История о тюльпанной лихорадке в голландии

Финансовые пирамиды, от которых в конце прошлого — начале этого века пострадало множество россиян, явление, оказывается, далеко не новое. Одна из первых таких пирамид возникла в далеком XVI веке и привела к разорению целой страны — Голландии.

В 1593 г. Каролус Клусиус, руководитель сада лечебных трав императора Максимилиана II, посадил несколько луковиц тюльпана в землю ботанического сада Лейденского университета. На следующий год появились цветы, которые определили всю будущую судьбу Голландии.

Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из его луковиц вырастали красивые цветки той или иной окраски, а через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы, каждый раз разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это выглядело чудом. Если торговец бриллиантами должен был купить за большие деньги новый алмаз и огранить его по-новому, то владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог стать владельцем нового, неповторимого сорта, стоившего на тюльпановом рынке уже на несколько порядков больше.

В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Например, луковица показанного на рисунке тюльпана, стоила, в зависимости от размера, от 3.000 до 4.200 флоринов.
Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова — 100 флоринов.
Второй причиной тюльпанового бума стала эпидемия холеры 1633-1635 гг. Из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук, поэтому зарплаты выросли. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.

Клусиус буквально заразил голландцев своим увлечением тюльпанами. В стране началось помешательство, полное безумие, названное позже историками «тюльпаномания». За 20 с лишним лет голландцам удалось вырастить десятки сортов тюльпанов.
В 1625 году луковица редкого сорта тюльпана уже могла стоить 2000 золотых флоринов. Торговля ими была организована на биржах Амстердама, Роттердама, Харлема и Лейдена. Объем тюльпановой биржи достиг астрономической суммы в 40 миллионов флоринов.
К 1635 году цена поднялась до 5500 золотых за луковицу, а к началу 1637 года цены на тюльпаны выросли в 25 раз. Одну луковицу давали в качестве приданого невесте, три стоили столько же, сколько хороший дом, а всего лишь одна луковица сорта Тюлип брассери отдавалась за процветающую пивоварню. Продавцы луковиц зарабатывали огромные деньги. Все разговоры и сделки вращались вокруг единственного предмета – луковиц.

К примеру, луковица красного тюльпана с белыми прожилками стоила 10 000 флоринов, а Рембрандту за его картину «Ночной дозор» заплатили 1800, что его весьма порадовало.
Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла «2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок» — всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.

Тюльпановая лихорадка породила легенды. Одна из них — про то, как портовый босяк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка — это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана Semper Augustus («Вечный август»), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда босяка нашли, он уже доедал селедку с «луком». Бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах.
Другой апокриф — о том, как харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому удалось вывести черный тюльпан. Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы черного тюльпана за 1500 флоринов. После чего прямо на глазах у тюльпановода — любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашицу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. А сапожник не вынес варварства, слег и умер.

Многие голландцы бросили работу и постоянно играли на бирже по продаже тюльпанов. Для того чтобы купить луковицы и перепродать по более высокой цене, закладывались дома и предприятия. Продажи и перепродажи производились множество раз, в то время как луковицы даже и не вынимались из земли. Состояния удваивались за мгновения, бедные становились богатыми, богатые — сверхбогатыми. Начала строиться первая финансовая пирамида, которой позавидовал бы и Мавроди. Появилась тюльпановая мафия, похищающая луковицы.

А во вторник 3 февраля 1637 года тюльпаномания в Голландии закончилась. Причем неожиданно и по непонятным доселе причинам. Аукцион начался с продажи луковиц недорогого сорта Белая корона по цене 1250 флоринов за лот. Еще вчера было множество желающих купить этот лот за гораздо более высокую цену, но сегодня покупателей не оказалось вообще.
Продавцы поняли, что все луковицы надо немедля продавать, но было некому. Страшная весть разнеслась по городу, а через какое-то время и по всей стране. Цены не просто снизились – тюльпановая биржа разом перестала существовать. Цены на луковицы упали в среднем в сто раз. Десятки тысяч людей за считанные часы разорились и стали нищими. По стране прокатилась волна самоубийств.

Многие хозяйства пошли с молотка. Многие бедняки стали ещё беднее. А Голландия ещё долго страдала от последствий спекулятивной лихорадки. Пострадали и дельцы из Лондона и Парижа, куда она успела переброситься. Тюльпаны же из «ценных бумаг» опять превратились в просто цветы, объект услаждения взора прохожих и гостей.

источник

Вы бы заплатили за один единственный цветок тюльпана более 2 миллионов долларов ? Если да, то можете дальше не читать, вам не понять того, что произошло в Голландии в 17 веке. Голландия — страна тюльпанов. Однако это было не всегда. До конца 16 века, про эти диковинный цветы почти никто не знал в Европе. Их завезли из Турции в 1593 году. И этим было положено начало тюльпаномании или тюльпановой лихорадке в Голландии, которая имела катастрофические последствия не только для самой страны, но и для всей Европы.

Изначально, к тюльпанам относились просто как красивым цветам, не более. Конечно, они были немного дороже, чем все остальные «обычные» цветы. Началось все с того, что владельцы тюльпанов стали замечать, что со временем, некоторые цветы меняют свой окрас. Их лепестки покрывались полосами различного цвета. Тогда это казалось чудом. Обладать неповторимым цветком, с оригинальным и единственным в мире окрасом захотелось многим. Это как иметь единственный в мире экземпляр редкой марки, монеты, машины или картины. Начался настоящий тюльпановый бум. Все хотели иметь у себя неповторимый цветок. А по закону рынка, если есть существенный спрос, то соответственно цена будет только расти.

Кстати, наука доказала, что лепестки тюльпанов меняют свой цвет в результате заболевания (вируса) и никакого чуда тут нет. Но это произошло намного позже, указанный событий.

Простой люд (крестьяне, ремесленники, торговцы) видя все повышающийся спрос на тюльпаны, тоже захотели стать участниками этого рынка и неплохо заработать. Этому также и способствовала недавно прошедшая лихорадка, унесшая изрядную доля населения страны. Рабочих рук не хватало и наблюдался рост оплаты труда. Увеличившийся уровень доходов населения, тоже подтолкнул спрос (и цены) на тюльпаны вверх. Пытаясь подражать богатым, они тоже стали «вкладывать» деньги в цветы. Другие же, стали использовать свои поля, для выращивания этих цветов.

Теперь стало выгодно садить луковицы тюльпанов, чем разводить скот, выращивать пшеницу и другие продукты.

Вскоре ажиотаж достиг такого уровня, что была создана специальная тюльпановая биржа, торговавшая только этими цветами. Были выпущены специальные каталоги, с описанием и ценами редких окрасов цветов. Тюльпаномания захлестнула не только Голландию, но и все ведущие европейские страны.

Если раньше тюльпаны можно было купить только в определенный период времени (обычно с мая по октябрь), но бешеный спрос на них породил возникновение контрактов на поставку от будущих урожаев (фьючерсный контракт). Можно было заплатить деньги осенью за будущий урожай, а потом по весне продать его в несколько раз дороже.

Этими контрактами спекулировали по максимуму. Обычно это выглядело так: торговец покупал у крестьянина контракт на поставку, затем перепродавал его дороже ремесленнику, который в свою очередь реализовывал его рыбаку, не забыв отщипнуть и свою долю прибыли и так далее.

Парадокс заключался в том, что никто из них в глаза не видел продаваемых/покупаемых растений. Дело дошло до того, что все имеющие запасы контрактов на поставку цветов в несколько раз превосходили количество существующих в стране тюльпанов. Для покрытия всех обязательств, необходимо было собирать все урожаи в Голландии на протяжении 14 лет.

В начале тюльпанового бума в 1923, редчайший сорт тюльпана продавался по цене около 1000 флоринов. Достигнув пика в 30-е года, стоимость подобных цветов составляла уже 5-6 тысяч флоринов за луковицу.

Много это или мало?

Для сравнения, средняя годовая зарплата по стране составляла 150 флоринов. Получается, что одна луковица стоила примерно столько же, сколько человек мог заработать за всю свою жизнь.

В 1636 году одну луковицу сорта «вайсрой» можно было обменять на 4 тонны пшеницы, 8 тонн ржи, 4 быка, 8 свиней, 150 бочек вина, 4 тонны пива или 2 тонны сливочного масла. И причем это была не самая дорогая луковица.

В 1636 году тюльпановая лихорадка превратилась в экономический мыльный пузырь. Крестьяне уже ничего не хотел производить кроме тюльпанов. Начался упадок сельского хозяйства и промышленности. Все были заняты торговлей тюльпанами, приносившей сумасшедшую прибыль. Однако так долго продолжаться это не могло. Достигнув своего предела стоимости в 1635-36 годах, спрос на тюльпаны пошел на убыль. Уже никто не хотел выкладывать за них такие большие деньги. Все стали продавать, надеясь зафиксировать прибыль. Массовые продажи породили обвал цен. В течении всего нескольких недель стоимость снизилась в сотни раз.

тюльпаномания в Голландии

Биржевой тюльпановый крах привел к разорению сотен тысяч семейств не только в Голландии, но и в других странах. Видя постоянно растущую стоимость, люди закладывали и перезакладывали свое имущество, производство, чтобы поучаствовать в тюльпановых гонках (напоминает ипотечный кризис в США — 2007-2008 гг).

Последствия тюльпаномании переросли в финансовую катастрофу во всей Европе, но больше всех конечно же пострадала Голландия.

Практически полностью разрушенное и разоренное сельское хозяйство и промышленность в стране отбросило ее на несколько десятилетий назад в плане экономического развития. И только спустя четверть века, страна смогла выйти на докризисный уровень своего экономического развития.

За обновлениями в этой и других статьях теперь можно следить на Telegram-канале: @vsedengy.

источник

Финансовые пирамиды, от которых в конце прошлого-начале этого веков пострадало множество россиян, явление далеко не новое. Одна из первых таких пирамид возникла в далеком XVI веке и привела к разорению целой страны — Голландии.

Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова — 100 флоринов.

Второй причиной тюльпанового бума стала эпидемия холеры 1633-1635 гг. Из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук, поэтому зарплаты выросли. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.

Задокументированным рекордом была сделка в 100 000 флоринов за 40 тюльпановых луковиц. Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог остальной суммы шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла «2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок» — всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс в 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.

источник

Научное издание Smithsonian опубликовало материал о том, что «тюльпаннную лихорадку», которую принято считать первым биржевым пузырём, выдумали голландские кальвинисты. Люди гнались за прибылью, но не настолько массово, как это описывается в учебниках и художественных произведениях. И эта гонка уж точно не вызвала крах экономики и промышленности. Мы подготовили русскоязычную адаптацию этой статьи.

Когда на Ближнем Востоке вырастили первые тюльпаны, весь мир сошёл с ума. Некоторые сорта стоили дороже золота. Существует легенда о том, что матроса обвинили в уголовном преступлении и посадили в тюрьму лишь за то, что он перепутал клубень редкого тюльпана с обычной луковицей и съел его на обед. Одна луковица редкого сорта Semper Augustus, с цветами из красных и белых лепестков, стоила, как особняк в фешенебельном районе Амстердама, с личным тренером и садом в придачу. Так как стоимость тюльпана на рынке выросла, началась волна спекуляции — торговцы подняли цены на луковицы до небес. А потом, как это обычно и происходит с биржевыми пузырями, рынок тюльпанов «лопнул», оставив сотни продавцов без выручки.

Динамика индекса фьючерсных (зелёным) и опционных (красным) цен на луковицы в 1635—1637 годы по Томпсону. Изображение: Wikimedia Commons

На протяжение нескольких десятилетий экономисты ставят историю про «тюльпаноманию» в пример опасности и нестабильности свободного рынка. Писатели и историки написали сотни книг про абсурдность событий. На эту тему даже сняли фильм, он называется «Тюльпаннная лихорадка», его сюжат основан на книге Деборы Моггч.

Есть только небольшой нюанс: эта история — неправда.

Что же происходило на самом деле и как получилось, что история спекуляции тюльпанов в Голландии была настолько искажена? Энн Голдгар, профессор ранней современной истории Королевского колледжа Лондона, обнаружила правду, когда изучала архивы, для создания книги «Тюльпаномания: Деньги, честь и знания в Голландии Золотого Века».

«Я всегда шучу, что книга должна называться «Тюльпаномания: это скучнее, чем вы думаете», — говорит Голдгар, — людям нравится эта легенда, так как они думают, что могут извлечь из неё урок. Я считаю это мнение ошибочным».

Прежде чем ставить «тюльпанную лихорадку» в один ряд с пузырём Южного Моря, который случился в 1700-х годах в Англии, с железнодорожным пузырём XIX века, с пузырями доткомов и биткойнов, стоит изучить несколько доводов профессора Голдгара и понять, что происходило в голландском обществе на рубеже XVII века.

Стоит начать с того, что страна пережила крупный демографический сдвиг, во время войны за независимость с Испанией. В этот период купцы прибыли в крупные портовые города: Амстердам, Гарлем, Делфт и начали торговлю, в том числе знаменитую Голландскую Ост-Индийскую компанию. Это принесло огромный доход Голландии, даже несмотря на военное положение в стране. Во главе новой независимой нации стала городская олигархия, состоящая из богатых купцов, в отличие от других европейских стран той эпохи, которые контролировались дворянством. В результате новые лица, идеи и деньги помогли революционизировать голландскую экономику в конце 16 века.

Так как экономика изменилась, изменились социальные взаимодействия и культурные ценности. Растущий интерес к естественной истории и любовь к экзотике среди купечества вызвали рост цен на товары с востока, в том числе из Османской империи. Людям всех социальных классов пришлось развиваться в новых направлениях, которые появились с притоком новых товаров. Например, рыбный аукционер создал рукопись «Книга Китов» и эта работа позволила ему встретиться с президентом Голландии. Голландский ботаник Клузиус создал ботанический сад в Лейденском университете в 1590 году и тюльпан быстро поднялся на почётном месте.

«Дикорастущие тюльпаны, найденные в долинах Тянь-Шаня, начали разводить в Стамбуле в 1055 году, а в XV веке они уже стали символами османов. Например, у султана Мехмеда II было 12 садов с тюльпанами, на содержание которых требовалось 920 садоводов» — пишет в книге «Тюльпаны» Анна Паворд, корреспондент по садоводству интернет-издания The Independent.

Голландцы вывели, что тюльпаны могут быть выращены из семян и отростков материнской луковицы. Чтобы из семечки выросла луковица и цветок зацвёл, требуется от 7 до 12 лет. А уже созревшая луковица может стать тюльпаном через год. Особый интерес для ботаника Клузиуса и «тюльпановых спекулянтов» представляли «разбитые луковицы». Лепестки у тюльпанов, которые вырастали из этих луковиц, были не однотонными, а разноцветными. Предугадать, как будет выглядеть будущий цветок было невозможно. Натуралисты придумывали способы, как воспроизвести такие луковицы и бутоны, так как спрос на этот редкий вид постоянно рос. Как выяснилось позже, такой эффект получался из-за того, что луковицы болели. Они были хилыми и редко давали цветы.

«Высокая рыночная стоимость тюльпанов, про которую пишут авторы, изучающие «тюльпаноманию», была вызвана ценами на особо красивые «разбитые луковицы», — пишет экономист Питер Гарбер, — так как предугадать, как будет выглядеть цветок, проросший из такой луковицы, было невозможно, «тюльпаноманию» можно охарактеризовать, как азартную игру среди производителей, которые стремились вырастить бутоны всё более необычной раскраски».

Печатный отчёт об итогах аукциона в Алкмаре 5 февраля 1637 года. Изображение: Wikimedia commons

Голландские спекулянты тратили все деньги на луковицы, а потом выращивали цветы, среди которых, возможно, только один принесёт прибыль. «Как предметы роскоши, тюльпаны хорошо вписываются в культуру больших капиталов и нового космополитизма» — пишет Голдгар. Тюльпаны требовали экспертности, опыта оценки красоты и экзотики и, конечно же, больших денег.

Вот, где миф вступает в игру. Согласно популярной легенде, «тюльпаномания» охватила все уровни голландского общества в 1630 году. «Стремление голландцами обладать редкими луковицами было настолько большим, что обычная промышленность была заброшена, а население, вплоть до самых низших слоёв, стало торговать тюльпанами» — пишет шотландский журналист Чарльз Маккей в популярной работе 1841 года «Чрезвычайно популярные заблуждения и безумие толпы». Согласно этой работе, все, от самых богатейших купцов, до беднейших трубочистов, скупали луковицы тюльпанов и перепродавали их по более высокой цене. Больше всего компаний по продаже тюльпанов было в конце 1636 года, а в феврале рынок начал трещать по швам. Всё больше и больше людей разорялись, в надежде купить заветные луковицы, и всё больше торговцев, оставшись в долгу, становились банкротами. По крайней мере, так всегда считалось.

«На самом деле, в это были вовлечены немногие люди и экономические последствия были не настолько значительными, — пишет Голдгар, — я не смогла найти в архивах информацию о хотя бы одном одном банкроте. Если бы действительно было массовое уничтожение экономики, как говорит миф, найти данные не составило бы труда».

Эти доводы не означают, что всё в истории про «тюльпаноманию» вымысел. Торговцы действительно участвовали в бешенной торговле тюльпанами и платили немыслимые деньги за несколько луковиц. А когда покупатели не смогли заплатить торговцам столько, сколько заранее обещали, рынок развалился и вызвал небольшой кризис. Но только потому что это подорвало социальные ожидания.

«В данном случае, сложность состоит в том, что почти все рыночные отношения строились на доверии. Покупатели обещали выкупить луковицы у торговцев, а потом говорили «Мне всё равно, что я обещал это купить. Теперь этот товар мне не нужен». Суды не хотели в это вмешиваться и поэтому некому было заставить людей платить, за товар» — говорит Голдгар.

Но «тюльпаномания» не влияла на все слои общества и не вызывала крах промышленности. «Отсутствие данных о банкротах не позволяет сделать твёрдый вывод, но результаты проведённого исследования говорят о том, что спекуляция луковицами тюльпанов, была не настолько массовой и сумасшедшей, как принято считать» — пишет экономист Питер Гарбер.

Если «тюльпаномания» не была таким бедствием, зачем же её выставили в этом свете? Можно предположить, что в этом виноваты обиженные христианские моралисты. С большим богатством приходит волна социального беспокойства. «Невероятный уровень успеха вскружил им головы. Все невероятные истории, подтверждающие экономическую разруху: про моряка, брошенного в тюрьму и про трубочистов, пытающихся разбогатеть, пришли из пропагандистских брошюр. Их распространили голландские кальвинисты, боявшиеся, что тюльпановый бум приведёт к социальному гниению. Их убеждение, что это богатство было ужасным, дошло и до наших дней» — пишет историк Саймон Шам, в книге «Конфуз богатства: Интерпритация голландской культуры в Золотом Веке».

«Некоторые идеи неискоренимы, например та, что Бог не любит хитрецов и насылает на них чуму. Вот что могли сказать люди в 1630 году, — говорит Энн Голдгар, — идея, что хитрость — грех дожила до современного общества. Гордыня предшествует падению».

Голдгар не осуждает режиссёров и писателей, за неверную интерпретацию прошлого. Она недовольна неверными выводами историков и экономистов, которые те сделали в своих трудах, ещё больше распространив идею «тюльпаномании». «У меня не было никакой возможности узнать, что эта история — ложь, пока я не подняла старые архивы. Это было неожиданным сокровищем», — говорит Голдгар.

источник

Зимой 1637 года в Голландии зверствовала «тюльпанная лихорадка». Спрос на луковицы тюльпана и их стоимость была огромной. Это был первый в истории пример спланированного кризиса.

В 1554 году посланник австрийского императора в Константинополе Огир Гизелин де Бусбек в саду у турецкого султана заметил красивые цветы, которые поразили его своим изяществом. В этом же году посланник на свои деньги приобретает партию луковиц и привозит их в Вену, где их высаживают в саду у Фердинанда I. Садом заведует ботаник Шарль де Леклюз, известный как Карл Клюзиус. Ему удалось создать в саду у Габсбургов необходимый климат, цветы расцвели и их получилось размножить. Новости об этом успехе дошли до руководства университета в голландском городе Лейден, куда Клюзиуса назначают руководителем университетского Ботанического сада. Там Клюзиус занимается скрещиванием разных разновидностей цветов, чтобы получить сорта, которым подходит более холодный голландский климат. Уже в 1594 году первый цветок, устойчивый к заморозкам расцветает.Так началось то, что в последствие назовут «тюльпанной лихорадкой».

Красивый и редкий, тюльпан быстро становится новым символом богатства, благополучия и принадлежности к избранному обществу. Обладание им — вожделенно и престижно. Его луковицы становятся драгоценным и очень желанным подарком. Они стоят баснословно дорого. Иногда, чтобы их купить, приходится расстаться с…каменным домом.

В 1612 году каталог Florilegium публикует 100 разновидностей нового цветка. Откуда такое количество разновидностей? Все дело в…вирусе ( но об этом станет известно лишь в ХХ веке). А пока луковицы растут, и, расцветая, цветы дают бесконечное количество вариаций — то полоски разных оттенков, то белые пятна, то еще какие-то пестрины, то кудрявые краешки лепестков. Новым цветком начинают интересоваться королевские европейские дворы. Цены растут, подогреваемые слухами о том, что скоро цветком начнут интересоваться все больше и больше людей, и цены на него не раз повысятся.

После затяжной войны с Испанией за независимость, на территории семи северных голландских провинций, после заключения перемирия, основывается буржуазная республика, которая в довольно короткий срок начинает занимать лидирующие позиции в кораблестроении и колониальной торговле — ведущих экономических областях XIX века. Амстердам становится процветающим промышленным центром. Основная причина такого роста крылась в политическом строе Нидерландов, который гарантировал буржуазии практически безграничное господство во всех областях экономики.

Так сколько же стоили луковицы? В 1623 году луковица сорта Viceroy стоит 1000 гульденов. Много это или мало? Средний годовой доход тогдашнего голландца составлял 150 гульденов, и для того, чтобы купить всего одну луковицу он должен был копить 7, а то и 8 лет. Тонна масла стоила сто гульденов, а триста свиней — 300. Но рекорд побил сорт Semper augustus. Известна запись о сделке, в которой говорится, что за одну луковицу этого сорта дают 6 тысяч гульденов! К слову, самой выгодной невестой считалась та, у которой в приданом была луковица Semper augustus.
Некоторые сделки поражают до сих пор. В 1635 году 40 тюльпанных луковиц были. проданы за фантастическую сумму по тем временам — 100000 гульденов. Нередкими также были случаи, когда одну луковицу продавали за несколько акров плодородной земли, за каменный дом или за несколько центнеров пшеницы. К тому же при продаже лишь часть можно было заплатить гульденами, все остальное можно было отдать коровами, пшеницей, маслом, сыром или добротным вином.

Тюльпаны — товар сезонный. До начала «цветочной лихорадки» ими торговали с мая по октябрь. Однако в период бума стала популярной торговля зимней рассадой. Большинство торговцев старались купить именно зимние растения, потому что весной их можно было продать в два, три, а то и в четыре раза дороже.
Спрос рос, все больше и больше голландцев погружались в новый бизнес. Торговля золотом стала приносить меньший доход, чем торговля луковицами цветов. В Амстердаме, Лейдене, Гарлеме открываются цветочные биржи. Там торговались не только живые, но еще не выросшие «будущие» луковицы. Таким образом заключались сделки на будущее — люди договаривались купить оговоренное количество луковиц в оговоренное время в будущем. Такие сделки назывались «торговлей ветром» (от анг.wind handel). Так люди стали продавать свое время, что для христианской культуры является грехом.

К 1634 году половина всех сделок на рынке была «бумажной», то есть на будущее. Цены росли, пузырь спроса все больше раздувался, но в феврале 1637 году случился «перегрев» рынка. Луковиц было огромное количество, но их больше некому было продать. Цена на луковицы моментально упала в сто раз, а потом и в тысячу. Обвал рынка ударил по всей голландской промышленности, поскольку и она и вся экономика того времени были сосредоточены на тюльпанах. Начался полномасштабный финансовый кризис. Катализатором процесса выступил фьючерсный механизм — та самая «торговля ветром», -который спровоцировал сначала резкий и нарастающий рост, а потом такое же быстрое падение.
Общенациональная истерия, раздутый пузырь спроса и необоснованная ценность инвестиций привели к краху Однако именно память о «тюльпанной истерии» помогла голландцам в последующие годы воздерживаться от рискованных предприятий и наверстать упущенное за последующие 200 лет.

источник

Тюльпан, а не какой-либо другой цветок, стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей в начале 16 века одну из самых экономически развитых стран Европы – Голландию.

Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это выглядело чудом. Если торговец бриллиантами должен был купить за большие деньги новый алмаз и огранить его по-новому, то владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог стать владельцем нового, неповторимого сорта, стоившего на тюльпановом рынке уже на несколько порядков больше.

В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за неё платили до 4600 флоринов.

Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова – 100 флоринов.

Тюльпаны – растения сезонные. До тюльпанового бума торговля ими ограничивалась периодом с мая, когда луковицы цветов выкапывали, до октября, тогда их сажали, а зацветал тюльпан следующей весной.

Но бешеный спрос на цветы существовал круглый год!

В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их «урожая» 1936 года приобрела вид фьючерсных контрактов.

Началась спекуляция контрактами, как любыми другими ценными бумагами.

Сделка купли-продажи выглядела тогда примерно так: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продаёт их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и иметь их не собирается. И так покупается, продаётся, обещается больше тюльпанов, чем их можно вырастить в Голландии».

Первый звоночек прозвенел в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты наконец увидели, что торговля идёт в основном «бумажными» тюльпанами. С резким увеличением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос.

В хитросплетениях рынка могли разобраться только эксперты. Они и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, все продавали. Цены падали катастрофически. Разорялись и бедные, и богатые.

Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определённую категорию своих граждан. Виноваты были все. По стране разослали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам. В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.

Тюльпаны же из «ценных бумаг» опять превратились в просто цветы, объект услаждения взора прохожих и гостей.

источник

Эта история случилась в 17 веке в Голландии.

Все началось с того, что профессор ботаники Шарль де Леклюз (Каролюс Клузиус) получил посылку из Турции от австрийского королевского посла. В посылке были луковицы и семена тюльпанов. В Европе до этого момента никогда не видели тюльпанов. Тюльпаны настолько понравились профессору, что он рассылал их бесплатно по всей Австрии.

Через какое-то время в Австрии на престол взошел новый император, и Шарлю де Леклюзу пришлось уехать в Голландию, где он также стал работать директором ботанического сада.
Голландцам тоже понравились тюльпаны, но профессор не хотел делиться ими с голландцами. В итоге голландцы однажды ночью просто выкрали луковицы.
Через несколько лет тюльпаны распространились по всем провинциям.

У тюльпана есть одна особенность: первые несколько лет он может быть какого-то одного цвета, например, красного или желтого, но через несколько лет его цвет неожиданно меняется, на лепестках появляются полосы, каждый раз разных оттенков. Сейчас известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов, но тогда это казалось чудом.

Полосатые тюльпаны — редкость, поэтому цены на них были гораздо выше обычных сортов. Тот, чьи тюльпаны изменялись, и в итоге получался совершенно новый сорт, мог продать луковицы нового сорта в десятки или сотни раз дороже, чем изначальная цена сорта, из которого они получились.

В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны стали расти в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, стоила 1.000 флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за нее платили до 4.600 флоринов.
Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, корова — 100 флоринов.

Второй причиной тюльпанового бума стала эпидемия холеры 1633-1635 годов. Из-за высокой смертности в Нидерландах стало не хватать рабочих рук, и поэтому зарплаты выросли. У простых голландцев появились лишние деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они стали вкладывать в собственный тюльпановый бизнес.

Тюльпаны — растения сезонные. До тюльпанового бума ими торговали с мая, когда луковицы цветов выкапывали из земли, до октября, когда их сажали. Потом торговля прекращалась, и все ждали следующей весны.
Но теперь сильный спрос на тюльпаны был круглый год, и сделки начали заключаться в виде контрактов на урожай следующего года.
Следующим шагом было введение фьючерса на тюльпаны.

В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: бóльшая доля «урожая» 1636 года приобрела вид фьючерсных контрактов.
Началась спекуляция тюльпановыми контрактами.
Со временем фьючерсных тюльпанов стало в десятки раз больше, чем реальных.

Сделка купли-продажи выглядела тогда примерно так:

«Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеют луковиц тюльпанов и иметь их не собираются. И так покупается, продается, обещается больше тюльпанов, чем их можно вырастить в Голландии».

Смысл в том, что, закопав луковицы в октябре, было неизвестно, что вырастет весной. Может быть, вырастут такие же тюльпаны, а может быть, получатся тюльпаны нового сорта.
Может быть, тебе повезет, и именно у тебя вырастет новый вид.
Но так как все постоянно покупают, и цена идет вверх, то нет смысла ждать весны, можно просто продать свои контракты и уже получить прибыль.

Впервые об этой проблеме задумались в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты увидели, что торговля идет в основном «бумажными» тюльпанами. Из-за сильного увеличения количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую сторону быстрее, чем поднимался или понижался реальный спрос.
Обратились к экспертам, которые посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки практически прекратились, все продавали. Цены падали катастрофически, разорялись все.

Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию своих граждан. Виноваты были все. По стране разослали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам. В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.

«Тюльпановая лихорадка» продолжалась с 1625 по 1637 год. За это время экономика Голландии в других областях практически остановилась.
К концу лихорадки многие разорились, продав свои хозяйства, чтобы расплатиться за сделки с тюльпанами.

Некоторые считали, что в это время главный конкурент — Англия — сумела перехватить многие голландские рынки за границей.
Долгое время после этого Голландия восстанавливалась от последствий спекулятивной лихорадки.
А тюльпаны снова превратились в просто цветы.

источник

В прокат вышел фильм « Тюльпанная лихорадка» ( Tulip Fever). Его действие разворачивается в Голландии XVII века , а один из главных героев — художник. Обозреватель Артхива Оксана Санжарова посмотрела кино и рассказывает , какие картины наверняка вдохновляли создателей фильма и помогут зрителям уловить дух эпохи. «Тюльпанная лихорадка» снята по одноименной книге Деборы Моггак. К написанию сценария был также привлечен живой классик-драматург Том Стоппард ( «Розенкранц и Гильденштерн мертвы», «Влюбленный Шекспир»). Режиссер — Джастин Чадвик. Он уже имел дело с костюмным кино: в его фильмографии — лента « Еще одна из рода Болейн».

Голландия 30-х годов XVII века — грязноватые каналы , высокие и узкие дома тускло-красного камня , чёрные одежды и белые воротники добропорядочных горожан , тесные , безупречно убранные комнаты , в которых они живут , и «тюльпанная лихорадка» — настоящее помешательство на редких сортах цветка.

Ну и , конечно же , любовь — как и положено внезапная , та , что « выскакивает из-за угла и поражает как молния , как финский нож», и запретная , так как героиня фильма не то чтобы счастливо , но совершенно законно замужем.

Измену героини извиняет то , что её муж , «перечный король» Корнелис ван Сэндвурт — немолодой , богатый и бездетный вдовец , взял бесприданницу в жёны исключительно за красоту и теперь практично ожидает от выгодного приобретения уюта , нежности и , конечно , наследников.

И , естественно , ничего не получает.

В этой истории вообще мало кто что-то получает — главным героям не достаётся счастья , участникам тюльпанной лихорадки — денег , зрителям — хеппи-энда. Но кое-что они , несомненно , получат — отличную работу костюмеров , декораторов , оператора и тех изобретательных людей , что буквально нашпиговали фильм весьма узнаваемыми цитатами из нидерландской живописи XVII века.

Удивительно , но самая удачная цитата досталась не главным героям , а супругу героини , чей образ — несомненная отсылка к портретам работы Франса Хальса , созданным в те счастливые годы , когда его пренебрегающая гладкостью живопись была востребована богатыми клиентами.

Здесь и на кадрах внизу — Кристоф Вальц в роли Корнелиса ван Сендвурда в фильме «Тюльпанная лихорадка».

Франс Хальс. Портрет Виллема Хейтхейссена

« Портрет Виллема Хейтхейссена», эта пародия на парадный портрет, — настоящий шутливый гимн голландскому купечеству. Богатый торговец зерном изображён на нём на фоне пышного занавеса , огромная шпага , на которую он опирается , словно на трость , лишь подчёркивает его небольшой рост , а разбросанные на земле розы и руины на заднем плане не только создают « благородный фон», но и говорят о скоротечности и непрочности этого мира.

София — юная жена « перечного короля», казалось бы , должна быть похожа на героинь другого великого художника и

таинственно мерцать жемчужной серьгойили хотя бы продемонстрироватьжёлтый жакет с горностаевой отделкой, который так любил писать Вермеер Дельфтский , но нет — поначалу в её образе « тихой мышки в белом чепце» очень мало вермееровского соблазна. Такие юные женщины на голландских портретах практически не существуют отдельно , их судьба —занимать правый холст на парном свадебном портрете или музицировать и читать письма в многочисленных « интерьерах».

Алисия Викандер в роли в роли Софии в фильме «Тюльпанная лихорадка».

Хенрик Корнелис ван Влит. Портрет молодой девушки с веером

Контраст размеренной и довольно унылой жизни бедной ( хотя уже богатой) Софии составляет весьма насыщенная жизнь её служанки Марии ( от лица которой и ведётся повествование). Эта барышня в исполнении актрисы Холлидей Грейнджер — круглолицая , смеющаяся , чрезвычайно часто подающая к столу рыбу ( потому что торговец рыбой очень хорош собой) — связана не с одной , а с множеством голландских и фламандских картин , начиная от статных кухарок Питера Артсена и заканчивая служанками Питера де Хоха.

Питер де Хох. Женщина и служанка, чистящая рыбу во дворе (Дельфтский дворик)

Желая запечатлеть своё счастье « я богат , дом полная чаша , рядом — красавица жена», купец ищет художника , способного создать семейный портрет качественно и недорого ( озвученная в фильме цена в 50 гульденов для того времени невысока).

Сцену поисков живописца « талантливого и непьющего» иллюстрируют приключениями поверенного купца , который перемещается по Амстердаму , тиская по пути девиц , как все написанные голландскими художниками « блудные сыны в тавернах» разом.

Несмотря на строгую протестантскую мораль , изображения сцен ухаживания и сводничества были весьма популярны. Тем более , что их всегда можно было объявить иллюстрациями к ветхозаветным притчам. Явившийся на зов купца художник Ян ван Лоо , вероятно , должен ассоциироваться у зрителей с самым известным и изученным голландским мастером этого времени — Рембрандтом. Достигается это незамысловатыми средствами — растрёпанные кудри , усики и латный воротник , знакомый нам по множеству автопортретов Рембрандта.

Дэйн ДеХаан в роли художника Яна ван Лоо.

Хотя , будем честны — несмотря на то , что обаяние Дейна ДэХаана ( сыгравшего недавно супер-агента Валериана в новом фильме Люка Бессона) скорее отрицательное , чем положительное , внешние данные у него значительно лучше , чем у Рембрандта Харменса ван Рейна , который большую часть жизни был похож на среднестатистического хоббита. Кстати , реальные живописцы с именем ван Лоо в это время вполне себе жили — к примеру , Якоб ван Лоо , младший современник Рембрандта.

История жизни Якоба ван Лоо была вполне романтическая — ему пришлось оставить родину из-за убийства и искать себе заработка и славы во Франции.

Выслушав заказчика , художник понимает , что писать ему придётся не обычный двойной портрет , на котором каждый из супругов уютно устраивался на отдельном холсте , а общий , и немедля предлагает добавить в него милой голландскому сердцу символики: глобус , сообщающий , что хозяин дома занимается торговлей , весы , на которых будут взвешены души в Судный день и череп , напоминающий , что картины — тщеславие и суета.В предложении добавить в композицию череп не было ничего странного — тема « ванитас» — бренной суеты — могла быть вплетена и в брачный портрет , и в натюрморт с пирогом и сырами , и в жанровую сценку с весёлой попойкой.

Но в этот момент в роскошном синем платье , так непохожем на её повседневные чёрно-белые наряды , появляется жена хозяина , и из головы живописца разом вылетают все мысли о тщете сущего. Кстати , головное украшение с жемчугом , в котором позирует София , мы можем видеть на картине Яна Верспронка

Алисия Викандер в роли Софии.

Ян Корнелис Верспронк. Портрет Марии Стрийп (фргамент).

Позируя художнику без мужа и выслушивая его комплименты синему платью , на которое пойдёт драгоценный ультрамарин , тот , которым писали плащ Богородицы , София понимает , что красивый молодой художник — это гораздо интереснее , чем немолодой муж с заурядной внешностью. То , что зрителю показывают далее , пожалуй , единственная бытовая тема , недостаточно отражённая в голландской живописи XVII века. Художники много и охотно писали подготовительные этапы адюльтера — визиты докторов к мнимым больным , чтение и написание писем , совместное распитие вина и лимонада , но акт плотской любви изображали обычно в сценах мифологических. Впрочем , у возможного прообраза нашего героя Якоба ван Лоо есть несколько эротических сцен и обнажённых красавиц , больше похожих на горожанок , чем на нимф и библейских героинь.

Вся эта трогательная романтика развивается на фоне поисков луковиц бело-красных тюльпанов , торгов , на которых луковица редкого сорта продаётся по цене кареты с четвёркой лошадей , и излюбленных световых решений Рембрандта — темнота , из которой то фонарь , то свеча , то факел выхватывает белый воротник , блеск металла и искажённое гримасой лицо.

В перерывах между скромно-эротическими сценами , снятыми на чрезмерно большой для тогдашней Голландии постели , художник наконец-то пишет свою « Женщину у окна», которая , вероятно , должна перекликаться с Вермеером. Должна , но не перекликается , потому что тот , кто в этом фильме отвечал за создание « живописной продукции Яна ван Лоо», не слишком хорошо чувствует нидерландскую живопись XVII века. Особенно неправильно звучит синий цвет — слишком открытый , слишком современный , слишком далёкий от драгоценного вермееровского ультрамарина.За вымышленного Яна ван Лоо картины для фильма написал художник Джейми Роутли ( Jamie Routley , род. 1982). С его собственным творчеством можно познакомиться здесь. Ниже работы Роутли , которые показаны в фильме.Любому ясно , что долго такая идиллия продолжаться не могла. Служанка , узнав о своей беременности , грозит выдать тайну хозяйки её мужу ( не зря голландские художники так часто писали служанок , подслушивающих и подглядывающих за госпожами), и София предлагает ей «обменяться беременностями». Конечно , без доктора такой подлог невозможен , так что любимая жанровыми живописцами сцена « больная и врач» зрителя тоже ожидает.

Сцены с врачами , посещающими настоящих , а чаще мнимых больных писали многие голландские мастера. Нередко в них намекалось на возможный роман героини с врачом , либо на то , что все её страдания — от отсутствия любовника.Пока София со служанкой изобретательно обманывают Корнелиса ван Сендвурда , её возлюбленный решает заработать денег на совместный побег и благополучную жизнь , продав луковицу редкого бело-красного тюльпана. И из этого , естественно , не получается ничего хорошего , кроме того , что зрителям неоднократно показывают ещё одну любимую натуру голландских художников — церковные интерьеры. Изображения внутреннего пространства готических церквей было весьма популярно в Голландии XVII века.

При взгляде на эти пронизанные светом храмы возникает ощущение , что таким образом художники обходили собственную , внутреннюю секуляризацию искусства , рисуя если не самого Бога , то его дом.Наконец наступает время родов , Софии удаётся выдать ребёнка за собственного , после чего она ( при помощи доктора) внезапно « умирает от чумы» ( чтобы у мужа не было особенного желания затягивать похороны) и покидает дом в гробу. Сцена с овдовевшим Корнелисом и служанкой , держащей у груди младенца — несомненная и довольно злая аллюзия на Святое семейство. Сходству пожилого купца со старым Иосифом не мешает даже его костюм с белым полотняным воротником.Впрочем , вскоре у ван Сэндвурта отнимают и эту призрачную семью — к служанке возвращается торговец рыбой , она больше не согласна быть кормилицей для родной дочери. В этот момент мелодрама внезапно превращается в рождественскую сказку , и купец , оставив счастливым родителям свой дом , отбывает лечить разбитое сердце в Ост-Индию ( где добрые создатели фильма обещают ему счастье и новую семью). Удивительно , но и для этого случая у Хальса есть портрет всё того же Виллема ван Хейтхессена , с задумчивой и печальной улыбкой качающегося на стуле.

Тем временем драгоценную луковицу полосатого тюльпана случайно съедают , как обычный ( и весьма невкусный) лук , а несчастная София исчезает на несколько лет , оставив бедного ван Лоо с твёрдым знанием , что любовь не вечна , жизнь бренна и всё суета и суета сует , а писать нужно увядающие тюльпаны и череп , чтобы помнить о тщете всего сущего.

Этот натюрморт с бело-красными тюльпанами сорта Semper Augustus был написан в 1639 году , через два года после завершения « тюльпанной лихорадки». В Харлеме — родном городе художника — луковица этого сорта была приобретена за 6000 гульденов ( примерно 21 кг золота). Ящерица и гусеница — символы тлена и разложения , улитка — похоти.

Заглавная иллюстрация — постер фильма « Тюльпанная лихорадка».

источник

Особенного успеха в разведении тюльпанов и селекции новых сортов добились голландцы. В цветоводов переквалифицировались сотни вчерашних рыбаков и ремесленников. Многие фермеры превращали свои поля и огороды в обширные плантации для выращивания столь востребованного растения.

Цены на луковицы устойчиво росли несколько лет. И Голландия, с её передовой экономикой и духом свободного предпринимательства, превратилась в главного поставщика тюльпанов для всей Европы.

Кульминация тюльпановой лихорадки. Власти отправили солдат уничтожать плантации цветов, чтобы остановить падение цен. На переднем плане изображён голландец, который готов с оружием в руках защищать свой горшочек с тюльпаном экзотического сорта

Одновременно в Амстердаме и ряде других городов сложились стихийные биржи, где активно шла торговля столь актуальным товаром. Причём в торгах энергично участвовали не только профессиональные брокеры, но и множество случайных людей. Ещё одной особенностью таких бирж стала спекуляция фьючерсами. То есть контракты заключались на покупку и продажу луковиц, которые ещё предстояло вырастить. Или тех сортов, которые ещё даже не выведены.

1634 год традиционно считается стартом тюльпаномании. Бурный рост цен подстегнул и приток капиталов из других стран. За неделю цена на «новинку» рынка могла подскочить вдвое. Известны случаи, когда за горшочек с тюльпаном экзотической расцветки отдавали мельницу или корабль. Желанными невестами считались девушки, в приданое за которых давали луковицу пёстролепесткового сорта.

К концу 1636 года ажиотаж достиг апогея. Резко подскочила стоимость не только редких, но и самых обычных тюльпанов. Многие были искренне уверены, что цена на эти цветы будет расти вечно. Краткосрочное падение спроса в ноябре обернулось вскоре ещё более бурным ростом цен. Многие спекулянты потеряли чувство реальности. Они стали столь самоуверенны, что закладывали всё своё имущество, не задумываясь о потенциальных рисках.

К февралю 1637 года цены достигли своего пика. Но рынок оказался перегрет, и биржевой пузырь закономерно лопнул. Стоимость луковиц упала в разы. Сотни владельцев расписок (среди которых были и врачи, и пекари, и даже трубочисты) на ещё не выросшие цветы оказались банкротами. Власти, желая спасти ситуацию, пошли на радикальные меры. Чтобы остановить падение цен, на плантации с цветами отправляли солдат для уничтожения рассады. Но всё было тщетно. Тюльпановые биржи рухнули.

Позднее в литературе история тюльпанового безумия и полного разорения биржевых игроков была ярко и неоднократно описана. Сложилось множество мифов и небылиц. А ведь на самом деле экономика Голландии на фоне краха тюльпановых бирж не только избежала депрессии, но и продолжила рост. А Нидерланды до сих пор остаются мировым лидером в производстве цветов.

События тюльпаномании стали фоном для любовной драмы «Тюльпанная лихорадка» (США — Великобритания, 2017 год)

Главный урок тюльпаномании заключался в том, что любая игра на бирже должна вестись обдуманно и профессионально. А когда активом начинают заниматься сразу все — это признак грядущего «пузыря». Вспоминаются слова знаменитого финансиста Джона П. Морганамл., успевшего спасти свои активы перед биржевым крахом 1929 года: «Когда на рынок выходят чистильщики обуви — профессионалам надо уходить». Опытные брокеры всегда чувствуют главные тренды. И успевают вывести и свои, и клиентские средства до того, как «пузырь» лопнет.

источник

Мировые аферы. Часть 1. Отрыв и падение, или Тюльпаново-финансовый кризис. Место действия: Голландия. (длиннопост)

Время действия: XVII век.
Corpus delicti: биржевая торговля тюльпановыми «фьючерсами».
Масштаб: национальный.
Действующие лица: практически все население страны.

Тюльпановую лихорадку в Голландии XVII века можно считать аферой в том смысле, какой вкладывали в это слово в позапрошлом веке, то есть наживным предприятием. Но когда жажда наживы охватывает буквально все население страны, когда средством наживы становится один товар, а механизмы совершения сделок никак не защищены, рано или поздно в проигрыше оказываются все.
Многие экономисты считают, что причина финансовых кризисов — отрыв сферы обращения (деньги) от сферы производства (товар) вследствие глобализации, роста и усложнения мировых финансовых потоков и появления новых банковских технологий. Впервые угроза такого «отрыва от народа и падения» возникла еще в начале XVII века «в одной отдельно взятой стране» — Голландии, которая в то время была одной из самых развитых в экономическом отношении.
Финансовая катастрофа стала следствием ажиотажного спро са на тюльпаны и зарождением «фьючерсной» торговли. Учитывая, что механизмы страхования контрактов были разработаны лишь спустя столетия, неудивительно, что от этой «торговли бумагами» пострадало практически все население страны.

Почему предметом спекуляций национального масштаба явился именно тюльпан, а не, скажем, изумруды или заморские специи и прочие колониальные товары, к которым страна мореплавателей имела практически эксклюзивный доступ? Возможно, дело в том, что в начале XVII века букет тюльпанов в гостиной голландца означал примерно то же самое, что сегодня собственная яхта или «Роллс-Ройс». Тюльпан был статусным символом. Он свидетельствовал о принадлежности к высшим слоям общества. Неудивительно, что когда луковица тюльпана оказалась по карману среднему голландцу, страну охватила лихорадка. Каждый хотел урвать свой кусок и приобщиться к богатствам тюльпанового рынка.
Но была и еще одна причина, по которой именно тюльпан стал предметом грандиозной спекуляции, разорившей одну из самых экономически развитых стран Европы. Как и большинство других декоративных растений, тюльпан попал в Европу с Ближнего Востока. Его завезли из Турции в середине XVI века. Но тюльпан обладал одной интересной особенностью. Из луковиц вырастали красивые цветки однотонной окраски, но через несколько лет она неожиданно менялась: на лепестках появлялись полосы самых разных оттенков. Сейчас уже известно, что это результат вирусного заболевания тюльпанов. Но тогда это казалось чудом. Голландский ювелир, чтобы разбогатеть, должен был сначала заплатить за алмаз огромные деньги, потом долго трудиться, чтобы огранить его, а потом еще с прибылью продать камень. Владелец одной-единственной тюльпановой луковицы мог в один миг стать владельцем нового, неповторимого сорта, который можно было продать на тюльпановом рынке в несколько раз дороже.
Тюльпан был хорош тем, что его полосатые сорта идеально соответствовали потребностям самого дорогого сегмента рынка — такие цветки были редкостью и продавались по очень высокой цене, тогда как основная масса дешевых желтых, розовых и красных тюльпанов удовлетворяла потребности покупателей, принадлежащих к среднему классу.
В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене. В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила 1000 флоринов, а в разгар тюльпанового бума в 1634–1636 годах за нее платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, корова — около 100.
Третьей причиной тюльпанового бума стала чума 1633–1635 годов. Из-за высокой смертности возникла нехватка рабочих рук и, соответственно, выросли зарплаты. У простых голландцев появились деньги, и, глядя на тюльпановое безумие богатых, они начали вкладывать их в собственный тюльпановый бизнес.
Наконец, тюльпаны — растения сезонные. До тюльпанового бума ими торговали с мая (когда луковицы цветов выкапывали) по октябрь (тогда их сажали, а зацветал тюльпан следующей весной). Но поскольку спрос катастрофически превышал предложение, в мертвый для тюльпановых дилеров зимний сезон началась торговля рассадой. Риск для покупателя, конечно, был, но и стоила рассада дешевле. Рискнув и купив будущие тюльпаны в ноябре или декабре, весной можно было продать их на порядок или даже на несколько порядков дороже. А отсюда уже всего один шаг до «фьючерсных» сделок, и этот шаг был тут же сделан. В конце 1635 года тюльпаны стали «бумажными»: большая доля их «урожая» 1636 года продавалась по «фьючерсным» контрактам.
Что случилось дальше, наверное, уже понятно. Началась спекуляция контрактами как любыми другими ценными бумагами.
Регулярные тюльпановые торги велись на фондовой бирже Амстердама. А в провинции — в Роттердаме, Харлеме, Лейдене, Алкмаре и Хорне — в тавернах создавались импровизированные тюльпановые биржи — коллегии. На них занимались, по сути, тем же, чем и на главной амстердамской бирже, — спекуляцией «бумажными» тюльпанами. Был даже разработан особый ритуал торговли ценными бумагами. Например, потенциальному покупателю запрещалось называть свою цену, он мог только намекнуть, что не прочь купить данный контракт. После этого один из продавцов вставал из-за стола и они вдвоем уединялись в задней комнате таверны. Если они не договаривались, то по возвращении в общий зал платили небольшую сумму всем остальным в качестве компенсации за срыв возможной сделки. Но торги не останавливались, и новая парочка удалялась в отдельную комнату. А компенсация тут же тратилась на выпивку для всех почтенных брокеров, так что торги, надо думать, проходили весело. Если же сделка заключалась, то по возвращении из кабинета продавец и покупатель выставляли всем присутствующим магарыч и по обычаю плескали на всех пивом и водкой.
В 1636 году тюльпаны стали предметом большой биржевой игры. Появились спекулянты, не боящиеся перекупать «бумажные» цветы в течение лета, чтобы продать их еще дороже следующей весной перед началом сезона. Современник описывал сценарий подобных сделок так: «Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продает их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и иметь их не стремится. Так покупается и продается больше тюльпанов, чем их может вырастить земля Голландии».
Цены росли как на дрожжах. Луковицы тюльпанов Admiral de Maan, стоившие 15 флоринов за штуку, продавались спустя два года уже по 175 флоринов. Цена сорта Centen с 40 флоринов подскочила до 350, за одну луковицу Admiral Liefkin платили 4400 флоринов. Задокументированным рекордом была сделка в 100 тыс. флоринов за 40 тюльпановых луковиц.
Чтобы привлечь людей небогатых, продавцы начали брать небольшие авансы наличными, а в залог шло имущество покупателя. Например, стоимость луковицы тюльпана Viceroy составляла «2 лоуда (2,25 кубометра) пшеницы, 4 лоуда ржи, 4 жирные коровы, 8 жирных свиней, 12 жирных овец, 2 меха вина, 4 бочки пива, 2 бочки масла, 1000 фунтов сыра, кровать, шкаф с одеждой и серебряный кубок» — всего добра на 2500 флоринов. Художник Ян ван Гойен за десять луковиц заплатил гаагскому бургомистру аванс 1900 флоринов, в залог остальной суммы предложил картину Соломона ван Руйсдаля, а также обязался написать собственную.
Тюльпановая лихорадка породила легенды. Одна из них — про то, как портовый босяк, увидев входящий в гавань корабль, бросился в контору его владельца. Купец, обрадованный известием о возвращении долгожданного судна, выбрал из бочки самую жирную сельдь и наградил ею оборванца. А тот, увидев на конторке луковицу, похожую на очищенный репчатый лук, решил, что селедка — это хорошо, но селедка с луком еще лучше, сунул луковицу в карман и отбыл в неизвестном направлении. Через несколько минут купец хватился луковицы тюльпана Semper Augustus («Вечный август»), за которую заплатил 3000 флоринов. Когда босяка нашли, он уже доедал селедку с «луком». Бедняга загремел в тюрьму за хищение частной собственности в особо крупных размерах.
А вот другая легенда. Харлемские торговцы тюльпанами прослышали о гаагском сапожнике, которому якобы удалось вывести черный тюльпан. Депутация из Харлема навестила сапожника и купила у него все луковицы за 1500 флоринов. После этого прямо на глазах у тюльпановода-любителя харлемцы бросились яростно топтать луковицы и успокоились, только превратив их в кашу. Они боялись, что невиданный черный тюльпан подорвет их хорошо налаженный бизнес. Сапожник не вынес надругательства над цветами, слег и умер.
Первый звонок прозвенел в конце 1636 года, когда производители тюльпанов и городские магистраты наконец обратили внимание на то, что торговля идет в основном «бумажными» тюльпанами. С резким увеличением количества игроков на тюльпановой бирже цены стали скакать в ту и другую стороны быстрее, чем понижался или поднимался реальный спрос. В хитросплетениях рынка могли разобраться только эксперты. Они и посоветовали в начале 1637 года снизить покупки. 2 февраля покупки фактически прекратились, все продавали. Цены начали катастрофически падать. Разорялись и бедные, и богатые.
Главные дилеры предприняли отчаянную попытку спасти положение, организуя мнимые аукционы. Покупатели начали разрывать контракты на цветы летнего сезона 1637 года, и 24 февраля главные производители тюльпанов собрались в Амстердаме на экстренное совещание. Они разработали следующий сценарий выхода из кризиса. Контракты, заключенные до ноября 1636 года, предлагалось считать действительными, а последующие сделки покупатели могли расторгнуть в одностороннем порядке, заплатив 10 % отступного. Однако Верховный суд Нидерландов, посчитавший тюльпановодов главными виновниками массового разорения голландских граждан, наложил вето на это решение и предложил свой вариант. Продавцам, отчаявшимся получить деньги с покупателей, предоставлялось право продать товар третьей стороне за любую цену,

источник