты думаешь, что я должна остаться здесь и сражаться, даже если это будет стоить жизни людям, которых я люблю?

— Твоя битва наполовину выиграна. Ты сидишь здесь, со мной. А Синсар Дабх нет. Сделай это постоянным.

— Но ты не говоришь мне, как.

— Я не знаю, — об этом я и думала, когда он вошел. Пыталась определить ее конечную цель, чтобы суметь перехватить и помешать.

— Нет, знаешь. Она хочет быть в этом мире, контролировать себя. Чего хочешь ты?

— Потому что я могла бы быть счастлива, если бы все не пошло наперекосяк!

— Все вечно будет наперекосяк. Жизнь состоит не в том, чтобы ждать мира, а в том, чтобы научиться процветанию посреди войны. Потому что впереди всегда ждет следующая битва, — на мгновение он замолчал, а потом сказал: — Почему Синсар Дабх хочет жить?

— Будь я проклята, если знаю, — бормочу я. — Потому что она ненасытна? Ей скучно? Альтернатива — не жить?

Я смотрю на него. Потому что я люблю людей, не говорю я. И я хочу провести остаток жизни с тобой, видеть твои следующие шаги, праздновать твои победы, оплакивать твои потери, заниматься с тобой любовью. Боже, почему все всегда проясняет лишь тогда, когда кажется, что я могу все потерять?

Потому что ты все еще веришь, что можешь иметь все и сразу, говорят его темные глаза. Ты не можешь. У нас ничего нет. Лишь текущий момент. Как только ты это понимаешь, ты знаешь, что священно, а что нет, и больше никогда не упускаешь это из виду.

— Но у тебя есть вечность. В твоем распоряжении каждый момент.

— Нет. Как и у тебя, у меня есть лишь этот момент. Смерть — не единственный враг, крадущий у тебя вещи, которые тебе дороги. Ты думаешь, что монстр властен над тобой.

— Он властен над тобой лишь с твоего согласия.

Ощетинившись, я выдергиваю свои пальцы из его руки, провожу ими по влажным волосам и говорю:

— Это не правда. Я не выбирала Книгу. Я не впускала ее. Она завладела мной в утробе. Не было ни согласия, ни отрицания.

— А твоего зверя так легко приручить, — говорю я ядовито-сладким раздраженным тоном. Он ведет себя так, будто это просто. Типа, почему я все еще не справилась?

— Никогда не говорил, что это так. Но я сделал это. И я не сидел в раздумьях, колеблясь между самоубийством и бегством. Оба для меня неприемлемы.

— Держись подальше от моей головы, черт подери, — срываюсь я.

На мгновение я прикусываю нижнюю губу зубами, а затем сознаюсь:

— Я не знаю, что сделала. Возможно, она просто уснула.

— Но в то же время я разобралась. Она слабела, а я обретала силу.

— Вопрос на миллион долларов. Так как мне с ней бороться?

Я с недоверием таращусь на него.

— Помнишь руны, которые защищали стены тюрьмы Невидимых? Они черпали силу из сопротивления. Не сопротивляйся. Стань ею, — он встает и протягивает руку. — Идем.

— Я отвезу тебя обратно в Честер, — он медлит, затем добавляет: — Где мы заточим тебя с помощью камней.

— Ты только что навешал мне лапши про борьбу с ней. А теперь хочешь попросту запереть? Ты понятия не имеешь, что это сделает со мной или с Книгой. Это может привести нас обеих в подвешенное состояние, и я не смогу с этим бороться.

— Это может парализовать только книгу.

— Точно. Оставив меня полностью в сознании. Заточенной в ловушку. Навеки, — резко произношу я. Однажды я приняла эту судьбу ранее. Но я добилась успеха. Я была уверена, что могу победить в этой битве, если у меня будет достаточно времени.

— Ты сама сказала, что не уверена, захватит ли Книга контроль, когда проснется.

источник

Но тем, кто ведет поиски мифической Песни: Мак, Бэрронсу, Риодану и Джаде, – придется иметь дело со старыми ранами и новыми врагами, обжигающей страстью и непреодолимой жаждой мести. Вызовов много: Келтары объявляют войну девятке бессмертных, правивших Дублином на протяжении тысячелетий, Мак и Джаду преследуют, Светлую Королеву невозможно найти, а самый могущественный во всем творении Темный Принц намерен стать правителем не только фейри, но и всего человечества. Разгадать древнюю тайну Песни Творения предстоит группе беспощадных воинов, разделенных как между собой, так и внутри. Некогда нормальный город с толикой магии, Дублин превратился в город, наполненный вероломной магией лишь с толикой нормальности. И на этих раздираемых войной улицах Мак придется столкнуться лицом к лицу с самым злейшим своим врагом – самой собой.

Наше представление о чем-то соответствует одному из четырех утверждений: или это нечто является тем, чем кажется; или не является тем, чем не кажется; или является не тем, чем кажется; или является тем, чем не кажется. Дело мудреца определить какое из утверждений истинно в отношении этого нечто.

. когда Та, Что Пришла Первой, отдала Песнь тьме, Песнь ринулась в бездну, наполнив её жизнью. Галактики и сущности возникли из небытия, родились солнца, луны и звезды.

Но Та, Что Пришла Первой, была такой же недолговечной, как солнца, луны и звезды, поэтому передала Песнь первой женщине Истинной Расы, чтобы та могла пользоваться ею во времена великой нужды и с большой осторожностью, ведь за использование несовершенной Песни приходится платить цену – подобное могущество не должно быть абсолютным. Она предупреждала своих Избранных о том, что мелодия не должна быть утеряна, иначе её части придется собирать заново по всем уголкам вселенной.

Конечно же, она была утеряна. Со временем всё теряется.

Ночь была дикой, волнующей, неистовой. Беспрецедентной.

Словно незапланированный эпизод в фильме с четко прописанным сценарием.

Пальто развевалось за его спиной, будто темные крылья. Он прошел по мокрой от дождя крыше водонапорной башни, присел на корточки у самого края и, сложив руки на коленях, посмотрел на город внизу.

Молнии сверкали золотым и багровым, ненадолго покрывая позолотой темные крыши и мокрым серебром улицы. Газовые фонари светились янтарем, в окнах тускло полыхали огоньки, а воздух был наполнен магией Фэйри. По булыжной мостовой стелился туман, расползаясь по аллеям, окутывая здания.

Нет такого места, где бы ему хотелось быть больше, чем здесь – в этом сияющем городе, где люди нового времени ходят бок о бок с языческими божками. За последний год Дублин превратился из нормального города с толикой магии в город, до дрожи переполненный магией, лишь с толикой нормальности. Сначала он преобразился из процветающего средоточия человеческой активности в пустынную ледяную оболочку, а затем в свое текущее воплощение. Сейчас он бурлит жизнью, как и те, кто смог выжить и теперь пытается завладеть контролем над ним. Дублин стал полем сражения, на котором баланс силы смещается каждый раз, когда очередной ключевой игрок, неожиданно для самого себя, выбывает из строя. Ничто не дается просто. Каждый шаг, каждое принятое решение – вопрос жизни и смерти. Интересные настали времена. Жизнь смертных коротка. И потому невероятно захватывающая. Ведь если смерть твой постоянный спутник, ты спешишь жить. Насыщенно.

Ему известно прошлое. Украдкой видел он и множество возможных вариантов будущего. Как и его непредсказуемые обитатели, Дублин не вписывается ни в одну из вероятностей. Последние события не отражались ни в одном из тех вариантов будущего, что он видел. Невозможно предсказать, что произойдет дальше. Возможности бесконечны.

Судьбу неверно именуют. Она всего лишь иллюзия, за которую могут ухватится те, кто теряя контроль над обстоятельствами, просто обязан верить, что у их никчемного существования есть некая высшая цель, таинственный замысел, который оправдывает их страдания.

О, горькая правда: судьба всего лишь космическое отхожее место. Такова природа вселенной – она выбрасывает всё инертное, неспособное проявить собственную волю. В состоянии покоя всё затормаживается. А движение придает ускорение. Судьба же снайпер, предпочитающий неподвижные цели подвижным.

Он бы хотел каждое здание в городе расписать граффити: «НЕ СУДЬБА ЭТО. А ВАША СОБСТВЕННАЯ ГЛУПАЯ ЧЕРТОВА ВИНА.» Но знает, что это бесполезно, ведь признав, что судьбы не существует, им придется признать, что ответственность лежит на них самих, а он не стал бы на это ставить.

И всё же. время от времени появляется кто-то, кто, как он сам и как этот город, бросает вызов всем ожиданиям и, прекрасно отдавая себе отчет в том, к чему приводят его действия, посылает судьбу на три веселые буквы при каждом удобном случае. Кто-то, кто не просто существует.

Кто живет. Бесстрашно. И готов заплатить любую цену ради собственной свободы. Таких он понимает.

С ухмылкой он обвел взглядом город.

С башни ему было видно даже неспокойное, с пенистыми гребнями волн море, серибристо-черную поверхность которого оттеняли силуэты огромных заброшенных судов, барж и более обтекаемых кораблей, раскачивающихся на штормовых волнах, чьи белые паруса хлестали от порывов пронизывающего ветра.

Слева от него простирались крыши, ещё одно темное, залитое дождем море, укрывающее тех немногих людей, что пережили падение древних стен, скрывавших фейри тысячелетиями.

Справа на тихой покрытой брусчаткой улице легкоразличимое в сиянии прожекторов между пабами, фешенебельными магазинами и обширной заброшенной частью города, опустошенной ненасытным аппетитом Теней, находилось необычное место, бросающее вызов однородности пространства, известное как «Книги и Сувениры Бэрронса», и которое являлось не тем, чем казалось на первый взгляд.

Где-то там внизу, где неоновые вывески отбрасывают на асфальт изломанные радуги, и где водостоки, направляя потоки воды, образуют из давно заброшенных катакомб огромную подземную сливную систему, а по улицам как открыто, так и скрываясь, ходят фейри, находится и бывший владелец, если этим местом вообще можно владеть, этого книжного магазина; его по-макиавеллиевски безжалостный брат; и невидимая женщина, которая, как и здание, на которое она претендует, является не тем, чем на первый взгляд кажется.

А ещё левее, если двигаться по извилистым проселочным дорогам где-то час вдоль унылой пустоши, а потом ещё один сквозь по-фэйрийски буйную растительность, находится ещё одно из тех древних мест, которыми невозможно обладать, и которым решительно настроена управлять выдающаяся, могущественная женщина.

Перспективы грандиозны, поразительны. Обычно он прекрасно представляет себе, как всё может обернуться. Но не в эти времена: непредсказуемые и спонтанные.

Он запрокинул свою темную голову и рассмеялся.

Это конец известного нам мира.

Благодаря моим родителям, Джеку и Рейни Лейн, я росла, веря в правила. Не всегда они мне нравились, и иногда я их нарушала, но они были надежным основанием, на котором я строила свою жизнь. Они помогали мне не свернуть с пути истинного, ну или, по крайней мере, могли указать мне, как на него вернуться.

источник

Ставки никогда ещё не были так высоки, а накал страстей так силен, как в новой части эпического бестселлера «Лихорадка» Карен Мари Монинг. «Рожденные Лихорадкой» – завораживающая история о древнем зле, страсти, предательстве, прощении и искупительной силе любви, которая утянет нас в лабиринт интриг и всепоглощающего искушения. Когда бессмертная раса фейри разрушила древнюю стену, отделявшую мир людей от Фэйри, материя вселенной была повреждена, и теперь Земля постепенно исчезает. Только давно утерянная Песнь Творения – неуловимая, опасная мелодия, являющаяся источником самой жизни – может спасти планету. Но тем, кто ведет поиски мифической Песни: Мак, Бэрронсу, Риодану и Джаде, – придется иметь дело со старыми ранами и новыми врагами, обжигающей страстью и непреодолимой жаждой мести. Вызовов много: Келтары объявляют войну девятке бессмертных, правивших Дублином на протяжении тысячелетий, Мак и Джаду преследуют, Светлую Королеву невозможно найти, а самый могущественный во всем творении Темный Принц намерен стать правителем не только фейри, но и всего человечества. Разгадать древнюю тайну Песни Творения предстоит группе беспощадных воинов, разделенных как между собой, так и внутри. Некогда нормальный город с толикой магии, Дублин превратился в город, наполненный вероломной магией лишь с толикой нормальности. И на этих раздираемых войной улицах Мак придется столкнуться лицом к лицу с самым злейшим своим врагом – самой собой.

сказка для очень теплых сердец События книги разворачиваются вокруг мальчика, которого отдали в прию.

Я посвящаю эту книгу своим родителям Вступление Моя книга — это руководство по личным взаимоотнош.

«Гудбай, диета! или личный опыт преодоления обжорств, диет и изнурительного ф.

Кейси Картер всегда следовала правилам… до нынешнего года, когда из-за совершенной ошибки она ста.

Зои Сагг Девушка Online Я посвящаю эту книгу всем, кто сделал ее появление реальностью. Всем, к.

Акина медленно открыла глаза и тут же стремительно сомкнула веки — в голове и так все кружилось, а.

Здравствуй уважаемый читатель. Книга «Рожденные лихорадкой (ЛП)» Монинг Карен Мари относится к разряду тех, которые стоит прочитать. Написано настолько увлекательно и живо, что все картины и протагонисты запоминаются на долго и даже спустя довольно долгое время, моментально вспоминаются. В ходе истории наблюдается заметное внутреннее изменение главного героя, от импульсивности и эмоциональности в сторону взвешенности и рассудительности. Одну из важнейших ролей в описании окружающего мира играет цвет, он ощутимо изменяется во время смены сюжетов. Значительное внимание уделяется месту происходящих событий, что придает красочности и реалистичности происходящего. На первый взгляд сочетание любви и дружбы кажется обыденным и приевшимся, но впоследствии приходишь к выводу очевидности выбранной проблематики. Основное внимание уделено сложности во взаимоотношениях, но легкая ирония, сглаживает острые углы и снимает напряженность с читателя. Благодаря динамичному и увлекательному сюжету, книга держит читателя в напряжении от начала до конца. Финал немножко затянут, но это вполне компенсируется абсолютно непредсказуемым окончанием. По мере приближения к исходу, важным становится более великое и красивое, ловко спрятанное, нежели то, что казалось на первый взгляд. Невольно проживаешь книгу – то исчезаешь полностью в ней, то возобновляешься, находя параллели и собственное основание, и неожиданно для себя растешь душой. «Рожденные лихорадкой (ЛП)» Монинг Карен Мари читать бесплатно онлайн будет интересно не всем, но истинные фаны этого стиля останутся вполне довольны.

Страсть, любовь и нагота откровений .

Ночные телефонные звонки, беседы с невидимой незнакомкой обо всём и о ни о чём. Прозаично? Да, б.

источник

Серия книг «Лихорадка» — цикл романов от Карен Мари Монинг.

Несмотря на то, что писательница в молодости получила юридическое образование — ее всегда тянуло к творчеству. Лишь после десяти лет работы по специальности она решилась все бросить и заняться любимым делом. Благодаря этому мир смог увидеть этот замечательный цикл любовно-фантастических романов.

В произведениях серии «Лихорадка» происходит встреча и пересечение героев из разных циклов, а все события разворачиваются в городе Дублин. Представляем вам все книги серии Лихорадка Карен Мари Монинг по порядку — полный список.

«Нам необходимо отыскать „Синсар Дабх”. На кону всё. Нельзя дать им завладеть ею…»

Такой текст получила МакКайла от своей сестры Алины Лейн незадолго до ее гибели. Девушка едет в Ирландию на поиски преступника. Тут она видит совсем иную сторону жизни Дублина: в нем царят Тени, высасывающие жизнь у любопытных прохожих, злобные Носороги, жестокие Королевские охотники, эльфы, способные убить в накале страстей…

Случай сводит МакКайлу с таинственным и невероятно привлекательным Иерихоном Бэрронсом, он соглашается стать ее союзником в поисках «Синсар Дабх» – Темной Книги, которая может изменить судьбу человечества.

Чтобы понять кто убийца ее сестры и спасти свою жизнь, юная и отважная МакКайла Лейн пытается найти древнюю волшебную книгу «Синсар Дабх».

Это книга, которая считается доступом к силе 2х миров — мира людей и мира Фейри.

Мак ищут убийцы из мира Фейри, вокруг нее постоянно кружатся загадочные личности, и в результате она оказывается связана с 2-мя смертельно опасными, но крайне привлекательными мужчинами.

Пытаясь распутать детали убийства своей сестры и вернуть себе нормальную жизнь, молодая и дерзкая МакКайла Лейн хочет найти старую магическую книгу «Синсар Дабх».

Это вещь представляет собой ключ к силе сразу нескольких миров – мира людей и мира Фейри.

За Мак охотятся убийцы из мира Фейри, окружают таинственные личности, и в итоге она связывается с двумя крайне опасными, но чертовски обаятельными мужчинами…

МакКайла Лейн решила выйти на охоту. Чтобы наконец найти ответы на свои вопросы. И отомстить. И для того, чтобы найти древнюю книгу, полную злой магии, которая подчиняет себе каждого, кто прикоснется к ней.

Погоня Мак приводит ее на тесные улочки Дублина, где ее преследует странный полицейский.

Девушка оказывается в опасной ловушке: ненасытный принц фей с невероятными способностями и человек, который знает тайну, способную сделать его непобедимым…

МакКайла Лейн обнаруживает себя лежащей на ледяных камнях церкви, отданная на милость эротичному Повелителю эльфов, которого она когда-то обещала убить.

Далекая от родных мест, неспособная контролировать свой сексуальный аппетит, она пребывает в плену проклятья Гроссмейстера.

В новом увлекательном романе автора границы между человеческим миром и миром эльфов наконец рухнули. Сражаясь за выживание на объятых ужасными сражениями Дублинских улицах, Мак попадет в водоворот самого темного и самого эротичного приключения в своей жизни.

Наступило время эпического сражения между людьми и эльфами, преследователь оказался преследуемым, Синсар Даб решает восстать против Мак и ему удается пробить смертельную брешь среди тех, кто ей дорог.

На кого она сейчас может надеяться? Кому можно верить? Кто та женщина, которая ей все время приходит ей во снах?

И куда важнее узнать, кто такая сама Мак и какую судьбу она сможет разглядеть в черно-багровых тонах древней карты Таро?

В постоянной войне между людьми и расой бессмертных идет смена мест врагов и соратников, охотников и жертв.

МакКайла Лейн и подумать не могла, что ее любимый явится к ней в образе зверя и что она воткнет в него копье.

Теперь ей нужно завладеть книгой черной магии, даже если для этого потребуется пойти на мир с убийцей ее сестры Гроссмейстером, — лишь бы повернуть время вспять, лишь бы вернуть к жизни Бэрронса…

источник

Отрывок из книги:
Меня парализовало осознание того, сколькими путями я могу все испортить. Я прекрасно знала об эффекте бабочки, когда крошечное, самое невинное действие способно спровоцировать немыслимую катастрофу, и болезненным доказательством тому служил результат моей ссоры с Дэни. Пять с половиной лет ее жизни прошли, оставив лишь бесстрастного убийцу вместо жизнерадостной, веселой, эмоциональной и невероятно безудержной Меги.
В последнее время я находила некоторое утешение в мысли, что хотя Иерихон Бэрронс и его люди вышли чертовски далеко за грань человечности, они выработали некий свод правил, который приносил пользу им и при этом наносил миру минимальный урон. Как и я, все они имели внутренних монстров, но создали свод правил, чтобы держать свою дикую сущность под контролем.
По большей части.
И этой «большей части» было достаточно для меня.
Я говорила себе, что я тоже могу создать для себя набор правил, которых буду придерживаться, используя Бэрронса и его людей как образец для подражания. Я горько усмехнулась. Те ролевые модели, на которые я ориентировалась год назад, и те, что есть сейчас, были прямыми противоположностями.
Я взглянула на монитор, показывавший полуосвещенную каменную комнату, где, на границе света и тьмы сидели Бэрронс и Риодан, наблюдавшие за фигурой в тени.
Я задержала дыхание, ожидая, пока фигура опять выйдет из тьмы на тускло освещенное пространство. Я хотела еще раз взглянуть, чтобы точно убедиться, что в первый раз мне не померещилось.
Содрогнувшись и пошатнувшись, существо начало бешено размахивать руками, словно борясь с невидимыми врагами. Бэрронс и Риодан тут же поднялись и изменили позу, приготовившись к борьбе.
Существо метнулось из тьмы, нацелившись на горло Риодана огромными ручищами с когтями. По его телу проходили волны, оно изменялось, боролось за то, чтобы удержать форму, и проигрывало, изменяясь на глазах. В блеклом освещении золотистая радужка глаза изменилась на кроваво-красную, потом на мгновение в красную с примесью золота и затем обратно в кроваво-красную. Длинные черные волосы откинулись назад, открывая гладкий лоб, по которому тоже вдруг пробежали волны изменения, вспучивая и превращая в гриву. Черные клыки сверкнули в тусклом освещении, потом на их месте оказались белые зубы, затем вновь клыки.
Я видела это превращение много раз, достаточно много, чтобы понимать, что это такое.
Девятка больше не могла так называться.
Теперь их было Десять.
Бэрронс заблокировал Горца прежде, чем тот дотянулся до Риодана, и в следующее мгновение все трое превратились в размазанные пятна, двигаясь в сверхскоростном режиме, как Дэни, только быстрее.
Сделай меня такой же, как ты, сказала я Бэрронсу недавно. Хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что смогла бы пройти через все это. По крайней мере, не в тот момент, не в том состоянии, в каком я была – когда во мне обитала вещь, безумно пугавшая меня.
Никогда не проси меня об этом, прорычал он. Его резкий ответ красноречивее любых слов подтверждал, что он мог бы обратить меня, если бы захотел. И я знала, благодаря тому, как мы без слов понимали друг друга, что он не только ненавидел саму мысль о моем обращении, это запрещалось одним из нерушимых правил их кодекса. Однажды он нашел меня лежащей в подземном гроте на пороге смерти, и я подозреваю, он рассматривал возможность обратить меня. Возможно, рассматривал и во второй раз, когда его сын вырвал кусок из моего горла. И он был благодарен, что ему не пришлось делать этот выбор.
Однако Риодан сделал этот выбор. И не ради женщины, не движимый одной лишь страстью, которая в свое время заставила короля Невидимых дать жизнь двору темных, но по непостижимым для меня причинам. Ради Горца, которого он едва знал. Владелец Честера снова оказался загадкой. С чего вдруг ему делать это? Дэйгис умер, ну, или по крайней мере умирал, пронзенный Кровавой Ведьмой, разбившись от ужасного падения в ущелье.
Люди умирают.
Риодану никогда нет до этого дела.
Бэрронс был в ярости. Мне не нужно было слышать – хотя я уверена, мне бы это понравилось – чтобы знать, что там, внизу, в этой каменной комнате нечто первобытное бушевало в груди Бэрронса. Ноздри трепетали, глаза сузились, зубы обнажались в оскале, когда он выплевывал слова, которых я не слышала, а они пытались совладать с Горцем, не прибегая к убийству. Думаю, это скорее из желания обойтись минимальным ущербом, нежели из доброты, потому что если бы они убили его, Дэйгис бы возродился в том же месте, где все они воскресают. И тогда им пришлось бы отправиться туда, где бы это ни было, чтобы вернуть его, а это означало не только лишний геморрой, но и то, что десятый человек узнает, где это место находится. Об этом не знала даже я.
Я нахмурилась. Опять-таки, возможно, я делала пустые предположения. Возможно, они возрождаются в разных местах – каждый там, где он умер. Тогда это зашвырнет Дэйгиса куда-то в горы Германии.
Да пофиг.
Как и Бэрронс, я была в ярости.
Если Риодан безнаказанно нарушает правила, как тогда мне выяснить, где установить свои пределы? Какой смысл был проводить границы, которые можно пресечь в любой момент, когда захочешь?
Отстойные у меня образцы для подражания.

Чтобы ознакомиться с книгой, которая находится в нашем разделе МИР ФАНТАСТИКИ И МИСТИКИ, пройдите по ссылке, расположенной ниже. Мы будем благодарны, если вы оставите свои отзывы после прочтения.

источник

#KarenMarieMoning #FeverSeries#KingdomofShadowАndLight
#КоролевствоТениИСвета #Отрывок
Отрывок из «Королевства Тени и Света», 11 книги серии «Лихорадка».
Книга выйдет в свет 2 июня 2020 года.

Показать полностью…
«В тех редких случаях, когда мне удается поспать спокойно, я вижу сны о Дублине — городе, который я встретила в тот день, когда вышла из самолета, чтобы поохотиться на убийцу моей сестры; прекрасные залитые неоновым светом и дождем булыжники. Это наполняет меня острым, болезненным, отчаянным желанием, мучительным голодом, чтобы повернуть время вспять и вернуть все, что я потеряла.

Я скучаю по этому Дублину, по смеющимся, шумным, музыкальным улицам и переулкам района Темпл Бара.
Я скучаю по той женщине, которой я была так давно.

И во сне, с грустью я думаю, что смогу собрать разбросанные кусочки моей души. Но я больше не знаю, где они. Или как собрать их снова вместе.

Когда я просыпаюсь и смотрюсь в зеркало, когда я вижу, кем я стала, я точно знаю только одно в этом катастрофическом море неуверенности, которое удерживает меня в его убийственном откате.

Я хочу, чтобы они оба вернулись. Мой город и я.

Карен Мари Монинг.»> У Мак была вся любовь мира, но не было стержня. Её история была о том, как она нашла в себе силу. У Дэни же есть вся сила мира, но она никогда не знала любви. Её история о том, как она её познает.

Возможно, Иерихон Бэрронс был всего на семь или восемь лет старше меня, и, возможно, он был тем, кого иные женщины называют «невероятно привлекательным на свой темный, опасный лад», но он и я – выходцы из разных миров, мы по-разному смотрим на жизнь. Газель не может спать со львом, разве что мертвым сном в луже крови.
©Карен Мари Монинг «Тайна Рукописи».

#KarenMarieMoning #FeverSeries #DarkFever #СерияЛихорадка #КаренМариМонинг #ТайнаРукописи #ТемнаяЛихорадка #Цитата
– У меня не было выбора, – в который раз сказала я. – Я уже говорила, что иначе коробочка не помещалась в мою сумку.

Я взглянула на него, но он не сводил глаз с ОС, пытаясь понять, как открывается коробочка.
Показать полностью…

– В следующий раз я буду умнее и оставлю эту вещь лежать на месте, – ядовито сказала я. – Тогда ты будешь счастлив?

Он поднял на меня глаза, наполненные высокомерием Старого Света.

– Я не это имел в виду, и вы это знаете, мисс Лейн.

Я сымитировала выражение его глаз и ответила любезностью на любезность.

– Тогда нечего обвинять меня в том, что я приняла единственно верное решение, Бэрронс. Я не могла спрятать это под юбкой, и оно не помещалось в мой лифчик.

Его взгляд скользнул по моей груди и застыл не несколько секунд.

Когда его внимание вновь переключилось на коробочку, я перевела дыхание и тупо уставилась на темную макушку. Бэрронс только что одарил меня самым чувственным, самым сексуально напряженным, самым голодным взглядом из тех, что доставались мне в течение жизни, и я была абсолютно уверена, что он этого даже не заметил. Мои груди внезапно потеплели и отяжелели, а во рту стало до неприятного сухо.
©Карен Мари Монинг «Тайна Рукописи».

#KarenMarieMoning #FeverSeries #DarkFever #СерияЛихорадка #КаренМариМонинг #ТайнаРукописи #ТемнаяЛихорадка #Цитата
Фиона посмотрела куда-то мне за спину, через мое плечо, и выдохнула одно только слово, словно церковное благословение:

– Иерихон? – повторила я, не понимая. – Вы имеете в виду древний город?

– Иерихон Бэрронс, – раздался из-за моей спины густой, вежливый мужской голос. – А вы?

Никакого ирландского акцента. А какой стране принадлежит его акцент, я не имела понятия.

Я обернулась, готовая представиться, но не смогла произнести ни звука. Неудивительно, что Фиона произнесла его имя с таким выражением. Я мысленно отвесила себе пинка и протянула мужчине руку:

– МакКайла, но все называют меня просто Мак.

– У вас есть фамилия, МакКайла? – Он нежно сжал мои мальцы, прикоснулся к ним губами и выпустил мою руку. Кожа покалывала в том месте, к которому прикоснулись его губы.

То ли мое воображение чересчур разыгралось, то ли у этого человека действительно взгляд крупного хищника? Я испугалась, что у меня развивается паранойя. У меня был длинный тяжелый день после тяжелой ночи. Мое воображение сформировало заголовок «Ашфорд джорнел»: «Вторая из сестер Лейн убита в книжном магазине Дублина».

– Просто Мак, – уклончиво ответила я.

– И что вы знаете о ши-саду, просто Мак?

– Ничего. Именно поэтому я и спросила. Что это такое?

– Понятия не имею, – сказал он. – Где вы об этом слышали?

– Не помню. Какое вам дело до этого?

Он скрестил руки на груди.

Я повторила его жест. Почему эти двое врут мне? И что, черт побери, это за штука, та, о которой я спрашиваю?
©Карен Мари Монинг «Тайна Рукописи».

– Так что это за Серый Человек?

– То, что вы и подумали. Он выбирает самых красивых людей из тех, кого только может найти, а потом постепенно крадет их красоту, пока в результате не остается ничего.
Показать полностью…

– А почему бы и нет? Это природа Невидимых. Им не нужны ни причины, ни соответствия. Они Темные. В древних легендах говорится, что Серый Человек был настолько отвратителен, что даже его собственный народ смеялся над ним. Он крадет чужую красоту, поскольку завидует ей и ненавидит. Как и большинство Темных эльфов, он уничтожает только потому, что может это сделать.

– А что случается с женщинами, когда он заканчивает свое дело?

– Подозреваю, что большинство из них совершают самоубийство. Красивые женщины редко сохраняют в себе достаточно сил, чтобы жить, лишившись своего яркого оперения. Стоит ощипать их перышки, и они гибнут. – Бэрронс посмотрел на меня, и это был взгляд судьи, присяжных и палача. Я не справилась с сарказмом, и он затопил мой голос:

– Польщена тем, что ты считаешь меня красавицей, Бэрронс, но позволь заметить, что я все еще жива. Я повстречалась с Серым Человеком, и я все еще здесь, такая же привлекательная, как и раньше, кретин!
©Карен Мари Монинг «Тайна Рукописи».

В общем и целом у меня была чудесная жизнь, за исключением того, что я соскучилась по родителям и считала дни до возвращения Алины из Ирландии, но эти исключения казались кратковременными и поправимыми. Совсем скоро моя жизнь должна была вернуться в обычное счастливое русло.
Показать полностью…

Теперь я думаю: неужели мойры, богини судьбы, могут перерезать одну из нитей, на которых держится наша жизнь, просто потому, что человек был слишком счастлив?

Когда раздался телефонный звонок, я подумала, что звонят мои родители.

Странно, что обычная мелочь, пустяк из разряда случающихся десять раз на дню, может стать демаркационной линией.

Какой пустяк – поднять телефонную трубку. Нажать на кнопку соединения.

До того как я нажала кнопку, моя сестра Алина была жива – по крайней мере, в моем сознании. А в тот момент, когда палец мой коснулся кнопки, жизнь моя разделилась на две части: до звонка и после.

До звонка я никогда не пользовалась выражением «демаркационная линия», одним из тех словосочетаний, которые я подцепила в дешевых газетах, и то лишь потому, что была заядлым читателем. До звонка я плыла по течению жизни от одного счастливого момента к другому. «До» я была уверена, что знаю все на свете. Я думала, что знаю, кто я такая, каково мое место в жизни и что конкретно ожидает меня в будущем.

До звонка я думала, что у меня оно есть, это будущее.

источник

Автор бестселлеров Карен Мари Монинг возвращается с эпичным завершением захватывающей серии «Лихорадка», где мир, брошенный в хаос, становится все более изменчивым на каждом повороте. Мак, Бэрронс Риодан и Джада борются за сохранение контроля, враги становятся союзниками, правильное и ошибочное перестает существовать, а линии между жизнью и смертью, похотью и любовью исчезают без следа.

Черные дыры угрожающе нависают над Дублином, угрожая разрушить Землю. И все же величайшую угрозу представляет то, что МакКайла Лейн спустила с поводка — Синсар Дабх, разумная книга немыслимого зла, завладела ее телом и ни перед чем не остановится в ненасытной погоде за властью.

Судьба людей и Фейри зависит от уничтожения книги и восстановления давно утерянной Песни Созидания, единственной магии, способной восстановить хрупкую ткань Земли. Но чтобы достичь этого, ши-видящие, Девятка, Видимые и Невидимые должны сформировать неожиданные союзы и принять душераздирающие решения. Для Бэрронса и Джады это значит найти Королеву Видимых (лишь она одна может воспользоваться загадочной песней), вести переговоры со смертоносным принцем Невидимых (который одержим желанием править Двором Фейри) и выяснить, как уничтожить Синсар Дабх, сохранив жизнь Мак.

В этот раз никаких достижений без жертв, никакой погони без риска, никакой победы без необратимой потери. В битве за душу Мак каждое решение требует огромной платы.

Стена между мирами рухнула. В мир людей ворвались Невидимые. МакКайла ведет войну с потусторонними монстрами и с книгой черной магии — «Синсар Дабх», живущее в девушке, пытается поработить ее. МакКайла сопротивляется, черпая силу в страстных объятиях загадочного Бэрронса. Он погибает и снова возвращается из небытия, чтобы защитить ее. Его любовь как мощный щит закрывает ее от опасности. Если он исчезнет, в поединке с коварной Принцессой Невидимых ей не выстоять…

Обнаженная МакКайла Лейн лежит на ледяных камнях церкви, отданная на милость эротичному Повелителю эльфов, которого она когда-то поклялась убить. Далеко от дома, н е способная контролировать свой сексуальный голод, она нах о дится в плену заклятья Гроссмейстера. В новом потрясающем романе Карен Мари Монинг стены между человеческим миром и миром эльфов обрушились. Сражаясь за выживание на об ъ ятых страшными сражениями Дублинских улицах, Мак ок у нется в самое темное и наиболее эротичное приключение в своей жизни.

Он украл ее прошлое, но МакКайла ни за что не даст убийце своей сестры забрать ее будущее. Но даже Ши-видящая с ее уникальными данными не чета Гроссмейстеру, который выпустил на волю неутолимую страсть, занявшую каждую мысль Мак. Она бросает ее в мир соблазна, в мир двух опасных мужчин, которых она желает, но которым не дов е ряет.

Когда таинственный Иерихон Бэрронс и чувственный эльфийский принц В`Лейн соперничают за ее тело и душу, чудесным образом появляются зашифрованные записи в дневнике ее сестры, и силы Темной Книги плетут свои страшные сети в городе, величайший враг Мак готовит последний удар. Мак не может не принять этот вызов, он ведет ее домой в Джорджию, где ее ждет еще более страшная беда. Когда пропадают ее родители и жизни тех, кого она любит, угрожает опасность, Мак должна столкнуться лицом к лицу с рвущей душу правдой – о себе и своей сестре, об Иерихоне Бэрронсе. и о мире, который, как она думала, она знала.

Перевод: Дамский Клуб LADY: http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=6862

В работе над переводом принимали участие: Laskiell (Пролог, 1, 10, 24-26), juli (2, 21), Euphony (3, 14, 36, 37, Дневник Мак, К читателю), Kiki (4), Руста (5, 17, 19), FAVORITKA (6, 16, 29-30), LadyElwie (7, 15, 18, 20, 28, 31-32, 35, Дневник Мак, Рецепты), Fabulous (8, 12-13), Kliomena (9, 22-23), Sinner (11), Tsvetochek (27, 34), МариАнна (33).

Бета-ридинг: Euphony, вычитка: LadyElwie.

источник