Луи пастер широко известен своей борьбой с болезнью бешенства

А) на­ру­ше­ние в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с при­част­ным обо­ро­том

Б) на­ру­ше­ние связи между под­ле­жа­щим и ска­зу­е­мым

В) ошиб­ка в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с де­е­при­част­ным обо­ро­том

Г) на­ру­ше­ние в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с не­со­гла­со­ван­ным при­ло­же­ни­ем

Д) не­пра­виль­ное упо­треб­ле­ние па­деж­ной формы су­ще­стви­тель­но­го с пред­ло­гом

1) Со­вре­мен­ная лю­би­тель­ская аст­ро­но­мия — это пре­стиж­ное хобби, в ко­то­рое мно­гие вкла­ды­ва­ют ты­ся­чи

2) По окон­ча­нии се­ан­са на вы­хо­де из ки­но­за­ла каж­дый по­се­ти­тель обя­зан лично сдать 3D очки кон­тро­ле­ру.

3) В по­ве­сти А.С. Пуш­ки­на «Дуб­ров­ском» изоб­ра­же­ны кар­ти­ны кре­пост­но­го про­шло­го Рос­сии.

4) В «Ва­си­лии Тёркине» автор вос­хи­ща­ет­ся по­дви­гом рус­ско­го сол­да­та, со­хра­ня­ю­щим вер­ность долгу и от­чиз­не.

5) Бла­го­да­ря обу­че­ния в ме­ди­цин­ском ин­сти­ту­те Усти­мен­ко стал ра­бо­тать сель­ским вра­чом.

6) При­во­дя при­ме­ры ис­тин­ной любви, мно­гие уча­щи­е­ся об­ра­ща­лись к «Гра­на­то­во­му брас­ле­ту».

7) Кто, как не сама при­ро­да, на­учи­ла бу­ду­ще­го скуль­пто­ра при­сталь­нее вгля­ды­вать­ся в формы пред­ме­тов?

8) Со­зда­вая ме­тео­ро­ло­ги­че­ский про­гноз, учёными об­ра­ба­ты­ва­ет­ся боль­шой ста­ти­сти­че­ский ма­те­ри­ал.

9) Глав­ная цель науки — до­став­лять людям внут­рен­нее удо­вле­тво­ре­ние, а не при­но­сить ма­те­ри­аль­ные вы­го­ды.

За­пи­ши­те в ответ цифры, рас­по­ло­жив их в по­ряд­ке, со­от­вет­ству­ю­щем бук­вам:

Уста­но­ви­те со­от­вет­ствие между грам­ма­ти­че­ски­ми ошиб­ка­ми и пред­ло­же­ни­я­ми, в ко­то­рых они до­пу­ще­ны: к каж­дой по­зи­ции пер­во­го столб­ца под­бе­ри­те со­от­вет­ству­ю­щую по­зи­цию из вто­ро­го столб­ца.

А) ошиб­ка в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с од­но­род­ны­ми чле­на­ми

Б) не­пра­виль­ное упо­треб­ле­ние па­деж­ной формы су­ще­стви­тель­но­го с пред­ло­гом

В) ошиб­ка в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с де­е­при­част­ным обо­ро­том

Г) не­пра­виль­ное по­стро­е­ние пред­ло­же­ния с кос­вен­ной речью

Д) ошиб­ка в упо­треб­ле­нии имени чис­ли­тель­но­го

1) Трое не­при­я­тель­ских ло­ша­дей до­ста­лись тут же в до­бы­чу по­бе­ди­те­лю.

2) А в го­ло­вах, при­шпи­лен­ные бу­лав­ка­ми к стене, вид­не­лись два ак­ва­рель­ных ри­сун­ка.

3) Со­глас­но дей­ству­ю­щим в тор­гов­ле пра­ви­лам, по ис­те­че­нию срока год­но­сти про­дук­ты долж­ны быть сняты с про­да­жи.

4) По­бы­вав в Москве XVII века, ино­стран­ные послы пи­са­ли о ней как об одном из кра­си­вей­ших го­ро­дов мира.

5) Нас увле­ка­ли со­вер­шен­но раз­ные пред­ме­ты: как химия и био­ло­гия, также и фи­зи­ка, ка­зав­ша­я­ся нам хра­ни­тель­ни­цей всех за­ко­нов не­жи­во­го мира.

6) Сей­час очень ак­ту­аль­на про­бле­ма нрав­ствен­но­сти, то есть во­про­сы нрав­ствен­ной среды че­ло­ве­че­ско­го оби­та­ния, о ко­то­рой сле­ду­ет бес­по­ко­ить­ся так же, как о чи­сто­те земли и воз­ду­ха.

7) При­сту­пая к на­пи­са­нию со­чи­не­ния-рас­суж­де­ния на ЕГЭ, учи­ты­ва­ет­ся ав­тор­ская по­зи­ция.

8) В со­об­ще­нии было на­пи­са­но, что я прошу про­ще­ния.

9) Ху­до­же­ствен­ные сред­ства, ко­то­рые были ис­поль­зо­ва­ны при на­пи­са­нии «Де­рев­ни», тя­го­те­ют к клас­си­цист­ской тра­ди­ции.

За­пи­ши­те в ответ цифры, рас­по­ло­жив их в по­ряд­ке, со­от­вет­ству­ю­щем бук­вам:

Уста­но­ви­те со­от­вет­ствие между грам­ма­ти­че­ски­ми ошиб­ка­ми и пред­ло­же­ни­я­ми, в ко­то­рых они до­пу­ще­ны: к каж­дой по­зи­ции пер­во­го спис­ка под­бе­ри­те со­от­вет­ству­ю­щую по­зи­цию из вто­ро­го спис­ка.

А) на­ру­ше­ние в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с не­со­гла­со­ван­ным при­ло­же­ни­ем

Б) на­ру­ше­ние связи между под­ле­жа­щим и ска­зу­е­мым

В) ошиб­ка в по­стро­е­нии пред­ло­же­ния с од­но­род­ны­ми чле­на­ми

Г) не­пра­виль­ное по­стро­е­ние пред­ло­же­ния с де­е­при­част­ным обо­ро­том

Д) на­ру­ше­ние по­стро­е­ния пред­ло­же­ния с при­част­ным обо­ро­том

1) После «По­един­ка» слава Куп­ри­на не толь­ко при­об­ре­ла все­рос­сий­ский, но и ми­ро­вой ха­рак­тер.

2) Язык Ах­ма­то­вой от­ли­ча­ет­ся свое­об­раз­ной су­хо­стью, ас­ке­тиз­мом, от­сут­стви­ем вы­чур­но­сти.

3) За­кон­чив са­мо­сто­я­тель­ную ра­бо­ту, тет­ра­ди были сданы учи­те­лю.

4) Те, кто на преды­ду­щем со­бра­нии не­га­тив­но от­зы­вал­ся о ра­бо­те но­во­го управ­ля­ю­ще­го, в этот раз не явил­ся.

5) Ис­то­рия, ко­то­рую по­ве­дал чи­та­те­лю М. Шо­ло­хов в рас­ска­зе «Судь­бе че­ло­ве­ка», ос­но­ва­на на ре­аль­ных со­бы­ти­ях.

6) Алек­сандр Блок под­го­то­вил к из­да­нию со­бра­ние своих сти­хов, в ко­то­ром сти­хо­тво­ре­ния пуб­ли­ко­ва­лись не в хро­но­ло­ги­че­ском по­ряд­ке, а со­глас­но осо­бой внут­рен­ней ло­ги­ке ли­ри­че­ско­го по­вест­во­ва­ния.

7) А. В. Дру­жи­нин писал, что «над об­ло­мов­щи­ной можно сме­ять­ся, но смех этот полон чи­стой любви и чест­ных слёз…»

8) Ре­аль­ное и фан­та­сти­че­ское все­гда со­су­ще­ству­ют в твор­че­стве Го­го­ля.

9) Груш­ниц­кий был из числа людей, име­ю­щим на все слу­чаи жизни го­то­вые пыш­ные фразы.

За­пи­ши­те в ответ цифры, рас­по­ло­жив их в по­ряд­ке, со­от­вет­ству­ю­щем бук­вам:

источник

С 6 по 16 июля 1885 года Луи Пастер провёл первый курс вакцинации человека. Прививки спасли искусанного бешеной собакой мальчика от верной смерти. Пастер нарочно избрал первой целью инфекцию, внушавшую мистический ужас: победа над бешенством показала, как можно справиться со страшной заразной болезнью, даже не зная её возбудителя.

Позднее Пастер говорил, что ставил свой эксперимент после тщательной подготовки и в глубокой тайне для того, чтобы «не скомпрометировать будущее». И всё же первая вакцинация стала неожиданностью для всех её участников.

4 июля 1885 года в эльзасской деревне Майсенготт взбесилась сторожевая собака. Около 8 часов утра она выскочила на улицу и набросилась на девятилетнего мальчика по имени Жозеф Мейстер, который шёл в школу. Сбила Мейстера с ног и нанесла ему 14 укушенных ран. В том числе опаснейших, в лицо — школьник растерялся и не подумал закрыть голову руками. Наконец, со стройки прибежал рабочий с железным ломом. Несколько сильных ударов побудили животное бросить свою жертву, всю в крови и слюне. Собака метнулась домой и вцепилась в руку собственного хозяина, бакалейщика Вонна. Тот сорвал со стены ружьё и застрелил собаку. В её желудке нашли сено, солому и опилки, что лишь подтверждало ужасный диагноз.

Окружной доктор дезинфицировал раны фенолом. Больше помочь было нечем, но врач сказал, будто Пастер в Париже научился лечить бешенство. Правда, пока только у собак. На следующий день Теодор Вонн и Жозеф Мейстер с матерью были в лаборатории Пастера, на улице Ульм в помещении Высшей нормальной школы.

Бакалейщика Луи Пастер успокоил, что хоть рука помята и собака изрядно ослюнила рукав, одежду она всё-таки не прокусила, так что бояться совершенно нечего. Вонн облегченно вздохнул и вечерним поездом укатил в Эльзас.

Состояние мальчика было куда хуже. Раны глубоки, в них совершенно точно проник вирус (этим словом, в смысле «яд», Пастер называл возбудитель; понятия о настоящих вирусах тогда ещё не имели). Когда настанет август, мальчику суждено умереть в муках, параличе и безумии, истекая слюной и страдая от жажды. Терять нечего. Не пора ли испытать вакцину, которая спасла не один десяток собак?

Уже осенью 1884 года Пастер был морально готов экспериментировать на людях. Просил у бразильского императора Педру II, который выказывал интерес к науке, разрешения привить бешенство преступникам, приговорённым к смерти. Несмотря на плохое самочувствие, Пастер был готов для этого лично приехать в Рио-де-Жанейро. Но он рассчитывал при удачном исходе отпустить преступника на волю, в чём императору мерещилось вмешательство в дела бразильского правосудия. Они не договорились.

Не мог Пастер договориться и со своим заместителем Эмилем Ру, единственным профессиональным врачом в лаборатории. Сам шеф, химик по образованию, боялся не то что медицинских манипуляций, но даже вивисекции. Когда В 1881 году только начиналась работа над вакциной и Ру делал собаке трепанацию черепа, чтобы привить ей материал больного бешенством, Пастер посочувствовал не Ру, а собаке: «Бедный зверь, теперь его наверняка парализует!» А то были смертельно опасные эксперименты. Ру, Шамберлан и Тюйе приходили в виварий с заряженным револьвером, и вовсе не для отстрела собак. Понимая, какие муки ждут того из них, кто будет укушен или при вскрытии порежется, исследователи условились пустить раненому пулю в голову и вложить револьвер в мёртвую руку для имитации самоубийства.

К счастью, ветеринар Пьер Гальтье (1846-1908) сообщил, что собачье бешенство удобно прививать кроликам. Бешеный кролик тих и подавлен, не то что собака. Его легко заразить, вколов ему в мозг взвесь мозга больного животного. Каждая такая инъекция делала вирус бешенства в мозгу нового кролика злее — как понимал Пастер, оттого, что вирусу нужно постараться, чтобы в столь малой дозе заразить здоровый организм. При пересадке в следующего кролика (это называется «пассаж») вирус «тренируется» и набирает форму, инкубационный период болезни сокращается. Такой яд при инъекции вызывал симптомы у собаки не за 3-4 недели, а (после 90 пассажей) всего за 7 суток. Это значило, что при соревновании между ядом бешеной уличной собаки и тренированным вирусом подопытного кролика первым доберется до мозга возбудитель, выращенный в лаборатории.

Общая идея Пастера и Ру состояла в том, чтобы подвялить мозг больного кролика: при сушке на воздухе вирус сохранял быстроту, теряя болезнетворность (вирулентность). Сушили каждый по-своему. Однажды Ру пришёл в лабораторию и увидел, что его колбы с кроличьим мозгом передвинуты. Оказалось, заходил Пастер и подносил сосуды к окну, рассматривая на свет. Узнав это, Ру молча надел шляпу и вышел на улицу, хлопнув дверью со всей силы. Больше он не притронулся к биоматериалам, имеющим отношение к бешенству, хотя прекрасно сотрудничал с Пастером по другим проблемам и управлял его институтом.

Поскольку Ру только что потерял любимую жену, погибшую от скоротечной чахотки, Пастер его простил. Да вот беда: вакцина готова, а колоть её мальчику Мейстеру некому.

На следующее утро, 6 июля 1885 года, Пастер должен был представлять в Академии наук реферат своего ассистента Кубасова о возможности инфицирования плода в матке больной женщины. На заседание пришли невролог Альфред Вюльпиан (1826-1887) и педиатр Жак-Жозеф Гранше (1843-1907). Пастер изложил им проблему, и повёл к себе. Гранше взялся лично делать инъекцию и ухаживать за больным, пока не минует опасность. В 8 вечера, через 60 часов после нападения собаки, Мейстер получил первый укол под ребро.

Вводили ему кроличий мозг, который вялился 15 суток. Такой материал не вызывал болезни даже у мышей, Пастер был спокоен. В отличие от пациента. Увидев шприц, ребёнок прыгнул на руки матери и зарыдал. Пастер не знал, как быть. Вюльпиан замолк. Гранше призвал весь свой опыт борьбы с детскими истериками, чтобы убедить Жозефа отдаться медицине. После укола мальчик заявил, конечно, что ему совсем не больно.

Пастер ублажал первого пациента как мог. Мальчику разрешили играть в виварии. Мейстер живо оценил прелести своего положения: 1) не надо ходить в школу и делать уроки, 2) целый день в его распоряжении кролики, куры и морские свинки. А главное, прелестные белые мыши. Новорождённых мышат мальчик носил на руках, дал всем имена и выхлопотал им помилование, то есть освобождение от опытов.

По ходу вакцинопрофилактики пациент делался всё резвее, а Пастер — всё грустней. Для наращивания иммунитета материал каждой новой инъекции должен быть вирулентнее предыдущего. Так, 9 июля ввели мозг, сохший 8 дней, 12-го — 5 дней. Это уже был опасный «вирус»: он гарантированно заражал подопытных животных. После 13 июля Пастер утратил аппетит и способность работать. Три дня его била лихорадка. Он с ужасом разглядывал красноватое пятнышко на коже вокруг места последней инъекции, которое пациент и не замечал. Накануне последней инъекции 16-го великий учёный не сомкнул глаз. Мейстера ждал контрольный укол необычайно вирулентным материалом однодневной сушки. Такой вирус за неделю убивал самую сильную собаку. (Любопытно, что сам Пастер не понимал сути вакцинации. Он думал, что его «тренированный вирус» угнетает дикие патогены, как плесень угнетает культуру бактерий в чашке Петри. Но живая вакцина работает иначе: к непатогенному вирусу вырабатываются антитела, так что при появлении опасного вируса иммунная система встречает его во всеоружии).

Жозеф перенёс укол прекрасно. Теперь оставалось ждать. Пастер понимал, что не переживёт зрелища смерти Мейстера, и сбежал на «отдых» в сельскую местность, предоставив пациента заботам доктора Гранше. 3 августа совершенно здоровый мальчик отбыл домой.

После публикации протокола лечения Высшую нормальную школу осадили укушенные собаками. Бешенство оказалось не столь редким, как думали раньше. Похоже, врачам не слишком нравилось признавать своё бессилие, и смерти от бешенства часто списывали на другие патологии. Во всяком случае, за первый год работы Пастера только во Франции официальная заболеваемость по неведомой причине подскочила в пять раз.

Родоначальник вакцинации поиздержался — он изготавливал десятки тысяч доз на свои личные средства. Кабинет Пастера стал кабинетом Гранше, с важным видом делавшего инъекции, а сам Пастер превратился в медбрата, который вызывает следующего по очереди. Новые пациенты не верили, что полупарализованный крикливый старикашка и есть великий учёный, на которого теперь вся надежда.

1 марта 1886 года Пастер на заседании Академии наук сделал столь важное сообщение, что послушать его приехал даже премьер-министр. Предлагалось устроить в Париже международный институт для создания вакцин и помощи укушенным бешеными животными. Инкубационный период дикого вируса — до месяца, так что со всей Европы, и даже из Нью-Йорка, пострадавшие успеют вовремя добраться до Парижа. Придумано это было не для того, чтобы прибрать к рукам земной шар. Создатель вакцины от бешенства не патентовал её и не взимал платы за уколы. Он просто никому не мог доверить производство, опасаясь, что другие за чем-нибудь не доглядят и скомпрометируют сам метод вакцинопрофилактики. В тот же день 1 марта Пастер получил телеграмму из России: «Двадцать человек укушены бешеным волком. Можно ли прислать их к вам?» Сразу же последовал ответ: «Присылайте укушенных немедленно в Париж».

Укус бешеного волка вдвое опасней собачьего. Другие пациенты Пастера приезжали из стран, где волки давно перевелись. И вот представилась возможность узнать, чем волчий вирус отличается от вируса бешеной собаки.

Происшествие случилось в городе Белый, тогда Смоленской губернии, а ныне Тверской области. Из 19 пострадавших только священник Василий Ершов нашёл средства для поездки в Париж. Остальные — дворяне, крестьяне, мещане — ждали материальной помощи земства, на сбор которой требовалось разрешение министра внутренних дел. Не ускорило дела даже вмешательство царя Александра III, который выделил пострадавшим 700 рублей (притом, что нужно было 10 тысяч) — все, кроме попа, выехали с опозданием на 8 дней.

Вакцинация началась на 15-е сутки после заражения, троих спасти не удалось. Но гибель их оказалась не напрасной. Пастер установил, что вирус у волков и собак одинаковый. У волка зубы длиннее, нанесённые им раны глубже, вот почему инкубационный период сокращается. А это значило, что не всегда есть время добраться до Парижа. Следовательно, пастеровский институт должен быть не единственным, а головным. И на такое учреждение Пастер к 1888 году собрал по всему два с половиной миллиона.

Дались эти деньги дорого: не все пациенты целовали Пастеру руку, как русские из города Белый. Были и обращения в полицию после смерти детей, получивших прививку — расследования показали смерть от других причин. В печати скандалили антивакцинаторы, выделившееся из среды антививисекторов. В Медицинской академии антипрививочники неизменно оказывались в меньшинстве при голосовании, но всегда получали слово на заседаниях, чтобы высказать Пастеру в лицо всяческие сомнения. Им помогали даже академики, голосовавшие за Пастера, которые при этом говорили своим студентам, будто он убийца, так как от прививки умерла некая девочка, и т.д.

Не искали у Пастера спасения немцы. Их обидело, что Мейстер из отвоёванного у Франции «нашего Эльзаса» ездил за медицинской помощью в Париж, способствуя прославлению французов. Едва русские вернулись в Белый, немецкая пресса тут же сообщила, что все в России умерли. Пастер телеграфировал попу Василию, тот отбил молнию: «Я жив. Операция прошла успешно [ему сделали пластику повреждённого волком лица]. Фотографию высылаю. Ершов». Царь Александр III назло немцам тут же выдал Пастеру 97839 франков (40 тысяч рублей) и орден Святой Анны I степени с бриллиантами.

Но Пастера от волнения разбил паралич; до церемонии открытия института 14 ноября 1888 года он пережил два инсульта, некоторое время не мог говорить. К началу инаугурации почти оправился, но приветственную речь от его имени зачитывал другой. Пастер не хотел, чтобы сравнивали те, кто помнил его прежним.

Спустя 17 лет после смерти Пастера, в 1912 году, повзрослевший Жозеф Мейстер переехал из Эльзаса в Париж. Его булочная в Майсенготте разорилась, и он поступил в пастеровский институт вахтером.

С началом мировой войны в 1914 году он уклонился от призыва в германскую армию, чтобы не воевать с французами, и продолжил служить в институте. Немцы добрались до него позднее, в июне 1940 года. Незадолго до того, как гитлеровские войска заняли столицу Франции, Мейстер отправил жену с дочерями в эвакуацию, а сам остался в институте, не желая бросать на произвол судьбы виварий.

22 июня Франция капитулировала. Беженцы-парижане стали возвращаться, слали домой телеграммы. Но Мейстер не получил от близких никаких известий и решил, что его семья погибла под бомбами. Утром 24 июня он затворился на кухне, задраил окно и открыл газовый кран.

Вечером того же дня жена и дочери благополучно вернулись в Париж.

Вверху слева: Пастер и его сотрудники отбирают слюну бешеной собаки. Рисунок с натуры угольным карандашом (фюзеном), 1882 год. Художник – знаменитый впоследствии Альфонс Муха (1860-1939).

Вверху справа: октябрь 1885-го, в кабинете Пастера вакцинируют от бешенства пастуха Жан-Батиста Жюпиля (1869-1923). Рисунок на обложке журнала «Ля Репюблик Иллюстре» от 3.IV.1886.

Внизу слева: пациенты из Англии, Франции и России (в том числе смоленские крестьяне и мещане города Белый), в кабинете Пастера, весна 1886 года. Справа сидит и выполняет инъекции Жозеф Гранше, слева стоит со списком пациентов Луи Пастер. Художник Эмиль Байяр (1837-1891).

Внизу справа: поп Василий Ершов, 70 лет, после вакцинации от бешенства и операции по восстановлению вырванной волком верхней губы. Сделанное в ноябре 1886 года фото хранится в архиве Института Пастера.

Луи Пастер (1822-1891) и спасённый им сын булочника Жозеф Мейстер (1876-1940)

Вверху: Луи Пастер с детьми, спасёнными вакцинацией от бешенства. Май 1886 года. На фото русские дети из Петербургской губернии; за спиной Пастера стоит сопровождавший их в поездке земский доктор Леонид Иванович Войнов (1853-1905).

Внизу слева: Жозеф Мейстер, первый пациент Пастера и первый в мире человек, спасённый вакцинацией от бешенства, в детстве.

Внизу справа: Жозеф Мейстер, вахтёр в Институте Пастера. Снимок с дочерями сделан примерно в 1935 году. Замечательно, что несмотря на трагическое происшествие в детстве, он держал дома собак.

Вверху: императоры, которые присутствовали на церемонии открытия Института Пастера 14 ноября 1888 года.

Слева: Педру II (1825-1891), правитель Бразилии в 1831-1889 гг. Вёл с Пастером переговоры об испытании вакцины от бешенства на приговорённых к смерти преступниках; пожертвовал на создание института одну тысячу франков.

Справа: русский царь в 1881-1894 гг. Александр III (1845-1894). Фото: Сергей Левицкий, 1886. Русский царь был в курсе деятельности Пастера с осени 1885 года, когда в Париж был командирован покусанный бешеной собакой гвардейский офицер. Через этого первого русского пациента Пастер просил царя прислать покусанных волками. Царь принял участие в судьбе пострадавших белян, когда ему доложил об этом происшествии обер-прокурор Синода Победоносцев. Летом 1886 года Александр III внёс в фонд будущего Института Пастера 40 тысяч рублей, что по тогдашнему курсу составляло более 97 тысяч франков.

Внизу: французские предприниматели-меценаты, на чьи средства создавался и развивался Институт Пастера.

Слева — барон Альфонс де Ротшильд (1827-1905), член попечительного комитета Института Пастера с первого дня его существования 12.III.1886, крупнейший финансист Европы.

В центре — Маргерит Бусико (1816-1887), богатейшая женщина в мире, владелица первого и крупнейшего в Европе универсального магазина «Бон Марше», завещала часть своего состояния комитету Института.

Справа — приятель Пастера банкир Даниэль Иффла по прозвищу Озирис (1825-1907). Возмущённый аморальным поведением одной из племянниц, которая открыто сожительствовала вне брака с композитором Клодом Дебюсси (1862-1918), завещал Институту Пастера всё своё состояние. На эти средства были выполнены многие исследования Мечникова и Безредки, а также строился Институт Радия.

источник

Луи Пастер избавляет мир от бешенства. Его вклад в микробиологию.

В 1880 году в одном госпитале Пастер увидел девочку, которую покусала бешеная собака. Она умирала в страшных мучениях. Над ее постелью он поклялся сделать все, чтобы никто и никогда так не страдал. Он сосредоточился на такой, казалось бы, безнадежной болезни, как бешенство: каждый заболевший неизбежно погибал.

После бесчисленного множества опытов, сопровождавших поиск, возбудителя бешенства в слюне людей и животных, Пастер решил поискать таинственного микроба в крови, но эти усилия оказались бесплодными.

И вот наступил день, когда он прекратил погоню за неуловимым микробом. (Много лет спустя будет доказано, что это фильтрующийся вирус. Вот почему Пастер не мог обнаружить столь мельчайшее существо — не было в то время необходимых приборов.)

Прекратив поиск микроба, Пастер не отказался от создания вакцины против бешенства.

Мнение, что возбудитель бешенства поражает нервную систему, высказывалось давно, но это предположение не удавалось подкрепить экспериментальными данными. Наблюдая за больными животными, Пастер установил: заболевание поражает мозг. И пришел к выводу, что яд бешенства начинает проявлять себя в полную силу, лишь достигнув центральной нервной системы. Этому предшествуют недели и даже месяцы.

Значит, можно защитить человека уже после укуса! Возможность дарует сама природа — длинный инкубационный период болезни.

Идея состояла в том, чтобы посланная вслед за возбудителем бешенства вакцина обогнала, «обскакала» смертоносный яд, пока он не достигнет святая святых — центральной нервной системы. Но ослабленный яд для вакцины получить не удавалось.

Наконец-то собака, зараженная мозгом бешеного кролика, не умерла. После долгих поисков они нашли способ ослабления яда!

Чем дольше высушивали зараженный мозг, тем менее ядовитым он становился. А через четырнадцать дней оказывался абсолютно безвредным. Значит, если сделать четырнадцать последовательных прививок, постепенно усиливая действие вакцины, и на четырнадцатый раз ввести уже свежий яд, можно надеяться, что бешенство удастся предотвратить.

Специальная комиссия работала три месяца и убедилась в правоте Пастера.

По крайней мере еще год собирался Пастер проверять метод на животных, прежде чем перейти к человеку. Но судьба распорядилась иначе. К Пастеру привели девятилетнего мальчика из Эльзаса. Четырнадцать укусов, один страшнее другого! Что же делать?

У ребенка был единственный шанс на спасение — прививка. И Пастер сказал «да», хотя в случае неудачи его ждала тюрьма, а может быть, и казнь.

Имя спасенного мальчика — Жозеф Майстер, отныне станет известным: первый человек, спасенный от неминуемой гибели. Прививку сделал парижский врач Жак Жозеф Транше, потому что у Пастера врачебного диплома не было.

Следующий спасенный, пятнадцатилетний пастух Жан Батист Жюпиль, тоже вошел в историю, и во дворе Пастеровского института ему даже поставили памятник.

Защищая своих товарищей, он вступил в единоборство с бешеной собакой и вышел победителем из этой схватки. Но ему угрожала смерть, если бы не прививки. Этот человек на всю жизнь сохранил верность и признательность своему спасителю. Мальчик вырос и стал сотрудником Пастеровского института.

Когда стало ясно, что Жюпиль также спасен, Пастер решил, что можно огласить результаты.

В 1885 году в газете «Пари журналь» будет напечатано: «Пастер избавляет мир от бешенства. Он заявляет, что причина заболевания — в смертельном микробе. «.

А в стенах Медицинской академии вновь и вновь раздаются голоса: «Должны ли мы позволить этому сумасшедшему прожектеру — этому Пастеру — заниматься его теориями, разрушать дело, созданное веками, и превращать в посмешище всю современную медицину?». Однако травля официальных медицинских кругов, стоившая тяжелых переживаний и отнимавшая время и силы у работы, под натиском замечательных успехов метода вскоре стихла.

Прививки против бешенства имели огромный резонанс и в кругах весьма далеких от науки. Пастеровский институт был создан на деньги, собранные по международной подписке. На торжественное открытие этого уже знаменитого учреждения съехались ученые из многих стран. Президент Французской республики, министры, посланники иностранных государств — все были здесь 14 ноября 1888 года.

Адреса, поздравления, приветствия. Рассказывают, что Пастер очень волновался: слезы блестели на его глазах. Он так и не смог произнести прочувствованную речь, которую заготовил заранее, и передал текст своему сыну.

В марте 1886 года в Париж приехало два десятка русских. Большинство из них страдали от ужасных ран, нанесенных бешеным волком. Сопровождавший этих несчастных врач подробно рассказал, как «за два дня и две ночи волк порвал и помял всех, кто ему попался на пути, и как его зарубил топором один из наиболее искусанных». Это происшествие взволновало общественность.

Многие книги обошел снимок, на котором изображены русские крестьяне, пришедшие для прививок к Пастеру. Они были спасены. А уже осенью была открыта бактериологическая станция в Одессе.

Весной 1886 года Гамалею направили в Париж в лабораторию Пастера. Гамалее удалось детально изучить этот метод прививок по Пастеру. (Немногие врачи могли этого добиться в то время.) Завоевав симпатию и доверие Пастера, он вернулся в Одессу, имея драгоценный материал — кроликов, зараженных так называемым фиксированным вирусом бешенства. 13 июня 1886 года Гамалея сделал в Одессе прививку первым 12 укушенным. За ними последовали другие.

Вот строки из письма Пастера Гамалее в Одессу: «Уважаемый доктор, поздравляю Вас. Вы спасли 29 человек: это великолепно. Кроме того, это убедительно показывает, что в Вашей местности профилактика бешенства была весьма необходима. «.

Жизнь Пастера — это победоносное шествие великого экспериментатора. И непрерывная борьба за утверждение своих взглядов. На протяжении многих лет он вынужден был участвовать во многих диспутах, печатных дискуссиях. Количество его противников исчислялось десятками. Среди них были и выдающиеся ученые того времени, пользующиеся заслуженной известностью и по сей день, такие, как Р. Кох. Но приходилось полемизировать и с теми, чьи имена сохранились в истории науки лишь потому, что они были ярыми противниками основоположника современной микробиологии.

источник

Зачем крестьяне из Смоленской губернии ходили пешком в Париж, почему считали, что химик не может делать открытия в медицине, зачем высушивать мозг больных собак, как девушку излечили от бешенства без вакцины и при чем тут граф Дракула, Indicator.Ru рассказывает в рубрике «История науки».

6 июля 1885 года парижский врач Жан Жозеф Транше сделал девятилетнему эльзасскому мальчику Йозефу Майстеру инъекцию, в которой содержались частички мозга кролика. Животное умерло от бешенства, а его мозг в течение 14 дней до инъекции высушивали, чтобы ослабить возможный вред. Рядом находился директор лучшего на то время учебного заведения Франции Эколь Нормаль — Луи Пастер. В тот момент он рисковал свободой, а может быть, даже жизнью, ведь шансы на смерть от бешенства составляли ровнехонько сто процентов, и этой трагичной судьбы до этого не избежал ни один инфицированный.

О том, как ученый пытался создать чудодейственную вакцину, стоит написать целый роман, там есть трагическая завязка, не менее трагическая кульминация и стопроцентный голливудский хэппи-энд в самом конце. Он долгое время пытался выделить тот самый зловредный организм, который обрекает инфицированных людей на неминуемую и жутковатую смерть, да так и не нашел, потому что с тогдашними возможностями это было попросту невозможно. Сперва ученый думал, что возбудитель болезни находится в слюне, и неоднократно рисковал своей жизнью, вставляя стеклянную трубочку в пасть большой собаки и высасывая оттуда немного слюны для экспериментов самолично. Но кролики, которым Пастер вводил эту слюну, погибали скорее не от бешенства, а от бактерий, находившихся в слюне. В дальнейшем ученый выяснил, что возбудитель находится в нервных клетках, и стал заражать подопытных животных относительно чистыми образцами — особым образом высушенным мозгом бешеных собак.

О вакцине от этой страшной болезни Пастер мечтал давно, но в июле 1885 года к нему обратилась несчастная мать Йозефа Майстера, которого два дня назад укусила бешеная собака. На исследования вакцины нужен был как минимум год, только после этого можно было решиться испытать ее на человеке. Но мать мальчика только что в ногах не валялась, умоляя спасти дитя. И он решился. «Этот ребенок, — писал Пастер, — был повален собакой на землю и получил много ран от укусов на руке, голенях, бедрах; некоторые из них были настолько глубоки, что мешали ему ходить… Смерть представлялась неизбежной, и я решил, не без сильных и мучительных сомнений, как легко себе представить, испытать на Майстере метод, который мне всегда удавался на собаках».

Спустя положенное количество дней мальчик выздоровел, парижские газеты разразились дифирамбами в адрес Пастера, и они действительно были вполне заслуженными. Еще бы, человек спас человечество от смертельной болезни, которую до него никто не умел лечить. Так Луи Пастер заодно и выполнил обет, который дал пятью годами ранее, когда в одной из больниц он увидел, в каких страшных муках умирает от бешенства молодая девушка.

Года на дальнейшие исследования Пастер, правда, так и не получил, потому что тут же столкнулся с еще более жутким случаем заражения: Жан-Батист Жюпиль, теперь уже четырнадцатилетний мальчик, вступил в единоборство с бешеным волком, который рвался покусать его малолетних братьев. Волка он обезвредил, завязав ему морду своим платком, но сам оказался покрыт укусами почти по всему телу. Каждый из них, напомним, был для того мальчика стопроцентно смертельным.

Пастер спас и второго пациента. Тот был настолько впечатлен, что затем повсюду следовал за своим спасителем и в конце концов стал одним из сотрудников Пастеровского института, созданного на пожертвования благодарных Луи Пастеру людей. Сейчас во дворе института даже стоит памятник этому человеку.

К марту 1886 года Пастер успешно привил уже более трехсот человек. Слава его разнеслась далеко за пределы Франции: в Париж приезжали алжирцы, австралийцы, американцы, даже русские крестьяне пришли из Смоленской губернии пешком!

Впрочем, были у Пастера и противники. Так, Роберт Кох считал, что получивший прививку человек все же может умереть от бешенства, поскольку вирус в ней уничтожен не полностью. У бактериолога и его учеников был повод: вакцина Пастера не помогла юной Луизе Пеллетье. Правда, ее привели к ученому по истечении 37 дней после укуса (а шансы спасти сохранялись в том случае, если больные обращались не позже чем через 14 дней после укуса). Некий доктор Петер и вовсе уверял, что химик (а Пастер был в первую очередь химиком) не может ничего сделать в медицине.

А теперь немного отвлечемся и покажем, что значила до Пастера эта болезнь для человечества. Слово «бешенство» родственно слову «бес» (ту же этимологию имеет и латинское название заболевания — rabies), эта болезнь в течение многих веков считалась одержимостью бесами и лечилась примерно так же, с неудивительным для этого нулевым результатом. Записи о бешенстве (точнее, записи, известные на сегодня) ведутся с пятого века до нашей эры, и везде в них присутствует привкус суеверного ужаса.

источник

В Париже, на улице Дюто, в невысоком скромном здании, обнесенном чугунной оградой, расположен Пастеровский институт — одно из интереснейших научных учреждений мира.

К пятидесятилетию со дня смерти

Великий ученый навсегда, даже после смерти остался в своем Институте. В первом этаже, в небольшой часовне находится его гробница. Над входом надпись: «Здесь покоится Пастер», а по сторонам два даты: «1822» и «1895» — годы рождения и смерти этого замечательного человека! Внутри, на мраморных стенах отмечены важнейшие этапы деятельности Луи Пастера и годы его открытий: 1848 — молекулярная асимметрия. 1857 — ферменты, 1862 — так называемое, самозарождение, 1863 — наблюдения над вином, 1865 — болезни шелковичных червей, 1871 — наблюдения над пивом, 1877 — заразные болезни, 1880— предохранительные прививки, 1885 — профилактика бешенства. Этот короткий хронологический перечень отражает историю творческой жизни великого ученого.

Сын кожевника из Арбуа, небольшого города на востоке Франции, и правнук крепостного крестьянина, Луи Пастер начал свою научную деятельность с изучения теоретических вопросов химии и химической кристаллографии. Еще будучи студентом Нормальной школы в Париже, он начал свои исследования двух добываемых из винного камня кислот — виннокаменной и виноградной. Эти две кислоты, сходные по своему химическому составу, отличаются одной особенностью: соли первой из них вращают плоскость поляризации вправо, тогда как соли второй оптически недеятельны. Изучая причины этого явления, Пастер установил, что при кристаллизации двойной аммониево-натриевой соли виноградной кислоты выделяются два вида кристаллов, отличающиеся друг от друга наличием крошечных площадок или граней, ускользавших раньше от внимания исследователей. Эти площадки были лишь на одной плоскости кристалла и обусловливали их неполную симметрию: иногда они находились на левой, а иногда на правой стороне. Пастор собирал отдельно кристаллы этой соли с гранями на левой стороне и кристаллы с гранями на правой стороне. Из тех и других кристаллов он выделил свободную кислоту. Оказалось, что раствор первых кристаллов вращает плоскость поляризации влево, а раствор вторых — вправо.

Таким путем впервые в истории химии было искусственно получено оптически деятельное вещество из недеятельного исходного материала. Раньше же считалось, что образование оптически деятельных веществ может происходить только в живых организмах. Оптическую деятельность правой и левой виннокаменных кислот Пастер объяснил асимметрией их молекул. Таким образом, в науку было внесено понятие о молекулярной асимметрии.

Разрабатывая далее свой метод искусственного расщепления химических соединений, Пастер использовал действие плесневых грибков. Это послужило началом его последующих работ над микробами. Так, чисто химическое исследование содействовало созданию одной из важнейших отраслей биологии — микробиологии. Создания этой науки неразрывно связано с именем Пастера. В чем кроется причина заразных болезней, как зараза передается человеку — это стало понятно лишь тогда, когда гениальный ум Пастора раскрыл тайну движущей силы брожения и направил развитие науки по совершенно новому пути.

В допастеровскую эпоху, т. е. 60—70 лет тому назад, человечество имело весьма туманное представление о том, что такое заразные болезни. Были известны тяжелые эпидемии холеры, оспы, чумы, которую народ прозвал «черной смертью»; они уносили в могилу миллионы людей. Были известны многие другие повальные болезни, но каковы причины, их вызывающие, и каковы должны быть меры борьбы с ними, — этого никто не знал. Насколько была бессильна в то время практическая медицина, можно видеть, из примера Крымской войны 1854 г. Во французской армии, насчитывавшей более 300 000 солдат, было убито около 10 000, а от болезней и от заразных осложнений ран умерло 85 000 человек. Другими словами, в армии, набранной из самых здоровых и выносливых мужчин, пало жертвами болезней более четверти всего состава. На несовершенство хирургии того времени указывает громадная смертность от гнойных осложнений ран. Например, при ампутации бедра погибало 92% оперированных. Главной причиной таких ужасных потерь было незнание тех правил гигиены, которые кажутся нам теперь самыми элементарными.

К 35 годам жизни Луи Пастер был уже известным ученым. К этому времени относятся его работы, посвященные биологической теории брожения. Были установлены с безупречной точностью факты, показывающие, что все процессы брожения — это не простые химические явления, как считалось ранее, а результат воздействия микроорганизмов. Рядом блестящих исследований Пастер установил механизм разнообразных форм брожения, где действующим началом оказались живые существа ничтожно малой величины, принадлежащий или к дрожжевым грибкам или к бактериям.

Позже, при изучении процессов гниения, Пастер показал, что они тоже обусловлены жизнедеятельностью микробов. Он понял и то огромное значение, которое имеют микроорганизмы и в превращении сложных белковых веществ в первобытное состояние. «Если бы микроскопические существа исчезли с поверхности земли, то она быстро загромоздилась бы мертвыми органическими отбросами и всякого рода трупами животных и остатками растений, — писал Пастер. — Без их участия жизнь вскоре прекратилась бы, так как работа смерти осталась бы незавершенной».

Откуда же берутся эти микроорганизмы, играющие столь большую роль в природе, каково их происхождение?

Последующие классические исследования Пастера дали ясный ответ на этот вопрос. Было доказано, что не существует самозарождения микроорганизмов, что всюду, где мы находим микроорганизмы, они были занесены извне. Оказалось, что вполне во власти человека не только вызвать, но и предотвратить любое из явлений брожения или гниения. Оказалось, что существуют микроорганизмы, которые могут быть, использованы человеком, например для превращения сусла в спирт, спирта в уксус. Существуют также микроорганизмы вредные, т. е. вызывающие заразные болезни.

Эти замечательные открытия Пастера не только нашли практическое применение в промышленности и сельском хозяйстве, но они озарили новым светом всю медицину и положили начало новой науке, изучающей микроорганизмы — микробиологии.

Знаменитый английский хирург, Джозеф Листер, поняв всю глубину идей своего современника Пастора, сделал из них следующий практический вывод: если гнойные осложнения ран зависят от действия попавших извне, из воздуха микроорганизмов, то, значит, для успешного лечения нужно препятствовать попаданию микробов в рану. Так был введен в хирургию новый метод лечения ран, названный безгнилостным или антисептическим методом, сменившийся потом более совершенным — асептическим. Асептический метод заключается в соблюдении строгой чистоты и в соблюдении условий, строго препятствующих проникновению заразы, т. е. микроорганизмов, из окружающей среды. «Позвольте мне, —писал Листер Пастору, — от всего сердца поблагодарить Вас за то, что Вы своими блестящими исследованиями открыли мне глаза на существование гноеродных микробов и тем самым дали возможность успешно применить антисептический метод в моей работе. Если Вы когда-нибудь приедете в Эдинбург, то, я уверен, что в нашей больнице Вы получите истинное удовлетворение, увидев, в какой высокой степени человечество облагодетельствовано Вашими трудами».

Пастер заинтересовался вопросами медицины, изучая процессы заражения и гниения. Особенно занимала его внимание мысль о неповторяемости некоторых заразных болезней. В чем причина иммунитета, т. е. способности организма противостоять действию заразных заболеваний?

В 1880 г., занимаясь исследованием болезни кур — куриной холеры, он открыл замечательной свойство возбудителя этого заболевания — не только вызывать болезнь, но и создавать иммунитет против нее. Если искусственная разводка или, как говорят, культура микроба стала менее ядовитой вследствие длительного ее хранения вне организма, то она способна вызывать лишь слабую форму заболевания. Но после этого создается невосприимчивость — иммунитет к заражению даже самой сильной культурой микробов данной болезни. Так был найден способ приготовления прививок, или вакцин, т. е. материала для прививок, предохраняющих от заразных болезней.

Хотя Пастору в это время было уже 58 лет, но именно теперь начался период самых выдающихся его открытий. За открытием вакцины, иммунизирующей против куриной холеры, последовали опыты по изучению сибирской язвы. Сибирская язва — тяжелая, часто смертельная болезнь домашнего скота, иногда поражающая и человека, — приносила в ту пору громадные убытки скотоводческим хозяйствам. Вооруженный своим блистательным методом ослабления возбудителей заразной болезни и применения их для прививок, Пастер после многочисленных лабораторных опытов приступил к изготовлению вакцины против сибирской язвы. После упорной и кропотливой работы Пастеру удалось найти условия, при которых микробы сибирской язвы теряют свою ядовитость, и приготовить вакцину. Она была проверена в знаменитом публичном опыте на ферме Пулье-Ле-Фор, весной 1881 г. Получив в свое распоряжение 60 овец и коров, Пастер половине из них сделал, несколько предварительных прививок и затем, в присутствии многочисленных зрителей, заразил и привитых и непривитых животных сибирской язвой в ее самой смертельной форме. Все присутствующие были предупреждены, что через 48 часов тридцать животных должны умереть, а остальная половина — предварительно привитые животные — останутся целыми и невредимыми. Предсказание исполнилось буквально. Собравшимся в Пулье-Ле-Фор представилась такая картина: 22 овцы лежали мертвыми, 2 умерли на глазах зрителей, а остальные 6 животных погибли к концу дня; 30 привитых остались живы и здоровы.

Эффект этого опыта был исключительный. Газеты всего мира отметили небывалый успех Пастера. Разработанный им метод прививок получил полное признание.

Вслед за своей победой над сибирской язвой Пастер пошел вперед по намеченному пути. Теперь он взял на себя новую, очень трудную задачу — отыскать микроб бешенства. Одно имя этой болезни, всегда смертельной для человека, внушало ужас. Медицина не знала никаких средств борьбы с бешенством, и было хорошо известно; если человека укусит бешеный волк или собака и он заболеет, то спасения нет, укушенный должен погибнуть в тяжких мучениях водобоязни.

Долгие напряженные поиски на этот раз ни дали обычного результата. Микроба бешенства не удавалось найти ни у больных людей, ни у больных животных. Теперь мы знаем, что возбудителя этой болезни нельзя увидеть под микроскопом, он принадлежит к категории так называемых фильтрующихся вирусов и может быть обнаружен лишь специальными методами исследования, неизвестными во времена Пастера. Тем более кажется великим дар предвидения Пастера: не найдя микроба, вызывающего водобоязнь, он не прекратил своих исследований и путем остроумнейших опытов и логических умозаключений открыл способ борьбы с бешенством.

При изучении больных бешенством собак удалось обнаружить, что вместилищем заразы является нервная система — головной и спинной мозг. Если взять кусочки нервной ткани, размельчить их и затем при помощи шприца ввести под черепную кость здоровому животному то у него разбивается типичное бешенство. Таким образом, можно вызывать болезнь по воле экспериментатора. Следуя дальше своему принципу ослабления заразного начала с последующим его использованием для создания иммунитета, Пастор нашел способ ослаблять и страшный яд бешенства. Его талантливые помощники Ру и Шамберлан извлекали спинной мозг у погибшего от бешенства кролика и затем высушивали его в течение 14 дней в стеклянной банке. Так было приготовлено 14 сортов высушенного яда бешенства, обладающего разной силой, начиная от почти безвредного и кончая ядом одной дневной сушки, способным убить невакцинированную собаку. Но если впрыскивать собакам последовательно эти 14 порций, начиная от самой слабой, и после этого привитых животных заразить смертельным ядом бешенства, привитые собаки не заболеют.

После тщательного контроля этих опытов комиссия французской Академии наук пришла к следующему выводу: «если собака иммунизирована постепенно усиливающимися дозами ядовитого спинного мозга бешеных кроликов, она уже никогда не может заболеть бешенством».

Победа, казалось, была в руках Пастера, но необходимо было решить еще другой вопрос. Можно ли такими прививками, спасти от заболевания не только до проникновения заразы, но и после укуса бешеного животного? Иными словами, можно ли не только предупреждать болезнь, но и излечивать ее? И этот вопрос был вскоре решен. Яд бешенства действует медленно. От момента укуса до появления первых признаков болезни проходит несколько недель, а иногда и месяцев. Поэтому оказалось возможным вдогонку этому смертельному яду, медленно двигающемуся к центральной нервной системе, послать яд ослабленный, но с более быстрым действием. Он опережает сильный яд и подготавливает нервную систему, делая организм неуязвимым.

Эта смелая и гениальная мысль Пастера была блестяще осуществлена и подтверждена многочисленными опытами. Но опытов на животных, как бы хороши они ни были, еще не достаточно для суждения о пользе прививок для человека, И вот 4 июля 1885 г. было сделано первое впрыскивание ослабленного яда бешенства человеку. Это был девятилетний Иозеф Мейстер, несчастный мальчик, жестоко искусанный бешеной собакой. День за днем первый пациент получил все 14 прививок. Прививки спасли мальчика от смертельного заболевания.

В это время Пастеру было 63 года. Это была вершина его научной деятельности и славы; Имя его стало достоянием всего человечества.

Велики заслуги Пастера перед наукой, и невозможно в кратком очерке передать все значение сделанных им открытий. Микробиология, основоположником которой он по праву считается, развилась теперь в обширную самостоятельную отрасль естественных наук, играющую исключительно важную роль не только в медицине, но и в ветеринарии и в сельском хозяйстве.

В медицине труды Пастера, как мы уже видели, имеют огромное значение для развития хирургии и для борьбы с заразными болезнями. Современная иммунология, т. е. учение о невосприимчивости к заразным болезням, всецело опирается на открытый Пастером метод иммунизации: использование ослабленных в своей ядовитости болезнетворных микроорганизмов для прививок, предохраняющих от заражения. Разработанный Пастером способ предохранения от бешенства избавил человечество от ужасов этой страшной болезни. Во всем мире организованы специальные учреждения, так называемые пастеровские станции, где готовят материал для прививок против бешенства. Интересно вспомнить, что вторая в мире пастеровская станция, после парижской, была организована в России, русскими учеными И. И. Мечниковым и Н. Ф. Гамалея.

Велико значение Пастера в медицине еще и потому, что он широко ввел в изучение медицинских вопросов экспериментальный (опытный) метод исследования. Этот метод вооружил ученых тем точным знанием болезненных процессов, которое совершенно отсутствовало в допастеровскую эпоху, и принес к настоящему времени столько блестящих успехов.

Полувековая научная деятельность Пастера, полная напряженного труда и бесконечных исканий, прошла под знаменем творческой силы мысли и изумительного умения превращать свои идеи путем длинной серии опытов в неоспоримо доказанные факты. Он учил своих учеников: «Не высказывайте ничего такого, чего не можете доказать просто и несомненно. Преклоняйтесь перед духом критики. Сам по себе он не раскрывает новых идей и не побуждает к великим делам. Но без него ничто не прочно. За ним всегда остается последнее слово. Это требование, которое я вам предъявляю, а вы предъявите своим ученикам, — самое тяжелое, какое только можно предъявить исследователю, делающему открытия. Быть уверенным, что открыл важный научный факт, гореть лихорадочным желанием оповестить о том весь свет и спрашивать себя днями, неделями, порой годами; вступать в борьбу с самим собою, напрягать все силы, чтобы самому разрушить плоды своих трудов и не провозглашать полученного результата, пока не испробовал всех ему противоречащих гипотез — да, это тяжелый подвиг. Но, зато, когда после стольких усилий достигаешь полной достоверности, испытываешь одну из высших радостей, каких только доступны человеческой душе».

Жизнь Пастора — прекрасное подтверждение его слов. Преданность науке и самоотверженность были великолепными чертами его характера. «В самый разгар одной из его работ, — вспоминает К. А. Тимирязев,— как всегда, поглощавшей все его физические силы, так как усиленная умственная работа усложнялась у него обычно бессонницей, лечивший его врач, видя, что все увещания напрасны, оказался вынужденным пригрозить ему словами: «Вам угрожает, быть может, смерть, а уж второй удар наверное». Пастер задумался на минуту и спокойно ответил: «Я не могу прервать своей работы. Я уже предвижу ее конец: будь, что будет, я исполню свой долг».

Пастер умер 23 сентября 1895 г. в возрасте 73 лет. С тех пор прошло 50 лет. За эти годы естествознание ушло далеко вперед в своем развитии. И в прогрессе науки, свидетелями которого мы являемся, немеркнущая слава имени Лук Пастера освещает путь для новых исканий и для новых открытий.

источник

*Импакт фактор за 2017 г. по данным РИНЦ

Журнал входит в Перечень рецензируемых научных изданий ВАК.

О дин из персонажей «Илиады» греческий воин Теукр называет Гектора, сына царя Приама, бешеной собакой. Это самое древнее в литературе упоминание о бешенстве, известном, однако, гораздо раньше. Бешеные собаки, например, изображались в древнеегипетской живописи. Их боялись – они несли смерть. В греческой мифологии был даже бог этой страшной болезни – Аристакс, сын Аполлона, а Артемида (у римлян – Диана) обладала даром излечивать ее.

В работах Плутарха, Овидия, Вергилия мы находим подробное описание бешенства. Цельс, древнеримский врач, оставил обширный медицинский труд (100 г. до н.э.), в котором описал случаи бешенства у своих рабов. Впервые он указал на водобоязнь (гидрофобию). Им же были даны первые рекомендации по борьбе с этим недугом – очищение ран, промывка их уксусом или крепким вином, прижигание раны раскаленным железом. Другой древнеримский врач – Гален также советовал прижигать рану. Прижигание оставалось самым эффективным средством вплоть до открытия вакцины, сделанного Луи Пастером. Цельс, а также Донат, Диоскорид предполагали передачу бешенства через слюну больного животного. Их предположение было подтверждено наукой только в XIX веке. С древности считалось, что бешенство вызывается червяком, гнездящемся под языком. И у многих народов существовало правило – делать надрез под языком против бешенства.

В XVIII веке известный патологоанатом Моргани утверждал, что и многие здоровые собаки могут передавать болезнь. Считалось также, что бешенство может передаваться через воздух, зараженный дыханием больных животных и людей. Этим объясняется возникновение жестоких обычаев, например, удушение больных между двумя матрасами, которые потом сжигались.

Большую ясность в механизм передачи бешенства внесли в 1804 г. опыты Усенке. Он сумел заразить болезнью собак и кроликов, смазав ранки на их коже слюной бешеной собаки. Так был установлен источник заражения. Но что же дальше?

Для наших предков бешенство было реальным воплощением ужаса. Увы, и теперь заболевший обречен. Единственный шанс на спасение – прививка, сделанная сразу после укуса бешеным животным.

Открытие вакцины против бешенства – одно из величайших открытий медицины XIX века.

В истории медицины много парадоксов. Вот один из них. Луи Пастер (1822–95) – не медик, но ему принадлежит несколько открытий, которых хватило бы на целую плеяду великих врачей.

В девятилетнем возрасте Пастер присутствовал при «лечении» каленым железом крестьянина, укушенного бешеной собакой. Крики этого несчастного много лет преследовали его. А в 1880 г., будучи уже известным ученым, он получил «подарок» от ветеринарного врача Пьера Бурреля – двух бешеных собак в металлических клетках – с просьбой заняться изучением болезни. Вскоре Буррель умер, заразившись бешенством. Эта трагедия подтолкнула Пастера к исследованиям.

В лабораторных условиях было абсолютно точно доказано, что болезнь никогда самопроизвольно не возникает: возбудитель находится либо в слюне, либо в центральной нервной системе. Для культивирования вируса был выбран кролик. Ученый культивирует возбудитель в мозге кролика, перевивает болезнетворный материал от одного животного к другому, от умершего к живому. Наконец наступает самый ответственный этап – создание вакцины для предупреждения болезни.

Шли месяцы, годы напряженной работы. Л.Пастер, Э.Ру, Ш.Шамберлан сутками не выходили из лаборатории. И вакцина бала получена!

После опытов на животных действие вакцины необходимо было проверить на людях. Л.Пастер собирался провести эксперимент на себе: «Я все еще не решаюсь испробовать лечить людей. Мне хочется начать с самого себя, то есть сначала заразить себя бешенством, а потом приостановить развитие этой болезни – настолько велико мое желание убедиться в результатах моих опытов».

Но судьба распорядилась иначе. В неимоверных мучениях от бешенства продолжали погибать люди. К ученому обратились обезумевшие от горя матери детей, искусанных бешеными собаками и обреченных на гибель. Это были 9–летний Иосиф Мейстер и 14–летний Жан Батист Жюпиль (последнему на территории Института Пастера в Париже поставлен памятник, изображающий мальчика, храбро сражавшегося с бешеной собакой). Оба мальчика были спасены благодаря вакцинации, и это стало поистине выдающимся событием в истории медицины.

Вслед за первыми пациентами, о которых быстро распространился слух, к Пастеру стали прибывать другие пострадавшие от укусов животных – из Франции, Англии, Австрии, Америки. А 1 марта 1886 года он получил телеграмму из города Белый Смоленской губернии: «Двадцать человек укушены бешеным волком. Можно ли их прислать к Вам?»

Трагедия маленького уездного городка не была исключением для России, где эта болезнь ежегодно уносила сотни жизней. В старинных лечебниках находим разные методы борьбы с этим недугом – от заговоров до выжигания ран каленым железом. По этой проблеме есть работа выдающегося русского медика XVIII века Д.Самойловича «Нынешний способ лечения с наставлением, как можно простому народу лечиться от угрызения бешеной собаки и от уязвления змеи» (1780). В XIX веке в газетах и медицинских журналах появляются совершенно фантастические рекомендации. Так, в «Правительственном вестнике» публиковалась статья «О лечении водобоязни русской баней». Но эффективного средства против бешенства в России, как и в других странах, еще не было.

Трагедия 20 смолян в общем потоке смертей, скорее всего, прошла бы незамеченной, не будь этой телеграммы. Л.Пастер ответил незамедлительно: «Присылайте укушенных немедленно в Париж». Только на третий день после несчастья в Белом состоялось заседание городской Думы, выделившей 16000 рублей, остальные 300 рублей собрали по подписке. И еще двое суток пострадавшие ждали, когда их отправят в Париж в сопровождении врача.

Л.Пастер с нетерпением ждал прибытия смолян. Истекал контрольный срок для введения вакцины. К тому же люди искусаны бешеным волком, не собакой. Подействует ли вакцина? Семнадцать человек остались в живых. Но смерть троих, ставшая результатом волокиты с отправкой больных, вызвала поток нападок на Л.Пастера. Началась клеветническая кампания. Ученый продолжал отстаивать свой метод. Из России прибыла еще одна группа из семи человек, укушенных бешеным волком, на этот раз из Орловской губернии. Пастер уже знал, что схема прививок таким больным должна быть иной. Ни один из прибывших орловцев не умер.

. И вот настал час его триумфа – сообщение в Парижской Академии наук. Был подведен блестящий итог за 1886 г.: более 2500 человек избежали смерти от бешенства благодаря антирабическим (от греч. «рабиес» – бешенство) прививкам. Пастеровские прививки были признаны во всем мире. Франция чествовала своего великого ученого. В 1888 г. на средства, собранные по подписке, открывается Институт Пастера (ставший спустя десятилетия международным центром микробиологических исследований). Люди многих стран собрали 2,5 млн. франков, выразив тем самым чувство глубокого уважения к ученому. Французские газеты отмечали: «Русское правительство пожертвовало на Институт Пастера 100000 франков, то есть по курсу 40000 золотых рублей». Сообщалось также о награждении Л. Пастера орденом Анны I степени с бриллиантами.

С историей Института Пастера неразрывно связана и судьба великого русского ученого И. Мечникова. Он занял место директора этого института после смерти Л. Пастера.

Но вернемся в 1888 г. Зная, что его метод должен стать достоянием медиков всего мира, Л.Пастер согласился на создание пастеровских станций в других странах, и прежде всего в России – в знак благодарности за доверие, оказанное ему во времена гонений и клеветы. Вторая причина – здесь жили многие его единомышленники и достойные преемники.

Самая первая за пределами Парижа станция прививок против бешенства была создана в Одессе. И.Мечников, уже тогда ученый с мировым именем, организовал ее и работал, отказавшись от жалованья. 11 июня 1886 г. врачи одесской станции начали делать прививки. На первую добровольно согласился 28–летний заместитель директора станции Я. Бардах.

Но России одной станции явно не хватало. И уже через месяц в Москве открылась пастеровская станция. В ее организации и работе участвовали видные российские ученые – Н. Унковский, С. Пучков, А. Гвоздев и др. Велика заслуга в создании этой станции и председателя Московского хирургического общества профессора Н. Склифосовского. Вскоре такие станции появились в Петербурге, Смоленске, Самаре, Иркутске, Киеве, Харькове, Тифлисе.

Французская медицинская академия сообщала в 1887 г., что из 18 пастеровских станций, организованных в разных странах Европы и Америки, шесть – российские.

К сожалению, сказать, что бешенство на земном шаре ликвидировано, нельзя и сегодня. Более того, интенсивность эпизоотии бешенства среди животных продолжает нарастать. Особенности эволюции бешенства в приплоде последних лет связаны, в частности, с появлением нового экологического фактора – гибридов волка с собаками, что не в последнюю очередь связано с увеличением числа брошенных, одичавших собак.

В Москве ежегодно регистрируются случаи бешенства среди животных. Каждая беспризорная собака потенциально может стать причиной трагедии. Природа мстит за нашу жестокость. Давайте помнить слова Л. Пастера: «Я непоколебимо верю, что наука и мир восторжествуют над невежеством и войной, что народы придут к соглашению не в целях истребления, а созидания, и что будущее принадлежит тем, кто более сделает для страждущего человечества».

источник